Несвободные

Что ж, моментального билета обратно у них нет: Итер ушёл по своим делам, а пользоваться телепортами без него не представляется возможным. Однако как же чудесно осознавать, что Гавань Ли Юэ, куда им теперь лежит путь, гораздо ближе, чем Мондштадт. Ли Юэ они выбрали неспроста: Кайа вспомнил, как Венти «случайно» упомянул, что проведёт там какое-то время. Обратиться за помощью с Глазом Бога к Архонту показалось и Альбериху и Рагнвиндру самым логичным из всех возможных решений, особенно теперь, когда Дайнслейф своими речами натолкнул на определённые мысли. Они передвигаются быстрее: Кайа больше не кряхтит, а Дилюк свободно размахивает Погибелью снова одной рукой. Спину тянет, конечно, но это мелочи, на которые он научился не обращать внимание. Дайнслейф с трудом отпустил их. Уговор уговором, но оставлять своего принца на человека, который чуть не стал его убийцей, Сумеречному мечу не особо хотелось, однако Кайа уже вырос, да и дел других навалилась целая куча: поймать Люмин, помочь Итеру с Бездной, связаться с королём, который что-то слишком увлекся Фатуи... В общем, Хранитель ветви перестал им быть. А кого теперь охранять, если принц вне опасности? Пребывание в Разломе помогло облегчить боль, а времени, которое появилось на поиск исцеления, должно хватить, чтобы Кайа в ближайшее время больше не испытывал боли и дискомфорта. Четырёхконечная брошь в форме звезды теперь не красуется у Дайнслейфа на одеянии, он не имеет права носить символ телохранителя принца. Он с особым трепетом отдал королевскую реликвию в руки Кайи, и теперь она украшает уже его одежды, удачно затерявшись и слившись с другими побрякушками капитана. Прошлое должно остаться в прошлом: безумная мать, проклятье пятисотлетней давности, покушения на жизнь. Отказаться от навязчивой помощи миллелитов, которых Цисин направили к ними навстречу, оказалось почти невозможно. Что ж, Воля Небес наверняка уже прознала о пропавших капитане кавалерии и винном магнате, которых последний раз видели в Разломе, но отчего-то после недолгих уговоров стражник из Ли Юэ всё же оставил их в покое. Видимо, Нин Гуан ещё присматривается и даже размышляет, как сложившуюся ситуацию можно использовать в своё благо, однако, Дилюк в этом уверен, за ними однозначно послали следить кого-нибудь. Пару раз в недолгом и, можно даже сказать, лёгком путешествии до Гавани, братья видят мелькающий след Гидро стрел, но не вмешиваются в работу их тайного наблюдателя, ведь этот тайный наблюдатель так же великодушно не вмешивается в их жизнь. Разговоры теперь даются проще, передвижение тоже. Если говорить о Кайе, то рассечение Гончей разрыва Альбедо излечил, с глазом помог Разлом, четырёхлетние ожоги ощущаются привычно. А собственные ранения Дилюк даже не учитывает. Конечно, без помощи Кайдепринца не обошлось, за что винодел его ещё обязательно поблагодарит. В путешествии пару раз украдкой Кайа то и дело урывает поцелуй, когда они останавливаются на ночлег под звёздным небом, а один раз даже откровенно пристаёт, требуя ласки и внимания, но Дилюк непоколебим: никаких нежностей до полного выздоровления. Кайа скептически настроен к тому, что уже бывший Архонт Ветра им поможет, но проще пойти на поводу у неугомонного Дилюка и лишний раз доказать ему, что лекарства нет, чем тысячи раз пытаться убедить того словами. Тем более Альберих, откровенно говоря, не особо против небольшого отпуска в главный торговый порт всего Тейвата. Постоялые дворы и гораздо более спокойная обстановка с монстрам, чем в Мондштадте, ускоряют передвижение, и уже через три дня братья добираются до Гавани. Всё оказывается точно, как в письме Томы: пёстрые улицы, толпы людей, традиционные музыка и рестораны, девочка, продающая гроб... Гроб? – Эй, красивый господин! Меня зовут Ху Тао, я заведую местным ритуальным бюро «Ваншен», которое знаменито тем, что недавно провела церемонию погребения Властелина Камня! Рагнвиндр игнорирует чудачку, но та не унимается, прицепившись к ним, словно клещ, и буквально следует по пятам. – Вы так чудесно и молодо выглядите, не подумайте, однако жизнь – странная штука. Сейчас вы есть, а завтра буф, – девушка надувает щёки и разводит руки в стороны, – и вас уже нет с нами. Да и не сочтите за грубость, но от вас, господа, буквально пахнет смертью, уж я то знаю! Так вот, чтобы не лежать в сырой земле, я даю вам скидочный купон на гроб! Но это ещё не всё, ведь при заказе двух гробов, скидка... Дилюк открывает дверь первого попавшегося заведения, пропускает туда Кайю, шуршащего чем-то в руках, и хлопает прямо перед носом девушки. Та, судя по звукам с улицы, не растерялась и пошла дальше кошмарить людей. – Что это у тебя? – первым делом Дилюк обращает внимание на листовки в руках Кайи, который тот с поддельным интересом рассматривает. – Купоны, – Дилюк, кажется, седеет от этого слова, безразлично брошенного со стороны брата. – Она ведь права: никогда не знаешь, когда жизнь повернется к тебе задницей. Что ж, справедливости ради стоит сказать, что задницей она повернулась к ним двоим четыре года назад. Кайа ошибается лишь в том, что опять опускает руки. – Снова умирать собрался? – Дилюк вырывает листовки из рук и тут же сжигает, похрустывая обугленными остатками, растирая их между пальцев. Конечно, Кайа не скажет правду, поэтому лишь отшучивается и примирительно поднимает руки, сигнализируя о своей капитуляции. Теперь есть время осмотреться. Занесло их, как оказалось, не абы куда, а в местный чайный дом. Посетителей в разгар выходного дня на удивление мало, поэтому внимательная официантка быстро замечает гостей и провожает к свободному столику. Девушка принимает заказ и юрко удаляется прочь, слегка испуганно пошатываясь из стороны в сторону и косясь на одного из посетителей. План прост: перевести дух, а после идти искать бродяжку, который ошивается где-то в окрестностях. Первым делом стоит, конечно, проверить все бары, но в Ли Юэ их банально нет, а что касается ресторанов... ну, у Дилюка нет с собой необходимой суммы для того, чтобы попасть в шатер «Синьюэ», да и что уж греха таить – у Венти таких денег вовсе отродясь не было. Остаётся лишь обойти все уличные ресторанчики и закоулки. – От вас занимательно пахнет, – вмешивается в задумчивую атмосферу господин с соседнего столика, как раз с того, на который косилась официантка. Дилюка перекашивает, он буквально обещает сам себе, что если хоть кто-то за сегодня ещё раз скажет что-то про их запах, то он за себя не ручается. – Судя по одежде, вы из Мондштадта, но спрятанный за пазухой сера рыцаря цветок явно не из тех мест, если опираться на аромат, который он источает. Из очень и очень далёких мест, если быть точным. Пока Кайа оглядывает незнакомца, Дилюк рассматривает брата. Понятное дело, сквозь одежду он взглянуть не может, но отчего-то уже знает, какой именно цветок Кайа там прячет. – У вас утонченный... нюх? – капитан сам смеётся с нелепости собственного комплимента, инстинктивно прикладывает руку к потайному внутреннему кармашку на накидке. – Просто привык оценивать редкости. Присоединитесь? Дилюк оглядывает стол, за который приглашает господин. Судя по набору столовых приборов, он кого-то ждёт, поэтому мастер хочет отказаться, однако иногда чересчур юркий брат его опережает, садясь рядом с новым знакомым. – Какая приятная компания, – первым делом делает привычный для себя комплимент кавалерист. – Меня зовут Кайа Альберих, я капитан кавалерии Ордо Фавониус. А этот скромный красавчик, – он бросает взгляд на настороженного к новым знакомствам брата, – Дилюк Рагнвиндр, владелец винокурни «Рассвет». – Чжун Ли, сотрудник ритуального бюро «Ваншен». У Кайи в этот миг отвисает челюсть, Дилюк же спешит сесть рядом, чтобы её закрыть. Надо же, только недавно отвязались от хозяйки, чтобы напороться на её работника? – Смею предположить, вы имели радость познакомиться с Ху Тао? Ваши лица говорят сами за себя. Между прочим, те купоны я рисовал лично, но судя по пеплу на ваших руках, они уже давно сгорели. Но я не обижаюсь. Дилюк не отвечает, наблюдая за тем, как Чжун Ли отпивает свой чай. Кайа предпочитает разрядить обстановку: – Вы невероятно наблюдательны. Может быть, имеете талант рассказывать о людях что-нибудь интересное, лишь взглянув на... скажем, лицо? Кайе интересно, что загадочный господин сможет сказать про его повязку, да и сможет ли вообще. Дилюк такие провокации не одобряет, поэтому негромко шлёпает брата по бедру под столом, но тот в ответ только легонько щипает его за руку. – Хм, – Чжун Ли улыбается, прикрывая изогнутую линию губ чашкой. Его глаза закрыты, он сосредоточены лишь на вкусе чая. – Интейват в руках принца Каэнри’ах – невероятно хороший знак. Кто знает, что Кайа сделал бы с мечом, который успел материализовать в своей руке и приставать к гору невозмутимого господина, который продолжает пить чай, если бы не Венти, ввалившийся в чайный дом через окно. – Доброго времени суток, дети мои! – оповещает он, поднимаясь с пола. Дилюк благодарит Архонтов (но явно не того, который сейчас лежит у его ног) за то, что место, выбранное Чжун Ли, скрыто от основного зала, и люди не видят этой позорно-провокационной картины. – Не ждал вас в Ли Юэ так рано, вот и припозднился. А... что это вы делаете? – Ты как нельзя вовремя, старый друг, – Чжун Ли пользуется секундным замешательством Кайи, двумя пальцами аккуратно касается лезвия, и отодвигает его от своей шеи. Дилюк не обсуждал сущность Венти с Кайей, хотя из письма ему понятно, что тот давно в курсе. Может ему не хочется это обсуждать, но Дилюк не отметает даже версию о том, что его брату это... тяжело. Тяжело говорить о признании Барбатоса, о том, прогонит ли Архонт шпиона в один прекрасный день из города, который уже стал ему родным. – Эй, не обижайте Чжун Ли, – Венти отряхивает шортики, держа подмышкой бутылку Одуванчикового вина с этикеткой винокурни «Рассвет». – Я почти убедил его помочь вам двоим, а вы в него мечами тычете. Кайа сам не понимает, как меч Фавония растворяется в руке, а бард стучит бутылкой по столу. – Мастер Дилюк, не делайте такое лицо. Виноградный сок я тоже прихватил! – бард достает аккуратную полулитровую бутылочку сока из широких карманов своих одеяний, и, даже не удивительно, тоже с этикеткой «Рассвета». – Между прочим, Чарльз обеспокоен вашим исчезновением, весь город на ушах, ха-ха. – Перейдём к делу, – Чжун Ли отставляет свой напиток, косясь на то, как бродяжка разливает себе и Кайе вино в чашки для чая, перед Рагнвиндром же он просто-напросто ставит открытую бутыль сока. – Значит, вам нужна помощь. Кайа ловит на себе взгляд Чжун Ли. Уж теперь-то он понимает, что этот человек не просто «непростой», но раз водит дружбу с Архонтом, то сам как минимум является местным Адептом. – Да-да, – Барбатос опирается на стол, сидит прямо напротив Чжун Ли, но при этом косится в бок, туда, где находятся двое его друзей. – Это большой секрет, но я доверяю вам двоим. Перед вами сидит сам Бог Контрактов, и прямо сейчас он готов помочь вам заключить... контракт. – Суть ты излагаешь правильно, но не теми словами. Моракс ведает, как после своей официальной «смерти» заключил последний контракт, отменяющий все контракты, а значит теперь его деятельность так называть не получится. Всё, что он может сделать – подсказать, проконсультировать, ну и в крайнем случае заключить такой контракт, который будет решать судьбы не целого народа и королевства, а одного человека. По сути... соглашение или договор. Венти слушает вполуха, стараясь как можно тише подливать себе вино. Кайа не в настроении распивать с ним, отчего бард не испытывает того наслаждения, когда приятный напиток с тобой разделяют друзья, но выбирать не приходится. – Не буду вас нагружать, господа. Бездна всё ещё просачивается в Тейват и это неоспоримо. Ваше проклятье, капитан, лишь подтверждение тому. – Подумайте сами, – вклинивается на удивление трезвый Венти, – год назад мы буквально исцелили Двалина от недуга подобного вашему. – Но Ужас Бури один из Хранителей Четырёх Ветров Мондштадта, а я лишь человек. – Верно, Двалина можно приравнять к местным Адептам, – стоит Чжун Ли начать говорить, как любые пререкания обрываются, – но безвыходных ситуаций не бывает, однако это значит, что вам двоим придётся пойти по пути большего сопротивления. Логично. Справедливо, да и догадаться можно было, но всё же слышать это от великого существа слегка удручающе. Повисает тишина, лишь Венти хлюпает остатками вина в чаше. Слегка напуганная такой компанией официантка спешит расставить закуски и ретироваться подальше от чудаков. Барбатос расценивает упёршийся в тупик разговор как раздумья своего давнего друга над ситуацией, но по лицу он видит, что Чжун Ли планирует отказаться, чего нельзя допустить. Архонт Ветра не позволит своим детям страдать, и уж точно не этим двоим. Бард решает использовать козырь. – Эй, Кайа, ты когда-нибудь задавался вопросом, почему у твоего Глаза Бога не шесть крыльев, а всего четыре? – Венти ловко запускает руку вниз, щёлкает застёжкой и показывает всем свой «артефакт». – Конечно, это лишь подделка, но очень качественная. Сделана по подобию Глаза Бога точь в точь, поверьте. А теперь покажи-ка нам, что там у тебя? Кайа звенит пряжками, нехотя отстёгивая свой артефакт. В конце-концов, он является для него неким символом признания Барбатосом и Царицей, а сейчас одно из Божеств просит отдать Глаз Бога. Альберих почти не сомневается, что Венти его отбирает, будто вовсе пропустил мимо ушей большую часть фразы барда. – Ну вот, погляди-ка, старик, – Венти действительно забирает дар, но не навсегда, а лишь для демонстрации. Кладёт на центр стола рядом со своей безделушкой для наглядности. – Мне доводилось встречаться с подобным. Лишь однажды, конечно, да и память подводит, но я уверен, почему так произошло, – Рекс Ляпис снимает перчатку, являя миру свою золотистую руку. Водит пальцем по нежно-голубому камню, будто перебирает в памяти всякое, пока руки заняты незамысловатыми действиями. – У вас определенно есть шанс исцелиться, господин Кайа. Я помогу вам. Венти ликующе допивает вино.