Да что вы знаете о жизни

      На протяжении следующих трех лет, начиная с января 1994 года, практически все мировое магическое сообщество внимательно следило за развитием самого громкого дела полувека. «Разоблачение британского оборотня в профессорской мантии» — так окрестил мир магии Альбуса Дамблдора, хотя из настоящих оборотней его никто не кусал. Война за чистоту крови началась в Магической Британии еще в шестидесятых годах и, местами перекинувшись в Европу, полыхала вплоть до 1981 года, до гибели Волан-де-Морта, якобы гибели.       И вот власти магического мира выяснили, кто такой этот Темный лорд. Это автоматически потребовало пересмотра множества уголовных и политических дел. Выяснилось, что многие осужденные имели явные следы давних чисток памяти, так что воспитательные мероприятия «Волан-де-Морта» с раздачей соратникам «Круцио» были отнюдь не случайны, скованный болью маг — отличное поле для внушений и изменений воспоминаний.       Некоторые заключенные, узнав последние новости о своем Милорде, сошли с ума, кое-кто покончил с собой. Еще бы, узнать такую правду про Темного лорда! То же самое было в рядах мракоборцев. Британское Министерство магии по одному проверяло каждого аврора, получившего положительную характеристику из рук Альбуса Дамблдора, но сильно осложняло дело то, что в Хогвартсе отучилась практически вся Магическая Британия, ведь преступник преподавал там еще с двадцатых годов.       На другом континенте был найден Том Марволо Реддл. Ему уже было под семьдесят, но для магов это меньше чем середина жизни. Собственная новая жизнь Реддлу весьма нравилась: солидное состояние, слава прекрасного разрушителя проклятий, отличная семья и дом для этой семьи, нисколько не похожий на приют Вула или Хогвартс.       Дураком наследник Слизерина отнюдь не был и еще в шестнадцать лет понял, что профессор Дамблдор подталкивает его к мыслям о создании крестража, подчиняя юношу страхам смерти. Тогда Том Реддл попытался воззвать к хранителю Хогвартса василиску, но пробуждение фамильяра Салазара Слизерина пошло не по плану, погибла когтевранка Миртл Уоррен. Девочка заметила старосту слизеринского факультета и змея и окаменела. Ее могли бы спасти, но профессор Дамблдор убил свидетельницу «Авадой». Альбус Дамблдор тогда сумел запудрить шестнадцатилетнему мальчишке голову, утверждая, что спасал его от магического суда. Юноша в тот момент поверил профессору, но скоро эта вера в Томе поколебалась.       Профессор Дамблдор в тот год предоставил нервному, озлобленному судьбой мальчишке полную информацию о его семье и происхождении, в частности печальную историю его матери Меропы Мракс. Это закончилось убийством маглов Реддлов, за которое понес наказание Морфин Мракс — брат его матери, предавший сестру в сложнейший момент ее жизни. Родной дядя Тома был расчетливо отправлен в Азкабан собственным племянником, где впоследствии и умер.       От магического отката за преступные действия против родных ему по крови людей Тома спасло лишь чудо. Магия восприняла действия Реддла как кровную месть за убийство его матери и покушение на его жизнь. Однако доверие между учеником Реддлом и профессором Дамблдором долго не продлилось, Том отказался приносить Дамблдору обет подчинения, а он, тогдашний заместитель директора, сделал все, чтобы Реддл не получил должность в Хогвартсе.       И вот тогда, уже работая продавцом в антикварной лавке, умный юноша Том заново оценил все события его обучения в магической школе, подумал и твердо решил покинуть Британию. И, надо сказать, до сих пор об этом решении он не жалел.       Впрочем, сейчас Реддл не слишком скрывал, что у него новая жизнь и новое имя, да и беседовал он с властями своеобразно, посредством переданного флакона с давними воспоминаниями и личным адвокатом, передавшим их в Верховный магический Европейский суд.       Так было с очень многими обстоятельствами. Вскрывались новые факты, которые совершенно иначе объясняли старые события. Появились новые реалии. Когда в январе 1994 года дети вернулись после рождественских каникул в Хогвартс, там их ждал наполовину обновленный состав профессоров и новый директор магической школы, лорд Джефри Гринграсс.       Началась реорганизация школы магии. В безвозвратное прошлое ушли профессора-привидения, тыквенный сок, старые метлы, холод и сквозняки в коридорах и спальнях. Совет попечителей детально проверил учебный материал, и вскоре у юных магов появились новые учебники по всем изучаемым предметам, включая магловские: алгебру, физику, природоведение и обществоведение. Уж если это изучает весь остальной магический мир, чем британские дети хуже, резонно спросили родители. Проклятый некогда предмет ЗОТИ перестал быть проклятым. Маг из Южной Америки, семидесятилетний Томазо Ранеро, благополучно и легко снял давнее проклятие, заступив на должность нового профессора ЗОТИ. Шли разговоры о восстановлении школы для сквибов в ближайшие годы.       Идея чистой крови отнюдь не угасла: в магии традиции более чем важны, общество британских магов изначально было кастовым по чистоте крови. Так все и осталось, но с одним важным исключением: никто не желал умирать или убивать за этот статус. Это было разумно и безопасно, да еще давало простор для множества личных планов.       Лорд Сириус Блэк был полностью оправдан властями, слухи о том, что мать лично выжгла портрет старшего сына с родового гобелена, оказались ложными. Мать всегда мать, леди Вальбурга Блэк почти помешалась и умерла от горя, потеряв всю семью за каких-то два года, но предавать проклятию и лишать поддержки рода единственного выжившего сына… Нет, сумасшедшей леди Блэк никогда не была. Именно это сейчас выручило лорда Бродягу, впервые засевшего за серьезное изучение собрания родовых книг. Разумно, домашнее обучение с большим отрывом выигрывало у Хогвартса и тем более у Азкабана.       Отношения бывших друзей Сириуса Блэка и Джеймса Поттера были разорваны раз и навсегда, некоторых вещей лорд Блэк прощать не собирался. У семьи Поттер в целом началась череда неудач и проблем. Многие считали это возмездием за попытки построить счастье на чужой крови. Лорды магии все как один старались игнорировать Джеймса Поттера, лорда Певерелл, ведь водить знакомство с потенциальными предателями крови крайне не престижно. К тому же Джеймсу предстояло на долгие годы прописаться в Азкабане, а его тестю, преступнику Альбусу Дамблдору, будущее сулило только поцелуй дементора, как оценку его хитроумной большой игры.       Власти конфисковали огромное личное состояние Дамблдора, которое он более чем наполовину пополнял как лорд Волан-де-Морт. Это сразу же открыло глаза Джеймсу, на сколь ужасной женщине он был женат последние четырнадцать лет и сколь ленивых и невоспитанных детей ему родила дочь Дамблдора. От развода эту чету спасла только древняя форма нерасторжимого магического брака, но их семейная лодка с тех пор старательно разваливалась на куски.       Супруги обвиняли друг друга, дети обвиняли родителей, все вместе — Альбуса Дамблдора и заодно весь злобный мир. Поттеры реально не могли понять, почему люди и судьба на них ополчились, все же было так хорошо совсем недавно! Ну за что им такие страдания?       Лорд Люциус Малфой и его сын были, как и остальные, поражены последними новостями магического мира, но, детально изучив все новости, лорд Малфой понял, что все к лучшему. Альбус Дамблдор, он же Волан-де-Морт, погибнет от поцелуя дементора, все бывшие Пожиратели смерти будут свободны. Многих из его идейных собратьев по несчастью уже оправдывают власти магического мира. Возможно, братья Лестрейнджи и его свояченица Беллатриса тоже спустя несколько лет покинут Азкабан. Можно несколько обнадежить Нарциссу. В школе магии тоже начались перемены к лучшему, и очень не зря он просватал Драко дочь лорда Джефри Гринграсса, Асторию. Все к лучшему, особенно без магической войны, для счастья Драко так будет гораздо надежнее.       Жаль только, что в последнее время куда-то пропал его давний друг Северус Снейп, крестный его сына. Но на все воля Матери-Магии, Северус — взрослый человек, когда сможет, сам объявится.       А Северус Снейп тем временем и сам прикидывал, когда он объявится в Магической Британии. Так, чтобы надолго, а не на короткие поездки на дачу показаний в Визенгамот или просто за нужными ингредиентами в Лондон, хотя с последним и на острове Стреймой все весьма недурно.       Магическое поселение в Вестманне очень даже не маленькое. Там живет три сотни человек, да и по всему архипелагу еще почти четыре сотни. Стоит ли удивляться, что тут школа магии на двести детей, учителя здесь местные, но на сдачу детьми экзаменов институт Дурмстранг присылает своих специалистов. Есть отделение банка Гринготтс, в котором служат люди, и маленький магический госпиталь. Все как в больших странах, просто в одном экземпляре.       Также через некоторое время выяснилось, что местному зельевару очень требовался помощник; в двести десять лет управляться в аптеке и зельеварне было очень непросто для мистера Шона МакДональда.       Ага. Именно его младшая дочь Мэри МакДональд стала женой ветеринара и сквиба Эрика Стронда. Именно у них почти на пятидесятом году жизни, в 1968 году, родилась дочь Джини, сквиб по статусу крови.       Гермиона Грейнджер, не знавшая, куда деть глаза при виде мистера МакДональда, сразу же была отловлена главой общины, видящей Хельгой Эйтт, и после долгой и грустной беседы всем удалось сложить пазл из нескольких загадочных семейных отношений в семье ветеринаров Стронд. Они не рассказывали своей дочке-сквибу о магии, но познакомили ее с родней, с дедушкой Шоном в том числе.       В счастливой во всем остальном семье сквибов долго не было детей, а когда долгожданный ребенок появился, над девочкой повисло предопределение умереть в двадцать три года. Маленький шанс для девушки появлялся, если она останется сиротой в двадцать один год. В этом случае появлялась развилка судьбы, но только если, оставшись одна, Джини покинет Фареры.       И на этот раз уже Северус почти полночи сидел с рыдающей от горя девушкой, отпаивая ее чаем. Не каждый день осознаешь, что твои родители пошли на самоубийство, чтобы спасти тебя. Все для любимой дочки…       Это были тяжелые дни для Джини, но она справилась. Все же ей нужно было заботиться о троих мужчинах. Мальсибер старший пошел работать к местному артефактору, Северус Снейп вовсю развернулся в зельеварне у МакДональда, а Гермиона и Гарольд пошли в школу. Там не было разных факультетов и школьных привидений, зато были полезные магловские предметы вроде алгебры, физики, географии. А еще кроме чар, зелий и трансфигурации здесь очень серьезно изучали руны, артефакторику, биологию и травологию, колдомедицину и законы магического мира.       Мастер домашней косметики Джини Гермиона стала надежным ассистентом у Северуса и деда. Мистер МакДональд лично показал девочке тетрадь с записями косметических рецептов своей прабабки, которые он передал дочери Мэри для внучки-сквиба, вдруг девочке понравится. Понравилось и даже пригодилось. Большой ярко-красный дом на холмах, где поселились четверо приезжих англичан, быстро стал обжитым и уютным, хотя главным его украшением осталась библиотека Северуса Снейпа.       У Гарольда в школе появились друзья, которым не было нужно, чтобы он делал нечто невообразимое с риском для жизни. А вот помочь приятелю в учебе или отдыхе они были только рады. Его отец, Грегори Мальсибер, потихоньку возвращал прежние фамильные навыки мастера-артефактора, чем завоевывал уважение местных магов.       День рождения, отмеченный Снейпом на новом месте в кругу новых друзей, как-то изменил его отношение к ситуации в целом. Нет, сверхобщительным Северус не стал, но теперь он практически не прибегал к оборотному или старящему зелью ни на работе, ни после нее. Уже к лету 1994 года он и Гермиона Грейнджер выглядели ровесниками, обоим по шестнадцать. Или тридцать четыре и двадцать семь.       Как-то так и пошло их общение, которое больше не нужно было скрывать. Джини изучает мир магии, который красив и интересен, и ее первый помощник в этом — Северус. А ей есть что ему рассказать о мире обычном, который Снейп не слишком любил с детства из-за своего отца. Но, тем не менее, частью этого мира и является мир магии, и это точно не совпадение. Совместные разговоры обо всем и о чем-то отдельном и любопытном. Забота друг о друге. Северус беспокоился о девушке, которая толком не знала, как именно ее теперь зовут и как воспринять свою вторую жизнь, а Джини жутко тревожилась о том, как гордый Северус воспринимает нынешнюю жизнь: что если как бегство? Что если он чувствует себя здесь одиноким и обязанным помогать чужим людям?

***

      — Так, сконцентрируйся, Джини. Сначала усиливаешь и отпускаешь самое светлое воспоминание, потом взмах палочкой и заклинание «Экспекто патронум», ну что тут может быть непонятно? Завтра вообще-то у вас экзамен третьего курса, ты еще зимой должна была все это знать! Вот у Гарольда альбатрос летает как миленький, а ты чего? — Северус Снейп даже был несколько растерян, узнав, что Джини до сих пор не может вызвать патронус.       — Нет, я стараюсь. Сейчас еще раз попробую… — ее обычным энтузиазмом сейчас и не пахло, более того, Джини явно не хотела применять это заклинание. Почему?       — Если я что-то понимаю, ты это нарочно! Мне твой потенциал и ответственность к учебе известны, и вдруг ты не можешь вызвать патронус… Не верю! Давай вместе. Экспекто патронум, — решительно говорит темноволосый юноша.       — Экспекто патронум, — закрыв на всякий случай глаза, произносит девушка с кудрявыми волосами. Две волны магии выходят из двух волшебных палочек. Тишина.       Девушка осторожно открывает один глаз, потом второй. Нет, не повезло. Получилось!       На небольшом поле, поросшем вереском и усеянном валунами, возятся две росомахи, сотканные из света, а на них крайне озадаченно смотрит темноволосый юноша в темно-сером свитере и после недолгого молчания поворачивается к своей ученице.       — И этот патронус у тебя давно, Джини?       — С зимы, как только вообще получаться стало… Северус. Простите, сэр Снейп… — девушка явно подавлена и растеряна.       — Я не обижен. Просто это крайне неожиданно. Вы не вызывали патронус, чтобы не обидеть меня?       — Ну, я считала, что вы… Что ты сочтешь это обременительным или вообще захочешь уехать от нас из-за такой мелочи. Да и в своих собственных мыслях было непросто разобраться… — Джини более чем смущена.       — И как, разобралась? — юноша внимательно смотрит на спутницу, вопросительно изогнув бровь.       — Да, разобралась, и у меня нет повода стыдиться своих мыслей или чувств! И что? — девушка поднимает голову и прямо смотрит на молодого человека.       — Ничего. Вернее, хорошо, что подобные мысли и чувства у тебя есть. Ты не против подождать два года? Мне тридцать четыре года, а тебе, Джини, двадцать семь, но выглядим мы оба пока на шестнадцать, а ты школу закончишь только через два года, отличница… — теперь, если судить по несколько сумбурной речи, смущен юноша.       — Северус, понимаешь, я… Я очень… Мне так трудно без тебя. Все так изменилось… Но я боюсь тебя обидеть.       — Ты не без меня. Я ни на что не обиделся и никуда уезжать не собираюсь. От тебя. Ну, или только с тобой. Понимаешь? — темноволосый юноша почти вплотную подходит к девушке.       — Ага… Я готова ждать, Северус. Только не смей мне лгать, даже из жалости, если я на самом деле не нужна тебе, — она едва не плачет, хотя настроена очень решительно.       — Нужна, я слишком устал быть один. Это я в мои настоящие пятнадцать лет не понял, чем Мэри МакДональд отличается от Лили Эванс, а сейчас мне все же тридцать четыре. Пошли домой. Я рад, что все прояснилось, Джини, — молодой человек, обняв свою собеседницу, уходит к красному дому, стоящему выше на холмах. Две росомахи, сотканные из света, потихоньку тают в солнечных лучах.       После этого разговора с Джини честный британский маг Северус Снейп попросил руки Гермионы Грейнджер у ее деда и своего компаньона Шона МакДональда. И правильно сделал, узнал от умного человека много чего интересного, в частности, о магическом браке.       — Разрешаю ли я тебе жениться на моей фактически внучке? Да, разумеется, Северус! Ты снова вернул нам Джини живой, сумел ее отогреть после смерти родителей и ее собственной, девочка теперь снова жить хочет. Конечно, женитесь, к тому же, сам видишь, кроме тебя мне зельеварню и аптеку и оставить некому, — радостно согласился старый маг.       — А ваши дети? Прежде всего это их наследство, — иногда Снейп был педантичен до мелочей.       — Да что мои дети? Они счастливы и обеспечены, век без малого каждый. Джон, средний сын, владелец двух грузопассажирских паромов. Это обычные магловские паромы, но все равно приносят большие деньги. А вот восемь рыболовецких судов, уже с магической оснасткой, он передал своим трем сыновьям — Роберту, Шону и Алексу. Всем рыболовным магическим бизнесом теперь они здесь заправляют. Это очень небедная семья. Ну и старшая дочь Гвен с мужем и детьми, что бы они делали без ее хладокомбината и фабрики консервов. Кстати, фабрики тоже магические, вся добытая рыба в Британию и Ирландию идет, мороженная, консервы и свежая под «Стазисом», ну и все ингредиенты морские тоже оттуда. Так что, сам понимаешь, моя Гвен и ее дети тоже не бедствуют. Две другие дочери замужем в Ирландии, тоже счастливы в браке и обеспечены, я уж за этим следил, помогал. Просто выплатишь им половину суммы стоимости аптеки и зельеварни, да и все. Остальная часть — мой вам с Джини свадебный подарок! Ты отличный зельевар, справишься, да и девочка в понимании зелий выросла, Джини все же теперь волшебница, причем сильная! Так что владейте на здоровье.       — То есть вы не против старого нерасторжимого брака по древней британской традиции? Я бы хотел, чтобы у нас с Джини было все как положено, — да, Северус очень боялся, что в его жизни все будет не как в старых магических семьях, а как в семье его матери, поэтому древние законы крови и рода были его опорой.       — Нерасторжимый брак? Опомнись, парень! Не дай Мерлин, кто-то из вас умрет, а как же второй? Уйдет на тот свет следом, оставив детей одних? Конечно, Джини — девушка из тех, которые: «следую за тобой, мой милый»… Но ты-то должен понимать, куда жену ведешь. Чем плоха обычная клятва любви и верности? Да и о британской традиции заключения брака расскажи чуть подробнее, а то мы тут на островах, похоже, отстали от традиций и ваших войн за чистую кровь не понимаем… — зельевар Шон был весьма любопытным человеком.       Шон внимательно, но в некотором замешательстве слушал рассказ Снейпа о полном обряде нерасторжимого брака, но первые же замечания мага, прожившего двести десять лет, вызвали замешательство уже у молодого зельевара.       — Да-а-а, помощник. Теперь мне понятно и откуда ваши войны за чистоту крови, и почему рождаемость магов у нас на Фарерах куда выше, чем у вас в Магической Британии. Подумай сам, Северус, зачем камню рода девственная кровь молодой жены и семя супруга? Это же, в сущности, магический кристалл, как теперь говорят, аккумулятор. Супружеская пара действительно дарит ему по капле своей крови, создавая семью, и после он действует как охранительный знак и символ магического союза новой семьи с землей, которую представляет этот камень, но растет-то камень рода не из-за этих капель крови, он же не вампир. Он растет из-за подпитки магией семьи, живущей в доме, и, прорастая в кристаллическую структуру дома, потихоньку окружает его магической защитой из той магии, которую сам накапливает за долгие годы. Капля крови — это только распознавание, кого защищать в стенах дома, а многолетняя подпитка магией — это сила, с помощью которой строится эта защита. И все. Зачем родовому камню твое семя? Да и в качестве брачного ложа кристаллы или даже алтари из камня так себе. А еще девственность невесты и ее боль, хм… Во время занятий любовью пара магов так или иначе выбрасывает в пространство магию, эмоции, силу — вот это и собирает камень рода. Кстати, взаимное наслаждение дает камню рода гораздо больше магических сил, чем боль, это проверено веками.       — Но я рос в обычной, вернее, почти магловской семье, я полукровка. Возможно, я не знал всех традиций. У меня ни дома, ни камня рода не было, — немного растерялся Снейп.       — То есть как, нет камня рода? А вот перстень твоей матери, который ты всегда носишь? Северус, это и есть кольцо невесты, кристалл, который сам откалывается для девушки из магической семьи, когда она выходит замуж, или кольцо рода для одного из сыновей, покидающих родной дом, чтобы основать свой. Именно из него выращивают камень рода новой семьи. Ваш будет двусоставным, я подарю Джини свой дом с уже выращенным кристаллом, она же дочь моего младшего ребенка, моей Мэри…       — А как же ваши старшие дети, мистер МакДональд?       — Старшим детям я уже большую часть наследства выделил, причём лет восемьдесят назад. И артефакты нашей семьи, и доли состояния, да и кольца рода они тоже получили. И двоим, что сейчас живут на Фарерах, и обеим дочерям, которые вышли замуж и уехали с архипелага. Поговори сам с будущей родней, Северус. Убедись, никто на тебя зла не держит. Аптека и зельеварня — специфическое наследие, с ним еще справиться нужно, а специалистов, сам видишь, немного. Я, ты, ну и Джини со своей теплицей магических растений и будущим лесом… Хм-м, ну пускай, возможно, получится у девочки. Но возрождена была душа Джини, не тело. Так что старый дом и камень рода ее стабилизируют, придадут девочке силу, накопленную поколениями. А со своими брачными обрядами, которые от человеческого жертвоприношения не всегда отличишь, завязывай. Брак — это единение людей ради любви и будущего, детей, а не поливание магических камней физиологическими жидкостями в интересных позах, — старый маг сквозь очки строго посмотрел на молодого темноглазого компаньона.       — Да понял я, мастер Шон, понял, — немного растерянно ответил Снейп.       — Ты лучше осознай, что ваше с Джини путешествие в прошлое вырвало из твоей жизни как минимум полвека. Песок времени — это не шутка, парень. Это куда сложнее брака влюбленных друг в друга людей. Время много дает, но много и отбирает, пойми.       — Мне это не мешает. Да, я проживу меньше, где-то около ста пятидесяти лет, но и Джини в теле маглорожденной Гермионы Грейнджер двести лет не проживет, к тому же она тоже пережила хронопутешествие. Я, если честно, не хотел бы пережить ее на сто лет, семья так семья.       — Приятно слышать такие речи от шестнадцатилетнего парня, но лучше бы ты рассуждал как взрослый. Ну ладно, пока потерпите год, все равно Джини магическую школу заканчивает: хоть и экстерном, но ведь еще не закончила. А там поживете вместе годик до свадьбы, аптеку и зельеварню у меня примете, освоитесь и поженитесь в ее восемнадцать. Так пойдет? Здешняя аптека — дело прибыльное, сам видишь, просто я один уже не справляюсь.       — Пожить вместе с Джини до брака?! Вы серьезно?       — А как еще вы поймете, подходите ли друг другу? Да, мы маги, и взаимную совместимость более ясно чувствуем, чем обычные люди, но ведь это еще не все. Что ты, что Джини из-за хронопутешествия теперь девственники и оба без опыта хоть какой-то совместной жизни. Разве это должно упасть вам на голову в первый месяц брака? Вы хотя бы одну ночь вместе проведите, полярную… Я серьезно говорю, парень, близость объединяет. Первая ночь брака, консумация окончательно скрепляет брачную клятву, но давать ее нужно, понимая, что делаешь и с кем. Сам же говоришь: семья так семья. Теперь я понимаю, почему на Британских островах такой демографический кризис у магов. Да, магов мало, но это вовсе не значит, что их нужно скрещивать, как овец. У людей совместная жизнь определяется совсем другим, Снейп. Только в счастливой семье захочешь детей и найдешь возможности их зачать и родить без вреда для матери, ну и вырастить нормальными людьми, разумеется.       Старый зельевар смотрел на крайне озадаченного будущего родича и сочувствовал молодому человеку. То из-за какого-то мерзавца этот прекрасный зельевар Снейп потерял пятнадцать лет жизни задолго до истории с хроноворотом, то какая-то злая кокетка, поглощенная своей красотой и эгоизмом, едва не убила в отличном человеке веру в любовь, а любовь все же есть, уж Шон это знает.       То их британская война за чистоту крови магов. Вот за ясность мыслей у магов почему-то никто воевать не хочет.       А уж внучку Джини как жаль, она до сих пор себя чувствует сильно виноватой перед семьей Гермионы Грейнджер. И это верно, на ней долг жизни. Жизнь за жизнь…       Но Шон МакДональд возьмет это на себя — девочке слишком тяжело. У него есть знакомые колдомедики и врачи из маглов, они смогут дать возможность для родителей Гермионы Грейнджер родить еще одного ребенка. Если их правильно подтолкнуть к такой мысли и помочь им с медицинской стороны, то все получится. Жизнь за жизнь — непростой девиз, его можно по-разному толковать.

***

      В Лондоне я снова оказалась только в январе 1997 года; новогодний магический Лондон необычайно красив. Через год после нашей с Северусом свадьбы мы сюда все же выбрались. Свадьбу хотели праздновать скромно, но Фареры есть Фареры, и если маги острова Стреймой решили хорошо погулять, отмечая женитьбу единственного зельевара, то этих потомков викингов мало кто остановит. Свадьбу тогда играли три дня, а после этот праздник вспоминали в Вестманне еще полгода. Оно и понятно, было что вспомнить.       Вот Грег Мальсибер вроде бы почти ничего не помнит о том, что было после пятого стакана пунша, но ведь именно на нашей свадьбе отец Гарольда нашел сыну мачеху, причем замечательную. Так что опыт не пропьешь, а насчет «помню не помню» Грегори темнит однозначно.       Школу в Вестманне мы с Гарольдом окончили в 1996 году, с отличием сдав все СОВ и ЖАБА, но аттестаты — это одно, а реальность Фарер — другое. Жизнь быстро определила Гарольда подмастерьем к артефактору-отцу, а меня подмастерьем к Северусу и моему деду. От варки зелий дедушка Шон полностью отошел, оставив все на Северуса, но его советы о ведении дел в аптеке были неоценимы.       Ну и мои теплицы с мандрагорой, магическими растениями и травами, а еще саженцами деревьев — это все нужное и личное. Магическому хвойному перелеску на Стреймое быть, теперь я уверена, это получится, тем более что зелья для ускорения роста растений и обогащения почвы работают. Я лично проверяла.       Честно сказать, мы оба сильно изменились за не слишком большой срок совместной жизни. Когда такой закрытый человек, как Северус, доверяя тебе, вдруг раскрывается в самом личном, то невольно становишься добрее и терпимее, чтобы не поранить и не оттолкнуть близкого, родного человека. Северусу и так хватало в жизни встреч с теми, кто хотел его ранить. Северус до умопомрачения любит, когда о нем заботятся и проявляют к нему нежность. Старается этого не показывать, но не получается — взгляд выдает этого шпиона только так. А еще он очень любит шутки и юмор, просто не привык смеяться.       Он безумно страстный человек, большую часть того, что происходит в его душе, Северус просто не может высказать вслух, но вот выразить все это через страсть — легко. И еще он жуткий собственник, что, в общем, и понятно. Как ему не быть ревнивым? Одна мысль, что он может потерять кого-то близкого или что любимый человек, знающий каждое движение его души, может предать, просто приводят его в ярость. Он уже терял, его уже предавали.       А когда в нем просыпается возмущенный всем зверь, мне только и остается кормить этого зверя кусочками яблока и гладить по сытому пузу и черным крылышкам. Как иначе этого Бэтмена успокоить, он ведь в ярости в моих кудрях запутаться может…       К тому времени Альбус Дамблдор был уже год как казнен в Азкабане, и в этом случае жаль только дементора: с кем только бедолаге по долгу службы целоваться не приходится. А всех тех людей, магов и маглов, которые погибли по вине этого мерзавца, увы, не воскресишь, и их, к сожалению, тысячи. Я с ужасом думала, что повернись все хотя бы чуть иначе, и жизнь Северуса, и Гарри, и моя легко стала бы мелкой разменной монетой в руках этой семейки. Поттеры, Дамблдоры, Уизли — все им должны. Но теперь в Магической Британии относительно мирно, разве только последние волнения оборотней, но ведь петиции к нынешнему министру магии Люциусу Малфою от вожака оборотней Фенрира Сивого — это все же просьбы, причем умеренные.       Мой дедушка Шон МакДональд путем неведомых интриг и давних знакомств с магловскими медиками как-то сумел убедить родителей Гермионы Грейнджер сначала пройти серьезное обследование, а после попробовать новый метод лечения от бесплодия. Как он убеждал эту несчастную семью, понятия не имею, но «Империо» тут не применялось. Эти убеждения даром не прошли, у них полтора года назад родился сын, и врачи Грейнджеры вроде бы счастливы. Каюсь, я немного успокоилась, уж слишком совестно мне было перед этими людьми.       А когда в положении оказалась я, мы решили поехать в Лондон, в больницу Святого Мунго; из-за пережитого мной хронопутешествия Северус многого опасался, тревожась за меня и нашего будущего ребенка. Тем более все дела дома в основном устоялись, закончился ремонт нашего нового дома и аптеки с зельеварней. Магические теплицы вышли на плановый уровень производства мандрагоры и других ингредиентов. Так что, сделав солидный запас готовых зелий, мы оставили аптеку на дедушку и отправились в Лондон дней на пять.       Когда после посещения магического госпиталя и покупки нужного оборудования мы с Северусом сидели в кафе Флориана Фортескью и увлеченно обсуждали завтрашний поход за книгами в «Флориш и Блоттс», нас окликнули. Вернее, меня.       — Грейнджер, это ведь ты, мерзавка кудрявая! Ну что, рада, что теперь сделали со всей нашей семьей? — раздался рядом мужской голос, и я оглянулась. Да, мы все выросли, я, Гарольд и Рональд тоже, но не узнать этого высокого рыжего парня было невозможно.       — Уиз… А-а, Рональд Поттер, если не ошибаюсь? И что, собственно, младший лорд Певерелл хочет от моей жены и от меня? И насчет ваших несчастий, тут вы не правы, мы им не рады, мы просто гораздо больше сочувствуем тем, кто из-за вашей семьи пострадал. Понятно? — Северус легко и непринужденно стал защищать меня. Изумление Рона было сильнейшим, он ведь видел меня и Снейпа, и нам обоим было двадцать лет, ну, может быть двадцать один…       — Сев? А это кто? Мак… Мэри какая-то?.. Почему ты так выглядишь? О-о, теперь я понимаю, зачем это увлечение Темными искусствами, решили повторить опыт Фламелей, так? — это был уже голос взрослой женщины, и эта красивая рыжеволосая дама лет сорока была нам знакома. Вот нашла эта семейка время, когда приехать в Лондон!       — Мое имя Северус Снейп, вы так и не потрудились его запомнить, леди Поттер. А это моя жена Джини Снейп. Вашей семье что-то от нас нужно? — в последний раз Северус столь возмущенно шипел три года назад, когда Грегори решил сварить самогон в его перегонном кубе.       — Это ведь вы помогли Сириусу Блэку! Это с вас все началось, подонки! Я и мои дети вынуждены работать, надеюсь, ты рад? Это все для того, чтобы унизить ту, что отвергла тебя, признайся!       Миссис Поттер далеко занесло в ее предположениях. Это все из-за нее… Хотя, конечно, эта дамочка постаралась тоже, одно убийство матери Гарольда и подмена ребенка чего стоит. А как же Рональд и Джинни, якобы Уизли? А как же Северус и ее приемная сестра Петуния, чьи родители воспитывали ее как родного ребенка — как она обошлась со всеми этими людьми? Точно так же, как ее отец Альбус Дамблдор. Да, пусть она не всегда действовала лично, но все это было сделано с ее согласия. И все-таки я гриффиндорка, Северус так и не успел меня остановить.       — А ну пошли вон, работяги! Миллионы людей работают, чтобы обеспечить близких, и не страдают напоказ. Северус не виноват, что ты лживая мерзавка и готова участвовать всей семьей в любой преступной гадости, только бы она принесла прибыль. Ты отправила детей под чужими именами в Хогвартс и даже не потрудилась попросить у своего преступника-отца магическую клятву в том, что Рональд и Джинни будут в безопасности. А история с Сириусом Блэком? Ты же ведьма, Лили, лгать во время обряда магического крещения — уму непостижимо! Радуйся, все удалось, нет у Рональда крестного перед магией! А Северус? Он же любил тебя, дура! И на что ты разменяла эту любовь — на унижения и зелья, подмешанные замечательному человеку? Все ради Джеймса Поттера, радуйся, этот олень теперь твой. А чему ты научишь свою дочь? Строить глазки и варить амортенцию? Вон отсюда и займись, наконец, собственной жизнью!       Они ушли. Молча. Крайне злой бывший констебль, в свое время распределенный на Гриффиндор, это опасно.       — А ты опасна, картежница. Значит, я замечательный человек? — весело спросил меня Северус, пряча смущение. На людях его защищала только я, так уж получалось. И каждый раз это была ссора с Лили. Такая вот нежная она лилия…       — Замечательный, конечно, замечаешь же все что нужно, хотя и не сразу. И вообще, знаешь, что рассказывают про ваш змеиный факультет у нас на Гриффиндоре? — этот слизеринец вопросительно поднимает бровь, давая понять, что слушает. — Говорят, что стоит вашим ребятам появиться в кафе Флориана Фортескью, и вы вот за этими столиками сразу превращаетесь в Пожирателей мороженого, и вас уже не остановить до конца порции… — Северус смеется. Все у него отлично с чувством юмора.