И так мы пылали

м! Кусланд/Зевран Денерим горит. От самых ворот, где остались намертво вставшие на своих позициях защитники, до Дворцового квартала. Айдан чувствует гарь и пепел, оседающие на его лице, на теле, на всех его спутниках. Вокруг невыносимо воняет паленым, и у Стража страшно болит голова. Неумолчный гул в ушах, уже не шепот Порождений тьмы, к которому он немного привык за прошедший год — нет, это крик, горделивый вопль заявившего о себе Архидемона. Айдан не разбирает слов, для него они так и остались глухим рыком, но это зов — его тащат к себе, повелевают. Служи! Убей этих нелепых горячих живых, с которыми идешь бок о бок, и приходи ко мне! Стань моим генералом и веди в бой армию, что очистит эти земли от омерзительно хаотичного присутствия людей, эльфов, гномов и кунари… Страж стискивает зубы и идет вперед. За очередным поворотом на его маленький отряд бросаются генлоки — целая орда, как кажется сперва, но их не больше тридцати. Широкие, приземистые, они скалятся и вопят, рычат, у них в горле клокочет тот же вой, что издает Архидемон. Мечи сами собой рвутся вперед, мозг почти не участвует в привычном ритуале убийства. Две теплые рукояти оружия под пальцами — это то, что еще привязывает Айдана к этой земле. Это — и память о тех, кто сейчас сражается вместе с ним. Пой, Звездный Клык! Ты испил гнилой крови Порождений вволю за этот год, так не подведи еще раз — в битве, которая может стать последней. Мимо лица проносится ледяная вспышка, примораживая к месту несколько неосторожных чудовищ. Воспользовавшись этим, Айдан разбивает обледеневших тварей мечами и благодарно кивает сосредоточенной Морриган. Ведьма не откликается, и она права — не до благодарностей, надо успеть победить, убить как можно больше, добраться до форта, чтобы на его крыше дать решающий бой. Это — та слава, которой жаждал бедный, глупый король Кайлан? Это — то, ради чего погибло так много людей? Айдан не думает о славе. Он отряхивает кровь с длинных лезвий мечей и снова идет вперед. А у подножия форта Драккон, отбиваясь от толпы Порождений и прилетевших им на помощь змеенышей-драконлингов, Айдан натыкается на тело Стража Риордана. Искалеченное, жутко переломанное после падения с высоты, оно лежит чуть в стороне, и Айдан понимает, что не может просто пройти мимо, как бы они ни спешили. Он машет Алистеру, чтобы не ждал, чтобы шел в форт и продолжал бой, он потом успеет, он догонит… Склоняется ненадолго над трупом орлейского Стража. Будь больше времени, он устроил бы собрату достойные похороны или хотя бы отнес туда, где его тело не найдут остатки Порождений. Риордан вдруг открывает глаза. Белые, затянутые какой-то пеленой, совершенно невменяемые. Из ободранного о брусчатку рта доносится сип. Он поднимает руки и бросается вперед, хватает за горло, и отчего-то верный доспех на этот раз не может защитить… …Айдан открыл глаза. Сердце колотилось, как пойманная в силок птица, руки слегка дрожали. Кажется, в этот раз он хотя бы не кричал — уже хорошо, а то Зевран наверняка уже замучился будить беспокойного любовника. Вокруг было еще темно, сквозь плотно задвинутые ставни не пробивался солнечный свет. На долю секунды молодой Кусланд снова ощутил привязчивый запах гари и вонь Скверны — и помотал головой. Этого нет. Забудь. Прошло и сгинуло, глупец, разве не помнишь, как стих в твоей голове навязчивый вой, как Звездный Клык разрубил чешую на теле Архидемона и воткнулся в его череп? Вот твои руки, можешь поднести к лицу и в полумраке увидеть их. Ими ты прикончил величайшую мировую угрозу. Он сидел так, не пытаясь подняться, некоторое время, и слушал, как в темноте рядом с ним посапывает его эльф. Зевран всегда спит чутко — на этот раз удалось его не разбудить, по счастью. Бедняга и так разрывается, пытаясь охранять двух здоровенных дураков, его и новое Величество, от возможных покушений. У Айдана есть подозрение, что какой-то из Когтей Воронов может все-таки прислать по их души наемных убийц. Пока он так сидел, за окнами стало светать. Поднявшись, Страж сдвинул ставню и приоткрыл окно. Вот оно, то, что его всегда успокаивает — шум пробуждающегося города. Дворец короля далековато от жилых кварталов, но и здесь можно услышать звуки жизни — голоса садовников, звон брони стражников, шелест листьев на возрождающихся деревьях. Айдан улыбнулся — сперва через силу, потом, стряхивая остатки кошмара — широко и привольно. Вдохнул полной грудью. Пора вставать. Его Величество может себе позволить слегка задержаться, смотр войск начнется не раньше полудня. А вот канцлер со вчерашнего дня задолжал несколько визитов к мастеровым, да и на столе давно дожидаются горы бумаг. Одевшись, он уже привычно застегивает ремешки с ножнами. Мечи всегда с ним, еще с той поры, когда они только начинали свой путь к победе. Кровь Мора слегка поблескивает кромкой яда на клинке, Звездный Клык успокаивающе мерцает отзвуком ночного неба. Мечи — тоже друзья. Осталось еще одно важное дело перед тем, как он окунется в суету столицы. Айдан подходит к постели. Зевран все еще спит, растянувшись на животе и сунув руки под подушку. Ресницы чуть подрагивают, но он улыбается, когда Айдан наклоняется и целует его так бережно, как только может. Накануне они так вымотались, что даже на секс времени не хватило — просто обнялись лениво и уснули, едва успев обменяться парой фраз. И то редкость, что удалось улечься вместе, обычно Айдан засиживался за бумагами и поручениями за полночь. Обласкав губами гладкую щеку и видневшееся из-под растрепавшихся золотых волос острое ухо, Айдан повернулся и вышел из комнаты. У него в голове уже был целый список дел, которые он всегда намечал себе сам, не доверяя никаким секретарям. Он не заметил, как якобы глубоко спящий эльф приоткрыл глаза и взглянул вслед уходящему любовнику внимательно и остро. Зевран медленно вытянул руки из-под подушки. Разжал пальцы, стиснутые на рукоятках кинжалов, и позволил лезвиям в плотных ножнах упасть на постель. Нет, с этим господином канцлером определенно надо что-то делать… *** Его узнают на улицах. Стоит Айдану выйти за пределы своей комнаты — и вот, пожалуйста. Сперва кланяются стражники — пост не позволяет им ничего большего, чем почтительный кивок, и слава Создателю. — Господин, — и нельзя не кивнуть в ответ. Он спустился по лестнице вниз, в просторный холл, покинул дворец — и окунулся в свое ежедневное испытание. Город живет и жаждет не только кушать и работать, но и видеть своего героя. В шуме повседневной суматохи его приветствовали. Какая-то молоденькая девушка бросилась чуть ли не под копыта смирной гнедой лошадки, и Айдан порадовался, что ехал небыстрой тряской рысцой. — Господин! — глаза девчонки сияли. — Возьмите на память об Алессии, господин! В ладошках у нее покачивались цветы. Простые, полевые. Васильки, ромашки, лиловый шарик — соцветие дикого лука… Будь это какие-нибудь розы, Айдан бы не взял, а так — принял букет, благодарно улыбнулся и протянул взамен серебряную монету. — Спасибо, Алессия. — Алессия — моя сестра, господин, — у девчонки сияли глаза, она была счастлива. — Она тут живет с семьей, вы в Тот День спасли и ее, и ее сыновей! Смущаясь, девушка чмокнула его в щеку и убежала, прихватив монетку. Небось, теперь неделю будет болтать, что целовалась с самим канцлером. Айдан улыбнулся, устало и спокойно. Сперва всеобщее внимание его радовало. Воспитанный в богатой и знатной семье тэйрна Хайевера, он привык к публичности. У матери и отца было полно знакомых, друзей и вассалов. Айдан помнил в лицо большинство стражников и солдат, знал по именам многих горожан, с которыми так или иначе пересекался. Часто захаживал и в эльфинаж, где стало не так неуютно и бедно после того, как канцлер распорядился выделить средства на ремонт домов и подрядить рабочих на уборку площади. Вопрос с эльфами все еще оставался острым — не всем нравилось, что остроухие создания теперь обласканы властями и имеют право доступа в человеческие кварталы. Шианни до сих пор сердится, что даже ее, выборную представительницу эльфов, не сразу пускают во дворец. Что ж, придется господам недовольным смириться, потому что король Алистер добр и милостив ко всем, кто работает на пользу восстановления Ферелдена и Денерима, независимо от формы ушей и наличия магического дара. Весь день, пока Айдан наведывался в городские лавки и ездил по городу, его сопровождали выражения любви и народного восторга. — Милорд… — Господин… — Канцлер… Кто-то именовал Стражем, по старой привычке, и это слышать было приятнее. После полудня Айдан вернулся во дворец. Хвала Андрасте, ему хотя бы не нужно принимать прошения и заниматься войсками — это Алистер никому не уступит, раз уж взвалил на плечи такую ношу. В рабочем кабинете уже мялся вернувшийся от границ с Орлеем прознатчик — на вид полноватый горожанин, рассеянный и озабоченный только своей торговой лавкой. На самом деле такие люди очень полезны — на них мало обращают внимание, а они слышат все. И доносят не только письменно, но и лично. Доклады, бумаги, распоряжения… Дела, как обычно, затянулись до самой ночи. Впрочем, на сей раз Кусланда постиг приятный сюрприз — когда удалился последний получивший распоряжения шпион, к канцлеру в кабинет просочился Зевран. Эльф небрежно помахивал каким-то письмом, и Айдан тихо застонал, приложив ладони к вискам. — Только не говори, что и у тебя какие-то сведения, требующие моего внимания! — Amor mío, когда я приходил к тебе с чем-то неприятным? — улыбнулся бывший убийца, вальяжно отодвинув горку бумаг и устроившись на краешке стола. — Ну, кроме первой встречи, когда ты не дал себя убить, — поправился он. И снова взмахнул письмом: — Это весточка из моей Антивы. Один мой давний друг сообщает, что дом Араннай сейчас уязвим более обычного. Предлагает поддержать мою семью так, как это заведено у Воронов. — То есть прикончить всех, до кого сможешь добраться, — кивнул Айдан. Он слегка дернул уголком рта. — Когда поедешь? Остаться не уговариваю, знаю, что бесполезно. — Через пару дней, — Зевран опустил со стола ноги и сполз на колени к канцлеру, обняв его за шею. — Когда буду уверен, что ты сможешь остаться тут в милой компании нашего Алистера и кучи придворных — и не сойти с ума от скуки. — Скучать некогда, — заметил Кусланд. — Ко мне дело у всех, что во дворце, что на улицах. — Тебя любят, amor, — мурлыкнул убийца, опуская голову ему на плечо и глядя искоса и хитровато. — Позволь людям выразить радость тому, кто их спасал. Всеобщая любовь не так уж плоха. — За год нашего путешествия я привык, что меня пытаются убить все, кто встретится на пути, — признался Айдан, — и теперь мне немного не по себе. Представляешь, сегодня какая-то почтенная дама показала мне своего ребенка, совсем младенца, и попросила его благословить! Будто я канонизированный святой и могу, скажем, раны лечить или обеспечить счастливую судьбу одним касанием. — Пусть назовет мальца в твою честь и успокоится, — эльф поерзал, удобнее устраиваясь на жестковатых коленках любовника. — Хочу поехать с тобой в Антиву, — печально признался Айдан. — К морю, песку, темноволосым красоткам и куче наемных убийц, которые правят страной. Мы бы вместе охотились на глав домов, наносили визиты влиятельным особам и танцевали на балах. — И там тебя тоже очень быстро настигла бы слава, — рассмеялся Зевран. — Ты не умеешь жить тихо, мой Страж. Ты создан для величия, для яркой судьбы и побед. А вся слава и любовь — это расплата за победы. — И все-таки порой мне думается, что орда Порождений проще и привычнее, чем обожающие меня горожане, — усмехнулся Кусланд. — Я пропаду здесь без тебя, сердце мое. Вот вернешься — а я утонул в отчетах. Или свихнулся и сместил Алистера, чтобы стать ужасным тираном и получить хоть немного ненависти, а не только просьбы принять цветочки или поцеловать младенца. — Из тебя получится отменный тиран, не сомневаюсь, — Зевран склонился к его уху и шепнул: — Вороны больше не примут заказов на тебя, мой Страж, но я хочу лично в этом убедиться. И устранить угрозу для себя. А потом я вернусь и заставлю тебя кричать по ночам не от страха и кошмаров. Айдан на миг прикрыл глаза и длинно выдохнул, а потом поднялся, подхватив легкого эльфа под бедра. — Обещаю, что научусь как следует отдыхать к твоему возвращению, — отозвался он. — А пока ты еще здесь, я хочу получить немного расслабляющего массажа. И выспаться. Завтра ему снова предстоит испытание славой и народной любовью, но Айдан решил, что разделит его с Его Величеством. Вдвоем-то оно полегче будет. Может, съездят вместе с отрядом солдат истребить остатки Порождений тьмы — вроде с севера, из Амарантайна, доходили тревожные известия о том, что их там видели. Он обнял Зеврана и потерялся в его тепле, в его запахе и вкусе — до новых кошмаров и испытаний.