И так мы пылали

м! Хоук/Андерс Если кто-то на полном серьезе считал, что в Клоаке неприятно и страшно находиться, то лишь потому, что он не бывал в Костяной Яме. Раскинувшаяся неподалеку от Киркволла, сперва она была надежным источником камня и руды, которые когда-то добывали несчастные рабы. Однако в последние годы Яма перешла в собственность частного владельца и пришла в запустение. Тому немало способствовали мелкие и крупные драконлинги, расселившиеся в ее провалах. Пещеры, набитые рудой, теперь кишели мерзкими извивающимися тварями, а после инцидента с гибелью рабочих сюда шли трудиться только самые отчаянные — или те, кто оказался на краю нищеты. К Андерсу порой приносили и приводили тех бедняг, которые пострадали при работе на шахтах Костяной Ямы. Все поголовно тряслись и заявляли, что там помимо драконов водятся какие-то зловредные духи и демоны. Зная, как часто случаются прорывы Завесы в городе, построенном на крови и страданиях рабов, Андерс был склонен верить в эти байки. Еще до похода на Глубинные тропы Хоук с компанией нанимались пару раз на зачистку Ямы, оставили за собой десятки трупов драконлингов и более крупных змеев, но напасть не исчезала. Наконец, настал день, когда в Яме случилось очередное происшествие. Все шахтеры, что там еще осмеливались трудиться, были жестоко убиты — и не проезжими бандитами или случайно встреченными магами крови. — Ого! — Хоук слегка присвистнул, обозревая окрестности Ямы чуть расширенными глазами. — Да тут настоящая бойня! Тут он ничуть не преуменьшил. Чахлые растения, что еще как-то прорастали на краях глубокой ямы, поникли и превратились в золу. Тут и там тлели остатки пожарищ, пламя дожирало остатки трухлявых пней и палаток рабочих. В воздухе невыносимо воняло гарью, но еще сильнее — паленой плотью. — Это место стало еще более дурным, чем раньше, — проскрипел Фенрис, нервно оглаживая рукоять меча. — Будь я проклят, если тут не завелось нечто более крупное, чем простые змееныши. Следуя за предводителем отряда, Андерс аккуратно перешагнул через пару обгорелых трупов. Жаль, но воскрешать мертвых магия не способна, и даже лучший целитель не вернет того, кто так страшно ушел в Тень. Вздыхая, лекарь на всякий случай ощупал сумочку с припасенными склянками. Он уже догадался, что Хоук просто так отсюда не уйдет, пока не доберется до виновника произошедшего, а значит, придется снова после боя перевязывать ему ушибы и ожоги, залечивать более серьезные раны и следить, чтобы этого невозможного, лезущего в самое пекло мужчину не ранили совсем уж смертельно. Андерсу казалось, что он лечил Хоука за последние три года куда чаще, чем всех прежних пациентов, вместе взятых. В Яму они спускались осторожно, то и дело поскальзываясь на крутых склонах. Варрик, у которого ноги были короче, чем у спутников, ворчал себе под нос заковыристые ругательства — вперемешку на гномьем и общем языке. Хоук даже слегка заслушался — у друга был дар слова во всем, начиная с писательства и заканчивая руганью. Под сапогами раскрошился пепел, вся тропа была усыпана седым налетом. Здесь, в самой глубине ямы, выгорело все до отказа, ни травинки не осталось. Что-то рокотало вдалеке, будто близилась гроза, но Гаррет сомневался, что даже самый сильный ливень смоет трупную вонь и грязь. Воистину, проклятое место. Они добрались до самого низа, и скалы, изрытые шахтами, угрожающе надвинулись на них. Рокот превратился в оглушительный рык, а скоро до ушей небольшой компании донеслось хлопанье крыльев. — Ага, вот и змеи подоспели, — начал было Хоук, приготовив оружие, но осекся. То, что спускалось на них сверху, закрывало крыльями полнеба и явно было в разы больше любого змееныша и тем более драконлинга. — …мать, — выразился Варрик, обозначив общее мнение всей компании. Высшая драконица! Самая жуткая и хищная тварь из тех, что водились на просторах Тедаса, с кончика морды до узкого хвоста покрытая броней из чешуи. И не стоит забывать о крайне острых зубах, крупных лапах, увенчанных длинными когтями, и длинном хвосте, один удар которого запросто мог отправить в небытие даже воина в полном доспехе. — В стороны! — скомандовал Хоук, поднимая лук. Мимоходом пожалел, что прихватил не так много стрел, чтобы утыкать эту летающую подушку для булавок поосновательнее. — Фенрис, руби гадину, только следи за хвостом! Варрик, прикрой его сбоку! Андерс, назад — и защитные руны! Рунами маг занялся и без его напоминаний, не в первый раз на бой шел. Держа на кончиках пальцев исцеляющую голубоватую магию, он первым делом бросил на фигуру возлюбленного легкую тень ускоряющих чар. Хоук блеснул зубами — это заклинание он просто обожал, в бою оно не раз спасало ему жизнь. Разбойник метнулся в сторону, увернулся от сильного взмаха ящерового хвоста и выпустил несколько стрел подряд. Лук, который Гаррет нашел в глубинах темницы Корифея, не подвел и на этот раз. Тонкое пение тетивы было не слышно за рыком драконицы, однако ее шипастая морда вдруг расцвела несколькими глубоко впившимися стрелами. Варрик с радостью подкрепил успех друга прочными болтами, которые его Бьянка выплевывала быстрее любого лука. Было искушение сосредоточиться только на Хоуке, поддерживая его чарами и заодно украдкой любуясь гибкими движениями, но Андерс опять напомнил себе, что он — целитель и должен заботиться обо всех. Поэтому он быстро укрыл приготовленным исцелением тощую фигуру эльфа, который в горячке боя забыл про увороты и пытался не иначе как проковырять драконицу насквозь своей двуручной железякой. Им всем пришлось изрядно побегать: драконица сперва потрепала их взмахами хвоста и ураганом от крыльев, потом попыталась достать зубастой пастью, а когда ничего не вышло, взлетела и приземлилась на высоченную скалу неподалеку. — Берегись! — Варрик отпихнул Андерса в сторону, и вовремя — на то место, где стоял целитель, приземлился клуб пламени, выплюнутый драконицей. Земля мгновенно оплавилась и превратилась в подобие стекла, страшно и подумать было, что осталось бы от мага, не отпихни его гном. Благодарно кивнув, Андерс поторопился пуститься прочь, следя за разверстой пастью, что поворачивалась в их сторону. Как оказалось, у драконицы тут развелось основательное потомство, и до блистательной победы компания добралась в изрядно потрепанном, обгорелом и злом состоянии. Трупы мелких змеенышей громоздились на горячем песке, сама драконица, которую Фенрис в конце боя удачно рубанул по шее, получила по стреле в оба глаза от Хоука и наконец-то приказала долго жить. — Ну и денек, — выдохнул Варрик, устало разминая пальцы — даже у него, крепкого и привычного к стрельбе, онемели руки. — Отличный денек, — возразил Гаррет. — Уж теперь-то я выкуплю эту дурацкую Яму у Хьюберта со всеми потрохами! Драконов больше нет и не будет, раз Высшая сдохла, а значит, можно будет нанять новых рабочих и откопать все, что тут еще осталось. — Корыстная твоя душа, — ухмыльнулся гном, который затею полностью одобрил. — Мы пока драконицу поковыряем, ага? За одну только кровь Усмиренные в городе отвалят не меньше тридцати золотых. При магических словах о добыче устало опиравшийся на посох Андерс встрепенулся. Для клиники средства требовались всегда, а с учетом того, что он задумал… ну, в общем, деньги лишними не будут, а снова просить у Хоука было уже стыдно. Любимый поделится, конечно, для Андерса он всегда выдавал золото и серебро по первому намеку и даже не спрашивал, зачем. Но пора бы и самому заработать хоть сколько-то сверх того, что уходит на клинику и подпольное мажеское сопротивление. Для очистки совести Андерс подошел все же к лучнику и тихо осведомился, не болит ли у него что-то. — Все хорошо, солнце, — Хоук улыбнулся и, подняв голову, ласково коснулся губами его щеки. — Иди, сцеди там немного драконьей крови пока что, я отдышусь и тоже помародерствую, как смогу. На всякий случай бросив на него укрепляющие чары, Андерс в полной мере углубился в не слишком аппетитный процесс разделывания драконьей туши. Самка оказалась не только крупная, но и мощная, с целыми и очень острыми зубами и здоровыми органами. Увлекшись, маг даже умудрился припрячь к делу распиливания особо жестких костей и чешуи Фенриса. Эльф сперва фыркал и огрызался, но ему, кажется, тоже было интересно заглянуть в изнанку дракона, да и на острые зубы он поглядывал с алчностью последнего скупца. — Вот тут придержи! — командовал Андерс, беззастенчиво пользуясь приличной физической силой с виду хлипкого эльфа. — Да, и подними вот так ее лапу, надо первым делом до сердца дорезать, чтобы кровь так не плескала, а стекала нормально… — Раскомандовался, одержимый, — шипел Фенрис, но лапу тем не менее держал послушно и резал именно там, где сказано. Увлеченные своим трофейным разделыванием драконьей туши, они даже не заметили, что Хоук, обойдя мертвого ящера кругом, устроился около морды. Там чешуя была куда тоньше и мягче. Разбойник достал короткий нож и очень бережно принялся сдирать чешуйки одну за другой, ссыпая их в поясную сумку. — Трудишься? — Варрик подошел, не особо таясь, и с ухмылкой ткнул пальцем в несколько особенно переливчатых пластинок на драконьей морде. — Вот эти возьми, они гибкие и красивей других. Ему понравится, я уверен. Хоук спрятал усмешку в бороде. Варрик знал его, как никто другой, за исключением, может быть, сестры, и сразу смекнул, для чего приятель сдирает только самые красивые и мягкие чешуйки. — Может, и адрес мастера, который работает с такой кожей, знаешь? — уточнил он вполголоса. Гном кивнул и, насвистывая, отправился выдирать из пасти зверя самый приглянувшийся клык — на память. *** Спустя несколько дней Хоук наведался в лечебницу Андерса, оставив на потом все другие дела. Маг сосредоточенно водил светящимися магией руками над артритным коленом ворчащего старика и не сразу заметил визит любовника. Впрочем, закончив с исцелением и дав напоследок пару советов о том, как держать ноги в тепле и не перенапрягаться, Андерс отошел к умывальному тазику и вымученно улыбнулся. — Много работы, жизнь моя? — уточнил Гаррет, как бы невзначай касаясь его плеча. Маг поморщился — руки изрядно дрожали. — Меньше, чем вчера, дорогой, — ответил он. — Добрые киркволлцы как сговорились в эту неделю — то простуды, то переломы, то колотые раны, накануне принял двух младенцев… А, еще надо зелий наварить хотя бы немного, у меня уже даже мелкие склянки опустели. — У меня кое-что есть для тебя, — Хоук заставил его выпустить полотенце и повернуться, чтобы они стояли лицом к лицу. Порывшись в кармане, разбойник достал нечто поблескивающее, тонкое и удивительно красивое. Андерс с изумлением опознал перчатки, но сшитые не из простой ткани или кожи, а из удивительно ладно пригнанных друг к другу чешуек драконьей шкуры. — Гаррет, это же… Они ужасно дорогие! — у Андерса аж руки дрогнули, стоило большого труда не сцапать драгоценный и полезный подарок тут же. — Они необходимые, — поправил его любовник. Оставив чешуйчатое чудесное изделие в одной руке, второй он взял ладонь Андерса в свою и поднес к губам. Маг растерянно смотрел, как Гаррет с явным наслаждением целует его руку — худую, в мозолях и пятнах от зелий. Некстати подумалось, что он совсем заработался и появляется в поместье Хоука только от случая к случаю. — Это для твоих бесценных рук, чтобы ты не мучил их так, готовя свои едкие зелья, — пояснил Гаррет. — Бери, Андерс, и даже не начинай опять, что не заслуживаешь моей заботы и чего-то там еще. Целитель, который как раз собирался сказать именно это, слегка покраснел и прижал перчатки к груди. — Спасибо, — устало пробормотал он. — Андрасте милосердная, чем я только заслужил такого потрясающего мужчину, как ты, Гаррет? — Только хотел спросить у Нее то же самое, — хмыкнул разбойник. — Пойду я пока, сердце мое. Надо утрясти последние формальности с этим прижимистым орлесианским ублюдком Хьюбертом, да Мерриль еще просила зайти, передает, что вопрос жизни и смерти… Вечером жду тебя дома, ага? Напоследок коснувшись губ Андерса поцелуем, он убежал, уже погруженный в кучу дел, как обычно. Целитель поглядел на толпу пациентов, которых ему предстояло излечить до вечера, но усталости больше не было. Он погладил мягкую и теплую даже сейчас чешую перчаток и позволил себе улыбку. До того, как придется заложить в проклятой церкви Киркволла самодельную магическую взрывчатку, еще есть время. А пока что он мог работать в своих новых чудесных перчатках, которые не проест никакая едкая травка или настойка, и ждать вечера, чтобы вернуться домой.