Равноденствие

Стукнув ногтевой пластиной по стенке бокала, Темный Лорд проводит кончиками пальцев по поверхности стола из бурого дуба и плавно начинает двигаться по комнате с задумчивым выражением лица. Северус стоит неподалеку, заложив руки за спину. В кресле сидит с прямой спиной Нарцисса, наблюдая за каждым шагом темного волшебника. Люциус затравленно стоит возле входа в комнату, опустив вниз голову. Внезапные собрания узким кругом лиц — довольно редкое явление. Обычно Темный Лорд собирает не менее полдюжины приближенных и среди них есть Беллатриса, как самая преданная среди прочих. На сегодняшнее собрание ее не приглашают. Одному Мерлину известно, как она отреагирует, когда узнает об этом. — Я размышлял над нашим положением несколько дней, — внезапно нарушает тишину Повелитель. Нарцисса сглатывает, сильнее сжимая на коленях руки. Обстановка нагнетает, Темный Лорд принимает решение, с которым им всем придется согласиться, потому что у них нет выбора. Цисси с тревогой наблюдает за шагающим в гнетущем молчании Повелителем. — Как вы думаете, что мы имеем в данный момент? — внезапно останавливается он, глядя на собравшихся. — Люциус?.. Малфой дергается, поднимая голову, и сжимает губы, бегая взглядом по полу. — Мы имеем… — робко начинает он, — армию?.. Темный Лорд разочарованно цокает языком. — Люциус, как ты выносишь себя? — с презрением интересуется он. — Для разнообразия следует думать шире. Что мы имеем в данный момент? — повторяет он свой вопрос. Нарцисса переглядывается с Северусом. Она едва заметно качает головой из стороны в сторону, давая ему понять, что не догадывается, что Темный Лорд хочет услышать. Северус набирает в легкие воздуха. — Возможности? — дернув бровью, произносит он. Темный Лорд останавливается, растягивая губы в улыбке. — Верно, — отзывается он. — Верно, Северус. Мы имеем возможности. Сжав от странной радости руку в кулак, Том садится в кресло, снова на мгновение задумываясь. Нагайна шипит, кольцами закручиваясь у ног хозяина. Огромная змея пугает всех в доме, даже Беллатриса от ползучей мерзости старается держаться подальше. — Девчонка, — плавно произносит Темный Лорд, оглядывая собравшихся, — умна… Нарцисса сглатывает. Она наконец понимает, с какой целью они здесь собираются. Ее предположения оказываются правдивыми. — Она не просто была частью сопротивления, — рассуждает он, — она была тем самым связующим звеном, без которого у них рухнет вся система. Темный Лорд протягивает вперед руку, и Люциус тут же срывается с места, вынимая из-за спины папку. Поклонившись, он отдает ее Тому и уходит обратно на свое место. Повелитель лениво перелистывает страницы ее дела. Он уже успел с ним ознакомиться. Он все о ней знает. О ее происхождении, ее семье, этапах ее взросления. Способностях. — Я хочу использовать нашу возможность, — проводит он пальцем по корешку папки, — необходимо показать нашим последователям, кто здесь находится, — он недолго молчит. — Надо использовать ее положение в наших интересах. В комнате воцаряется молчание. Нагайна кольцами закручивается на полу. — Вы желаете сломить ее? — нарушает тишину Северус, но внезапно его настигает моментальное озарение. — Сделать ее мученицей? Продемонстрировать ее кончину в назидание другим? Темный Лорд переводит на него взгляд. Северус пытается понять, что задумывает Повелитель, но тот слишком скрытен. Понять причины и следствия его поступков никому не под силу. — Сломить? — дернув уголком губ, переспрашивает Том. — Это подходящее слово, Северус. Необходима показательная казнь, чтобы мальчишка сломился следом. Северус чувствует, как внутри что-то сжимается. Грейнджер попадает в гущу военных событий и оказывается не на той стороне по чистой случайности, а теперь Темный Лорд решает устроить пир во время чумы. Уничтожить девчонку в назидание другим, хотя это вообще не ее война. Это не ее битва. Северус в очередной раз подавляет в себе бешеное желание со злостью стиснуть зубы. Сколько бы лет ни прошло, он по-прежнему живет по единственной установке. Без конца спасать мальчишку Поттера и его треклятых друзей. Альтернатива. Другой вариант. Северус старается думать. Что-то сделать, надо что-то сделать. Если людей нельзя запугать, что заставляет их продолжать двигаться дальше? Ответ приходит моментально. Вера и надежда. Если лишить человека веры, приходит опустошение. Неизбежность происходящего. Смирение. Северус находит решение. — Грешно было бы терять столь ценный экземпляр магглорожденной волшебницы, — тянет Северус. Темный Лорд поднимает взгляд. Нагайна чувствует перемену настроения хозяина и предупреждающе начинает шипеть. Люциус жмется к стене, Нарцисса почти не дышит, глядя то на Северуса, то на Повелителя. Северус держит лицо. — Ей надо показать, что здесь она надолго, — уверенно продолжает Снейп. — И продемонстрировать, какие трофеи ждут последователей после победы. Темный Лорд поднимается с места. — Ты хочешь предложить… — Сломить ее волю, — кивает Северус. — Показать всем, что она под полным вашим контролем, — смотрит он в глаза Темному Лорду. — Дать всем понять, что она остается здесь. Остается на нашей стороне. Том выжидающе смотрит на него, сосредоточенно размышляя о чем-то своем. Создается впечатление, будто он в это самое мгновение продумывает новую стратегию, только делиться деталями пока ни с кем не собирается. Нарцисса задерживает дыхание, когда наблюдает за ним. Ее всегда пугают идеи Темного Лорда. — Прекрасно, — наконец выдыхает Повелитель, — прекрасная идея, Северус. Снейп коротко кивает, делая шаг назад. Ему удается заложить новую мысль в сознание Тома, и это хорошо. Наверное. По крайней мере, он выигрывает время и для себя, и для девчонки. Ему еще предстоит понять, как вытащить ее отсюда и при этом не привлечь к себе ненужного внимания. Только бы она не наделала глупостей. — Будет ужин, — протягивает Том, шагая по комнате с заложенными за спину руками. — Завтра вечером я представлю своим последователям свою главную пленницу, — смотрит он на задний двор, где под туманным одеялом лежат идеально стриженные аллеи лабиринта. Нарцисса нервно облизывает губы, бросая взгляд на супруга. Люциус тут же ее понимает. — Мой Лорд, — блаженно тянет он. — Учитывая обстоятельства, пышный прием… Темный волшебник резко оборачивается. Люциус не выдерживает взгляда. — Удастся подготовить завтра к восьми вечера, мой Лорд, — тут же произносит он. Том чуть кривит линию губ, но подходит к своему слуге. — Молодец, Люциус, — кладет он ладонь на его плечо и намеренно сильно сжимает. Люциус едва заметно морщится. — Уверен, ты не подведешь, — смотрит он ему в самую душу. — Проследи, чтобы все было идеально. И наша главная гостья также была в надлежащем виде. Малфой кивает, прикрыв глаза, а открывает их лишь в тот момент, когда сильная хватка на его плече сходит на нет. Нарцисса почти с ненавистью смотрит в глаза супруга, поднимаясь с места и расправляя подол своего платья. Ей придется всем заниматься самостоятельно. От него помощи не дождешься. Едва Темный Лорд уходит за порог комнаты, Нарцисса хватает в руки блокнот с пером и, усевшись за стол, начинает шептать себе под нос, пока перо бегло скользит по пергаменту. Необходимо продумать стол, напитки, количество персон не имеет значения, нужно организовывать общий стол. Бокалы. Блюда. Украшение зала. Проклятье. У нее меньше суток, чтобы все продумать и организовать. Нарцисса нервно заводит за ухо волосы. — Не стоит взваливать все на свои плечи, — врывается в ее мысли знакомый голос. Цисси вскидывает голову. Мгновение глядя на внезапного собеседника, она качает головой и снова склоняется над ежедневником. — Необходимо крайне много всего сделать, а я, — снова заводит она за ухо прядь, — понятия не имею, с чего начать… Перо снова бегло строчит по бумаге. Северус чуть покачивается на месте. — Думаю, следует подумать о главной гостье торжества в не меньшей мере, чем обо всем остальном, — замечает Северус. Цисси снова поднимает взгляд. — Верно говоришь, — соглашается она. — Она уже четвертый день, — женщина непроизвольно начинает говорить тише, — там… Нарцисса и сама головой понимает, что девчонке нужно есть, иначе дух в темнице испустит, не дожив до завтрашнего дня. Без еды человек может обходиться до трех недель, а вот без воды… Женщина надеется, что Снейп ее понимает. Северус согласно кивает. — Следует ее накормить, а затем подготовить к завтрашнему вечеру, — рассуждает он. Нарцисса сосредоточенно смотрит перед собой. — Я подготовлю ей комнату, — внезапно произносит она. Северус переводит напряженный взгляд на женщину. Идея и плохая, и хорошая одновременно. С одной стороны, Грейнджер будет в безопасности в закрытой комнате, в которую не будет доступа у Лестрейндж и других пожирателей, с другой… Девчонка без царя в голове, может и попробовать сбежать, чем подпишет себе приговор. Проклятье. — Разумное ли это решение? — осторожно спрашивает Снейп. Нарцисса сглатывает и перехватывает перо в ладони. Если у нее есть хоть какая-то возможность заглушить свое чувство вины за те действия, что происходят в стенах ее дома, то это одна из них. — Накорми ее, — отрывисто произносит Нарцисса, снова склоняясь над блокнотом. — После отбоя ее комната будет готова, я отдам распоряжения. Северус коротко кивает и направляется к выходу из комнаты, оставляя все приготовления на Нарциссу, которая, как он и предполагает изначально, не примет помощи. Однако она становится свидетелем следующей ветки событий. Теперь и она непроизвольно ввязывается в задание Северуса. Ведь это ему изначально было велено отвечать за Грейнджер головой. Северус спускается на кухню и толкает пальцами дверь. Полдюжины домовиков от неожиданности склоняют головы, вскакивая с места. Снейп окидывает их взглядом. Такие же убогие эльфы, как и в любом другом доме. Один из них — тот, что одет не в такое тряпье, как все прочие, — делает неловкий шаг вперед. — Что желаете, сэр? — дрожащим голосом вопрошает он. — Нужна кладовка, — резко отзывается Северус. Домашний эльф тут же кивает. — Следуйте за мной, сэр. Один шаг Северуса приравнивается к пяти шагам скрюченного эльфа. Они проходят большую кухню с жаркими плитами, и слуга открывает перед ним деревянную дверь, кланяясь без слов. — Разберусь дальше сам, — холодно чеканит он. В следующее мгновение эльфа и след простывает. Северус входит в кладовку и закрывает за собой дверь. Заприметив небольшую корзинку, мужчина берет ее в руки. Он кладет в нее бутылку с водой, тыквенный сок, несколько кусков сыра с хлебом и два шоколадных кекса. Постояв какое-то время на месте и пустым взглядом глядя в корзину, Северус всего на мгновение задумывается о том, что творит, а после сжимает челюсти и выходит из кладовки, гулко хлопнув дверью. Без свидетелей он спускается по винтовой лестнице вниз и, взмахнув палочкой, минует железную дверь, быстрым шагом направляясь к конкретной камере. Люмос освещает небольшой участок темного коридора. Внутрь камеры падают вертикальные тени прутьев. — Мисс Грейнджер? Деревянный каркас постели слегка скрипит. Северус прищуривается, глядя перед собой, но ничего не удается разглядеть. Он запускает в камеру шар света и собирается подойти ближе, но тут же опускает взгляд вниз. Под ногой оказывается что-то вязкое и мягкое. Склонившись, Северус различает очертания вчерашнего пирога, который приносят за ужином. Как он сюда попадает? Кто его сюда приносит? Нахмурившись, мужчина пинает его в сторону и чистит подошву ботинка об пол. Он снова поднимает взгляд. — Мисс Грейнджер, — снова зовет он. — Подайте признаки вашего здравия, будьте любезны, — язвительно произносит мужчина. — Вам-то какое дело до моего здравия? — глухо отзывается она. Северус чуть вздергивает подбородок. Жива. — Если хоть немного попробуете подумать, то сами придете к выводу, что от вашей способности к выживанию зависит отчасти и моя, — холодно отвечает он. В глубине камеры слышится обессиленный смешок. — Значит, в моих силах убить двух зайцев, профессор, — саркастично бросает Грейнджер, постепенно выходя на свет. Она останавливается возле решетки, чуть запрокинув вверх голову. Под глазами гриффиндорки круги отдают в синеву, копоть на лице въедается в поры, карие глаза тусклые, сухие потрескавшиеся губы слегка кровоточат в уголках. — Что вам нужно? — прерывает она молчание. — Вопрос в том, что нужно вам, — почти сразу отзывается он. Гермиона хмыкает. — Перебить весь мэнор поголовно и сжечь его дотла, — шепотом произносит она. — Это первостепенная задача. Северус смотрит на нее долгим, изучающим взглядом. Голод и одиночество играют свою роль. В ней засыпает праведное миролюбие и просыпается жестокость, основа которой живет в каждом человеке до определенного переломного момента. Этот момент настигает Гермиону Грейнджер. Северус задумывается о том, стала бы девчонка так храбриться без палочки и не за решеткой при других пожирателях. При той же Беллатрисе? Темном Лорде? Снейп понимает, что ее бравада лишь временная. Едва страх окутает ее лавиной, все геройство забьется в угол. — Вечером вас проводят в другое место, — решает без лишних слов донести до нее информацию Северус. — А пока… Он сгибает руку с зажатой между пальцами ручкой корзины, на которую Гермиона тут же бросает взгляд. Ненависть в ее глазах вспыхивает язычками пламени. — Знаете, что? — шипит она. — Возьмите эту подачку и затолкайте… — Мисс Грейнджер, — грозно обрывает он. — Ваша язвительность не обеспечит вам сносный обед. Чем больше вы будете огрызаться, тем меньше у вас шансов на выживание, — смотрит он ей в самую душу. — Желаете испустить дух, заморив себя голодом? Пожалуйста. Поттер будет рад получить известие о самой глупейшей смерти одной из умнейших, по мнению ряда волшебников, ведьме последнего тысячелетия! Эхо его голоса разносится по пустому коридору. По помещению гуляет ветер, гоняя воздух так, словно стены дышат. Не исключено, что это не только погодное явление, но и стенания других заключенных магглорожденных, рассредоточенных по камерам в этом огромном подземелье. Гермиона едва слышно дышит, продолжая смотреть профессору в глаза. На фоне голода некоторые крайне важные мысли вытесняются из подсознания девушки. Она действительно плевала на любое подобие на помощь из рук обитателей этого места, но… Как бы сильно Гермиона не отрицала этого, Снейп прав. Долго она не протянет с такой позицией. Придется наступать на глотку собственной гордости. К тому же, она здесь не одна. У нее появляется возможность помочь Лайзе. Заметив заминку в ее поведении, Северус решает не упускать возможности. Ее надо расшевелить, иначе мозг совершенно перестанет у нее функционировать. Развернувшись, Северус направляется в сторону выхода. — Стойте! — прилетает ему в спину. Снейп нехотя тормозит. Легкая ухмылка трогает его губы. Другой разговор. Он разворачивается на пятках. — Я возьму, — вскинув брови, отрывисто произносит она. Северус возвращается к ее камере и протягивает узкую корзинку вперед. Придется только едва надавить, чтобы корпус пролез внутрь. Гермиона скрещивает на груди руки. — По-свински, профессор, — устало отзывается она. — Можно же войти и отдать мне по-человечески, а не как какой-то дворняге. Северус смотрит ей в глаза. У нее там бесы пляшут, отбивая хвостами ритм отмщения. Не просто так она просит открыть дверь. Он не первый день по земле ходит, с такими матерыми преступниками порой взаимодействовал, что волосы на затылке дыбом встают. И взгляды их он знает. У Грейнджер сейчас совершенно такой же. Это поражает. Девчонка фыркает. — Вы что, боитесь? — насмешливо интересуется она. — У меня даже нет палочки! — всплескивает она руками. Северус опускает руку с корзинкой и протягивает вперед палочку, прицеливаясь к замку. Не сводя с Гермионы внимательного взгляда, он взмахивает палочкой, и механизм щелкает. Он убирает палочку. Схватив пальцами окислившуюся решетку, Северус тянет дверь на себя. Гермиона стоит на одном месте, не прерывая с ним зрительного контакта. Мужчина делает несколько плавных, уверенных шагов вперед и чуть склоняется вниз, чтобы опустить корзинку на пол. Он решает сделать это. Настроившись, он опускает взгляд вниз. Это происходит за одно мгновение. Едва дно корзинки касается каменного пола, Гермиона подлетает к Северусу в пару молниеносных шагов, и мужчина моментально хватает ее за запястье, дернув руку за спину. Гермиона теряет равновесие и рычит, когда Северус прижимает ее щекой к стене, заламывая руки за спиной. — Поразительно, — с выдержанной стойкостью цедит он, расцепляя пальцы девчонки. — С гвоздем наперевес против Темного Лорда, — издевательски произносит он, забирая холодное оружие. — Поражаюсь, откуда у Повелителя столько уверенности в том, что вы умная! Грейнджер обнажает зубы, стараясь вырваться. — Уберите от меня свои руки! — рычит она. Северус кладет гвоздь в карман и усаживает Грейнджер на деревянный каркас постели, почти заставляя ее это сделать. Гермиона повинуется не потому что хочет, а потому что не хватает сил сопротивляться. Она с ненавистью смотрит в глаза бывшего преподавателя. — Вечером за вами придут, — дернув головой, холодно произносит он. — Советую ради интереса притвориться умной и делать то, что говорят. Грейнджер кривит линию губ, комок желчи взрывается в глотке. — Да совет свой сами себе… Ее фраза обрывается, когда решетка гремит, оповещая о том, что она все ее заложница в своей клетке. Гермиона хватается за нее руками и трясет. — Вам не сломать меня, ясно?! — орет она ему в спину. — Что бы вы ни придумали, что бы ни сделали! — срывает она глотку. — Не сломать, слышите?! Северус останавливается, глядя перед собой. Эхо ее голоса все еще отскакивает от сырых стен. — Вас уже сломали, мисс Грейнджер, — негромко, но четко произносит он. — И чем быстрее вы смиритесь с неизбежностью вашего положения, тем лучше для вас. Гермиона чувствует комок в глотке от его слов. Потаенные страхи завязывают желудок в узел. Она кладет ладонь на живот, делая неровный шаг назад. Ее не сломали. Нет. Им не сделать этого. Немного голода и жажды никого еще не ломали. Гермиона знает, что она в порядке. Телесные повреждения приносят лишь временный дискомфорт, они не касаются ее духа, это другое. Раны заживут, шрамы затянутся, а она выйдет отсюда, обязательно выйдет. И заберет с собой всех, кто не заслуживает находиться здесь. Гермиона клянется, что заберет всех с собой. Раз я так уверена в своих словах, почему же я рыдаю? Гермиона ловит себя на этой мысли и тут же возвращается в реальность. С остервенением утирая по привычке глаза, она не сразу понимает, что лишь размазывает по лицу пыль. Слез нет, только глухая истерика долбит за ребрами. — Так, успокойся, — делает она глубокий вдох. — Успокойся, так… Гермиона закрывает лицо ладонями и снова старается глубоко дышать, представляя себе, что это самый свежий утренний воздух в мире, а не затхлый подвальный запах. Сделав полукруг по камере, Гермиона опускает руки на пояс и смотрит перед собой. Мысли исчезают. Остается только одна. Еда. Желудок предательски сжимается. Гермиона подходит к корзинке и садится на колени, открывая бутылку с водой. В этот раз она старается сдерживаться и делает глотки по чуть-чуть. Жажда постепенно проходит. С наслаждением прикрыв глаза, Гермиона выдыхает, запрокинув голову назад. Вода никогда еще не имеет для нее такой ценности, как в этот самый момент. Оставив бутылку, Гермиона принимается за тыквенный сок. Когда мякоть попадает на язык, от счастья хочется разрыдаться. Гермиона гоняет по рту самый вкусный напиток в мире и сидит с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом. Счастье бывает таким разным в силу определенных обстоятельств. То, что другие люди считают обычным делом, для некоторого является самым радостным моментом среди рутины, в которой он постоянно живет. Гермиона чувствует, как начинает покалывать кончики пальцев. Телу предоставляют топливо, оно начинает себя согревать. Мысли становятся более четкими, гул в голове постепенно становится тише, возвращается способность анализировать и думать. — Лайза, — округлив глаза, вспоминает она. — Лайза! Подбежав к дыре, Гермиона смотрит на девчонку, обреченно лежащую на деревянном каркасе. — Лайза, поднимайся! — окрепшим голосом произносит она. — У меня есть еда. Давай, вставай. Тебе это нужно. Турпин медленно моргает, глядя на очертания силуэта в дыре на стене, и старается сделать еще один вдох. Лайза почти не чувствует своего тела, все болит и ломит, в особенности нижняя часть. Девушка старается лишний раз не напрягать живот, потому что внизу все режет так, будто туда вставлено несколько десятков игл. Она всякий раз плохо помнит, что с ней делают, когда забирают из темницы. В сознании остаются лишь последствия. Она живет только ими. Последствиями. Так что ей не нужна еда. Ей не нужна вода. Ей не нужна собственная жизнь. Только непростительное у виска и блаженный покой для ее плоти и души. — Ты должна встать, — хватается за край дыры Гермиона. — Лайза, прошу тебя, надо встать… Турпин лежит на боку и не отвечает. Гермиона сжимает губы. — Мы выберемся отсюда, — надрывно произносит она. — Лайза, слышишь? Выберемся. Смерть — это не выход. — Порой смерть остается единственным выходом из положения, — слабым голосом отзывается Лайза. Гермиона вздрагивает от ее слов. Она понимает, что Лайза права. — Однако не сейчас, — реагирует Гермиона. — Не смей сдаваться. — Красиво ты говоришь, Гермиона, — хрипло выдыхает Лайза. — Я слышала, что сегодня вечером тебя забирают, так что у меня для тебя два поздравления. Грейнджер хмурится. — Два? — не понимает она. — Первое. Ты теперь знаешь, какое сейчас время суток. Поздравляю, — смотрит она на две блестящие точки в дыре стены. — Спасибо, — глухо отзывается Гермиона. Лайза привстает на локтях, прилагая к этому неимоверное количество усилий. — И второе поздравление, — падают на бок ее темно-рыжие волосы. — Сегодня у тебя будет дебют за пределами камеры. Гермиона закрывает на мгновение глаза. Она понимает, почему Лайза так говорит. Ей тяжело. Ей больно. Она здесь слишком долго. Кто захочет слышать речи с мотивацией после всего пережитого? Никто, совершенно никто. — Поздравления приняты, — стойко держится Гермиона. — Расскажу с утра, как было здорово, но при условии, что ты сейчас поешь, — саркастично выдыхает она. Сначала Лайза никак не реагирует, но правильно подобранные слова в нужный момент играют свою роль. Лайза поднимается с места. Гермиона отдает ей половину бутылки тыквенного сока, воду, делит пополам хлеб, сыр и кексы. Впервые за несколько дней она ест. Желудок за это время сильно сжимается, и Гермионе приходится делать перерывы в несколько минут, чтобы резь в животе от твердой пищи утихала. Это помогает. Лайза накидывается сначала на еду, но Гермиона предупреждает ее, что так пища надолго в теле не задержится, и нужно делать все постепенно, иначе она просто переведет продукты, и все они окажутся в дыре для справления нужды. Турпин слушается. Нехотя, но слушается. Организм получает необходимую подзарядку, и его начинает тянуть в сон. Гермиона садится спиной к стене, где находится дыра. Лайза делает тоже самое. — Прости, что так сказала, — шепчет Лайза, глядя перед собой. Гермиона чуть качает головой. — Брось, — отзывается она, слегка нахмурив брови. — Я знаю, что ты не со зла. Лайза хмыкает, слабо улыбаясь. Она в который раз поражается тому, как в Грейнджер совмещаются такие разные черты характера. Как она может быть милосердной и жестокой одновременно? Как может быть воплощением всепрощения и венцом отмщения в одном лице? — Паркинсон тоже не со зла тебе наговорила всего, — внезапно произносит Лайза. Гермиона округляет глаза и фыркает от неожиданности. — А вот в это я явно не смогу поверить, — заверяет она. Лайза жмет плечами. — Я просто предположила, — отзывается она. — Нет, послушай, — начинает заводиться Гермиона, — есть большая разница между теми, у кого нет выбора, и теми, кто его сделал, — впивается она ногтями в ладони. — Так вот Паркинсон свой выбор сделала… Гермиона на мгновение замолкает, вспоминая, как Малфой стоял возле нее в подвале и с отвращением смотрел сверху вниз, пребывая в компании своей чокнутой родственницы. Драко свой выбор сделал сам, и Гермионе плевать на обстоятельства. У него было, из чего выбирать. Ей такой возможности не дают. — … как и многие другие, — заканчивает свою мысль Гермиона. — Но как-то они все к этому пришли, согласна? — невесело усмехается Лайза. Гермиона трет предплечья ладонями, обнимая себя руками. — Тебе надо прекращать видеть во всех людях только хорошее, Лайза, когда его там нет и никогда не было, — хмурит она брови. — В противном случае этот мир проглотит тебя живьем и не подавится. — Может, это того стоит? — жмет плечами Лайза. Гермиона приподнимает голову. — Что именно? Лайза недолго молчит, глядя перед собой. — Вдруг мир все же подавится, — безразлично отвечает она. Гермиона обхватывает руками ноги, притягивая их к себе, и кладет подбородок на колени. На слова Лайзы она не отвечает, и вскоре понимает, что девушка наконец засыпает. Сама Гермиона из последних сил держится за реальность, глаза слипаются, но она не позволяет себе уснуть. Если раньше у нее есть хотя бы возможность себя защитить, сейчас она ее лишается. Обшарив во второй и даже третий раз деревянный каркас, больше гвоздей Гермиона не находит. Она снова становится уязвимой. Однако полностью держать все под контролем у нее не получается, и в какой-то момент она закрывает глаза. Под веками вспыхивает картинка того, как на ее глотке смыкается чья-то бледная, ледяная рука. Словно сама смерть прикасается к ней в последний раз. Гермиона поднимает взгляд от руки вверх и видит под серым капюшоном темную дыру. Когда существо поднимает голову, Гермиона понимает, что это лишь череп с пустыми глазницами. Она задыхается в беззвучном крике и чувствует на своем предплечье вторую бледную и костлявую руку. Грейнджер в ужасе дергается. — Это всего лишь я, — врывается в ее сознание голос. — Успокойся, ну же. Гермиона открывает широко глаза и тут же шарахается назад, не до конца понимая, заканчивается сон или нет. Сфокусировав взгляд, она понимает, что перед ней стоит Нарцисса с шаром света на кончике палочки. Грейнджер на автомате шарит ладонью рядом, но тут же вспоминает об отсутствии гвоздя. И что она сделает с ней? Дыхание перехватывает. Кажется, страх действительно ее парализует, когда встает перед ней лицом к лицу. — Поднимайся, — отрывисто произносит миссис Малфой. — Мне нужно проводить тебя. Гермиона непонимающе хмурится. — Вам? — искренне поражается она. На самом деле, Гермиона именно поэтому и не позволяет себе даже минутку поспать, ее все это время беспокоит, кто за ней может прийти. Она вспоминает, как Фенрир забирает Лайзу, и у нее снова бегут мурашки по спине. — Поднимайся, — повторяет Нарцисса, делая шаг назад. — Не задавай лишних вопросов. Быстрее. Гермиона заторможено встает на ноги, не сводя с женщины внимательного взгляда. Нарцисса чуть кивает. — Теперь повернись, — делает она полукруг палочкой в воздухе. Грейнджер сглатывает. — Зачем? — шепчет она. — Не задавай вопросов, — холодно чеканит миссис Малфой. — Поворачивайся. Гермиона медленно встает к женщине спиной и зажмуривает глаза. Никогда в жизни она еще не чувствует себя настолько уязвимой. Предполагая самое худшее, она сжимает губы и задерживает дыхание. Нарцисса тянет ее за запястья, заводя руки девушки за спину. Гермиона чувствует, как кожи касается что-то немного колючее и теплое. Сковывающие чары. Грейнджер чуть дергает пальцами и понимает, что не может расцепить руки. — Чтобы без глупостей, — шепчет женщина. — Теперь идем, — в том же тоне отзывается она. — Живее. Гермиона разворачивается и, перед тем как пройти вперед, ловит взгляд Лайзы в дыре на стене. Турпин с нескрываемым ужасом смотрит ей в самую душу. Грейнджер опускает вниз голову и следует вперед. Ее настигает одышка, когда они поднимаются по винтовой лестнице наверх, глаза начинает щипать от непривычной яркости освещения в доме. Это, к слову, еще даже не дневной свет. Гермиона чувствует, как легкие сипло начинают принимать нормальный воздух. У нее даже немного начинает кружиться голова. Мерлин. Нарцисса тычет палочкой ей между лопаток, и Гермиона следует по маршруту, которым она ее ведет. В доме очень тихо, за окнами темнота. Гермиона предполагает, что сейчас примерно десять вечера. Мир начинаешь воспринимать иначе, когда снова видишь время. Нарцисса указывает на лестницу, и они поднимаются на второй этаж. Гермиона отмечает, что в темных изысканных коридорах очень много комнат с закрытыми дверями. Так много, что после двадцатой она сбивается со счета. Голосов почти не слышно, только какие-то приглушенные звуки. Скорее всего на дверях комнат стоят оглушающие заклинания. Гермиона смотрит в окна, когда проходит мимо них. Темно, как в бочке. Это на улице хоть глаз выколи или без магического вмешательства не обошлось? Они проходят поворот, и Гермиона замечает открытую настежь дверь. Сглотнув, она смотрит вперед, не замедляя шага. Профессор Снейп сидит за столом в кабинете, склонившись над пергаментом с зажатым пером в руке. Гермиона замечает обстановку в кабинете, старается уловить хоть какие-то детали, но сознание словно противится. Обладатель комнаты будто чувствует чей-то сторонний взгляд. Северус поднимает голову и, тут же поймав темные глаза Грейнджер, смотрит в них несколько бесконечных мгновений. За это время Гермиона умудряется в красках представить, как в нее летит зеленый луч. Северус взмахивает палочкой. Гермиона не успевает проанализировать ситуацию, а в следующее мгновение дверь кабинета просто оказывается закрыта. Грейнджер судорожно сглатывает, закрыв на мгновение глаза, после чего старается запомнить расположение двери. Начинает считать оставшиеся до того места, где будет она. Раз, два, три, четыре, пять… — Стой, — коротко произносит Нарцисса. Нажав на ручку, женщина тянет на себя дверь и кивком показывает девушке, чтобы та заходила. Гермиона не колеблется. Хуже уже просто не будет. Она входит в темное помещение и ожидает уже всего, что только угодно. Смирившись с положением, она глубоко вдыхает, и свет в комнате зажигается. Гермиона часто моргает, стараясь привыкнуть, и в ужасе оглядывается по сторонам. Нет, она ошибается. Этого она точно не ожидает. В комнате нет каких-нибудь изощренных орудий пыток или чего-то пострашнее, что уже успевает нарисовать ее сознание. Это оказывается… спальня. Обычная, классическая спальня в темных тонах. Двуспальная кровать стоит у стены напротив камина. Изумрудный балдахин закрывает обе части постели. По сторонам стоят тумбочки, на одной из них находится лампа. Пара кресел с высокими спинками возле камина, комод, пустой стеллаж с какой-то пыльной единственной книгой, лежащей корешком к стене, и еще одна дверь, ведущая в какое-то помещение. Несмотря на все убранство, комната совсем не обжита. Складывается впечатление, будто ее обставили много лет назад в момент покупки дома и больше в нее не заходили. Гермиона озадаченно оглядывается по сторонам и внезапно чувствует, что ее руки становятся свободными. Она оборачивается. — Прими ванну, — сложив руки перед собой, коротко произносит Нарцисса, — Все необходимое найдешь в шкафу. Через час к тебе зайдут и расскажут обо всем, что предстоит сделать. Гермиона непонимающе качает головой. — Что?.. Я… — мысли путаются. — Не понимаю… Нарцисса смотрит на истерзанное тело девушки беглым взглядом. Это лишь начало того, что ей предстоит, если у Темного Лорда не окажется иного плана, отличного от того, что предполагает Цисси. — Поторопись, — холодно бросает Нарцисса и, развернувшись, выходит из комнаты, плотно зарыв за собой дверь. Гермиона слышит, как женщина накладывает на вход какие-то чары. Едва шум стихает, она подходит к двери и дергает ручку. Закрыто. Разумеется. Грейнджер сглатывает и почти бегом подходит к темным окнам, откидывая штору в сторону. Гермиона хватается за ручку, и все тело пробивает разрядом электрического тока от макушки до кончиков пальцев. Глухо вскрикнув, она падает навзничь на спину, и только мягкий ковер спасает ее глупую голову от сотрясения. Проклятье, о чем я только думала! Разумеется, они предусматривают защиту от побега! Идиотка! Отругав себя в сотый или тысячный раз, Гермиона хватается рукой за голову и, поморщившись, поднимается с места. Окна закрыты, дверь заперта, к ней через час придут с проверкой. Вариантов остается немного. Сделать то, что говорят. Гермиона проходит ко второй двери в комнате и открывает ее от себя. От вида ванной непроизвольно вздрагиваешь. Она оформлена в кроваво-красных тонах. Плитка на полу и на стенах, цвет ванной и раковины. Веселого мало. Открыв створки шкафа, Гермиона находит сложенную темную мантию с капюшоном и полотенце. Обшарив оставшиеся ящики, Гермиона понимает, что больше здесь ничего нет. Ни белья, ни обуви. Только мантия и полотенце. Гермиона нервно вздыхает включает воду, начиная раздеваться. Оставив одежду в углу, она залезает в ванную, вытягивая ноги. Приятная дрожь бежит по телу, и мурашки вылезают, кажется, даже на голове. Грейнджер теряет счет времени, потому что не думает и сосредотачивается только на одном. Стереть с себя тонны грязи и копоти, смыть с себя последние четыре дня. Она тратит баснословное количество мыла, но зато добивается желаемого эффекта. Кожа скрипит от чистоты, и дышать становится легче. Гермиона подходит к зеркалу и ведет по конденсату ладонью. Едва она видит себя, минутное наслаждение от ванной тут же забывается. Гермиона опускает взгляд вниз. На грудной клетке распаренные ожоги, на руках размякшие, но мясистые корки будущих шрамов, которыми ее клеймит Беллатриса Лестрейндж. Она не в безопасности и не в порядке. Ванная, конечно, здорово, и большая постель тоже. Да только Гермиона не думает, что всё это просто так. Она не вчера рождается. Гермиона отводит взгляд от зеркала, потому что не может на себя смотреть. Схватив мантию, потому что ничего другого не остается, она уже собирается ее надеть, как вдруг слышит в комнате какие-то звуки. Она напрягается, вслушиваясь внимательнее. — Мисс Грейнджер? Девушка вздрагивает и тут же натягивает через голову мантию. Она оказывается ей по самые щиколотки, а сильный разрез на груди наводит панику. Гермиона чертыхается, стараясь хоть немного прикрыть раны на грудной клетке, как вдруг дверь в ванную резко открывается. — Стучать не учили?! — огрызается Гермиона, зажимая в ладони полы мантии на груди. — Я стучал, — безразлично отзывается Северус. — Вы не ответили. — Я была голой секунду назад, — пылит она. — Хоть какие-то нормы морали в вас есть?! — Я постучал, — снова повторяет он. — Вранье! — рычит она. — Я ничего не слышала! Северус жмет плечами. — Это уже ваша проблема, — отзывается он, разворачиваясь на пятках. — Идемте в комнату, здесь душно. Гермиона злится так сильно, что у нее краснеют уши и щеки. Чувство такта — последнее, что ее должно сейчас беспокоить, но отрицать глупое очевидно: она испытывает знакомые чувства в незнакомом месте. Чувства, к которым она привыкла. Которые присутствуют в ее жизни до того момента, как она застревает в Мэноре. К стыду присоединяются новые эмоции. Снова просыпается слепая неприязнь к человеку, с которым она находится в одной комнате. Северус останавливается недалеко от двери и разворачивается. Гермиона тормозит следом, одной рукой продолжая удерживать полы мантии, а в ладонь другой с силой впиваясь ногтями. Северус безразлично смотрит ей в глаза. — Скоро принесут ваш ужин, — начинает он. — Вам следует выспаться, потому что завтра после обеда Нарцисса поможет вам с подготовкой. Гермиона будто не слышит его. — Вам самому от себя не мерзко, профессор? — смотрит она в темные глаза мужчины, слегка вскинув голову. — Вечером вам предстоит сопровождать Темного Лорда, — не замечает он ее плевков. Грейнджер качает головой из стороны в сторону. — Вы мне противны, — выплевывает она. Северус спокоен и холоден, в то время как она мечет из глаз молнии и пылает. Теперь он видит ее светлое лицо без копоти и пыли, ее карие глаза словно становятся больше, ненависть выплескивается из них наплывами цунами. Мокрые волнистые волосы девушки падают на плечи, правой рукой она тщетно старается скрыть следы пыток. — Ваше одеяние предоставят во второй половине дня. И по щелчку пальцев ненависть сменяется… Непониманием. Она словно задыхается словами, открывая и закрывая рот, точно немая, а после морщит нос, нахмурив темные брови. — Постойте, — выдавливает она. — Что?.. Что вы сказали? Северус смотрит на то, как бледнеет ее лицо. От него всего за пару мгновений отливает вся кровь. Сухие губы распахиваются в немом вопросе. — Вы все слышали, мисс Грейнджер, — сухо произносит он. Глаза девушки начинают искриться уже знакомой Северусу эмоцией. Страхом. И где же ее бравада? Где же ее острые, точно бритва, слова? Едва страх вынимает меч из ножен, Грейнджер тут же склоняет голову вниз. Она не выживет. Зря он все это затеял. Нужно было позволить ей это сделать. Позволить быстро умереть. Он с выдержанной стойкостью скрывает разочарование и разворачивается в сторону двери. — Профессор? — внезапно прилетает ему в спину. Северус оборачивается. Грейнджер перебирает пальцы, стараясь подобрать слова. — Да? — Мне нужно будет только сопроводить его или… Гермиона сглатывает остаток предложения, чувствуя привкус металла во рту. Кажется, она случайно прикусывает внутреннюю сторону щеки. Северус смотрит на нее сверху вниз, и от этого она еще лихорадочнее сжимает полы мантии на груди. — Это уже будет решение Темного Лорда, — наконец отвечает он. Не дожидаясь ее реакции, Северус выходит из комнаты, накладывая защитные чары. Гермиона неподвижно стоит на месте, словно громом пораженная. Ей кажется, что та самая костлявая рука из кошмара сжимает со всей силы пальцы на ее глотке.