***
Много позже вечером к Асмодею заявилась Разумихина, разодетая в вязаную кофточку, выглядящую так будто по ней бежала рябь, и в белые штанишки для сна. Свои светлые волосы она собрала в пучок, в руках держала пару кружек с горячим шоколадом. – Прости, что без предупреждения, – проговорила она извиняющимся тоном и слегка заглянула в комнату. – Я войду? Время было половина восьмого, и Асмодей листал «Собрание сочинение по основным постулатам магии, дополненное формулярным содержанием» из чистого интереса нежели, чтобы угодить Елене Викторовне. Занятие с этой дамочкой должно быть в среду. Перечень представленных формул Асмодея очень завлек и, как оказалось, выучить их не составило ему особых проблем. Эффекта, правда, подчас было никакого, и от Винницкого требовалось приложить не мало усилий, чтобы взмахи палочкой и ведические слова возымели хоть какой-то смысл. Такая тяжкая работа несколько измотала Асмодея, и он хотел на вечерок уйти с головой в мир видеоигр. Как раз сегодня хотел приступить к своевременному знакомству с перезапуском «CALL OF DUTY: MODERN WARFARE», о которой пару лет назад наслушался нелестных отзывов. План был гениально прост – за вечерок пройти весь шутарок, но похоже придется Асмодею сдвинуть планы. Парень открыл дверь сильнее, пропуская Разумихину. – Можешь сесть на кровать. – Спасибо, а это тебе, – девушка протянула кружку с вьющимся над ней паром. – Сама приготовила. – Тот же, что и в прошлый раз? – уточнил Асмодей, припомнив горячий шоколад от Разумихиной, выпитый парнем до того, как он умудрился вляпаться в неприятности на болоте во время занятия с Лясуном. – Да, – Разумихина присела на кровать ближе к изножью, оперевшись о стену. Асмодей занял кресло. – Он был ужасен. – Но Тоне понравилось, – Разумихина качнула головой, давя улыбку. – И Касперу тоже. – Не хотели показаться бестактными. – Откуда бы тебе знать? – теперь Разумихина улыбки уже не смогла скрыть. – Интуиция. – Она может порой ошибаться. Но давай о другом, – девушка сделала глоток шоколада и скрестила ноги на кровати, – как прошел электив? Мне Ио вкратце рассказала – Дементия Павловича оказывается заботит ситуация вокруг тебя. – Скорее всего, Константин Владиславович присел Полозову на уши. – В каком смысле? – Разумихина мотнула головой, глянув чуть кособоко. – Когда в субботу мы сидели компанией, – осторожно начал Асмодей, – профорг нашей старосты – Олеси Валерьевны – сказал, что она не довольна моим потенциалом. – И наш комендант пошел к Дементию Павловичу? – Вероятно. – Асмодей осторожно глотнул шоколада. Слегка поморщился – вновь излишне сладко. Зачем она только добавляет сахар в шоколад? – Комендант и староста в контрах. – И ты оказался средством для Константина Владиславовича, чтобы давить старосту нашего Двора? Не много ли на себя берешь? – хихикнула Разумихина. – Я не страдаю синдромом восьмиклассника. Выглядело все именно так. – Если без шуток, – Разумихина стала несколько серьезной, – то все может быть. В конце концов, амбиции у хорсовичей далеко не самые мягкие – мои отец и мать оба выпускники Хорса, посему представь, какие дома бывают склоки за мнение. – Ты чистокровка? – Асмодей, – Разумихина нервно выдохнула и отвела взгляд, – такое спрашивать не корректно. Особенно у меня. – А ты особенная, что ли? – Нет, мой отец просто… он из изоляционистской партии, – ответила Разумихина нехотя, – и… я очень много дома слышу разговоров насчет чистоты крови. – Третий раз слышу это название. Что за партия такая? – Хо, – Разумихина хохотнула несколько странно, – тут очень много рассказывать нужно. – Я тебя слушаю. – Если ты просишь… – Разумихина сделала глоток кофе и зажала кружку между ног. – Наше общество существует в рамках Министерства по магическим делам, которое не официально входит в состав правительства России. – Это я знаю. – На негодующий взгляд Разумихиной Асмодей пояснил: – Ворон рассказал. – Ах, поняла. Так вот – административный аппарата Министерства состоит из одиннадцати коллегий, а те в свою очередь выполняют указания Главного магистрата – это что-то вроде не-маговской Государственной думы и Совета федерации. – Главный магистрат независим? – В большей части вопросов – да, но если какие-то вопросы заходят на территорию юрисдикции не-маговского общества, то наши политики обязаны консультироваться с Госдумой и Советом. Это обязательная строчка в Ведическом кодексе. – Что за кодекс такой? – Давай о нем позже, хорошо? – Разумихина выставила руку. – Иначе я сейчас потеряю всю нить, а ты толком ничего не поймешь. – Продолжай. – Главный магистрат разделен на две палаты – Верхнюю и Нижнюю, – объясняла Разумихина, жестикулируя руками. – Верхняя палата – это волхвы… – …Которых ни в хер не ставят Полозов и Могилевский. – Основатели их очень сильно не любят, факт, – кивнула Разумихина, – но это им особо не мешает состоять в этой палате. – Полозов и Могилевский – члены Главного магистрата? – Асмодей удивленно захлопал глазами. – Почетные члены Главного магистрата, – указала Разумихина, – как основатели Марибора и первопроходцы административного аппарата магического общества. Они также стояли у истоков многих современных партий. – Например? – Полозов и его философия мышления легли в основу программы «Союза магической обороны», или как их называют в народе – изоляционистская партия. Изоляционисты – правые, им важно, чтобы сила чистокровных Родов ставилась во главе угла, а Марибор стал местом обучения только их отпрысков. – А как же полукровки и не-магорожденные? – Полукровки по их мнению могут допускаться к обучению в Мариборе, но только те, у кого оба родители полукровные мольфары. В их случае должны быть организованы специальные классы, ведь такие маги дефектны. По сути, – сказала Разумихина, сделав глоток шоколада, – изоляционисты требуют ввести практику японской школы магии. – В Японии есть своя школа магии? Ворон упоминал только европейскую школу. – Официально в нашем обществе мы именуемся не школами, не академиями и не лицеями, – ответила Разумихина. – Марибор, Каллатис, который твой посланник упоминал, и Ямакиригакуре но Мачи являются сферами влияния… это, э-э… очень, э-э… сложная система международного магического права. И я в ней разбираюсь очень слабо, объяснить не смогу. – Вернемся к изоляционистам, – попросил Асмодей, – что насчет не-магорожденных? – Я бы предпочла, э-э, не говорить, – осторожно изрекла Разумихина, постучав пальцами. – Я не придерживаюсь этой политики и мышления своего отца, Асмодей. Это бесчеловечно. – Изоляционистская партия, если одним словом, – «Пожиратели смерти», – констатировал Асмодей. – Если хочешь считать… – Разумихина неопределенно качнула головой. Раздался стук в дверь – А какие еще партии есть? – спросил Асмодей, подойдя к двери. – Правоцентристами являются мольфары из «Партии магической свободы»… За дверью стояли Демирев и Деордиев. Комендант снял с себя свои черные японские платья и кимоно, заменив их на черные спортивные джоггеры с множеством карманчиков и худи с какими-то японскими иероглифами. На носу были черные округлые очки, схожие с теми, какие носил Дементий Павлович. Комендант, как Асмодей уже успел обратить внимание, страх как сильно любитель азиатщины, раз позволяет щеголять себе в японских одежах и бутафории с иероглифами их языка. Но что он и Деордиев забыли здесь в этот вечер?.. – Добрый вечерок, Асмодеюшка, – улыбнулся Демирев, приспустив очки. – Ваня хотел с тобой поговорить, потому как днем возможности не было. Не возражаешь, если мы… Тут комендант Демирев обратил внимание на Разумихину, сидящую на кровати. Та улыбнулась и помахала незваным гостям пальчиками. – Мы вам не помешали? – Нет. – А хотя если и да, – Константин Владиславович протиснулся мимо Винницкого в комнату, – устав общаги гласит, что девочки в комнатах мальчиков могут находиться не более пятнадцати минут. – Я здесь только минут десять, Константин Владиславович, – призналась Разумихина и была в этом права. – Сделаю вид, что поверил. – Комендант снял свои белые кроссовки и с ногами улегся на кровать Асмодея – он похоже не особо любит стеснять себя в таких вещах. Раскрепощенный человек, ничего не скажешь. – Мы вам точно не помешали? – уточнил Деордиев. – Она рассказывала про партии в вашем… нашем обществе. – Ты по-тихоньку приспосабливаешься к новому миру вокруг себя, да? – Немного, – ответил Асмодей, глянув на Деордиева. – Я и Ваня, конечно, не из чистокровного Рода, – заговорил Демирев, – но про магическое общество знаем с лихвой. Может, мы тоже сможем расширить твои знания. – Так будет даже интереснее, – пожал плечами Асмодей. – Ты сказала про «Партию магической свободы», – напомнил он Разумихиной. – Да, точно, – Разумихина махнула пальцем и сделала еще один глоток шоколада. – Правоцентристы? – Деордиев осмотрел гостей Асмодея и его самого. – Я читал их положения – не самая плохая программа. – Разве что самоотверженное служение не-магической общественности не красит их, – покачал головой Константин Владиславович. – Честно, идея uber-глупая. Как можно служить тем, кто в нас либо не верит, либо считает, что нас всех надо бы вырезать? – Не все же не-маги придерживаются такой мысли, Константин Владиславович, – мягко проговорила Разумихина. – Скажи это моему папаше, – бросил Демирев. – У вас отец – не-маг? – Разумихина с недоверием поглядела на коменданта. – Я – полукровка, ты разве не знала? Асмодей, – Константин Владиславович указал на Винницкого, – узнал сегодня на элективе. – И очень сильно охренел от этого. По вам не скажешь, что вы – полукровка. – Чистота крови не гарант высокого или низкого магического потенциала, Асмодей. – Демирев глянул на парня из-за черных очков. – Дело всегда только в тебе и твоем упорстве. Чем шире твой взгляд на магию, тем больше возможностей перед тобой может открыться. Талантливые маги рождаются сплошь и рядом, а потенциал в тридцать восемь единиц не оставит тебя в рамках отсутствия перспективы. – Откуда бы вам знать? – Мой потенциал не всегда был таким высоким, какой он есть сейчас. – И сколько же у вас единиц, комендант? – осведомилась Разумихина с легкой улыбкой на губах. Константин Владиславович лишь только улыбнулся ей в ответ. – Он никогда не говорит, какой у него потенциал, Илона, – вставил свои три копейки Деордиев. Где-то Асмодей уже слышал такой ответ… – В таком случае я не поверю, – сказала Разумихина, демонстративно отвернувшись от коменданта, – что у вас очень высокий потенциал. – Всему свое время, Илоночка, – хихикнул Константин Владиславович. – Вы ушли от темы, – напомнил Асмодей несколько раздраженно. – Да, «Партия магической свободы», – кивнул Демирев про себя, – они, конечно, несут околесицу, но они прагматики. Цель их программы – баланс и смягчение противоречий. – Противоречий? – Магия всегда вызывает проблемы, Асмодей, – ответил Деордиев. – Летом, когда ты и я познакомились, в дендрарии возникла проблема магического характера. Мне пришлось быть в составе группы, которая ее решала, вместе с вашим Отделом по поддержке в борьбе с магическим проявлением. – Инициаторами создания этого Отдела, – сказал комендант, – на стороне не-магического общества были как раз партийцы из «Магической свободы». Кто там еще у нас есть? – Партия Матушки, – подсказал Деордиев и, глянув на Асмодея, пояснил: – «Сыны Родины» – это центристы, и их сейчас доминирующее число в Нижней палате Главного магистрата. Они придерживаются философии Яги. – Аграфена Ягевна стояла у истоков «Сынов Родины»? – Разумихина округлила глаза от удивления. – Я не знала. Не создает она впечатление женщины, которая хотела бы независимости магического общества от не-маговского. – Но она за свободную систему обучения, – поднял палец Деордиев, – почему по-твоему вы все так слушаете ее? Она использует свои методы на вас. – Асмодею надо пояснить, – заметил Демирев и глянул на парня. – «Сыны Родины» недолюбливают волхвов, считают, что их взгляды несколько устарели. – Сильно устарели, я бы сказала. – Илона здесь права, – Константин Владиславович качнул головой. – Значит, – подал голос Асмодей, – три партии взяли за свои основы мышление Полозова, Могилевского и Бабкиной. – Виктор Александрович остался в стороне от этой политической возни, – возразил Деордиев. – Его несколько беспокоило магическое общество и обучение детей, в допотопные времена оно было бессистемным. – И партий пять, – вставил свои три копейки Константин Владиславович. – И что за последние две? – «Автономисты» и «Либерально-прогрессивная партия», – ответил комендант. – Прогрессисты… черт бы их побрал, – сплюнула Разумихина и залпом опустошила свою кружку. – Что за тон? – Магия – это выгода. – Прости? – Асмодей вопросительно глянул на Деордиева. – Прогрессисты придерживаются мысли, что магия – это единство чистой силы и власти, а чтобы добиться этого, – Деордиев как-то странно поглядел на Константина Владиславовича, – надо стать еще сильнее. – Какая самая большая власть в этом мире, Асмодей? – вопросил комендант. – Деньги? – В точку, – Демирев медленно кивнул. – Если мольфар может сколотить состояние, почему не быть бизнесменом в этой области? – Тупая идея, – процедила Разумихина. – Но рабочая, Илона, – мягко проговорил Демирев, – как бы ни было это прискорбно. – Как сказала бы Олеся, – произнес Деордиев, – чувствую напряжение среди нас. – Это ее любимая фраза? – Асмодей поглядел на Деордиева. – Дважды повторила ее при мне. – Она ею пытается разрядить обстановку. – Точнее пытается показать, – перебил комендант, – что это в ее силах. Ни хера подобного. – Ты слишком строг с ней. – Она пытается казаться важной шишкой, – сказал Константин Владиславович безапелляционным тоном, – должность ударила ей в голову. Надеюсь, скоро ее невхерственность закончится. – Староста в самом деле такая плохая? – Понимаешь, Илона, с какой стороны посмотреть. Мы, конечно, тут все равны… – Все до слова «но» – лошадиное дерьмо, – тут же вставил комендант. Деордиев прикрыл глаза и с улыбкой покачал головой. – Костенька – двадцать восемь годиков, – промурлыкал Деордиев, кивнув на Константина Владиславовича. Комендант блаженно оскалился. – Равноправие – важное дело, Илона, но все люди разные. Есть такие люди как Костя, им не важно, какая у них должность. Им важен коллектив и его благополучие. – А есть такие как Леся… – Не перебивай, прошу. – Хорошо. – А есть Олеся – пока не пройдет время, сложно будет сказать хорош человек в своей должности или плох. Олеся в этой должности не плоха. Может быть она зазналась… – Точно зазналась. – В том году ты бы так не сказал, – Деордиев не без улыбки поглядел на Демирева. – Признаю, – комендант нехотя кивнул, – тогда я еще верил, что она справится со своей ролью. – Ты хотел ею манипулировать. – Не получилось, – Константин Владиславович развел руками. – Мы все еще здесь, – Асмодей опустил поднятую руку. – Долго мусолить тему старосты собираетесь? Вы, комендант, частенько перемалываете ей косточки. – Что есть, то есть, Асмодей. – Тему предлагаю закрыть, – подытожил Деордиев, сделав руками жест. – И начать новую. – Слушаем. – Чистокровные маги. – Не самая приятная тема, – Разумихина скорчила голос, глянула куда-то в сторону, явно не желаю говорить о мольфарах с такой же чистой кровью как у нее. – А мне вот интересно, – буркнул Асмодей, посматривая на Разумихину, – чистокровок много? – So-so, – Демирев сделал неопределенный жест рукой, – пятьдесят на пятьдесят. Чистокровных Родов все равно, что жопой жуй, но далеко не все имеют отпрысков. Чистокровные маги – вид, скорее, вымирающий. – Разумихины, как я понимаю, из чистокровных? – Асмодей посмотрел на сокурсницу, которая вертела грязную кружку из-под шоколада. Парень допил свой остывший шоколад. Протянул руку Разумихиной, и та негодующе уставилась на парня. – Кружку давай, – пояснил Асмодей раздраженно. – Ты у меня в гостях. – Да я бы и сама… – начала было Разумихина, несколько засмущавшись. – Тебя не спрашивают. – Поняла. И на твой вопрос – мой Род один из самых влиятельных в Обществе. – Влиятельнее Добрынич-Рюриковича? Они же оба тоже чистокровные? – уточнил Асмодей из ванной комнаты. В воскресенье он случайно обнаружил на одной из полочек губку и моющее средство. Руслан потом пояснил ему, что средства гигиены есть в каждой комнате, и удивление Асмодея стало несколько больше. – Мне сложно судить. – А мне кажется, что наравне, – задумчиво молвил Деордиев. – Точно наравне. В Обществе есть несколько Родов, которые являются столпами, на них держится и Главный магистрат, и мышление масс, – сказал Демирев. – Добрынич-Рюриковичи, Муромцы-Печерские и Алексеевы-Поповские были долгое время тремя основными могущественными Родами, но власть одних угасает, а им на смену идут другие. Такая участь постигла потомков Ильи Муромца и Алеши Поповича. – Богатырей? – вернувшийся Асмодей передал кружки Разумихиной, и та благодарно кивнула, улыбнувшись ему. – Мольфаров, – поправил Демирев, – но официальная история и летописи такого, разумеется, не скажут. Алексеевы-Поповичи растранжирили все накопления Рода, а Муромцы-Печерские загнулись в собственных генах. Твой предок же, – комендант посмотрел на Разумихину, – женился на одной из Рода Муромцев-Печерских. – Да, Григорий Разумихин – наш родоначальник. – Разумихины относительно молодые, да? – Если две сотни лет можно назвать сроком молодняка, – Разумихина хихикнула, – то да. Мы быстро прилипли к Великим. – Великим? – Потомки императора Павла, – пояснил комендант. – И мольфара, – поднял палец Деордиев. – Павел Первый был мольфаром? – Полукровкой, – кивнул Демирев. – Сергей Салтыков происходил из чистокровного Рода, а Екатерина Вторая… ну, не все немки являются ведьмами. – А разве отцом Павла был не Петр? – смутилась Разумихина. – Меня учили, что Павел родился мольфаром, потому что Петр Великий тоже был мольфаром. Константин Владиславович и Деордиев покачали головами. – Могилевский расскажет об этом немного подробнее на Истории магии, – сказал Демирев. – А покуда поверь – Павел был бастардом Салтыкова. Ебнутая кровь пустила корни так пустила. – Почему ебнутая? – Потому что Салтыковы отбитые наглухо. – Это пошло от Дарьи Салтыковой, – пояснил Деордиев, – не самая приятная глава в истории мольфаров. – Дарья Салтыкова… – Асмодей задумчиво почесал подбородок. – Это не Салтычиха? Маньячка? – Она самая, – кивнул комендант. – И она была мольфаром? – Увы, – комендант сжал губы в тонкую ниточку и покачал головой. – А кто такие Великие? Знакомая почему-то фамилия. – Младшая дочь Рода – Елисавета, кажется? – Демирев глянул на Деордиева, и тот пожал плечами, – она поступила вместе с вами. На Двор Сварог попала. – Аминь, – Деордиев сложил руки в молитве и воздел глаза к потолку. – Анюта и Катя ее приструнят в случае чего, – Константин Владиславович коснулся плеча Деордиева и тут прыснул как не в себя. – Бедняжка, сочувствую ей – они же ее уничтожат. – Да, связываться с дочерью Рода Добрынич-Рюриковичей опасно, – Деордиев согласно закивал. – Какие еще Рода есть? – Кощеевы. – Почему-то я так думал, – Асмодей обреченно выдохнул. – Виктор Александрович из этого Рода? – Родоначальник, – кивнул Демирев. – Елена Викторовна… – Его дочь. – Марья Моревна, – Деордиев щелкнул пальцами, указав на коменданта, тот ткнул пальцем в ответ: – Точно. – А она кто? – Его старшая дочь. А еще преподает прорицания и астрономию. – А почему Моревна, а не Викторовна? – В честь матери. – Демирев качнул головой, – Вроде как Кощей был женат на Богине Марене, но я подробностей этого не знаю. Никто не знает. – Запретная тема в Мариборе, – согласился Деордиев. – Тогда, может быть, – осторожно произнесла Разумихина, – не правда, что Виктор Александрович был женат на Богине смерти? – Матушка как-то случайно обмолвилась, но я этого не говорил. Сидели хорсовичи вчетвером еще очень долго. Асмодей узнал для себя много нового. Он и представить не мог, что не просто так бюст Гоголя стоял в коридорах Марибора – мистик был мольфаров из Рода Гоголь-Яновских, который до сих пор живет и процветает. Позже с разных сторон из-за громких разговоров и периодического хохота звучали громкие стуки с воплями «ПРЕКРАТИТЕ РЖАТЬ, ПИДОРЫ!». Константин Владиславович тогда начинал смеяться еще громче. Молотили даже в дверь, но когда Асмодей все же решился открыть, то увидел там только Руслана, который также благополучно присоединился к оживленному диалогу о магическом обществе. Оказалось, что Род Разумихиной и Род Великих относились к так называемому Новому дворянству, а Добрынич-Рюриковичи были частью Старого. Не так просто было дело с магами из зарубежных стран. – К примеру, – Демирев шмыгнул носом и принялся объяснять на пальцах, – Анюту ты, Асмодей, сегодня уже видел. Она из чистокровного армянского Рода Майсурян. Они сохраняют собственные традиции и могуществом спокойно соперничают с теми же Разумихиными. – Но в большую политику Мариборской сферы влияния, – вставила свои три копейки Разумихина, – они не лезут. – Точно. Министерство старается лишний раз их интересы не трогать. – И такое дело обстоит с каждым зарубежным Родом? – Yeap, – комендант щелкнул пальцами и подмигнул Винницкому. От этого всего кругом шла голова. Магическое общество оказалось для Асмодея слишком сложным делом, в котором ему только предстояло разобраться. Но чем дольше хорсовичи беседовали, тем дальше отходили от сути магического мира. Асмодей даже обратил внимание, что чистокровная Разумихина знает о мире, куда меньше полукровки Демирева. Тот подчас засыпал и засыпал фактами, которых никто из присутствующих не знал. Или знал, если Константин Владиславович в дохераллионный раз приводил факт в пример. Винницкий все хотел спросить у коменданта про другие магические учреждения или, как их назвала Разумихина, сферы влияния, но так и не смог этого сделать.Глава 16. О магическом обществе для чайников
16 января 2023 г. в 14:43
Асмодей петлял по коридорам Марибора в поисках кабинета Могилевского. После окончания занятия у Лисафьи Ивановны парень вернулся в общежитие, оставив в комнате все вещи. Старшина рвала и метала в чате потока, который создавшие гордо обозвали «Малыши Хорсова наследия» – от этого только глаза залезали под лоб. Не любил Винницкий такой пафос. Добрая часть не-магорожденных сокурсников Винницкого очень сильно опаздывала на встречу с Полозовым и Могилевским, небось, Дементий Павлович сейчас дает Малченковой страшный нагоняй.
Первокурсник шел по длинным белым коридорам с разукрашенными полуколоннами и нервюрами. Безвкусные ковры цвета бордо были удивительным образом чисты, хотя сколько мариборцев ежедневно ходит в стенах этого романтического дворца… Асмодею казалось, что следов слякоти здесь будет больше. Парень повернул за угол и наткнулся на группку Деордиева, которые возвращались, может быть, с каких-то занятий.
Вместе с ним помимо привычных Каммерцель, Мирая и Добрынич-Рюриковича было два парня, которые словно по волшебству сошли со страниц Чеховского рассказа, разве что только тонкий был подтянутым всем из себя. А еще с ними была девушка с хомячьими щечками.
– О, Асмодей, – Деордиев приветливо улыбнулся с высоты своих метра-шестьдесяти с чем-то. – Здравствуй.
– Доброго дня.
– А чего ты тут бродишь один? – осведомилась Каммерцель.
Добрынич-Рюрикович фальшиво кашлянул. Асмодей глянул на него и встретил не совсем приятный взгляд старшего хорсовича.
– Нам надо идти, Вань, – нарочито с акцентом уведомил друга хорсович. – С Володей хотели же еще посидеть, подумать над сценарием.
С этими словами он кивнул на коренастого пухляша с вьющимися темными волосами и неопрятной бородой. Асмодей хмыкнул про себя, прекрасно понимая, что Добрынич-Рюрикович не особо жаждет задерживаться рядом с ним, но Винницкому было так-то все равно. Пускай бежит, куда хочет.
– Успеется у нас все, Коль, – отмахнулся Деордиев и вновь обратился к Винницкому: – Ты как, освоился здесь? После первого сентября так и не поговорили же.
– На твой вопрос, – Асмодей кивнул Каммерцель, – ищу кабинет Могилевского. У меня сейчас должна быть с ним и Полозовым встреча.
– Ах, адаптационный электив, – протянула Каммерцель, закивав в понимании.
– А на твой – сложновато. Многое не привычно. – Асмодей пожал плечами.
– Masz jeszcze czas, żeby się przyzwyczaić, – прошепелявил Мирай.
– Переведу, – улыбнулся Деордиев, обратившись к Асмодею, – Вит сказал, что ты еще успеешь привыкнуть ко всему здесь.
– Наверное.
– Ваня… – Николай Добрынич-Рюрикович щелкнул пальцами по кисти, мол, намекая на спешащее время.
– Срань, иди, если ты так сильно спешишь, – раздраженно заявил Деордиев.
– Охереть, – цокнул Добрынич-Рюрикович, – мне же так требовалось твое разрешение.
– Да перестаньте же вы ругаться, – вперед вышла девушка с хомячьими щечками.
Овальное лицо, точеные черты вкупе с алыми губами с подведенными бровями делали из этой девушки вполне себе симпатичную даму. Каштановые волосы спускались к лопаткам. Но взгляд ее медовых глаз был очень и очень неприятным, взгляд стервозины. Винницкий в школе насмотрелся на такой взгляд с лихвой, ощущал его на себе. Не добрый взгляд. И эта девушка с хомячьими щечками смотрела на Асмодея так же, как смотрели девушки ее типа в школе.
– Асмодей же, – девушка подняла подведенную бровь и протянула ему руку. – Олеся Валерьевна, староста твоего Двора.
«Мама» Двора – девица, которую комендант на дух не переносит, о ней же нелестно отзывался Руслан. Выглядела эта Олеся Валерьевна сейчас любезной, но ее взгляд… Теперь парню было понятно, почему большая часть уже известных Асмодею старшекурсников не любит ее. По крайней мере, частично он это понимал.
– Я не жму рук.
– Почему? – староста нахмурилась, скорее непонимания отказа, чем в недовольстве. Возможно, реакция была искренней, ведь многие бы не поняли.
– Не имеет значения.
– Хам, – Добрынич-Рюрикович подавил слово за очередным фальшивым кашлем, но слух у Винницкого был не плохим.
– Я тоже буду присутствовать на элективе Дементия Павловича и Виктора Александровича, – сообщила староста Асмодею, сжав и разжав протянутую руку. – Тебя проводить?
– Будет в тягость, – заявил Асмодей, не отрывая взгляда от глаз Олеси Валерьевны, – предпочту не выслушивать это.
– А ты прямолинеен, – Олеся Валерьевна улыбнулась, обнажив ряд ровных белоснежных зубок. Ее улыбка в какой-то степени могла бы стать синонимичной оскалу, только слабенькому. – Мне нравится эта черта.
– Меня это мало волнует, Олеся Валерьевна.
– Слишком прямолинеен, я бы сказал, – произнес Добрынич-Рюрикович.
– Чувствую напряжение между вами, Коль, – староста осторожно вдохнула и коснулась плеча Асмодея – парень тут же дернулся в сторону. – Думаю, мы пойдем на электив. До встречи.
Группка Деордиева распрощалась с Олесей Валерьевной, которая повела Асмодея по коридорам дальше. Она не сказала ему ни слова, пока шагала чуть впереди, и воздухе чувствовалось странное и неприятное ощущение. Асмодею стало интересно, а прикончит ли его староста Двора, пока коридоры пусты. Как там Илларионов говорил? Такому низкому магическому потенциалу не место среди хорсовичей.
– Говоришь, сложновато освоиться здесь? – вдруг поинтересовалась Олеся Валерьевна.
– Здесь почти все не привычно.
– Мир магии, что поделаешь здесь. А что конкретно непривычно?
– Что в комнатах всегда идеальный порядок, – ответил Асмодей скорее в желании побыстренькому закрыть тему. Развивать диалог с девушкой, от которой пока не понятно, чего ждать, а уж тем паче настолько сложный диалог, Винницкому не особо хотелось. – Оставишь учебник раскрытым на столе и уйдешь в туалет, но стоит вернуться – он уже среди других учебников на полке.
– Домовые не любят, когда даже самая маленькая измененная деталь нарушает спокойствие уюта.
– Тоже практикуете рабство?
– Тоже? – Олеся Валерьевна глянула на Асмодея.
– В «Гарри Поттере» Хогвартс также использовал домашних эльфов, – ответил Асмодей.
– О, а ты фанат?
– Это имеет значения?
– Просто любопытно, – улыбнулась староста. – А что до домовых, то нет, Марибор не эксплуатирует их труд. Хозяйство во дворце заложено в самой их сути, но ты еще успеешь познакомиться со всеми этими правилами. Может быть.
– Намекаете, что я могу вылететь отсюда? – Асмодей остановился.
– Что? Нет, конечно, – Олеся Валерьевна повернулась к первокурснику.
Пришло время озвучить кое-какие факты и посмотреть на реакцию старосты… как там ее по фамилии? Иконникова, кажется.
– Илларионов сообщал Константину Владиславовичу немного другое.
Подведенные брови удивленно приподнялись.
– Знаком с моим профоргом Мишей? – уходит от темы, понял Асмодей. Значит, похоже, Илларионов Миша был прав.
– Успел, да.
– А как?
– Это не имеет значения, Олеся Валерьевна.
– Я чувствую неприятное напряжение между нами, – заявила староста. – Мне такое не нравится.
– Как не нравится, наверное, и низкий потенциал на вашем Дворе.
Мышца на лице старосты Иконниковой едва заметно дрогнула, Асмодей идет в верном направлении. Теперь осталось дождаться ее ответа.
– Не стану врать, меня беспокоит показатель магического потенциала у моего Двора, Асмодей, но я никогда не стану желать, чтобы хоть одного мольфара выгнали за его бесталанность. – Как-то не очень приятно Олеся Валерьевна произнесла последнее слово, как подумалось Асмодею. – Я не из изоляционистской партии Общества, чтобы выступать против не-магорожденных.
Удивительное спокойствие на ее лице и мягкий тон могли бы намекать на то, что Олеся Валерьевна расположена к Асмодею. Но в таком случае стал бы Илларионов врать насчет слов Иконниковой? Винницкий не знал этого, однако понятно ему было одно – люди склонны лгать всегда, клеветать на других у них заложено в природе. Причины тому всегда разные, но Асмодею по большей степени плевать, сказал Илларионов правду или же солгал. Правда не всегда бывает удобна, и порой приходится вешать лапшу на уши даже тем, кого хочешь расположить к себе.
И взгляд Олеси Валерьевны мог быть частью этого правила – неприятный взгляд, взгляд стервозины.
Кабинет Могилевского отличился заполненной просторностью – от пола до потолка стены были увешаны портретами разных мольфаров, а полки и стеллажи ломились от бесчисленного количества старых книг и движущихся бюстов, которые вполголоса порой переговаривались друг с другом. Высокие парусы потолка были увенчаны вензелями монограмм.
Среди каштана стеллажей затесалась приоткрытая дверь, ведущая в смежное помещение. Возле статуи прекрасной женщины с непривычно огромным котом на серебряном постаменте расположилось черное пианино, которое странным образом выбивалось из местного пейзажа. Сам Могилевский со скучающим видом заполнял какие-то бумажки за своим столом, а по паркету мимо него на табуретке рассекала Елена Викторовна.
Заметив ее, Асмодей в темпе юркнул в сторону от Олеси Валерьевны к амфитеатру, который заполняли студенты-первокурсники из не-магорожденных семей. От черного, красного и зеленого в глазах стояла неприятная рябь. Кидая осторожные взгляды на Кощееву и надеясь, что она его не заметила, Винницкий наткнулся на кого-то низкого.
– Ептыть, Асмодей, осторожнее, – проговорила его сокурсница.
Низкая девчушка, которую Винницкий как-то видел в Буяне, с каре и ростом едва-едва дотягивалась ему до плеч. Имени ее он не запомнил до сих пор. За минувшие дни видел ни раз, как она дружно хихикала с Разумихиной, когда та не вилась за Асмодеем хвостиком. Сегодня после занятия с Патрикеевой девушка тоже уходила с этим подобием хоббита.
– Спешу убраться на зада, так что прости… э-э…
– Иосифина, – подсказала сокурсница несколько недовольным тоном.
– Что за имя такое дурацкое? – Асмодей вопросительно изогнул бровь.
– И не говори, – подобие хоббита махнуло рукой к собственному удивлению самого Асмодея, – имя как у Сталина, тьфу ты. Но норны мне его вфигачили, значит, приходится ходить с ним.
– Буду звать тебя Ио.
– Да не ты один меня так называешь.
Асмодей прошествовал к верхнему ярусу столов амфитеатра и расположился там. Сверху ему было удобно наблюдать на происходящем внизу. Староста присела на низкий подоконник рядом, как понял Асмодей, со старостами сварожичей и дажбожичей. Красивая армянка с пухлыми обесцвеченными губами, мертвецки бледными, и кварцево-миндальными кучерявыми волосами, заплетенными в высокий хвост, должно быть была той самой Аней Майсурян – старостой Двора Маглиновского и президентом Мариборского парламента, как говорил Руслан. А высокий лысый парень, стоявший рядом с ними, был очень засушенным, скорее всего, являлся старостой Двора Дажбог – Киричук, кажется.
В кабинет вошел Дементий Павлович в сопровождении Константина Владиславовича, шагавшего в этот раз далеко не в рубашке и брюках, а в необычном дзюбане черного цвета с длинной струящейся юбкой, подхваченной тонким поясом. Кафтан, похожий на японское кимоно, однако, никуда не делся, а все также широченными рукавами висел на коменданте.
Олеся Валерьевна моментально вскочила с места, стоило Полозову прошествовать мимо, но он ее даже взглядом не удостоил, а вот Демирев задержался рядом со старостами. С Майсурян он обнялся, крепко прижав ее к себе, и ее непроницаемое лицо без единой толики интереса мгновенно озарилось теплой улыбкой. Девушка была Константину Владиславовичу практически по плечи. С Киричук комендант обменялся рукопожатием, а с Иконниковой заговорил сразу.
Олеся Валерьевна явно была не очень довольна внешним видом коменданта, но Асмодей слышал ее сетования обрывочно.
– …не достойно мариборича… – говорила староста.
– …комендант… могу ходить, в чем пожелаю… – отвечал ей комендант, продолжая обнимать Майсурян за плечи, пока та держала руку у него на поясе, – …это подарок…
– …говорить будешь с Полозовым…
– …имею возможность…
Расслабленная улыбка так и не сходила с лица Демирева, хотя смотрел он на Олесю Валерьевну далеко не очень дружелюбно.
Первокурсники суетились вокруг среди своих компашек, местами даже неумелых – они держались на одних первых впечатлениях. И Асмодей среди них белой вороной, которая уселась в стороне ото всех. Он перевел взгляд на Дементия Павловича и Виктора Александровича, который не отрывался от своих дел. Елена Викторовна продолжала рассекать на колесиках табурета по паркету – ни дать, ни взять дите, что добралось до нового открытия.
Полозов выслушивал трех старшин Дворов, а чуть погодя отпустил их. Малченкова, заметив Винницкого, поднялась к нему.
– Один, – констатировала она не без располагающей к себе улыбки.
– И?
– Я составлю компанию тебе? – спросила она.
– Падай, где хочешь, – отмахнулся Асмодей, – мне все равно, где ты сядешь. Долго это продлится? – поинтересовался он, когда Малченкова присела рядом.
– Минут сорок, – старшина пожала плечами, – Полозов сказал, что задерживать нас всех ни он, ни Могилевский особо не желают. У них и своих дел по горло. – Малченкова кивнула на Виктора Александровича. – Он так вообще оторваться от них не может. Только кивал, когда Полозов у него что-то спрашивал.
Возникла неприятная пауза, отчего старшина кашлянула и заерзала на месте.
– Я надеюсь, ты не особо, – заговорила она, чуть погодя, – переживаешь, что ты здесь. Ну… ты понимаешь…
– Нет, не понимаю.
– Ну… ох, как-то мне неловко это говорить… – изрекла она.
– А еще старшиной стала.
– Просто говорить о такой теме в нашем обществе немного не корректно.
– А все мольфары, получается, розовожопые толерасты? Боятся и слова плохого сказать?
– Нет, я просто не расистка, и говорить о чистоте крови мне не очень приятно. Меня не так воспитали, – сказала она.
– Я не-магорожденный, – ответил ей Асмодей, – меня не волнует, что я сейчас здесь. Подтяну свои знания о вашем обществе. Ты из чистокровных, что ли?
– Я же, кажется, сказала, – нервно усмехнулась Малченкова, – это не самый корректный вопрос.
– А мне плевать.
– Я полукровка, – ответила старшина нехотя. – Моя мама чистокровная, а отец – не-магорожденный. Вот так.
– Угу. А почему полукровка?
– Как почему? Мой отец – не-магорожденный же, я сказала.
– Он мольфар, – заметил Асмодей так, будто очевиднее этой вещи быть не могло. – Твоя мать тоже, так почему ты – полукровка?
– Это закон крови, биология.
– Кто так сказал?
– Волхвы.
– Херобору они какую-то сказали.
– Чистота крови определяется по этому закону уже очень долгое время, Асмодей, – сказала Малченкова. – Там все вполне понятно и логично.
– Не логично. Твои родители оба мольфары, так?
– Так.
– Мать из чистокровных.
– Да.
– Но отец из не-магорожденных.
– Да, – Малченкова кивнула и нервно выдохнула, – приблудная кровь – так не-магорожденных называют изоляционисты.
– Второй раз это слышу. Кто такие?
– Вам должны объяснить, – Малченкова кивнула на Дементия Павловича и Виктора Александровича.
– Продолжим. Если оба мольфары, так почему же ты не чистокровка?
– У папы… не чистая кровь, – нехотя проговорила Малченкова. – Работает принцип половинки.
– Глупый принцип. Совершенно лишен смысла. Не может быть полтора яблока, когда на деле их два. И не важно, что от второго лишь половина.
– Считаешь себя умнее биологов и математиков?
– Нет, но вашу чистоту крови определяет какой-то закон, а его вывели какие-то волхвы. Они вообще кто?
– Вам это тоже объяснят, Асмодей.
Полозов с шумом хлопнул ладонью по столу Могилевского, отчего тот задержал руку с пером на мгновение в воздухе, но затем Виктор Александрович вернулся к заполнению своих записей.
– Добрый день, первокурсники, – медленно проговорил Дементий Павлович, обведя глазами аудиторию из-за своих черных очков. – Обойдусь без лишних предисловий, каждый из вас – не-магорожденный, а посему ваши знания о нашем обществе очень сильно ограничены ответами ваших воронов. Ближайший месяц вас ждет адаптационный электив, на котором вы узнаете о нашем мире немного больше.
– Преимущественно больше, Полоз, – поправил Виктор Александрович, не отрываясь от своей работы.
– Я помню, друг, благодарю, – отозвался Дементий Павлович, кинув через плечо. – Оповещать вас о времени сбора и месте будут старосты ваших Дворов.
Старосты несколько выпрямились, оправив свои кафтаны, и лишь Майсурян осталась стоять, скрестив руки на груди.
– На сегодняшней встрече мы поговорим о чистоте крови и нашем лицее. Я прекрасно понимаю, что многие из вас уже сдружились с некоторыми старшекурсниками и узнали о Мариборе без принципно много. И тем не менее данная информация будет вам полезна, особенно следует развеять некоторые… – Дементий Павлович медленно перевел взгляд на старост, но задержался лишь на мгновение, – …не дозволительные мысли, блуждающие среди наших Дворов. Каждый из вас не-магорожденный! – внезапно громогласно объявил Полозов, отойдя от стола и махнув палочкой.
Появившаяся проекция молодой пары людей была наполнена множеством мерцающих огоньков – Асмодей был готов поверить в то, что перед ним живая голограмма, но было необычно осознание, что это слабенькая иллюзия. Дементий Павлович явно использовал жалкую толику своих сил.
– В этом ничего плохого нет, – сказал Дементий Павлович, – так считает Яга, но она не здесь. И ее мнение здесь и сейчас не имеет значения, мое же несколько устарело, поэтому я признаю, что каждый из вас способен достичь своих высот. Насколько опасны будут эти высоты, – Асмодею показалось, что на мгновение пара черных линз устремилась на него, – нам только предстоит узнать. Из термина понятно, что оба ваших родителя являются простецами, то есть не-магами. Но возможно в вашем роду когда-то были маги. Или же ваши возможности лишь мутация.
– Значит, такие как мы можем быть побочным продуктом эволюции? – Асмодей глянул на Малченкову.
– Увы.
– Вторая категория мольфаров – полукровки, такие как Константин Владиславович или Олеся Валерьевна, – Дементий Павлович поочередно указал на пару хорсовичей, – комендант и староста моего Двора. Чистота их крови основывается на…
– Комендант – полукровка?
– Я тоже сейчас удивлена, – согласилась Малченкова, – не ожидала прям.
– …на том, кем являются родители, но один из них, – продолжал Полозов, – обязательно должен быть магом. Второй же может быть как не-магорожденным, так и полукровкой. И третья категория – чистокровные маги в лице Анны Мовсесовны. – Староста Майсурян тихо хмыкнула и отвела взгляд в сторону. – У представителей этой категории – оба родителя маги чистой крови. И теперь каждый из вас должен вбить себе в голову, что ваш потенциал не зависит от чистоты вашей крови, а принцип закона крови был выведен волхвами, когда это еще имело значение. Но кто такие волхвы? Для меня и Кощея они всего-навсего зазнавшиеся дети, считающие, что знают о магии поболе прочих. Для них нет никого, кто был бы талантливее них в магии, однако, – Дементий Павлович глянул на коменданта Демирева, – всегда есть такой мольфар, чей потенциал способен превзойти возможности волхвов.
Константин Владиславович усмехнулся.
– Для вас же – это умудренные житием старцы, прожившие не одно поколение. Относитесь к ним с почтением, дети.
– После этого я не стал бы с уважением смотреть на этих волхвов, – заметил Асмодей.
– Если удача будет на твоей стороне, – Малченкова опустила телефон, в котором набирала сообщение, – то тебе и не придется даже встречаться с ними. Моя мама их в глаза ни разу не видела, и говорит, что этому очень рада.
В чат потока пришло сообщение от старшины.
– А теперь я желал бы увидеть, кто уже умудрился столкнуться с притеснениями по вопросу чистоты крови, – заявил Дементий Павлович, но никто из первокурсников не пожелал подняться.
Асмодей тоже решил воздержаться, ему сложно было судить сейчас, правду ли говорил Илларионов тогда. Пока Олеся Валерьевна лично не озвучит свои мысли насчет парня, Винницкий будет придерживаться мнения, что она просто стерва, которая в ссоре с комендантом и своим профоргом. Дружить с ней Асмодей не был обязан, да и уважать тоже, если уж на то пошло.
– Будем играть в молчанку, – Дементий Павлович кивнул в согласии с самим собой. – Если такая ситуация возникнет, вы должны напрямую идти к вашим старостам. Однако хорсовичи… дети мои… вам следует обращаться к Константину Владиславовичу.
Олеся Валерьевна округлила глаза от удивления, но возразить голове не посмела. Хотя некоторые сокурсники Асмодея окинули недовольную девушку взглядом, сам Дементий Павлович едва ли удостоил ее вниманием, но посмотрел на Винницкого. Теперь уже точно на него.
– Асмодей Винницкий.
– Присутствует, – отозвалась Малченкова и ткнула его в бок. – Поднимись, – шепнула она, и Асмодей встал.
– У тебя не возникало проблем на этой почве? – осведомился Дементий Павлович без обиняков.
– Не замечал.
– Ясно. – Дементий Павлович медленно кивнул, как бы выжидая какого-то откровения. Винницкий мог ему такое дать – парень, правда, не знал, в какую Игру в Престолы он может влипнуть из-за этого, поэтому лучше обойти углы мягким поворотом.
– Поднимался вопрос моего потенциала, – сказал он.
Константин Владиславович стрельнул глазами в сторону Иконниковой.
– Продолжай, мальчик. Мне сообщали, что такие разговоры ходили среди старших. Проблема остра?
– Не знаю насчет старших, Дементий Павлович, – Асмодей покачал головой. – Высказываются некоторые сокурсники, но старшина и еще пара человек ставят их на место.
Малченкова во все глаза вылупилась на Асмодея – да, он сейчас красиво так расстелил перед ее ногами дорожку расположения головы Двора. Тот дернул на миг взгляд черных линз в ее сторону, но затем вернул его обратно на Винницкого.
– Отрадно слышать, что вы, Антонина, справляетесь со своей работой. Молодец.
Девушка зарделась, едва ли в состоянии что-то ответить.
– Асмодей, – вновь заговорил Дементий Павлович, – вы уже знакомы с комендантом, верно ведь?
– Лично, да. Помог сориентироваться в Мариборе.
– Не только же это, – Дементий Павлович многозначительно хмыкнул. – Будьте с ним на связи, в случае чего. Я не потерплю, – поднял голос Полозов, глянув на старосту хорсовичей, – мыслей на своем Дворе, что кого-то надо отчислить за то, что его потенциал равен тридцати восьми единицам.
Имен названо не было, но все присутствующие как будто прекрасно поняли, о ком шла речь. Некоторые сварожичи и дажбожичи поглядывали на Асмодея и перешептывались. Иконникова поджала губы и вся сжалась на подоконнике, а Константин Владиславович знай себе стоял, прислонившись к стеллажам, и улыбался. Рассевшаяся на табурете рядом Елена Викторовна что-то шепнула коменданту, и тот ей также тихо ответил. Взгляд у Кощеевой нацелился на старосту и моментально стал не добрым.
– Я влип в чужие взаимоотношения, – сказал Асмодей Малченковой, как только присел на место.
– Ты о чем? – смутилась старшина.
– Обдумываю, какие неприятности устроит Елена Викторовна нашей старосте.
– Мне кажется, что серьезные, если я правильно поняла Дементия Павловича. – Малченкова глянула на Асмодея. – А что это сейчас было? Не ожидала похвалы.
– Запиши себе в ежедневник. Больше такого не будет.
Следующие полчаса Асмодей просидел в прослушивании долгой лекции об административном устройстве Марибора. И к собственному удивлению Винницкий узнал, что воронов посылал далеко не Полозов и не загадочная Хозяйка, которую Дементий Павлович несколько раз упоминал. Учет совершеннолетних мольфаров, которые являются кандидатами на поступление, ведет Отдел по работе с фестами, который согласовывает принятие будущего лицеиста с директрисой лицея. Самим же лицеем считается основное здание дворца, в которым Асмодей и находился, в то время как дальнее крыло с необычным дубом, который был оплетен золотыми цепями, считался академическим центром.
Затем Дементий Павлович затронул тему трех голов Дворов, сразу ответив на вопрос, который по его словам «скорее всего, терзал многих из присутствующих».
– Если вы считали, что Ягой, Кощеем и Полозом многие старшекурсники называли нас шутейки ради, подумайте дважды. Мы ими и являемся. На этом данная тема закрыта.
Нехотя Дементий Павлович проговорил деятельность актива, когда дал право слова Майсурян и Киричук, а когда они закончили вступил Константин Владиславович. Его время от времени перебивала Олеся Валерьевна.
– …Ждать будем всех желающих, – в очередной раз перебила Иконникова.
– Не язык, а помело, Лесь, – Демирев раздраженно выдохнул.
– Хоть когда-то же я должна говорить.
– Рот бы зашил тебе, – пробурчал комендант, и Полозов подавил смешок.
– Хозяйка, – неожиданно изрек Виктор Александрович, когда комендант Демирев вернулся к Елене Викторовне.
– Прости? – Дементий Павлович глянул на Могилевского через плечо, и тот впервые за все время оторвался от своей работы.
– Я не слышал, чтобы ты сказал о Хозяйке, – сказал Виктор Александрович. От его голоса в кабинете стало непривычно тесно.
– Я и не говорил.
– Я обратил внимание, Полоз. – Виктор Александрович вопросительно изогнул брови и указал на амфитеатр первокурсников, – Студенты ждут, а их надо бы уже отпускать.
– Почему бы тебе не рассказать? – развел руками Дементий Павлович. – Не все же говорить мне?
– Отчет СУМРАКу напишешь за меня ты? – Могилевский поставил перу в чернильницу.
– Ты же в курсе, – Дементий Павлович склонил голову, – что не-маги придумали компьютер, чтобы упростить набор текста? Перо да чернила давно не в моде.
– А давно ты стал таким современным?
– Наша Хозяйка поспособствовала, – улыбнулся Дементий Павлович и указал в сторону амфитеатра. – Студенты ждут, а их надо бы уже отпускать.
Виктор Александрович тяжко вздохнул и, цокнув, указал на один из портретов – красивая женщина, каштановые волосы, заплетенные в косу, вся в изумрудном, а голову венчает роскошный кокошник.
– Это наша директриса, – произнес Виктор Александрович и положил руку на стол. – Хозяйка Медной горы. Ее зовут Екатерина Андреевна, запомните – возможно, она будет подменять меня у вас на моих занятиях, когда я буду… излишне занят. Официально никакого понятия «директор» в Мариборе нет, но юридический бюрократизм не-магов требует от нас употребление этого термина. Хозяйка наш символ, сильнейшая из нас. Если когда-нибудь вам доведется попасть на аудиенцию к ней, выкажите максимум уважения. В конце концов, – Виктор Александрович оправил свой пиджак, – благодаря Хозяйке вы сейчас здесь, а огромная толпа не-магов не желает вашей смерти. Можете быть, свободны. Сегодняшний электив окончен.
Первокурсники зашумели обувью, спеша покинуть кабинет. Дементий Павлович похлопал Могилевского по плечу и удалился. Асмодей пересекся взглядами с Еленой Викторовной, и лицо той озарилось светлой улыбкой. Преподавательница подмигнула ему, но не подошла – Виктор Александрович одернул ее и о чем-то заговорил. Кощеева тут же закатила глаза, встав сродни недовольному ребенку.
– Сварожичи, за мной! – окликнула своих однодворцев Майсурян, и красные кафтаны запорхали вокруг старосты Двора Сварог.
– Хорсовичи! – подал голос Константин Владиславович. – Собирайтесь в коридоре.
– Чего ты уже от них хочешь? – вопросила Олеся Валерьевна и скрестила руки на груди. Слишком очевидный жест не расположенности к Демиреву.
– Просто поговорить, – ответил комендант, не убирая улыбки с лица, – или это уже запрещено, Лесь?
– Кто я такая, чтобы запретить тебе?
– Именно.
Константин Владиславович потрепал Иконникову по хомячьей щечке и вышел в коридор. Пока хорсовичи гурьбой вываливались из аудитории, Демирев коснулся плеча Майсурян.
– Как насчет вечерком выпить кофе? – поинтересовался он.
– Слишком много работы, Кость. Давай в следующий раз? Посмотри лучше с Пацурой какой фильм.
– Она на меня обиделась за то, что я на выходных пил.
– Отмечали день рождения Гончарова, да?
– Откуда знаешь? – Демирев вопросительно изогнул бровь.
– Андрюша болтанул лишнего, когда Двор собирался на «Кино-вечер». Чача вкусная была?
– И здесь сболтнул, – комендант усмехнулся, опустив голову. – Очень хорошая – виноградный букет просто потрясающий.
– А ты в эксперты заделался, что ли? – улыбнулась Майсурян.
Химия между этой парочкой была просто нереально потрясающей. То, как Демирев и Майсурян смотрели друг на друга… мимика каждого из них… улыбки, адресованные друг другу… Это не было похоже на какую-то любовь, которая была не доступна из-за Виктории Олеговны. Если Винницкий в этом что-то и понимал, то понимал то, что Константин Владиславович и эта Анна Мовсесовна Майсурян были очень и очень хорошими друзьями. Возможно, это были платонические отношения.
– Родион, кстати, футболки засрал, – бросила Майсурян в догонку Демиреву.
– Пусть этот хер самый придумывает тогда что-нибудь, – Константин Владиславович развел руками.
– Он не станет. О, и верни пучок – тебе с ним лучше.
– Я подумаю.
Выйдя в коридор Демирев оглядел собравшихся первокурсников.
– Никто не сбежал, Тонь?
– Все здесь, Константин Владиславович, – кивнула Малченкова.
– У вас всех точно все хорошо? – сокурсники в разнобой забурчали невнятные заявления, мол, все нормально. – Сделаю вид, что поверил, но если возникнет какая-то штука…
– Я постараюсь моментально сообщить вам, – вставила Малченкова. – Если не смогу решить вопрос сама, конечно же.
– Мудрое решение, Тонь, из тебя получится отличная старшина, – Демирев одобрительно хмыкнул. – Запиши мой номер… ты, Асмодей, тоже.
Несколько взглядов украдкой стрельнули на парня.
– Девятьсот восемнадцать…
– Повезло, – произнесла стоящая рядом Иосифина.
– Со мной носятся все как с особенным, – ответил ей Асмодей, вводя номер сотового коменданта. – Не очень приятно.
– Тебе же и достается больше всех. Из-за потенциала.
– Я в состоянии постоять за себя.
– Вижу я в каком ты состоянии, – хихикнула Иосифина. – Скорее, больших проблем наживаешь. Но с теми, кто так зазнается, я бы поступала также. Не люблю, когда гонят на меня.
– Никто этого не любит.
– А подписаться на вас в «Now» можно, комендант? – вопросил кто-то среди первокурсников.
– Можете попытаться, если рискнете, – @Ishnlv, но могу не принять заявку, если в актив наш не войдете.
– Войдем.
– Ну посмотрим, – усмехнулся Константин Владиславович.
– Комендант, а можно спросить?
– Так ты уже спросила.
– Староста сварожичей – она ваша девушка?
– Срань, надо линять отсюда, – буркнул Асмодей и принялся протискиваться к выходу.
– Согласна.
– Анюта мой друг, – ответил Демирев.
– Только ты меня так называешь, – махнул рукой Майсурян не без улыбки, ведя сварожичей мимо толпы хорсовичей.
– Ты тоже могла бы, зная мое родительское имя.
– Предпочитаю твое родительское имя держать в собственной тайне, Кость. Не зря же ты мне его доверил.
А вот это прозвучало очень интересно – заставило Винницкого даже обернуться. Константин Владиславович открыл Майсурян свое настоящее, как он выразился родительское, имя… это насколько же он ей доверяет?
– Отстающих ждать не буду, – кинула Асмодею через плечо Иосифина.
– Могла бы и не ждать.
– Обещала Илоне вернуть тебя в целости.
– Спасибо за заботу, хоббит, – пробурчал Асмодей, глянув на Иосифину сверху-вниз, – но я как-то и сам могу.
– Конечно, – Иосифина усмехнулась и тряхнула волосами. – Конечно…