Темные времена

      Рассветное солнце пробивалось сквозь вход палатки, освещая своими лучами ее внутренности и с трудом согревая находящиеся там предметы. Да, возле открытого прохода без нормального отсечения входящего воздуха, разумеется, были созданы согревающие чары, иначе морозный ноябрь быстро бы заставил находящихся внутри людей окоченеть от холода. Однако, даже магия не была всесильной и потому зимой внутри палатки, как и в суровых стенах Хогвартса, было довольно свежо, особенно по утрам.       Также как волшебство не было способно совладать с капризами природы, оно было бессильно в тех случаях, когда другое волшебство противостояло ему в своем разрушительном действии. К сожалению, но не существовало никакого лекарства от проклятия безумной Беллатрисы Лестрейндж, в своей ненависти к магглорожденным достигшей невероятной изобретательности и подлости. Она все продумала так, чтобы ее жертвы не имели и шанса на исцеление, а каждая попытка улучшить состояние пациента лишь сильнее пододвигала того к гибели.       Сидящая за столом Гермиона, как никто другой, чувствовала на себе эффекты проклятия любимицы Волдеморта, мучаясь то от нескончаемого кашля, то от дичайшей слабости, то от мучительной боли по всему телу, то от страшных кошмаров, добравшихся до самого ценного в ее душе. Она не хотела провести остаток своих дней в этой физической и моральной пытке, а потому приняла трудное, но такое правильное решение. Разменять пару дней ее жизни на избавление от симптомов и значительный подъем сил казалось ей выгодной сделкой со смертью. Но вот оценит ли такой порыв Гарри?       Гермиона кинула нервный взгляд на все еще спящего неподалеку парня, глубоко вздохнула и вернулась к своим записям, которые она вела последние несколько часов. По ее прикидкам, она продержится еще примерно три дня, а потому было необходимо за эти три дня оставить максимум информации для тех, кто продолжит их дело после ее смерти. И она использует это время как можно более эффективно, можно быть уверенной в этом.       Сама мысль о том, что ей не долго осталось бродить по этому свету, по какой-то причине не казалась страшной или мучительной. Еще до того, как Драко озвучил свой страшный вердикт, Гермиона прикидывала свои шансы выжить в этой войне как крайне незначительные. Она должна была умереть вместе со всеми в битве за Хогвартс, но каким-то чудом смогла убежать от своей судьбы. И сейчас Смерть нашла ту, кого упустила почти восемь месяцев назад, приводя во исполнение свой жестокий план.       И тем не менее, несмотря на все то горе, что происходило с ними за это время, Гермиона с грустной улыбкой понимала, что некоторые моменты можно было назвать лучшими периодами ее жизни. Царапая маггловской авторучкой в блокнотике схемы рун, она вспоминала, как еще не столь давно верила в светлое и хорошее, как объяснялась с Гарри во взаимности чувств и как провела с ним первую ночь любви. Как она даже после пыток и боли от той же Беллатрисы не хотела убивать Пожирателей. Как наивно и по-детски верила Снейпу. И как потом была бесконечно благодарна самому лучшему человеку на планете за то, что он научил ее быть такой, какая она есть сейчас.       Глупая девочка, считающая, что живет в сказке с обязательным счастливым концом, боящаяся смерти и надеющаяся на чудо, погибла уже очень давно. Плен и издевательства в поместье Малфоев выпотрошили ее до основания, а героический поступок Гарри, не пожалевшего своих пальцев ради ее свободы, только сильнее убедил в необходимости закопать прошлое глубоко в землю. Больше не было той маленькой заучки Гермионы Грейнджер, получившей свое письмо из Хогвартса и ввалившейся в купе к такому же не понимающему происходящего одиннадцатилетнему Гарри Поттеру. Разрушились о жестокую реальность все ее глупые мечты о предоставлении свободы всем угнетенным. Пропали в небытие идиотские представления о ценности человеческой жизни, которые им с самого детства вдалбливал Дамблдор, пока Пожиратели убивали и калечили их друзей одного за другим.       Осталась в жизни только одна цель: убить Волдеморта самой или, что более вероятно, лишь помочь Гарри исполнить старое пророчество и покончить с этим сумасшедшим психом. А затем просто уйти на покой и ждать любимого там, на той стороне, отправившись в путь с призрачного вокзала Кингс-Кросс, как он рассказывал во время одной из бесед. Все остальное теперь было не важно, поскольку просто не оставалось времени на переживания. Гермиона не совсем понимала — это ее психика пытается выстроить защитную реакцию в виде такого фатализма, чтобы не сойти с ума, или это так действует принятый ею эликсир, но факт оставался фактом.       Само же зелье золотистого цвета, что они сварили уже очень и очень давно, сейчас помогало ей чувствовать себя относительно нормально. Гермиона до невозможности радовалась тому, что оно сработало как нужно, а не вступило в конфликт с проклятием и добило ее на месте. В обычном случае принявший зелье человек может несколько недель подряд работать на пределе своих физических и магических возможностей, не обращая внимание на сон, усталость, желание есть и пить, вытворяя поистине невероятные вещи. Но у всего была цена и чаще всего, после окончания действия, он в лучшем случае впадал в длительную кому, а затем очень долго восстанавливался. В худшем же наступало сумасшествие, потеря магических сил и смерть.       Сейчас же оно боролось с проклятием Беллатрисы, практически уравновешивая его в противоположную сторону и не давая Гермионе испытывать все те мучения, что предполагала его создательница для таких как она. Да, легкий кашель продолжал немного беспокоить ее тело, но ближайшие дни Гермиона будет в полном порядке, плюс не понадобится тратить это время на сон. Осталось только максимально эффективно использовать оставшиеся часы, не спуская их впустую. Ну разве что можно было иногда отвлечься на пять минут, да погладить забредшего в палатку Живоглота, чтобы с потом с новыми силами приступить к делу.       А потому Гермиона, как бы ей этого не хотелось, не спешила будить все еще спящего Гарри. Она знала, что он будет очень расстроен ее решением, хотя должен прекрасно понимать, что лучше три дня полноценной жизни, чем пять-шесть в виде стонущего овоща. Разумеется, он примет ее позицию, но на разговоры и убеждения уйдет слишком много бесценных минут, и по этой причине Гермиона продолжала выводить сложные формулы максимально понятным языком, чтобы Гарри, при помощи Ромильды, потом смог сам использовать изобретенную ими защиту.       — Доброе утро, — оторвал ее от своих размышлений зашедший в палатку Малфой. — Уже не спишь?       — Привет, Драко, — кивнула она, бросив на него быстрый взгляд. — Да, занимаюсь вот подготовкой к вылазке в пещеру.       — Как твое самочувствие? — уточнил он, проходя внутрь их небольшого жилища. — Смотрю, ты довольно бодра.       — Скажем так, — поджала губы Гермиона, не собираясь скрываться или врать. — Я решила провести оставшееся время не в качестве обузы, а потому…       — А потому приняла зелье мобилизации резервов? — закончил за нее Малфой. — Я знаю, что оно у вас есть. Мы с Гарри обсуждали этот вопрос вчера вечером, пока ты спала.       — Да? — удивилась она, подняв вверх брови. — И что вы на этот счет говорили?       — Я смог убедить Гарри, что ты в праве сама решать пить его или нет, — усмехнулся Драко, подмигнув поврежденным глазом и садясь на соседний стул. — Конечно, он долго сопротивлялся, но все же прекрасно видел твое состояние и понимал, что его желание продлить твою жизнь слишком уж эгоистично по отношению к тебе. Что два-три дополнительных дня не стоят тех жертв, на которые тебе придется пойти.       — Что ж, — задумалась Гермиона, водя ручкой по страницам блокнота. — Это значительно упрощает дело. Я думала, что мне придется полдня его успокаивать из-за моего единоличного решения.       — А он не в курсе? — кинул Драко взгляд на спину все еще спящего Гарри.       — Нет, — вздохнула девушка. — Я думала, он будет против, а потому сделала все сама…       — Годы идут, а ты не меняешься, Грейнджер, — улыбнулся он. — Все также действуешь по-своему, считая, что так будет лучше. Хотя должна прекрасно понимать, что Гарри далеко не идиот и способен принять твои решения, даже если они ему не нравятся до глубины души.       — Не всегда это бывает так, — хмыкнула Гермиона, разминая затекшую шею. — И я хотела предотвратить непонимание.       — Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно? — изогнул бровь Драко. — У тебя не выйдет держать его во сне все три дня, ибо за такое он потом придушит тебя уже на том свете.       — Это да, — усмехнулась она, беря в руки лежащую на столе палочку. — Ладно, убедил.       Почти невидимый луч пробуждающего заклинания достиг спины сопящего на кровати Гарри, заставив его вздрогнуть и открыть глаза. Он потянулся, пощупал рукой соседнее место и, не обнаружив там искомую девушку, резко поднялся в сидячее положение и оглядел палатку. Гермиона издалека наблюдала за этой картиной и умилялась тому, каким потерянным и взволнованным одновременно был его взгляд. Как он бегал глазами по углам и как заулыбался, обнаружив ее за столом вместе с Малфоем.       Поднявшись с кровати и лениво натянув на себя футболку со штанами, Гарри прошел через всю палатку, рухнул на свободный стул и принялся потирать заспанные глаза. Кажется, Гермиона несколько переборщила с усыпляющими чарами ночью, а потому теперь ему понадобится что-то посерьезнее, чем утренняя чашка кофе, чтобы прийти в себя сейчас, а не к обеду.       — Ты как? — сонно спросил он, зевая во весь рот. — Давно проснулась?       — Если честно, — чуть замялась Гермиона, неуверенно глядя на кивающего Драко, — я больше не спала с того момента. И больше не буду спать до самого конца.       — Не будешь спать? — моментально подсобрался Гарри. — Только не говори, что ты…       — Да, — нервно кивнула она. — Я понимаю, что ты этого не одобряешь, но я приняла решение. Я выпила мобилизационное зелье и ты уже ничего не сможешь с этим поделать.       Безмятежный и заспанный вид пропал с его лица так быстро, словно последние несколько часов Гарри только и занимался тем, что бегал, прыгал, колдовал и пил литрами бодрящие эликсиры, а никак не посапывал на своей кровати. Он нахмурился, сложил на стол руки со сжатыми кулаками и медленно переводил взгляд с Гермионы на молчащего пока Малфоя и обратно.       — Почему ты не поговорила со мной на эту тему? — мрачно спросил Гарри.       — Я знала, что ты будешь против, — поджала она губы. — Точнее, я не была в курсе, что вы с Драко уже обсудили это все, пока я спала.       — Даже если и так, — вздохнул он с каким-то странным выражением лица, — я все еще не совсем уверен в правильности этого решения. Точнее, я все понимаю, но каждая клеточка моего сердца желает, чтобы ты прожила как можно дольше. Я готов бороться за каждую минуту, а ты отняла у себя целые дни.       — Тебе не кажется это эгоизмом? — уставилась на него Гермиона, чуть прокашлявшись от едва работающего проклятия. — Пожалуй, я имею право решать, как распоряжаться своей жизнью! И я не хочу медленно подыхать в кровати, а хочу приносить пользу!       — Да, понимаю, — кивнул Поттер без капли улыбки. — Но ничего не могу поделать со своими эмоциями. Мы через слишком многое прошли вместе, чтобы все закончилось вот так. Я знаю, это очень эгоистично и мой мозг осознает твои желания, но с трудом контролирует свои эмоции.       — Тогда будь так добр, забей их поглубже, как ты умеешь, — чуть раздраженно говорила она. — Если хочешь — можешь страдать после того, как зелье даст мне возможность умереть. А сейчас нам нужно работать.       — Хорошо, — со вздохом согласился Гарри, явно сдерживая в себе желание высказать еще что-нибудь этакое. — Что ты успела придумать за ночь?       Гермиона со сжавшимся сердцем наблюдала за явно поникшим и погрустневшим человеком, не желающим терять ее как можно дольше. Да, они прошли через многое, стали совсем другими людьми, но в глубине их душ все же оставались надежды на счастливый конец, где они смогут жить в мире и найдут свое счастье. И она сама бесконечно желала поддаться своим эмоциям, сцапав в охапку Гарри, утащив его в постель и имея во всех возможных позах, лишь бы напитаться чувством взаимной любви. Но увы, у них просто не было и шанса на такую роскошь. А потому приходилось жестко обрубать в себе все остатки человечности и действовать как машина с заданной программой, не обращая внимание на все вокруг.       Гермиона взяла свой блокнотик, где всю ночь расписывала требуемые действия на ближайшие три дня, сверившись с часами сделала еще один глоточек резкого на вкус эликсира, радуясь тому, что оно не убило ее сразу же, и перевела взгляд на сидящих за столом парней. Особенно на Малфоя, позволившего им выяснить отношения без вставки своих едких комментариев, но теперь необходимого для дальнейшего диалога.       — Итак, Драко, — прокашлялась она в кулак. — Я надеюсь, что ты знаешь, как попасть в Азкабан?       — Да откуда мне, — усмехнулся он, скривив поврежденную сторону лица. — Подумаешь, десяток раз навещал отца, а потом еще и по заданиям Лорда мотался.       — Значит, ты сможешь нас доставить туда? — продолжала Гермиона, не обращая внимание на его треп. — Мы-то там не были ни разу, а потому не в курсе как попасть на сам остров, да еще и в пещеры под ним.       — Да, могу, — подтвердил Малфой. — Если там ничего не изменилось, конечно. Так просто на остров не попасть. Он окружен как антитрансгрессионными чарами, так и особыми барьерами, не позволяющими пролететь на метле.       — И как туда проходят? — уточнил хмурый Гарри.       — По воде, — пожал он плечами. — Либо вплавь, как сбежал Сириус Блэк, либо с помощью лодочника, возящего людей туда-сюда.       — Охрана? — задавала вопросы Гермиона.       — Пара человек на пристани, — не очень уверенно ответил Драко. — По крайней мере раньше было так. Но на самом острове еще порядка пятнадцати-двадцати человек, не говоря уже о дементорах.       — Но они должны быть в самой крепости? — размышлял Поттер. — Если мы попытаемся пробраться под нее, то не должны встретить сильного сопротивления?       — Думаю, да, — кивнул Малфой. — Вот только я без понятия где этот вход. Возможно, Роми знает больше.       — Тогда спросим у нее, — произнесла девушка. — В любом случае, нам сегодня нужно еще кое в чем доработать нашу защиту, прежде чем соваться в Азкабан.       Практически до самого конца дня четверо волшебников проводили окончательные испытания рунного круга, который должен был дать им один шанс на победу в схватке с Волдемортом. Одно дело создавать небольшую зону с невозможностью наколдовать смертельное заклинание, и совсем другое — расширить ее на значительную площадь. В этом случае было крайне трудно соблюдать верное расстояние между отдельными рунами, наносить их точно в нужных местах, при этом не путая тот или иной символ.       У Гермионы и Ромильды ушло несколько часов на то, чтобы надежно превратить все пространство под их куполом Фиделиуса в поляну, где никто из них не смог выпустить из своей палочки зеленый луч ни в землю, ни в небо. Причем ночь, проведенная в обнимку с книгами и блокнотиком, позволила улучшить круг настолько, что даже одновременно произнесенная счетверенная Авада не смогла сломать защиту перегрузкой, заставляя символы лишь светиться ярким желтым светом.       Это можно было считать определенным и значительным успехом, который в мирные времена можно было представить как одну из самых полезных разработок в области защиты от темных сил. Войди такая вещь в постоянный обиход и третье непростительное заклинание очень быстро вышло бы из моды, а от остальных чар, даже самых темных, можно было защититься при помощи Протего или иных щитовых заклинаний.       — Но сейчас, увы, — вздохнула Гермиона, — известность мне не светит. По крайней мере, при жизни.       — Даже не знаю, что на это ответить, — усмехнулся стоящий рядом Малфой, пока Гарри бродил по периметру с ее блокнотом и пристально изучал каждую деталь. — Пожалуй, глупо будет говорить, что все обойдется, верно?       — Верно, — прокашлялась она и полезла в карман за очередным глотком поддерживающего эликсира. — Как же быстро мы изменились. Как же скоро нам стало наплевать на неизбежную собственную смерть. Нет, я бы с радостью прожила еще лет восемьдесят, но раз уж случилось как случилось, то и хрен с ним.       — Гарри все равно очень переживает, — кивнул Драко в сторону друга. — Ему крайне тяжело от одной только мысли, что скоро тебя не станет.       — Я его понимаю, — выпила Гермиона точно отмеренную порцию зелья. — И окажись я на его месте, то также сходила бы с ума от осознания, что он скоро умрет, а я ничего не могу с этим поделать.       — Знаешь, я тоже вот не в восторге от того, что ты так относишься к своей жизни! — внезапно выпалил раздражившийся Малфой. — Я, к слову, не меньше Гарри хочу, чтобы ты осталась с нами! Уж прости, Грейнджер, но мне тоже трудно терять друга, как и Роми, а тебе, почему-то, плевать на нас! Ты ведешь себя так, словно ничего не происходит! Словно готовишься вместе с нами отметить Рождество, до которого гарантированно не доживешь! Я в восторге от твоего самоконтроля и сильнейшего мозга, но хочу придушить тебя прямо сейчас за то, что ты продолжаешь страдать херней вместо того, чтобы провести это время вместе с Гарри!       Пламенный выпад Драко, безотрывно смотрящего на нее обоими глазами, произвел довольно сильное впечатление на подвисшую девушку. Уж от кого она точно не ждала такой взбучки, так это от человека, с которым ее связывали весьма спорные и неоднозначные отношения, начинающиеся от ненависти, переходящие в недоверие и заканчивающиеся если не дружбой, то чем-то похожей на нее. Да, она давно уже без проблем общалась с Малфоем, не желая прибить за то, каким он был придурком в школе. Спокойно смеялась над пошлыми шутками, оставалась один на один и искренне радовалась тому, что Ромильда нашла в нем надежную опору и поддержку. Хотя еще год назад Гермиона отговаривала бы ее всеми силами, лишь бы Вейн не совершила такой ошибки.       И вот сейчас Малфой упрекал ее в том, что Гермиона безответственно относится к чувствам других, особенно к чувствам Гарри, своими прагматичными идеями разбивая ему сердце. Да, тот пытался вести себя как обычно, работал вместе с ней над рунной защитой, однако именно сейчас она понимала, что внутри него словно выветрились все эмоции, а пылающие ранее глаза затухали с каждой минутой все сильнее. Слова Малфоя буквально заставили ее вновь вернуться в свое тело и начать думать о настоящем, а не пытаться успеть переделать все дела до того, как кончится отведенный ей срок, от чего из глаз Гермионы внезапно брызнули слезы и она уронила голову вниз, не зная, что ответить на его фразы.       — Ну что ты, — подошел Драко ближе и приобнял ее за плечи. — Прости, я не хотел быть таким резким.       — Нет, это ты прости, — всхлипывала Гермиона ему в ключицу. — Я такая идиотка… Думала только о себе… Лишь бы все успеть, лишь бы все доделать, а на остальное плевать…       — Я не был в твоей ситуации, но, возможно, твоя правда тоже есть, — спокойно говорил Малфой. — Когда убили моих родителей, то мне тоже было абсолютно насрать на мир вокруг. Насрать на этот дом, насрать на тебя, насрать на Гарри. Хотелось только лишь вырвать глотку Темному Лорду и следом сдохнуть прямо рядом с ним, уже не заботясь больше ни о чем. Я знал, что моя жизнь будет весьма коротка, а потому просто шел к цели и не задумывался над риском.       — И что же тебя изменило? — утирала она слезы на своих щеках.       — Роми, — усмехнулся Драко, мягко поглаживая девушку по спине. — Вроде бы обычная зазноба с Гриффиндора, имеющая острый язычок и привлекательную внешность. После того, как мы отошли от плена в моем доме, я сначала просто захотел ей помочь восстановиться, поскольку чувствовал свою вину за ее страдания и благодарность за уход во время восстановления. А затем с каждым днем я все сильнее понимал, что желаю не просто подарить ей новую жизнь, но и сам был бы не прочь провести ее рядом. И Гарри точно также держался только ради тебя. Однако сейчас, видя, как тебе плевать на свою жизнь, он тоже не особо желает что-то делать, хотя силой воли заставляет себя продолжать.       — Но ведь мои эмоции ничего не изменят, — шмыгала носом Гермиона. — Так или иначе, но дольше трех дней я не протяну.       — От этих трех дней зависит очень многое, — вновь уставился ей прямо в глаза Малфой. — Каким ты хочешь оставить Гарри в этом мире? Разбитым и потерянным, не знающим, куда держать путь без тебя? Или все же полным решимости покарать Волдеморта и его слуг за то, что отняли у него самое ценное, что есть в его жизни?       Слова Драко били прямо в ее зачерствевшее сердце, прожигая насквозь и заставляя вновь почувствовать себя человеком. Особенно тот первый раз, когда он назвал их главного врага по имени. С самого изначального момента, как Гермиона почувствовала себя плохо и начала понимать, что сваливший ее кашель это не просто простуда, она словно запечатала внутри себя прошлое, думая лишь о том, чтобы закрыть все висящие в воздухе дела, забивая на все остальное. Но ей и в голову не приходило, что для друзей и любимого парня куда важнее она сама, чем та помощь, что она может оказать за свои последние часы. И потому Гарри так просил ее держаться как можно дольше, потому хотел уберечь от необдуманных желаний принимать целебные зелья. И с огромным недовольством принимал ее решение выпить этот чертов эликсир, прекрасно понимая, что теперь срок ее жизни сократился как минимум вдвое.       Но Гермиона просто не обращала на это внимание, повернувшись на своей идее-фикс сделать максимум из возможного, даже не замечая, как бродящий по периметру Гарри старается не смотреть на нее лишний раз. Разумеется, он все понимал, ведь идиотом не был. Но он крайне тяжело переносил ее решение отделиться ото всех ради своей цели, стараясь при этом держать при себе свое мнение, которое явно разительно отличалось от того, что приняла для себя Гермиона. Ведь тогда эти последние дни могли стать лишь концом для их гармоничных отношений, а многодневные ссоры явно не являлись правильным расходом отведенных ей часов.       И сейчас в ее сердце вновь разгоралось настоящее пламя любви к человеку, который был готов закрыться внутри и держаться из последних сил, лишь бы дать ей возможность поступать так, как она хочет. В отличие от того же Рона, который закатил бы ей очередную яркую эмоциональную сцену, которые раньше и завладевали ее вниманием, Гарри мог поступать так, как было нужно по ситуации, а не так, как хотелось ему. И это окончательно разрушало вставшую в ее сознании стену, отделяющую от мозга слово «хочу», замененное только словом «надо», разрывая душу на части от любви к Гарри и ненависти к себе.       Посмотрев слезящимися глазами в глаза Малфоя и получив в ответ лишь короткий кивок с ухмылкой, Гермиона бросилась по заснеженному полю в сторону бродящего Гарри, за несколько секунд преодолела не такое уж большое расстояние и кинулась с объятиями к нему на грудь, едва он только успел обернуться на звук ее шагов. Она больше не хотела сдерживаться, не хотела терять ни минуты ради него, лицемерно считая важным только глупое желание закончить все свои дела в этом мире. Гермиона рыдала на его груди и тряслась всем телом в его руках, ненавидя себя за то, что была такой глупой и эгоистичной, хотя хотела обвинить в этом Гарри.       — Солнышко, что с тобой? — утешал он ее нежным шепотом. — Ты чего, эй?       — Прости меня, — едва дышала Гермиона, проклиная надоевший кашель. — Прости за все… За мой характер… За мое вечное «так будет лучше для тебя»… Прости, я… Я…       — Все хорошо, — шептал шокированный такой переменой Гарри ей в макушку, поглаживая спутанные волосы. — Я же знаю тебя как никто другой. Ничего такого, чего я не…       — Нет! — мотала она головой, зарываясь в его расстегнутую куртку. — Нет, я такая дура! Такая… Такая ужасная идиотка! Гарри, я же готова на все ради тебя и… И… И при этом про самого тебя я и забыла… Я…       — Ничего, — улыбнулся он. — За это я тебя и ценю. Ты можешь обо мне забыть, пока я рядом, в отличие от остальных фанаток.       — Дурак! — стукнула Гермиона кулачком по его груди. — Ты такой дурак! И я — дура!       — Еще одно подтверждение, что мы идеально подходим друг другу, — фыркнул Поттер, заставив ее нервно рассмеяться в ответ. — Пойдем в палатку, выпьем чаю. Тебе явно нужно успокоиться.       Не видя никаких причин сопротивляться, она последовала за Гарри в сторону их небольшого жилища. По правде говоря, сейчас Гермиона была готова идти за ним куда угодно, лишь бы сделать наконец то, что должна была с самой первой секунды, как узнала о проклятии — быть рядом и не думать больше ни о чем. Ведь он уже был не маленьким ребенком, Гарри сам был способен хоть затыкать Волдеморта свой палочкой до смерти, учитывая тот огромный объем тренировок, что случился за эти месяцы вместе. А далеко не глупая Ромильда без проблем помогла бы ему с завершением рунной защиты, пусть на это и ушло бы на пару дней больше времени.       Единственное, что она могла дать Гарри действительно незаменимого, так это общение с собой. Свое время. Свою любовь. Свою душу и свой голос, которые уже действительно не получится заменить ничем другим. А потому Гермиона, немного смущаясь самой себе, словно на первом свидании пила чай с печеньками и болтала с Гарри на совершенно отвлеченные темы, глупо смеясь над его шутками и впервые за долгое время чувствуя себя по-настоящему расслабленной и умиротворенной.       Она своими глазами видела, как он вновь начинает оживать, как уходит мрачное выражение с его лица, а на губах играет легкая улыбка. Как в его зеленых очах появляется, казалось бы, давно потерянный взгляд того молодого парня, интересующегося квиддичем и остальной мальчишеской ерундой, которую Гермиона считала абсолютно бесполезной, но так важной для Гарри. И сейчас она готова была сама придушить себя за то, как расстраивала его своим фатализмом и отречением от эмоций ради дела. Пусть всего на несколько дней, но это успело серьезно ударить по его состоянию. Однако вместе с этим к Гермионе пришли те мысли, от которых она так тщательно убегала внутри себя, с каждой минутой нарастая все сильнее и сильнее.       — Я не хочу умирать, Гарри, — вздыхала она, поцокивая ногтями по кружке с чаем. — Да, я готова и знаю, что иначе не выйдет, но… Но так хочется побыть с тобой рядом еще немного.       — Я понимаю тебя, — взял он ее руку своей покалеченной ладонью. — Примерно тоже самое я чувствовал, когда уходил в лес к Волдеморту. Я хотел остаться с вами всеми, но увы, выхода у меня не было.       — Представляю, как тебе было тяжело, — усмехнулась Гермиона, глядя на его оставшиеся пальцы. — Тогда мы были совсем другими. Не превратились еще в жестоких убийц и надеялись на чудо.       — Зато теперь я всем сердцем ощущаю, как было тяжело тебе, — мучительно улыбался Поттер. — Я помню, как ты не хотела отпускать меня и как кричала мое имя вслед. Тогда я думал только о себе и не обращал внимание на то, что ты никогда не вплетала такие нотки боли в свой голос. Зато сейчас все совершенно наоборот.       — Я бы рванула за тобой, — тихо говорила она. — Пошла бы до самого конца, если бы не знала, что мое присутствие все испортит. И плевать на всех, плевать на все. Даже на Рона было бы плевать и пусть бы попробовал меня остановить. Но было нельзя, увы…       — Возможно, это помогло мне выжить, — хмыкнул Гарри, сделав глоток из своей кружки. — Если бы тебя убили на моих глазах, то я бы вряд ли захотел вернуться. Пусть мы тогда и были лишь друзьями.       — И такими глупыми идиотами, — улыбнулась Гермиона. — Но да чего уж там, все в прошлом. И я бесконечно рада за то, что у нас было это время. Время, когда мы открылись и любили друг друга.       — Я и сейчас тебя люблю, — с укором посмотрел на нее Гарри, хотя в его глазах продолжал игриво блестеть огонь. — Очень люблю.       — И я тебя люблю, — наклонилась к нему девушка и прикоснулась губами к его губам. — И пока у нас еще есть время, я хочу провести его как можно ближе к тебе. Вместе до самого конца.       Легкий и, кажется, невинный поцелуй, больше подходящий только начавшей встречаться парочке, быстро перерос в глубокую и яростную схватку языками страстных любовников, будто находящихся в разлуке последние несколько лет. Гермиона буквально пылала изнутри, пока Гарри целовал ее в губы и спускался ниже на шею, обхватывая своими руками за талию и усаживая к себе на колени, продолжая свои движения руками и стягивая с нее ненужную в этот момент розовую кофточку. Она прекрасно понимала, что именно сейчас произойдет и не собиралась даже думать о том, чтобы сопротивляться.       Все мысли о неуместности траты времени на физическое проявление любви были напрочь вышвырнуты из ее распаляющегося сознания, ладони сами впивались во вновь отросшие волосы Гарри, а голос без какого либо ведома извергал самые сладкие стоны, когда он пробирался под тонкую маечку и сдавливал гиперчувствительную грудь. Им обоим было нужно почувствовать себя максимально близко друг к другу. Возможно, в последний раз в этой жизни, пока особое зелье еще позволяло ей бороться с проклятием Беллатрисы и не обращать внимания на продолжающие переламывать все на своем пути симптомы.       Гермиона изгибалась в его руках, встряхивала пышными волосами, стекающие по ее спине каштановым водопадом, бесконечно целовала любимого Гарри и тихо всхлипывала в тот момент, как он входил в нее горячим членом. Они оба предавались страсти, оба стонали в унисон и оба двигались резкими рывками, прижимаясь мокрыми от пота телами и до крови царапая ногтями податливую кожу. Они даже забыли наложить на палатку всякие заглушающие чары, надеясь на то, что их друзьям хватит ума потом не поддевать их за ужином различными шуточками. Да и на это было плевать, пока самый близкий и родной человек на планете смотрел на нее любящими глазами и вместе с нею бился в сильнейшем оргазме, заполоняя влажное нутро без остатка, а затем целовал в распухшие губы, улыбаясь и прижимая к себе самое ценное, что у него было в мире.       Ради этих моментов Гермиона хотела жить вечно. Ради Гарри могла бы победить саму Смерть, если это вообще было возможно. Но увы, даже силы волшебников были не безграничны, а потому не оставалось ничего, кроме как лежать вместе с ним на кровати и восстанавливать сбитое дыхание, дабы говорить о любви, безудержно целоваться, а затем вновь и вновь возвращаться к тому, что многие люди называют высшей точкой блаженства. Гермиона не желала отпускать его дальше, чем на пару дюймов от себя, хотела вечно предаваться страсти и кричать от каждого толчка внутри нее, но увы, Гарри не находился под действием особого зелья, а потому, со временем, когда за палаткой уже наступила кромешная тьма, сонливость и усталость все же начала рубить его сильнее желания продолжать заниматься сексом.       — Но я могу выпить чего-нибудь бодрящего, — усмехнулся Гарри, когда они оба выбрались из душа, где задержались значительно дольше, чем желали изначально.       — Нет, — все же сохраняла капельку разума Гермиона. — Тебе нужно отдыхать нормально, а я буду рядом и таки продолжу заниматься тем, чем должна.       — Надеюсь, к утру ты придумаешь какое-нибудь заклинание, которое убьет Волдеморта на любом расстоянии, — зевнул он с улыбкой.       — Было бы неплохо, — хихикнула Грейнджер, прижимаясь к нему обнаженным телом. — Иди спать, родной. Я немного полежу с тобой, а потом примусь за свои исследования, раз уж спать мне теперь грозит только дня через два. Да и то вечным сном.       — Шутит тут еще, — пробурчал Гарри, обнимая ее за талию и в очередной раз целуя в губы. — Хорошо, увидимся утром.       Ближе к часу ночи, когда Гарри спокойно лежал в своей кровати, Гермиона уже привычно сидела за столиком, освещаемым лишь небольшим пламенем в банке, висящим под потолком, грызла яблоко и читала свои записи, которые делала с момента их побега из плена у Пожирателей. Она в тайне ото всех собирала огромную базу знаний по совершенно неизвестной ей области магии, стараясь не рассказывать об этом, дабы не вселять ненужную надежду. Одно обещание, данное Гарри, не давало ей покоя, поскольку на его реализацию оставалось слишком мало времени, а знаний категорически не хватало. И лишь мысль о том, что это волшебство возможно, продолжала подталкивать ее вперед также, как двигался Гарри во время его многомесячного изучения беспалочковой магии.       Глубоко вздохнув и захлопнув блокнотик, Гермиона встала из-за стола и направилась к выходу, прихватив с собой свою сумочку со всем необходимым. Она надеялась на то, что Гарри и так спит очень глубоко после их любовных утех, а потому не стала лишний раз усыплять его дополнительными чарами. Лишь тихо обулась, накинула верхнюю одежу и выпрыгнула на мороз, где закашлялась от холодного воздуха и возвращающего силу проклятия. Чистое звездное небо и наполовину горящая луна давали достаточно света, чтобы при помощи кошачьего зрения видеть не хуже, чем днем.       Несколько десятков шагов до границы щитов, накинутая на плечи мантия-невидимка и хлопок трансгрессии унесли ее далеко от «Норы», в столь знакомые шотландские горы и небольшую деревушку у самого подножья разрушенного Хогвартса. Гермиона не собиралась идти в замок, не желая даже смотреть на то, во что Волдеморт превращает древнюю школу чародейства и волшебства, но зато ей очень нужно было в очередной раз попасть в один давно заброшенный магазинчик Хогсмида, где вполне можно было добыть необходимые ей знания.       «Дэрвиш и Бэнгс», гласила покосившаяся вывеска над заколоченной дверью одного из зданий. Ранее здесь продавались всякие различные магические вещички, такие как вредноскопы, принадлежности для квиддича, иные полезные мешочки и даже магические шахматы. Но также был и небольшой отдел с несколькими полками с книгами, куда студенты забредали крайне редко ввиду того, что обычно покупали все еще в Косом переулке. Однако, туда сейчас было идти крайне опасно, а здесь, в Хогсмиде, еще с самой победы Волдеморта в битве, основные охранные и сигнальные чары были сняты, в чем Гермиона убедилась еще с момента посещения ими Аберфорта. Пусть выбор изданий здесь был не столь велик, зато ничто и никто не мешал ей незаметно взломать дверь и пробраться внутрь, дабы в тишине перебирать книги и искать необходимые ей знания.       Да, иногда по улицам проплывали дементоры-охранники, но мантия Гарри довольно надежно отсекала ее от обнаружения ими, а потому Гермиона уже не первый раз посещала это место в тайне ото всех, где уже находила и томики по древним рунам, и книги по целительству, и особые учебники зельеваров. Никто и никогда не спрашивал ее о том, откуда они появляются, справедливо считая, что она сложила к себе в сумочку чуть ли не всю библиотеку Хогвартса еще при подготовке к поискам крестражей. Но увы, это было невозможно, а потому изначально Кикимер помогал ей таскать все необходимое, а затем, после его гибели, ей самой пришлось заниматься этим ночами втихаря, дабы Гарри и остальные не беспокоились насчет излишней опасности для нее. У них и так хватало забот.       Пройдя несколько раз между рядами и порывшись на заднем складе за прилавком, куда раньше не забредала, Гермиона собрала все, что хоть как-то совпадало с необходимой ей темой, сложила в бисерную сумочку и также незаметно выбралась на улицу. Ввиду их редкости, было крайне сложно раздобыть книги, где исследовалась проблема совмещения колдомедицины, заклинаний и трансфигурации одновременно, а потому приходилось по крупицам искать информацию о той магии, до которой ей бы еще расти и расти. Но время поджимало, а потому приходилось действовать значительно быстрее, чем хотелось. Благо, что так знакомая палатка уже вновь появлялась перед ее глазами, стоило только пройти барьер Фиделиуса и расслабленно выдохнуть после короткой вылазки из-под защиты. Впереди была еще долгая ночь, которую нужно было использовать максимально продуктивно.       Следующим утром Гарри проснулся довольно поздно, немного поворочавшись в постели и не особо желая вставать с нее. Все его тело отказывалось двигаться после вчерашних «упражнений», а потому он был крайне рад тому, что всего через несколько секунд к нему под одеяло забралась любимая девушка, обнимая вокруг груди и кладя свою голову на его плечо.       — Доброе утро, — чмокнула Гермиона в щеку все не разлепляющего глаза парня. — Выспался?       — Можно сказать и так, — потянулся Гарри, поворачиваясь к ней лицом и наконец открывая веки. — Снилось, как мы с тобой гуляли по Египту и если что-то очень вкусное в одной из кафешек на второй день.       — Это был кебаб, — хихикнула она, вспоминая ту восточную забегаловку. — Действительно, очень вкусная вещь, хоть и довольно вредная.       — Вредная как ты? — поддел ее Гарри.       — Я не вредная! — притворно насупилась Гермиона. — Скажем так, своеобразная.       — Это уж точно, — поддержал он с улыбкой. — Как провела ночь? Не скучала?       — Неа, — помотала она лохматой головой. — На самом деле, я добилась весьма многого в одном вопросе, который крайне хотела решить последние несколько месяцев.       — Это в каком же? — удивился Гарри.       — Пока секрет, — серьезно ответила девушка, кашлянув несколько раз. — Хочу убедиться, что я не ошиблась в расчетах. И если все будет верно, то к вечеру ты не устоишь.       — Уже горю в нетерпении, — усмехнулся Поттер. — А мне что, опять ходить и не мешать тебе работать?       — Ну почему же? — вновь поцеловала его Гермиона. — Я вся твоя, если будет скучно. Хотя тут с час назад заходил Драко.       — Чего хотел?       — Сказал, что если мы закончили с оргиями, от которых у него стоял член весь вечер…       — Очень смешно, — скривившись, вставил Гарри.       — …то он хочет обсудить с тобой план по вылазке в Азкабан, — закончила она. — Говорит, не помешало бы отправиться на разведку и издалека посмотреть все как есть.       — Хм, может он и прав, — почесал подбородок Поттер. — Ладно, тогда сделаем это побыстрее. Один фиг под мантией мы уместимся только вдвоем.       — Ага, — вздохнула Гермиона. — Давайте только без геройства. Туда и обратно.       — Ты меня знаешь, — поцеловал ее Гарри в лоб.       — Вот именно, — хмыкнула она. — Слишком уж хорошо…       Быстро приведя себя в порядок и закинув в желудок нехитрый завтрак из вчерашнего куриного супа и пары тостов, Гарри оделся потеплее, горячо попрощался с Гермионой, оставив ее на какие-то исследования, и направился в «Нору» искать Малфоя. Поскольку надежно спрятаться под мантией-невидимкой от дементоров могли только двое, то, очевидно, только ему и Гермионе потом придется отправиться в пещеру для подготовки места последней битвы с Волдемортом. Да, можно было сделать это и самому или же взять с собой Ромильду, как тоже неплохо знающую руны. Но Гермиона сразу приведет тысячу аргументов в пользу того, что она сделает это лучше, а поскольку ей и осталось не так много, то и рисковать ею будет более логично.       Такие рассуждения хоть и казались совсем уж прагматичными, но Гарри приходилось с ними соглашаться. Ведь один он может и ошибиться, а в случае их неудачи или внезапной гибели Ромильды, больше никто не сможет создать защиту от смертельного заклинания, ибо Гермиона точно также неизбежно покинет этот мир в ближайшие пару дней. И сейчас, стоя на небольшом холме у границы Северного моря, Гарри в очередной раз думал о том, что мысли они в подобном ключе курса так с пятого, то война бы пошла совсем по другому пути.       Нельзя было жалеть врага, боясь замарать руки кровью. Нельзя было плыть по течению и надеяться на то, что Дамблдор знает все лучше. И нельзя было знать о пророчестве, но при этом продолжать делать вид, что все в порядке. Именно из-за этих ошибок Волдеморт победил в битве за Хогвартс, захватил власть и усилил свое влияние, а Гермиона погибала от проклятия Беллатрисы, которую Гарри должен был убить сразу же после того, как она отправила Сириуса в Арку смерти, и чьей палочкой Гермиона пользовалась еще с прошлой весны.       — Ты здесь? — шепотом уточнил стоящий рядом Малфой. — Поттер, опять витаешь в облаках?       — По крайней мере, я не упускаю снитч у своего уха, — поддел его Гарри, напомнив о матче на втором курсе. — Давай, рассказывай.       — На самом деле, все просто, — махнул он рукой вниз, где находилась небольшая деревянная пристань, а вдалеке сквозь туман проглядывалась гигантская темная скала. — Это единственный путь в Азкабан. Если видишь, то у самого края стоит человек и рядом с ним два охранника.       — Вижу, — кивнул Поттер.       — Так вот, только лодочник имеет возможность доставить нас туда, — объяснял Драко. — Других лодка слушаться не будет никаким образом.       — А обратно как? — спросил Гарри. — Ну если он будет стоять здесь.       — Точно также, — шептал он. — На той стороне есть колокол, стукнув в который ты вызываешь его обратно. Хотя нам плыть почти полчаса, без пассажиров он добирается минуты за три.       — А для нас специальный аттракцион по волнам на все время? — скривился Гарри. — Ну, для полноты ощущений.       — Без понятия, — усмехнулся Малфой. — Но суть не в этом. На той стороне обычно дежурит больше людей, чтобы заключенные не могли сбежать так просто. Вам с Гермионой придется каким-то образом перебить их всех из одной точки, при этом не вызвав лишнего внимания.       — Мантия поможет, — уверенно ответил Поттер. — А дальше куда? Не думаю, что мы сейчас можем отправиться на разведку на остров, иначе переполошим там всех и считай пропало.       — Ну да, — почесал покрытую шрамами щеку Драко. — Я помню только, что основная лестница в тюрьму идет направо и от нее нет никаких ответвлений, поскольку она выдолблена прямо в скале. Но слева, вроде как, были какие-то заросли кустарника, так что можете начать оттуда.       — Да, план просто отличный, — фыркнул Гарри, еще раз оглядывая пристань и окрестности, замечая летающих над водой дементоров. — Надо будет отправиться рано утром, когда всем хочется спать.       — Главное, чтобы ты сам не уснул, — усмехнулся Малфой. — А как ты дашь знак Темному Лорду, что ты там?       — Табу, — пожал плечами Гарри. — Поверь, его имя из подземелий Азкабана будет однозначным маяком, что там нахожусь именно я. А там уже дело техники, как заманить в саму пещеру.       — Ясно, — произнес Драко. — Ну что, домой?       — Давай, — кивнул он в ответ. — Нарисуешь там все, что помнишь.       Весь оставшийся день Драко извлекал из своей головы описание Азкабана, схемы проходов и лестниц на нем, а также какие-то приглянувшиеся особенности. Им бы сейчас очень не помешал Омут памяти, но увы, такой роскоши в их распоряжении банально не было, а кабинет Дамблдора, скорее всего, был уничтожен целиком и полностью вместе с находящимися там вещами.       Тем не менее, Малфой предоставил все, что только помнил в довольно подробных деталях, а Ромильда дополняла его слова цитатами своих родителей, которые действительно указывали на то, что тайная пещера находится в стороне от основной лестницы и для прохода к себе требует искреннего желания найти ее, иначе банально окажется невидимой для человека.       — Как они говорили, — рассказывала Вейн, — только знающий путь найдет дорогу.       — Ну да, а иначе скучающие там охранники давно бы забрели в нее чисто случайно, — хмыкнул Гарри. — Такая простая защита, но крайне надежная.       — На самом входе вам придется оставить все магическое, что есть при вас, — продолжала девушка. — Мантию, сумочку, возможные артефакты и так далее. С собой можно взять только обычную одежду и палочку.       — А если этого не сделать? — прокашлялась Гермиона в кулак.       — Не знаю, — пожала плечами Ромильда. — Возможно, просто не получится пройти. Это все, что я знаю.       — Хорошо, — вздохнул Гарри. — Решено. Тогда мы с Гермионой пойдем туда часа в четыре утра. Давно уже пора это сделать, а времени в обрез.       — Мы будем ждать вашего возвращения, — уверенно произнес Драко. — Я все же надеюсь на поцелуйчик в щеку от тебя, Грейнджер. На этом свете.       — Если меня Роми не придушит, — хихикнула она под скривившимся взглядом подруги. — Вернусь — получишь за старания, а пока все же просто попрощаемся. Мало ли как все пойдет.       Примерно через полчаса, несмотря на еще довольно ранний вечер, Гермиона убедила Гарри принять немного сонного зелья и отдохнуть перед их заданием. Она сама еще осталась на кухне с Драко и Ромильдой, которые пытались поддерживать улыбки на своих лицах, однако было видно, какие они были вымученные и как искренне переживали их друзья за успех операции. Да, будь их воля, они точно также рванули бы в Азкабан для помощи и поддержки, но мантия могла скрыть лишь двоих, а иначе сотни и тысячи дементоров сожрут их так быстро, что никакой Патронус не поможет.       Ромильда в тот момент, как Гермиона засобиралась к себе, даже поддалась чувствам и разрыдалась прямо в ее объятиях, не желая терять ставшую ей столь близкой подругу. Да и Драко, кажется, был готов повторить за нею, пусть и держался куда лучше. Они все понимали, что разговоры о скором возвращении были лишь пустой тратой воздуха, ведь уже к концу следующего дня зелье больше не сможет поддерживать в ней жизнь, о чем ярко намекали вновь появившиеся капли крови при кашле и начинающая возвращаться тупая боль в теле.       И ближе к четырем утра Гермиона, поднимая Гарри с кровати, одевая с ним уличную одежду и направляясь к выходу, молила Мерлина о том, чтобы ей хватило сил закончить рунную защиту. Последний глоток зелья должен будет продержать ее еще несколько часов, возможно даже до вечера, а затем исхудавший за пару дней на десяток килограммов организм просто не сможет больше работать в таком режиме и поддастся проклятию Беллатрисы.       — Империо! — подчинил себе ничего не успевшего понять лодочника Гарри, когда два их заклинания с близкого расстояния отправили его зевающих охранников на тот свет. — Вези нас в Азкабан!       В противовес к крайне напряженному внутреннему состоянию, Северное море оказалось на удивление спокойным и безветренным. То ли магия делала путь более комфортным, то ли действительно погода благоволила двум диверсантам, продвигающимся под покровом звезд туда, куда мало кто желал попасть по доброй воле, но лодка быстро скользила по глади воды, не требуя ни весел, ни мотора. Только лишь ее хозяин указывал палочкой на направление движения, а летающие над головой дементоры практически беззвучно плыли по воздуху, из-за своего влияния окружая остров сырым туманом и нагоняя еще больший холод, чем был снаружи.       — Сколько человек охраняет другую сторону в это время? — спросил Гарри у лодочника, дабы знать, к чему быть готовыми.       — Трое, — ответил он, подчиняясь заклинанию. — Все содержащиеся в тюрьме преступники были подвергнуты поцелую дементора, а потому оттуда просто некому бежать.       — Кто бы сомневался, — яростно прошипела Гермиона. — Зачем тогда ее еще населяют люди?       — Для контроля над дементорами, — также безэмоционально говорил он. — Это их обеденный стол и дом, без которого Повелитель не сможет управлять своими слугами.       — И потому продолжает отправлять туда магглорожденных, а не убивает на месте? — изумилась она. — Сука, вот ублюдок!       — Тише, родная, — сжал ее руку Гарри. — Мы уже близко.       Темный причал, освещаемый лишь парой масляных ламп, показался из тумана и стал приближаться к ним. Как и говорил лодочник, на нем действительно стояли всего трое человек в мантиях Пожирателей, окруженных чем-то похожим на серебристый барьер Патронуса, дабы дементоры от голода не сожрали тех, кого не стоило бы. Они удивленно посмотрели на лодку со всего одним человеком в ней, кинули взгляд на висящий рядом колокол, в который никто не звонил, и уже начали доставать из-за поясов палочки, как две Авады и одна Сектумсемпра быстро избавили их от необходимости поднимать тревогу.       Дав лодочнику команду возвращаться назад, дабы не вызывать подозрений, и избавившись от тел Пожирателей, скинув их в холодную воду, Гарри и Гермиона, плотно прижимаясь друг к другу под мантией, двинулись в сторону монументальной лестницы, действительно выбитой прямо в скале и не имеющей каких-либо перил. Однако, у самого ее подножья, как и говорил Драко, на самом деле росли пара почти голых кустов, куда охранники, вероятнее всего, ходили справить малую нужду.       Наколдовав на себя заклинание кошачьего зрения, Гарри повел вперед по довольно узкой тропе, стараясь не оступиться и не свалиться вниз в плескающееся там море. Остров был не очень большим по размеру, а потому, дабы не пройти мимо, он сразу начал очень сильно мечтать увидеть «Исполнитель желаний», крутя в голове различные вариации его наименования примерно так, как он вызывал Выручай-комнату на восьмом этаже Хогвартса.       — Смотри! — махнула рукой Гермиона на участок стены впереди них. — Вот оно!       И действительно, серая скала, смачиваемая брызгами от волн, замерцала и начала перестраиваться в некое подобие каменой арки. Все это чем-то напоминало проход в Косой переулок, за тем лишь исключением, что там это были кирпичи, а здесь монолитная стена без какого-либо намека на скрытую под ней пещеру. Не медля ни минуты, волшебники прошли внутрь и остановились в удивительно теплом и светлом помещении, где не ощущалось присутствия дементоров, а стены которого были исписаны столь древними рунами, что даже Гермиона с трудом могла их прочитать, подбирая слова по смыслу. Впереди же находился довольно узкий тоннель, явно закрытый еще одним едва различимым заклинанием.       — Оставь здесь все, что принес с собой, — проводила Гермиона рукой по символам. — Возьми лишь то, что делает тебя волшебником, брат мой.       — Видимо, Салазар и Годрик таким образом приветствовали друг друга, — осторожно вылез из-под мантии Гарри и нацелил палочку на вход. — Я вроде как не чувствую дементоров, но давай выждем минутку.       — Здесь указано, что страх не может проникнуть сюда, — продолжала читать руны девушка, также скидывая с себя защиту и открывая сумочку. — Думаю, опасности нет.       — Я бы не сказал, что в Азкабане есть место, где нет опасности, — скривился Поттер. — Всего-то пройдите налево от лестницы, захотите увидеть пещеру желаний и все, будет вам тепло и комфорт?       — Да, — пожала плечами Гермиона, запихивая внутрь сумочки мантию-невидимку. — Кстати, Ромильда говорила, что ее родители пытались разрушить это место и у них даже получилось.       — Значит, Годрик и Салазар предусмотрели такой вариант, — предположил он. — Возможно, она после каждого посещения возвращается в первоначальный облик.       — Может быть, — согласилась Гермиона, вновь закашлявшись и отхаркивая в платок сгусток темной крови. — И раз уж мы здесь, то пойдем. Сам-знаешь-кто ищет это место и будет очень глупо нарваться на него здесь.       — Идем, — с грустным лицом пронаблюдал за ней Гарри. — Времени действительно в обрез.       Оставив в самом темном углу бисерную сумочку Гермионы, волшебники взялись за руки, переглянусь и сделали шаг вперед, проходя сквозь барьер. Они оба почувствовали, словно некое заклинание заморозило их на секунду, обследовало с ног до головы, немного задержалось на сжимающих палочки руках, а затем отпустило и дало добро на движение вперед. В небольшом туннельчике, выложенном камнем и имеющим множество факелов на стенах, зажигающихся при приближении, Гарри вновь почувствовал себя словно в подземельях Хогвартса. Вообще за последние полчаса он на каждом шагу натыкался на что-то знакомое из магического мира Британии. Впрочем, это место создавали те, кто являлся одними из величайших людей прошлого, внесших значительный вклад в развитие волшебства, а потому это было неудивительно.       Не меньше сотни шагов пришлось пройти по этому месту, одни стены которого чуть ли не возвращали в прошлое, обещая за ближайшим поворотом кабинет зельеварения, где Снейп обязательно снимет еще десяток баллов за опоздание. Гарри пытался не думать о ненавистном человеке и лишь сжимал своей рукой руку Гермионы, чувствуя тепло ее ладони и слушая взволнованное дыхание. Он чувствовал, как легкий тремор возвращался в ее тело, как преследует упадок сил и все чаще беспокоит кашель. Это определенно был конец и они оба это понимали, однако их последнее дело должно было стать тем, что Гарри запомнит навсегда, если выживет в этой войне.       Тоннель привел их в довольно просторную подземную пещеру с большим светящимся озером посередине и новое ностальгическое воспоминание всплыло перед глазами Гарри. Он помнил, как они с Дамблдором охотились за крестражем Реддла, как переплывали наполненную инферналами воду и как сражались за свою жизнь. Однако здесь, похоже, в этом не было необходимости. Озеро лишь создавало мягкий свет, другой его конец утыкался в глухую стену, а уже на этом берегу вновь были видны множественные руны, которые Гермиона тут же принялась изучать.       — Здесь сказано… Эм… Ну если передавать смысл, то… — замялась она и зажгла палочку, дабы лучше видеть выбитые прямо в скале руны. — Брат мой, ты и так все знаешь. Остальные же внесите жертву в воду и загадайте желание. Дух пещеры оценит жертвоприношение и выдаст свое решение. Но будь осторожен, путник. Если жертва окажется ложной, то смерть тебя ждет.       — Прекрасно, — фыркнул Гарри, вытаскивая из кармана блокнотик с записями Гермионы. — Ладно, давай работать.       К их огромному счастью, стены пещеры позволяли без проблем выжигать на себе дополнительные руны, не вступая с ними в конфликт. Конечно, очень хотелось защитить от смертельных чар весь периметр вокруг, но добираться вплавь до другого конца было бы довольно трудно и долго, а потому было принято решение окружить лишь всю площадь от выхода из тоннеля и до края светящегося озера. Учитывая то, что у них была всего одна попытка, Гермиона с особой тщательностью проверяла каждую позицию новой руны, сначала камушками разметив все так, чтобы они не пересекались с надписями на стене, а затем долго выводила их одну за другой.       Наблюдая за ней со стороны и скрестив руки на груди, Гарри видел, как с каждой минутой ей становится все тяжелее и тяжелее. Как учащается ее дыхание и все болезненным и бледным становится ее лицо. Ему хотелось прямо сейчас бросить все и схватить ее в объятия, если бы он не знал, что получит за это усыпляющим в лоб, ибо Гермиона ненавидела, когда ее отвлекают от важных дел. И тем не менее, не оставалось никаких сомнений в том, что ее силы на исходе, а вся возможная концентрация была направленна на то, чтобы не сделать ошибку.       Почти час девушка старательно выжигала символ за символом, а когда закончила, то самолично попыталась выпустить Аваду в потолок, получив в ответ ровным счетом ничего. Только засветившиеся знаки по периметру и вымученная улыбка на лице стали подтверждением того, что у нее все получилось. К сожалению, но это все, на что у нее хватило сил, после чего дрожащие ноги перестали держать тело вертикально и она чуть ли не комом рухнула на пол, захлебываясь собственным кашлем.       — Гермиона! — воскликнул Гарри, подбегая к ней и приподнимая руками себе на колени. — Гермиона! Ты…       — Да… — едва произнесла она между содроганиями грудной клетки. — Все, это конец.       — Нет… — мотал он в неверии головой, хотя прекрасно понимал, что к этому все и шло. — Я не хочу! Я не готов!       — Я тоже, любимый, — с трудом улыбнулась она. — И я надеялась, что протяну хотя бы до вечера, но… — вновь прорывался ее кровавый кашель. — Но… Кажется, Драко так и не получит желаемого поцелуя в щеку…       — Гермиона, солнышко мое, — текли слезы по его щекам, а старательно сдерживаемые эмоции рвались наружу бурным потоком. — Не уходи от меня! Давай я внесу тебя в озеро и ты пожертвуешь мной ради себя! Прошу! Пожалуйста!       — Ты же знаешь… кхм-кхм-кхм… Я бы никогда так не поступила… — прерывисто дышала девушка, прикасаясь дрожащей рукой к его щеке. — И ты тоже… И потому не… Потому не предлагала… Пожертвовать… Мной ради победы…       — Я бы не смог, — мотал головой Гарри. — Никогда…       — Я буду ждать тебя там, — трясло все ее тело, а лицо кривилось от все нарастающей боли. — Ждать столько… Сколько… Потребуется… А сейчас… Дай мне свою левую… Руку…       — Зачем? — не понимал он, выполняя желание и капая слезами на ее и так уже мокрую грудь.       — За этим… — из последних сил прикоснулась она палочкой к его покалеченной ладони и начала шептать какие-то слова.       Гарри совершенно не понимал происходящего, его сердце разрывалось от боли, а слезящиеся глаза едва могли наблюдать за тем, как золотистое свечение окутывает его руку и словно согревает ее изнутри. Оно было столь ярким, что могло сравниться с самим солнцем в жаркий летний день, держась в виде шара несколько секунд, а затем начиная преображаться в два вытянутых предмета, прикрепляющихся к его тканям и начавших чувствоваться тем, от чего Гарри уже давно успел отвыкнуть, даже не мечтая вернуть назад. Она выполнила свое обещание. Она вновь создала ему потерянные в поместье Малфоев пальцы, которыми он пожертвовал ради ее спасения. Она за этим взламывала книжные магазины и искала там эти знания, не вселяя ложные надежды, дабы попытаться сотворить эту труднейшую магию тогда, когда будет уверена в результате.       — Это мой подарок… Тебе… — в последний раз улыбнулась Гермиона и прикоснулась губами к его губам. — Прощай.       Издав один короткий вздох и выпустив из легких воздух, тело Гермионы обмякло в его руках и больше не подавало признаков жизни. Гарри никак не хотел верить в то, что сейчас происходило прямо на его глазах, хотя давно уже знал о таком исходе. Он прижимал к себе все еще теплое тело и плакал в ее пышные волосы, не находя в себе сил остановиться. Ее последнее действие одновременно бесконечно грело его душу и при этом же рвало на куски все внутренности от боли. Гермиона сделала совершенно невозможное, она создала своей магией ему то, что давно уже потерял, однако Гарри был готов отрубить себе все конечности и голову разом, лишь бы вновь оживить замершие на месте карие глаза, безэмоционально смотрящие в потолок стеклянным взглядом.       — ГЕРМИОНА! — завыл в бессилии Гарри. — ГЕРМИОНА! ПОЖАЛУЙСТА! ГЕРМИОНА!       Он понимал, что это бесполезно. Знал, что не имело никакого смысла трясти ее тело и пытаться завести сердце. Она вытащила его из лап смерти тогда, в дождливом лесу, сразу после лишившей их всего битвы за Хогвартс. А сейчас сама умерла на его руках из-за идиотского желания Гарри следовать пророчеству и отомстить Волдеморту за своих друзей и близких. Знай он второго мая, чем все обернется, то никогда бы в жизни не вернулся из Египта в Британию, а навсегда сбежал бы с ней как можно дальше и плевать на всех и вся. Ведь теперь самый близкий человек во всей вселенной, полюбивший его искренне и без всяких но, неподвижно лежал в его руках и медленно остывал в этой проклятой пещере. Очередная, но самая тяжелая жертва этой бессмысленной войны, за которую Гарри ненавидел себя так, как никогда и никого, кроме одного единственного человека.       — Я скоро прибуду к тебе, солнышко, — с капающими со щек слезами проводил он своей исцеленной рукой по ее безжизненным волосам. — Я сделаю, что должен и отправлюсь за тобой. Я порву на части этого ебучего Реддла и мы вновь увидимся, любимая. Я обещаю это.       — Что ж, — раздался из-за его спины знакомый шипящий голос Темного Лорда. — Обещания нужно выполнять, Поттер. И твоя смерть будет быстрой.