Темные времена

      Следующим утром, вышедшим на удивление солнечным и безветренным, после двух недель затяжных дождей, Поттер проснулся довольно разбитым и практически не отдохнувшим. Всю ночь он крайне плохо спал, вспоминал свою вылазку в банк и реакцию Гермионы по возвращению. Да, Гарри еще тем утром понимал, что подруга сильно расстроится такой выходке, но не думал, что настолько сильно. Судя по ее внешнему виду, она не находила себе места весь день и действительно едва сдерживала себя от того, чтобы рвануть следом, но понимала, что эта «спасательная операция» могла сделать только хуже. И выпитая бутылка виски, к которому она относилась обычно весьма прохладно, была самым ярким подтверждением того, насколько сильно она переживала все это время. А горящая щека и пылающие пламенем стыда уши не давали забыться и уснуть спокойным сном, служа напоминанием о недопустимости подобных действий.       Гермиона осталась с Гарри не просто так, в качестве этакого верного сквайра или принцессы для спасения. Она хотела стоять плечом к плечу, хотела вместе преодолевать трудности, хотела принимать на себя всю тяжесть их нелегкой ноши, а не сидеть дома и ждать рыцаря с войны. И ему следовало хорошенько усвоить этот урок, иначе Поттер даже не сомневался — Гермиона исполнит свою угрозу и оставит его одного, поскольку не захочет быть на вторых ролях в качестве беспрекословно исполняющего приказы подчиненного. Не в ее это было характере и Поттер пообещал себе, что подобного больше не повторится, если он не хочет потерять подругу тогда, когда нуждается в ней так сильно.       Провалявшись в кровати еще с четверть часа, хмурый Гарри тихо спустился по лестнице на кухню, где Гермиона уже пила заботливо приготовленный Кикимером чай. Судя по запаху ромашек и каких-то трав, он явно был с успокаивающим эффектом, однако было видно, что вчерашняя бутылка крепкого алкоголя явно не прошла без последствий. Руки подруги с зажатой там кружкой заметно дрожали, на лице была довольно мрачная гримаса, а глаза все еще были красноватого цвета, хоть уже и не такого яркого, как тем вечером.       — Привет… — понуро поздоровался Гарри, понимая, что не стоило сейчас накалять обстановку.       — Поттер! — походу, совершенно иначе мыслила она. — Изволил наконец продрать глаза после своей вылазки? — язвила Гермиона. — Устал, наверное? Выбился из сил?       — Извини, я действительно поступил как мудак…       — В точку, Поттер, — судя по ее настрою, чай не помог и она еще была зла на Гарри.       — Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? — поднял он на нее свой взгляд.       — По крайней мере, не бросать меня одну в обнимку с неизвестностью! — вперилась она ему в ответ и прикладывая руку ко все еще побаливающей голове. — Ты представляешь, что я пережила? Представляешь, как сильно волновалась? И как ненавидела тебя весь день за то, что бросил меня одну?       — Представляю, — тяжело вздохнул Поттер.       — Ты единственный мой близкий человек, оставшийся в живых! — не успокаивалась она. — Я с трудом пережила гибель наших друзей, а тут ты вновь начинаешь рисковать! Это же не магазин сходить! Ты поперся в самый центр волшебного мира! И было слишком много шансов остаться там навсегда!       — Я обещаю, что больше такого не повторится! — выдал Гарри, однако захотел сразу решить все недомолвки. — Но и ты тогда прислушивайся ко мне!       — Что? — тут же вспылила Гермиона, кажется даже забыв о своем состоянии от такой наглости. — Ты тут еще хочешь сказать, что я не права?       — Да! — пытался говорить спокойно Гарри, но не выходило. — И нет! И да!       — Чего ты там блеешь Поттер?! — все разгоралась она. — Уж определись, раз уж такой дерзкий!       — Признаю! — вспыхнул уже Гарри. — Отправь я туда Кикимера, то больше бы мы его не увидели!       — Значит, я все же была права! — вскочила Гермиона на ноги. — Это было идиотской идеей, снова лезть в банк!       — Нет! Мне повезло, я смог забрать все, что влезло в твою сумочку, — кивнул он в сторону висящего на крючке указанного предмета. — Но промедли я на несколько дней и Гринготтс бы перестал принадлежать гоблинам и можно было бы попрощаться с возможностью вести войну!       — Что? — буквально упала на стул Гермиона. — В смысле перестал бы принадлежать гоблинам?       — А то! — хмыкнул он. — Сама-знаешь-кто выгоняет их из банка, садит своих людей, а все деньги волшебной Англии фактически начинают принадлежать ему!       Смотря на шокированное лицо подруги, Гарри, словно почувствовав, что его аргументы начинают побеждать в споре, слегка ухмыльнулся и продолжил выдавать информацию, которую успел получить от служащего за время их общения в подземелье Гринготтса. Он не хотел прямо-таки что-то ей доказывать, но все же желал объясниться в правильности своих действий, пусть это и не получалось делать спокойно.       — Но… — замялась она, явно понимая, что даже не думала о подобном.       — Да, я умудрился договориться с гоблином, забрать почти все, а еще подкинуть Сама-знаешь-кому новое доказательство моей смерти! — поведал ей Гарри. — И это временно прикроет нам спину.       — Как… — пересохшим голосом произнесла Гермиона. — Но я же… Ты же…       — Раком об косяк, блять! — перестал сдерживаться Гарри, вновь выпуская на волю рвущиеся эмоции. — Гермиона, я не зря торопился с этим делом! Мы на войне уже год и только чудом мы можем ее теперь продолжать!       — Но ведь если он так сделает, то рухнет вся экономика волшебников… — растеряно произнесла она.       — Да ему плевать на экономику! Он ее даже не знает! — воскликнул Поттер. — Однако до битвы Сама-знаешь-кто не воспринимал нас в серьез, считая просто назойливыми мухами! Но неделю назад он, знаешь ли, внезапно обнаружил, что всем его крестражам, которые были его спасением от смерти, пришел маленький пушной зверек, а потому он не остановится и будет действовать еще жестче и по всем фронтам!       — Ему нужны люди, нужны подданные, иначе некем будет управлять, — неверяще мотала головой Гермиона. — А с рухнувшей финансовой системой такого не будет!       — Не думаю, что он смотрит так далеко вперед, — мерял шагами гостиную Гарри. — Но нам больше некому доверять, не на кого положиться и потому все наши возможности, в том числе финансовые, должны находиться при нас! Уже не прилетят добрый Дамблдор или Грюм верхом на фениксе и не вытащат нас из очередной задницы, где мы теперь надежно засели! Мы сами по себе, а значит нам нужно действовать!       Гарри закончил свою длинную тираду, устало плюхнулся на диван и стал ждать, когда девушка переварит полученную информацию. Он видел, что она уже нашла кучу изъянов в его мыслях, но пока не спешила их озвучивать. Хотя был большой плюс — Гермиона, наконец, взяла под контроль свои эмоции и стала рассуждать логически, прислушиваясь к его аргументам. А потому сейчас был хороший момент, чтобы закрыть их непонимание друг друга, чтобы в будущем не было подобных разногласий.       — Еще раз прости меня, Гермиона, — спокойно произнес Поттер. — Я последнее время действительно словно сам не свой… Мысли идут одна за другой, а я не знаю как поступить верно… Мой поступок был очень рискованным и глупым, но все же принес пользу.       — Да нет, это ты меня извини, — чуть усмехнулась она. — Я тоже не совсем понимаю себя и очень переживаю за нас. Я надеялась, что хотя бы некоторое время мы сможем пожить в безопасности, сможем забыться и успокоиться, а ты вновь рванул в самое пекло… Наверное, именно это и взбесило меня больше всего.       — Я не могу просто сидеть и ничего не делать, — провел рукой по лицу Гарри. — Я должен отомстить ему за гибель наших друзей! Должен сделать хоть что-то! Я не…       — Я понимаю, — кивнула Гермиона. — И желаю ему смерти не меньше тебя, но нам просто необходимо быть осторожнее. Необдуманные поступки довольно быстро приведут нас в могилу, а близкие останутся неотмщенными! Это отлично, что ты смог раздобыть золота и информации, но будь так добр — не поступай со мной так больше. Пожалуйста.       — Хорошо, я постараюсь быть более сдержанным. Но что нам делать дальше? — говорил он. — Да, теперь у нас не будет проблем с деньгами, но зато у Сама-знаешь-кого будут неограниченные ресурсы для окончательного захвата власти.       — Реддл не станет присваивать все себе, иначе магбритания рухнет, — уверенно высказала Гермиона. — Все же он не настолько глуп, чтобы ради мимолетного успеха разрушить вообще все. Думаю, ему там советники подскажут и основы экономики, и способы как не потерять до конца население, и так далее.       — Да и не важно, — махнул рукой Гарри. — Но нам бы он точно денег не отдал, так что хоть здесь моя импульсивность сыграла положительную роль.       — А все же как ты проник туда незамеченным? — наконец задала она первый вопрос про приключения друга в банке. — И как вообще выбрался наружу?       — Ты опять будешь говорить, что я пересмотрел маггловских фильмов, — через несколько секунд раздумий ответил Поттер, — но знала бы ты, как меняют человека обычные очки…       К вечеру Гермиона окончательно простила его выходку, но все еще иногда поддевала за то, что он сбежал один и оставил ее переживать. Ее очень сильно удивил тот факт, что план Гарри, составляемый буквально по ходу дела, висел не то что на волоске, а на паре атомов этого самого волоска. Но тем не менее, все сложилось как нельзя удачно. Однако оба пришли к выводу, что впредь не стоит поступать так опрометчиво и бездумно, особенно когда Волдеморт полностью вернет свое влияние. Зато у них теперь не было проблем в финансах, можно было не беспокоиться насчет пищи и прочего, а в будущем, возможно, появлялась опция подкупать людей и искать информацию на черном рынке.       «Еще бы знать где этот черный рынок», — рассуждал про себя Гарри.       В том, что он был, друзья не сомневались, и даже примерно предполагали местоположение, но прыгать прямо сейчас в Лютный без Оборотного зелья было чистой авантюрой, а по факту — самоубийством. Пусть Гарри повезло пройти по лезвию ножа, но второго такого удачного раза явно не будет. В связи с этим, Гермиона еще активнее занялась варкой зелья, показывая другу нюансы и различные аспекты, дабы он сам мог следить за работой, пока она отдыхает. Еще она довольно благосклонно отнеслась к той маскировке, которую Гарри применил на себя при вылазке, признав, что он действительно крайне мало походил на себя. И Гермиона откровенно забавлялась, осматривая его изменившееся лицо со всех сторон.       — Что, решил изобразить моего брата? — с усмешкой словно прочитала она его мысли, пока Поттер был в образе для демонстрации. — Не думал о том, что я тоже в розыске?       — Да нет, просто так вышло, — хмыкнул он, со сжавшимся сердцем вспоминая события у озера несколько месяцев назад и какую глупость он тогда сморозил. — Ну да ладно, это детали. Как скоро будет готово зелье?       — Полторы-две недели, а что? — глянула на котелок Гермиона.       — Просто хотелось узнать, сколько теперь придется сидеть на месте, — пожал плечами Гарри, замечая ее вопросительный взгляд. — Хотя даже будь оно готово к завтрашнему дню, я пока мало представляю, как применить его с пользой, кроме посещения Хогвартса…       После опрометчивой вылазки в Гринготтс и реализованной внутренней потребности к необдуманным действиям, из Гарри словно выдернули пробку, а в образовавшееся отверстие словно слилось все желание совершать подобные рискованные поступки. Запоздалая реакция сознания лишь на следующий день вдарила по мозгам и указала, насколько глупо было в одиночку идти туда, где в любой момент все могло закончиться смертью или пленом, а Гермиона еще несколько раз напоминала, что лишь последствия битвы, малое количество егерей и непонятная ситуация среди последователей Волдеморта позволили проскочить незамеченным.       Да и в целом, даже если бы оставалось желание рваться вперед, у Гарри не было никаких мыслей насчет их будущего и дальнейшей борьбы с Темным Лордом, имеющим теперь непобедимую палочку и огромную моральную поддержку среди своих слуг, в противовес разгромленным силам света. Гарри понимал, что их знаний банально недостаточно для такой войны и уже который день основательно жалел, что во время жизни в Хогвартсе в основном пинал балду и играл в квиддич, вместо учебы и отработки полезных навыков. Подростковое подсознание словно постоянно надеялось на то, что взрослые решат все проблемы, что все обойдется и Волдеморт не сможет их достать, пока Дамблдор рядом. Однако затем он погиб и все рухнуло буквально за несколько недель, не позволив даже всерьез осознать всю трагичность ситуации и перестроить мышление.       И сейчас, из-за отсутствия какой-либо активной деятельности и избытка времени на самокопание, на Гарри вновь навалилась депрессия и отвратительное настроение. Он вновь ненавидел себя за свои ошибки, вновь бесцельно ходил по дому и чуть ли не бился головой о стены, желая вернуться в свои одиннадцать лет и никогда не вылазить из старого чулана, лишь бы все друзья и близкие оказались живы. И никакие увещевания Гермионы, наблюдавшей за ним со стороны, не помогали забыть об этом. Никакие уговоры ни капли не улучшали настроение, заставляя раз за разом жалеть о том, что Дурсли не смогли уехать достаточно далеко, чтобы Хагрид никогда в жизни их не нашел и не вручил это чертово письмо.       — Хватит! — не выдержала его метаний подруга в один из вечеров, отодвигая в сторону свой ужин. — Гарри, ты этим не сделаешь лучше! Я понимаю, что ты чувствуешь и…       — Не понимаешь, — уныло смотрел он в стену. — Это из-за меня погибли Седрик и Сириус, из-за моего нежелания нормально учиться мы потеряли целый год, пока Реддл охотился за Бузиной палочкой, из-за моей ошибки и сраного самопожертвования она полностью признала его хозяином! И из-за меня мы остались одни!       — И что? — выстрелила она резкой фразой. — Что теперь-то? Сидеть и жалеть? Закрыться в этом доме и плакать?       — Нет, я хочу его убить! — выпалил Гарри. — Но я боюсь, что потеряю еще и тебя! Я теперь понял, что ломанулся один в Гринготтс из-за этого! Я не могу рисковать тобой из-за своих ошибок!       — Да сколько можно тебе повторять! — страшно шипела Гермиона. — Я здесь не для того, чтобы ты всячески меня оберегал! Я здесь, чтобы стоять рядом с тобой и бороться с ним! Ты не один жалеешь о прошлом, представь себе! На развалинах Хогвартса остались и мои близкие, если что!       — Я знаю, но…       — Лучше думай над тем, как победить Реддла! — пыталась она привести в чувство расклеившегося друга. — Чего нам не хватает для этого?       — Силы и злости! — рявкнул Гарри, мотнув головой из стороны в сторону. — И нормальных атакующих чар, а не Ступефаев да Петрификусов! Гермиона, я хочу научиться контролировать Адское пламя.       — Чего?! — поперхнулась чаем она от такого заявления. — Зачем тебе это? Мы же покончили с крестражами!       — А при чем тут они? — изогнул бровь Поттер. — Думаю, у этого заклинания есть множество применений и кроме уничтожения крестражей.       — Да, но ты видел, что случилось с Крэббом в выручай-комнате? — напомнила она с явным шоком на лице. — Оно убило его на месте!       — А еще он так и не смог превратить спичку в иголку, — язвил Гарри, — поэтому его опыт не показатель.       — Гарри, на контроль этого заклинания нужна невероятная сила! — продолжала отнекиваться Гермиона. — Тебе же всего семнадцать! И это темная магия!       — Через два месяца восемнадцать… — напомнил он исподлобья. — А нам давно пора перестать делать различия на светлое и темное, если последнее эффективнее.       — Все равно это очень опасно! — мотала головой Гермиона. — Я понимаю, что тебе тяжело сейчас очень тяжело психологически, но я не позволю тебе самоубиться таким образом!       Смотря на возмущенное выражение лица подруги, Гарри затих, рассуждая, стоит ли говорить ей о своем состоянии, которое последние недели словно кружило голову и распирало изнутри, достигнув своей кульминации во время вылазки в Косой переулок. Возможно ему показалось и все это было остаточными эффектами от сильного нервного потрясения, однако то, с какой легкостью он подчинил себе Пожирателя, издевавшегося над неизвестным мужчиной, говорило о некоторых изменениях, которые стоило бы обсудить.       — Гермиона, я не знаю как тебе сказать… — неуверенно начал Гарри.       — Что именно? — вперилась она в него резким взглядом.       — В общем… — мялся Поттер. — С тех пор, как мы очутились здесь, я чувствую, что меня будто отпустило нечто сильно сдерживающее все эти годы… Я ощущаю легкую эйфорию, чувство всемогущества и переизбытка сил, которые как перезаряженная батарейка изнутри рвут меня на части.       — Что? — удивилась Гермиона. — Почему ты молчал?       — Я не знаю… — признался Гарри. — Возможно считал, что это из-за последствий сильных эмоций после битвы, возможно боялся неизвестности, но я уже вторую неделю хожу как слегка пьяный, хотя клянусь, не пил ни капли! Я смог невербально подчинить Империусом Пожирателя, смог совершить без проблем цепь из двадцати трансгрессий и это было столь легко, словно Люмос зажечь!       — Гарри, тебе нужно было сразу сказать об этом! — пораженно произнесла она. — Это ведь началось сразу после того, как ты ушел в лес к Реддлу и избавился от крестража в голове, не так ли?       — Может быть, — пожал плечами Поттер. — Разбираться было некогда, но вполне возможно, а что?       — Да потому-что я теперь поняла причины твоей крайней импульсивности в последние дни! — воскликнула прозревшая Гермиона. — И почему ты такой нервный! И откуда эти перепады настроения с желанием то рваться в бой, то сидеть и хандрить!       — Просвети? — вопросительно уставился на нее Гарри.       — Частица Сам-знаешь-кого сидела в тебе почти с рождения и негативно влияла на твое развитие, — высказывала свое предположение Гермиона, — а после того, как из тебя выбили крестраж, то связь с Реддлом больше не тревожит и организм наконец способен вытащить все сполна!       — Хочешь сказать, что все это время я был ослаблен? — удивился Гарри. — А сейчас меня с непривычки так колбасит?       — Да! Именно! — воскликнула она. — Все равно, что тестостерона объесться, только магического! А когда ты чуть привыкаешь, то приходит ломка и уныние от невозможности получить еще! Не думаю, что крестраж скрывал прямо-таки гору сил, но даже этой части хватило для таких эффектов!       Гарри затих на пару минут, радуясь тому, что его резким переменам настроения и желанию вытворять какую-то несуразицу есть логическое объяснение. Возможно оно и выглядело чуть притянутым за уши, но на данный момент другого оправдания своим изменениям у Поттера не было. А еще он заметил, что в последние дни на самом деле стал куда более спокойным, словно привык с новому себе, а потому его больше не тянуло на абсурдные поступки. Но вместе с этим было и ощущение словно постоянного энергетического голода, все же сходившего на нет последние несколько часов.       — Это многое объясняет… — неуверенно сказал Гарри. — Прости, Гермиона, я должен был лучше себя контролировать, а не бросаться на поводу у эмоций…       — Да ничего, в общем-то, ты был прав, — махнула рукой она. — Надеюсь, что ты пообвыкнешься и вновь станешь собой.       — Вроде бы уже стал, — пожал плечами Поттер. — И тем не менее, я теперь точно хочу обучиться Адскому пламени, раз уж есть запас сил.       Гермиона вновь глянула на него, рассуждая над возможностью друга контролировать столь мощное заклинание. Оно было крайне опасным, непредсказуемым и вообще неспроста считалось темной магией, запрещенной к применению в обычных условиях. Однако тот факт, что это заклинание являлось крайне эффективным в бою, а итак весьма магически сильный Гарри, способный призвать Патронуса в тринадцать лет, наконец получил сполна свои врожденные возможности, перевешивал опасность от возможной потери контроля.       — Это очень сложные чары, — произнесла Гермиона через несколько секунд. — Немногие маги, даже весьма одаренные, могут их использовать.       — Немногие способны вызвать телесного Патронуса в тринадцать, — чуть улыбнулся он, словно читая ее мысли. — И тем не менее, у меня получилось.       — Хорошо, Гарри, думаю мы можем попробовать, — наконец согласилась она. — Только не здесь и не сейчас.       — Как скажешь, — поднял руки Поттер. — Я сообщу тебе, как окончательно буду убежден в том, смогу контролировать себя, так сразу и приступим.       Три дня спустя пара волшебников возникла на скалистом побережье недалеко от Дувра, надежно скрываясь за высоченными белыми стенами от посторонних взглядов. Было раннее утро, солнце едва поднималось над водой, однако, благодаря улучшившейся погоде, довольно хорошо освещало все вокруг своими теплыми лучами. Звуки природы и шум прибоя успокаивали, ласкали уши и вызывали чувство единения и гармонии с миром, позволяя даже расслабиться и несколько минут понаслаждаться рассветом.       — Довольно красиво, — прищурился Гарри, смотря на огромный оранжевый шар вдалеке. — И спокойно… Я уже и забыл об этом чувстве.       — Да, согласна, — стояла рядом Гермиона, положив голову ему на плечо, как некогда на кладбище в Годриковой впадине. — И я бы с радостью устроила здесь пикник с палаткой но…       — Но от слова «палатка» меня уже тошнит, если честно, — хмыкнул Поттер, все же немного наслаждаясь моментом и приобнимая ее за талию. — Так что предпочту просто посидеть на песочке, когда все это закончится.       — И я… — вздохнула она, отходя на несколько шагов, заставляя руку Гарри автоматом потянуться к Гермионе. — Ладно, не будем терять время. Надеюсь, здесь нас никто не увидит.       — Не должны, — оглянулся он, передернувшись телом и взяв под контроль свои конечности и мысли. — Мы в самом низу у воды, за нами вертикальная скала ярдов в сто пятьдесят, не меньше, так что маловероятно.       — Тогда слушай внимательно и запоминай, — кивнула Гермиона, поворачиваясь к нему лицом. — Я сама ни разу не использовала это заклинание, но перечитала уйму литературы, так что будем работать только исходя из теории.       — Хорошо, профессор Грейнджер, — улыбнулся он, замечая как солнечные лучи проходят сквозь растрепанные волосы подруги. — Посмотрим, насколько хорошо работает программа Амбридж.       — Гарри! — засмеялась она. — Я серьезно.       — Слушаюсь, профессор, — склонил Поттер голову, чем вызвал новый приступ смеха.       — В общем так, — начала свою лекцию Гермиона. — Само заклинание не сложное, формула звучит как Адеско Файр.       — Адеско Файр, — повторил Гарри.       — Ага, — кивнула она. — Далее: трудность заключается в том, что тебе нужно направить свою мощь и волю через палочку в саму сущность пламени, — цитировала одну из книг Запретной секции Гермиона. — Ты должен стать с ним единым целым, управлять им мысленно и тогда оно будет тебя слушаться.       — Чем-то напоминает Империус, — размышлял Поттер.       — Да… Есть немного… — согласилась девушка. — Только помни, пламя реагирует исключительно на твою силу. Оно словно бойцовская собака — в случае проявления слабости тут же атакует своего создателя.       — Контроль через силу, дипломатией не договоришься, — запоминал Гарри. — Если допущу слабину, то закончу как Крэбб.       — И самое главное, — заключала она. — Как только ты выпустишь его, то оно само будет подпитываться твоей магией и не прекратит действовать до тех пор, пока у тебя есть магическая энергия, даже если ты потеряешь сознание или выронишь из рук палочку, поскольку между вами создастся неразрушимый магический канал. Это и погубило Крэбба, хотя он пытался даже выбросить палочку подальше.       — И как его тушить? — поинтересовался Гарри.       — Ты должен силой своей воли перекрыть доступ магии, будто заткнуть пробку в ванной, — пыталась подобрать аналогию Гермиона. — Обрубить связь и не позволять ему высасывать тебя без остатка.       — Так, — подытожил Гарри. — Адеско Файр, подчинить и направлять силой, как надоест, то той же силой отсечь поток магии.       — Все верно, — начала нервничать Гермиона, понимая, что практика уже близко. — Учти, что потушить его можешь только ты, а потому постарайся направить его в пролив, — махнула она в сторону воды. — Нам не нужны лишние повреждения.       — Ну… Я попробую, — вновь оглянулся Гарри на скалы за собой. — Не хочешь трансгрессировать наверх, для безопасности?       — Нет, — уверенно ответила она. — Если что-то пойдет не так, то я хочу максимально быстро попытаться помочь тебе.       — Как знаешь, — не стал спорить Гарри. — Тогда я начинаю.       — Удачи…       Гарри посмотрел на поднимающееся Солнце, наполнился теплом его лучей и представил себя рядом с ним, с его огромной энергией, имевшей возможность на огромном расстоянии согревать целые планеты или же сжигать все дотла, если приблизиться по какой-то причине на небезопасное расстояние. Он внутренне собрался, повторил всю услышанную теорию от Гермионы про себя, держа в мыслях образ ее лица, затем призвал всю свою энергию, сконцентрировал ее в руке, держащей наготове волшебную палочку, и направил ее куда-то в сторону Франции.       — Адеско Файр! — воскликнул Гарри, надеясь на то, что все получится без осечек.       К его бесконечному удивлению, с первого же раза из кончика палочки мощным потоком вырвалось ревущее пламя, разогретое до огромной температуры и готовое поглотить все, до чего сможет дотянуться. Огненная змея расстилалась по воде, мгновенно превращая ее в клубы пара, кружилась вихрями и устремлялась дальше. Гарри никогда не использовал столь мощное заклинание, ощущения от которого были весьма необычными, словно из груди поднималась волна мощи, проходила через руку, вливалась в палочку и выплескивалась из нее струей бесконечной энергии, вызывая в груди радостные ощущения успеха. Он направил всю свою волю и приказал пламени изменить направление движения, дабы отвернуть его подальше от берега, однако оно не послушалось, а наоборот, развернулось и устремилось к нему, словно желая показать свой нрав тому, кто забыл о силе и думает о чем-то не том.       — Гарри! — испугалась заметившая неладное Гермиона. — Вырубай его!       Однако, несмотря на все усилия Поттера, пытавшегося силой мысли заставить его вновь отвернуть в пролив, пламя продолжало приближаться, набирая скорость и желая наказать незадачливого волшебника, пробудившего его ото сна. Оно уже издалека начинало обжигать лицо огромной температурой и излучением, а его языки напоминали исчадие ада, целиком и полностью оправдывая свое название и показывая, что оно не собирается слушаться какого-то сопляка, решившего, что ему все по плечу.       — Уходи! — крикнул Гарри Гермионе, безуспешно пытаясь справиться с ревущей огненной змеей. — Оно не слушается! Прыгай!       — Нет! — воскликнула она, целясь палочкой в сторону неконтролируемой стихии. — Я не брошу тебя! Рви связь!       Внезапно пламя, словно почувствовав потаенные страхи своего создателя, чуть изменило направление и рвануло в сторону, перестав угрожать ему. Гарри уже было обрадовался, что оно начало слушаться, однако моментально заметил, как головные огни полетели прямо к Гермионе, как будто самостоятельно желая наказать слабого волшебника самым изощренным способом, забрав у него последнего близкого человека.       — Прыгай! Оно идет к тебе! — понял наконец его намерение Гарри. — Уходи! ГЕРМИОНА!       К бесконечному ужасу Поттера, подруга словно впала в ступор, наблюдая за приближающейся огненной дугой, пожирающей все на своем пути и моментально испаряющей воду под собой. Перед ее глазами словно вновь встала картина ночного ужаса и сгорающего заживо Рона, из последних сил кричащего ей убегать. Пылающие стены Хогвартса и жар оранжевого вала, летящего на встречу с шипением и свистом, буквально орали о страшной опасности, а она была не в силах пошевелить и мускулом, только лишь прикрыть глаза и ждать своего конца. Волна тепла словно превращалась в огромную пасть, готовую поглотить свою добычу, приближаясь все ближе и ближе, но…       — СТОООООЯТЬ! — заорал со всей своей злостью Гарри, вспомнив ключевой момент управления этой силой и, внезапно, не дойдя буквально несколько дюймов до вросшей в землю Гермионы, оно остановилось.       — ТЫ! БУДЕШЬ! СЛУШАТЬСЯ! МЕНЯ! — по словам приказывал ему Поттер, прочувствовав наконец связь себя и всеуничтожаещего огня. — ТЫ! БУДЕШЬ! СТОЯТЬ! НА МЕСТЕ!       Адское пламя, уловив наконец необходимые эмоции злости и силы, будто бойцовская собака, не прощающая слабости хозяина, теперь присмирело и даже сбавило жар, что значительно уменьшило объем выделяемого пара. Неукротимая темная магия продолжала висеть в воздухе и покачиваться из стороны в сторону, но теперь, кажется, не собиралась двигаться дальше и причинять вред Гермионе, которую едва не облизывала своими палящими языками.       — А теперь, — властным голосом проговаривал Гарри. — Исчезни!       Неохотно, будто все еще желая продолжить свое сопротивление, но теперь признавая для себя нового повелителя, огненная змея свернулась в клубок, присмирела и медленно затухла, оставив после себя только густой водяной туман и запах серы, забивающий нос и заставляющий глаза слегка слезиться от рези в них. Вся эта картина сломила дух Гермионы, сначала словно приказывая замереть на месте, а затем рухнуть на колени и беззвучно заплакать, вздрагивая при каждом вдохе и выдохе.       — Гермиона! — подбежал к ней Гарри. — Гермиона! Ты в порядке?       Подруга не отвечала, лишь продолжала пустым и мокрым взглядом смотреть в океан, где ей вновь привиделся ночной кошмар о гибели всех, кого она знала, заставляющий даже пожалеть о том, что пламя не добралось до нее всего каких-то несколько футов. Стоящего рядом Гарри била в голову паническая мысль, что он сейчас, своими же руками, чуть не убил самого близкого человека в его жизни, вновь понадеявшись на авось, как это уже было множество раз. От осознания ужаса произошедшего, его бросило в жар, сравнимый по температуре с Адским пламенем, а сердце колотилось как бешенное, выдавая под сто восемьдесят ударов в минуту, если не больше.       — Гермиона! — вновь позвал ее Поттер и она наконец услышала его.       — Гарри… — повернула она осоловелый взгляд в его сторону и Гарри увидел в ее глазах боль потери и страх за их будущее, текущий слезами по ее щекам. — Прости… Я…       — Нет, это ты меня прости, — рухнул он рядом с ней на песок, бросая палочку в сторону и прижимая к себе, словно пытаясь закрыть от уже ушедшей опасности. — Я не смог сразу контролировать его… Я…       — А… Что… — растерянно вопрошала Гермиона, пытаясь прийти в себя.       — Ну пламя, — не отпускал он подругу, гладя ее по волосам. — Я почувствовал его только в самом конце, когда оно чуть не добралось до тебя! У меня совершенно вылетело из головы как его контролировать! Я испугался… Запаниковал…       — А… Ну да…       Состояние Гермионы очень сильно волновало Гарри, поскольку ее реакцию на свою практически гибель он ожидал явно другую. Он думал, что Гермиону проберет мандраж и паника, что она будет кричать и бить его за ошибку, что в конце концов трансгрессирует подальше от опасности, но он абсолютно не ожидал такой отрешенности от мира как сейчас. Поттер хотел было что-то спросить, уточнить и выяснить, однако наконец вспомнил, что Рон и еще несколько друзей погибли именно от этого заклинания, да еще и прямо на глазах у нее, пока сам он был в отключке от удара камнем по голове.       Ненавидя себя за то, что заставил ее в очередной раз пережить такие плохие эмоции, Гарри еще сильнее прижал Гермиону к себе, поглаживая по волосам и телу, помогая преодолеть тяжелые воспоминания и покачиваясь из стороны в сторону, будто убаюкивая ее на ветру. Он не знал, что нужно было говорить в такой ситуации, да и вообще не представлял, как стоило бы поступать, а потому доверился внутренним чувствам и просто молчал, пытаясь через объятия передать свою поддержку и извинения за случившееся.       Гарри не считал, сколько прошло времени, пока они просто сидели на этом берегу и молча наблюдали за поднимающимся над водой солнцем, резвящимися волнами и крикливыми чайками. После инцидента с заклинанием эта картина вновь была столь умиротворяющей и нереалистичной, что казалась каким-то сном. Она заставляла думать о том, что не будь всей этой войны, то рядом могли бы быть их близкие, с которыми они бы разделили столь красивое зрелище, а затем вернулись бы в свои дома, где жили тихой и мирной жизнью, без бесконечной опасности и страха. Но теперь это было просто невозможно и друг у друга оставались лишь они вдвоем, кто мог оценить это прекрасное зрелище после столь неожиданного нервного потрясения.       — Мы отомстим ему, — разорвал тишину Гарри, зачем-то в очередной раз повторяя прописную истину. — Мы обязательно отомстим за всех погибших, чего бы это нам не стоило.       Гермиона хоть и прекратила плакать, даже выровняла дыхание, но все еще продолжала молчать, в душе соглашалась с другом, ведь это было их долгом, висевшем на них мертвым грузом и не дающим возможности мыслить ни о чем другом. У них просто не оставалось иного выбора, поскольку пророчество говорило верно. Ни один из них не сможет жить спокойно, пока жив другой. И в этот момент Гермиона про себя думала точно так же. Она словно стала такой же частью этого пророчества, добровольно разделяя с Гарри предначертанную судьбу. Гермиона просто не могла уйти, не могла забыть ужасной картины всепоглощающего пламени и не могла бросить Гарри в его трудном и почти невозможном пути. Теперь они связаны навсегда и впереди у них либо убийство Волдеморта, либо мучительная гибель в рискованной попытке отомстить за всех, кто пал в ужасающей битве за Хогвартс. Иного выхода для них просто не существовало в природе.