***
Алина упала перед телом на колени, не замечая людей в черном позади себя, шум, выстрелы. Перед глазами расплывалось лицо умирающей Каэде. Она не улыбалась. Не пыталась что-то вымолвить. Только смотрела точно на Алину, иногда на Леону позади. Лениво моргала. Алина кричала, держала ее за руки, пыталась собственноручно остановить кровотечение из раны. Каори смотрела на неё. Ямада с горечью ожидала последних слов о том, что все хорошо. Что сейчас она откроет глаза, встанет на ноги и звонко засмеётся с красного лица подруги, дружески, немного больно, хлопнет ее по плечу. – Каори, Каори, пожалуйста, – Алина лихорадочно трясет Каэде, как тряпичную куклу, в глухом шуме шепчет сорванным голосом ее имя, даже не осознавая. – Каори, Каори, прошу, скажи, – Алина сама не знает, чего хочет услышать. Каори постепенно умирает. – Каори, не надо, – Ямада давит заразительную улыбку на лице. – Каори, з-знаешь, – заикается, когда в рот попадает соленая жидкость с глаз, отряхивает лицо, и убирает потные волосы назад. – Я тебя очень сильно л-люблю. – Ямада опускает руку на лицо Каэде, не касаемо поглаживая щеку Каори. – И Мину люблю, и Леону люблю. Эри тоже тебя любит. – Глаза Алины расплываются в крови, которую утеряла Каори. Ямада, уже не стесняясь, начинает касается ее грязных волос, заправляет пряди за ухо, вытирает куском рубашки кровь с лица. Каори лениво следит за ее действиями. – Мы все тебя очень любим, – Алина, не удерживается, и сквозь улыбку, начинает реветь. Слезы обжигают щеки, капают на рану Каэде, смешиваются с ее кровью, а Ямада закусывает губы до крови, чтобы продолжить улыбаться. – Не умирай, – голос пропал, вместо него вылез тихий хрип. Алина начинает хрипеть из-за всех сил, чтобы вернуть голос, чувствует боль в горле, немного себя душит в панике. – Каори, – она не отзывается. Сколько бы Алина не кричала, не звала, не плакала, не улыбалась, Каори не отвечала ничем, кроме пустого взгляда. Девочка вздрогнула. Каори наконец улыбнулась. Почти незаметно, очень слабо. Тень улыбки теперь не покидала ее лица. А тело, между тем, обмякло в руках, а голова опустилась на правую сторону, плечи и ноги расправились. Алина коснулась ее живота, и проследила за движениями. Их не было. – Каори? Руки стали шастать по телу в поисках жизни, движения. Ямада несколько раз нагиналась к грудной клетке, чтобы услышать слабое сердцебиение. Его не было. – Нет, – дышать становилось тяжелее, а говорить невыносимо сложно. – Не-е-ет-нет. НЕТ. НЕТ. НЕТ. НЕТ! НЕТ! Каори не двигалась и не смотрела на неё. Только слабо улыбалась. – КАОРИ! Алина вглядывалась в страшно бледную кожу, синеватые, потрескавшиеся губы, пустые зрачки. Живот не вздымался, но кровь продолжала лить. Крик детей снова начал доходить до Алины, выстрелы будто можно было увидеть невооружённым глазом. У Алины началась истерика. Громкий вой, смешавшиеся со здешним шумом, слезы. Ямада то поднималась, то опускалась с пола, рвала волосы на себе, а потом из-за безысходности, начала слабо бить тело Каори, постепенно набирая силу, выплёскивая ярость и панику. – НЕ УМИРАЙ, КАОРИ! – хрип обратился в зверский рык. Ямада побледнела от истерики, издавая нечеловеческие звуки, по типу мычания и похлюпывания носом. Алина не думала. Мысли прилетали и улетали одновременно. Девочка не осознавала свои действия. Не осознавала всей ситуации. Вокруг языка крутилось только громкое «Каори» – МЫ ТЕБЯ ЛЮБИМ! СЛЫШИШЬ, КАОРИ?! МЫ ТЕБЯ ОЧЕНЬ ЛЮБИМ, ПОЖАЛУЙСТА НЕ УМИРАЙ! Алина упала на спину. Вытянула руки и ноги, в ожидании толпы, или пули в лоб. Люди бежали, но возле неё. Никто даже не наступил. Ямада, с силой, заткнулась и попыталась остановить слезы. Вытянула руки вверх, и увидела, сквозь потолок, чистое, мирное, облачное небо. – Каори... Спустя минуту, Алина подползла к телу Каэде, и ухватились за него, как за спасательный круг. Спрятала лицо в чужом плече, тихо всхлипывая ее имя. – Каори, – еле вмятно бормотала Ямада. – А я тоже умру? – вместо ответа выстрелы где-то наверху. –Каори? – всхлип. Алина нагло забралась под голубую кофту Каэде, нащупывая ее правую руку, обводя кончиком пальца каждую выпуклость, каждый шрам, оставленным ножом, который Алина украла когда-то. После того, Каэде перестала шутить на тему суицида, и причинять себе боль. Ямада тихо взвыла, нажимая ноготком на вену. – Заткнись. Она уже умерла. Алина с ужасом подняла на неё глаза. Леона, всегда спокойная и только с ней веселая, Леона Ояна. Бледная, еле стоявшая на ногах, шокированная, но серьезная. С оружием в руках. Большой, мясной нож, скорее всего украденный из школьной столовой. Такая же грязная и потрёпанная нападением. С изорванной накидкой с красными просветами на ткани. Непривлекательно. Жутко. Леона не отрывала взгляда от покойной Каори. Алина шмыгнула носом и отвернулась от неё. – Я ненавижу тебя, – убеждала себя Лина, спрятавшись в кофте Каэде. – Это все из-за тебя. Это ты-ты-ты убила её, – глаза пустым взглядом раз за разом задерживались на Каори. Зелёные глаза утеряли свою изюминку, и погасли. На белых губах сверкала кровь, на коже лица грязь и пыль. Алина никогда не была так близко к мертвецу. К дорогому для сердца мертвецу. И Лина ещё бы долго рассматривала ее черты лица вблизи, если бы рука Ояны не схватила ее за волосы и оттолкнула от трупа, к бетонной колонне. – Каори. Мертва. – ... – Леона опасно приближалась, не обращая внимания на истерику и обвинения Ямады. Нож не отложила. Алина заткнулась только тогда, когда Ояна встала в шаге от неё, зажав девчонку, и поставив ногу справа от неё. Но Ямаду это не остановило: – Это ты во всем виновата. Раздался взрыв. Обе синхронно дернулись – первый, из двух корпусов школы разрушен. Алина незаинтересованно отвернулась обратно к Леоне. Задрала голову, как упертая коза, и сжала челюсть до дрожи. Лицо покраснело. Леона смотрела так же четко и жёстко. Казалось, что зрачки блондинки дрожали, а глаза не моргали, так же, как и глаза Каори. Звук звонкой пощечины отрезвил Ямаду. Место удара покраснело, а слезы мгновенно остановились. Адреналин и злость выплеснули их. Адреналин прошел так же быстро, как и пришел, когда Алина, в кармане толстовки, нащупала канцелярский нож. – Нам надо бежать. Иначе, тебя тоже убьют, – Леона погладила место удара, и ободряюще улыбнулась, как в самую первую их встречу. Воспоминания об этом месте ударили током. – А.. как же Каори? – Алина в надежде поднимает глаза на Ояну, даже не осознавая, о чем она просит. Леона поворачивает голову на труп. Потом кладет руку на плечо Лины. – Успокойся, Каори умерла, – Леона говорит это так, как будто и вправду не жалела потерю подруги. – Нет, – Алина машет руками, и, не надеясь на опору Леоны, падает на колени. – Неправда. – Она мертва, – Леона по щелчку пальцем становится добрым лучиком надежды, протягивая руку помощи. Алина только сейчас замечает, что она в бронежилете. Леона прячет злость – у них осталось мало времени. В них может прилететь пуля, или даже снаряд в любой момент. А Алина этого не видит. Пуль, криков, плача. Ямада видит только Каори. Леона, совсем невесомо поднимает Алину на ноги, даёт свое раненное, кровоточащее плечо в опору. Алина, непрерывно смотря на пол, принимает помощь, но опоминается в один момент. – Подожди, Ямада вырывается. Адреналин течет в крови, и Алина, которая минуты назад могла только ползти и плакать, вскакивает к Каори. Нащупывает свою кофту, ещё раз оглядывает с доброй улыбкой труп, и говорит: – Я возвращаю обратное. Аккуратным движением снимает голубую, собственноручно связанную кофту, подаренную Каори на ее день рождения. Берет ее холодную руку, и кладет туда нож, второй накрывает его, чтобы ценная, для живой Каори вещь, не выкатилась. – Мы тебя любим. На этих словах Алина поворачивается к Леоне, мягко улыбающиеся ей, и бежит навстречу. Ояна послушно ждёт ее на месте, и девочки выпускаются в бег по колоннам. Бездумно, опасно. Террористы замечают их и даже наставляют оружие, но не стреляют. На выходе, Алина спотыкается о порог, и вылетает на Леону. Обескураженно смеётся – на том же месте, шесть лет назад, она упала так же на Ояну, когда они только познакомились. Только Леоне не весело – в следующий миг Лина теряет сознание.***
Каори Каэде похоронили в тот же вечер. Мать Каори, вместе со своим братом, проклинала всех и безнадежно рыдала в платок. Церемония длилась час. За этот час никто почти не сказал ни слова, кроме как «мне жаль» или «примите мои соболезнования» Леона стояла весь вечер под зонтом, полностью покрывшись черным кимоно с хиджабом. И черный зонт. Синяки под глазами устало смотрели на тёмно-серую фотографию улыбающейся Каэде. Девушку никто не потревожит в этот вечер. Знакомых она не встретила. Ближе к ночи, толпа грустных родственников рассосалась. Ояна осталась одна, наедине с темной, дождливой ночью, и последней памятью о Каори. – Раз, два, – Леона переложила голубые, иностранные гвоздики на правую баррикаду камня. – Раз, два, три, четыре, – белые розы слева. – Шесть, семь, восемь, – три больших подсолнуха положила себе под ноги, и пододвинулась ближе. Цветов было большое количество. Леона просидела в своих мыслях и слезах ещё час. Она тоже была похожа на мертвеца. Потрескавшиеся губы из-за холода ночи, мокрая одежда из-за дождя, синяки под глазами от бессонницы, красно-бледное лицо от слез и отсутствия пищи. Ояна умерла вместе с Каори. – Алина, Эри права. Каори так выделывается – ну не сможет она убить себя. Проживет долгую и счастливую жизнь, как и все. Леона признала свою ошибку. Нож, который вручила ей Ямада в руки, уже трупу – выкинули. Но Леона, не зная своей дорогой крови, полезла в урну и достала его. Этот нож вечная память Каори – этот нож и есть Каори. Эри звонила Леоне около шести раз – девушка ни разу не подняла и не озвучила приглашение на похороны. Каори ненавидела Эри, Эри ненавидела её. Но, Ояна уверена, что на Арамару смерть Каэде скажется больше всех. Эри, когда приедет из семейной глуши – сможет увидеть только их могилы. Фукуда однострочно написала:– Я следующая.
Ояне не состояла в сговоре с Миной, и не знала, о чем она пишет, и что у неё на уме. Для Леоне важно сейчас одно: выжить, спасти Алину и остальных, дорогих людей. Леона уже не справляется – Каори погибла. – Я же сказала. Чётко и ясно, – Леона безнадёжно зарыдала, когда ровно в семь утра услышала шаги родственника. Он остановился, как только услышал ее голос. – Не убивать никого из н-них. – Леона всхлипнула и ударила по камням рукой. Подол черного кимоно весь испачкан в грязи после дождя, а черный платок развязался и без помощи лежал на земле. Ояна чувствовала себя приниженной – она никогда не плакала перед кем-то, особенно в таком уродливом виде. – Ты сама виновата. Ответственность лежит на тебе, – мужской голос отрезвил её, но вывел из колеи ещё сильнее. – Я не виновата, – Леона чувствовала. Чувствовала всю эту влагу на лице, чувство безнадежности. В мыслях вспоминала каждую черту этой дурочки Каори. – Я закрыла их. Я спрятала их! – Но она все равно умерла, потому что выбежала... – начал тихо рассуждать он, а после, немного издевательски, но нервно рассмеялся – Леона сжала зубы. – ОНА САМА ВЫБЕЖАЛА! – Леона ударила кулаком по асфальту и истошно, болезненно заорала. Костяшки неприятно загудели и покрылись кровью от женского удара. Ояна прижала руку к груди и подняла голову к темному небу – сама, сама, сама, сама. – Если б ты не затеяла эту игру с Ямадой... – ещё тише, чем пение цикад, прошептал парень. Леона нервно рассмеялась в небо, прокручивая все его слова у себя в сознании. – Не я, – поправила девушка, поднявшись на ноги, и, будто в далёком пьянстве, прокавыляла к нему. Он попятился, но Ояна слабо, немного впиваясь ноготками в куртку, задержала его. – Отец. Это все сделал наш отец. – Он должен был, – Леона, без церемоний, сразу после его слов, ударила его кулаком, что было сил. Злосчастно плюнула ему в лицо, и нанесла ещё один, удар послабее. Девушка покраснела и заорала, бросилась на него, жадно хватаясь за самые доступные места и пытаясь повалить его на землю – сделать ему больно. Доказать, что он слабее. Парень поставил на место ее одним ударом – Леона покатилась спиной по неровному асфальту, разрывая свое кимоно. Ояна отлетела от него на шесть метров. Леона, с полностью разбитым лицом, смотрела в небо. На радугу. Дождь не касался её, пока солнышко ласково гладило по головке. Из носа в рот стекала струя крови, в ушах билось собственное дыхание. Леона безжизненно, но человечески улыбалась, не нервной и издевательской, а красивой улыбкой. Испачканные в грязи волосы заблестели – наступил рассвет. Леона следила за небом не шевелясь. А парень, немного понаблюдав за ней, смиренно развернулся, и медленно собирался покинуть место недавней церемонии. Достаточно тихо оповестил. – Дочь Хайтани ещё не очнулась. Лучше бы ты за ней приглядела.А то вдруг руки наложит... От девчушки, напавшей на него, нечего ожидать. А Леона, признав свою слабость перед противоположным полом, выдохнула – смирилась. Набрала в грудь воздуха и призвала свою силу воли: – Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! ЧТОБ ТЫ СДОХ СО СВОИМ ОТЦОМ, УБЛЮДОК! ТЫ НЕ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ЕГО УВАЖЕНИЕ, ТВАРЬ! СДОХНИ СО СВОЕЙ МАМАШЕЙ, ПИДАР! НЕНАВИЖУ! Парень, снаружи, вообще не реагировал на ее вой, задевающий сердце. Продолжал идти и мысленно желал, чтобы сестра заткнулась. – СДОХНИ, СУКИН СЫН! СДОХНИ, СДОХНИ, СДОХНИ, СДОХНИ!***
Алина проснулась в квартире Леоны. Встала на ноги, отыскала очки, протёрла их одеялом. Боль в голове постепенно возвращалась, и как Ямада показалось, выросла в разы больше. Попыталась вспомнить, что произошло. Они же с Одной теперь не ладят... – Э? – на гладильной доске Алина обнаружила голубую, чистую и мокрую кофту, которую связала она и подарила. – Каори тоже тут? Алина вспомнила.***
Спустя час, в одинокой квартире, Алина уснула на кровати Леоны. Выйти не получалось – входная дверь закрыта со двора. Окна закрыты на ключ.***
Проснувшись следующим утром, Алина первым делом, в омуте и с пеленой в глазах, направилась в ванную. Увидев чужие сложенные вещи, надёжно улыбнулась и побежала по лестнице быстрей. Опомнившись, остановилась, и начала красться по квартире. Это дом Оян.***
Леона идёт по коридору. По темному коридору, в котором свет тебя ожидает в самом конце. С правого боку – голоса, шепчущие о поддержке и благодарности, перечисляя её лучшие качества. Слева – проклятья, молитвы богу о её смерти, строгий голос отца и её же плач. На верху темно, внизу – почва, утягивающая её вниз. Меня зовут Леона Ояна. И я не смогла выполнить свою последнюю миссию. Из под ног выползает змея, Леона, с твердым выражением лица, упрямо смотрит только на свет. Мне четырнадцать лет. Я – потомок священной крови. Наследница огромной силы. Среди боков туннеля, вырисовываются черные, размашистые силуэты, что-то кричащие ей вслед. На лице не единой эмоции, помимо бури внутри. Грудная клетка часто вздымается, сердцебиение бьёт по ушам, но Ояна идёт элегантно, как её и учила наставница, сдерживает порыв слез и злости. Я – обманщица, как и любое поколение моей семьи. Я, как последняя Ояна, закончу её цепочку. Стук каблуков разлетается по всему туннелю и с каждым шагом свет кажется все ярче. Силуэты и крики о её ничтожестве растут, а её вера и Надежда угасает. – Коза упертая!– Я таких хилых не бью!
– Я перерву все твои руки!
Я не Ояна. Я не достойна быть наследницей. Сколько бы меня не учили стрелять, выламывая руки, я все равно... Все равно люблю цветы. Стук каблука громче, лицо теряет свою позицию. По щекам стекают слезы, под глазами прорастают мелкие, фиолетовые цветы, перерастающие в огромные синяки. Цветы поливают горькой водой из глаз – Леона плачет, ускоряет шаг, и на неудобных туфлях бежит к концу. Я – Леона Ояна! И я ничего не стоящая обманщица! Я не справилась со своей последней миссией, не смогла не разочаровать отца, и я не смогла спасти её! Леона бежит, а размытые тени наступают ей на пятки. Рвут платье и Леона падает лицом в грязь, но в порыве адреналина встаёт, и пускается в новый бег. Она догонит свет. Я не сдамся! Дыхание девушки сбивается, ноги путаются между собой, хриплый шепот догоняет, трижды отдаваясь в разуме. Перед глазами плывут силуэты дорогих для нее лиц. Леона впервые, будто вне воли, оборачивается назад, чтобы убедиться, что она сможет. Что она бежит достаточно быстро. Я не смогла оправдать ожидания отца и всей моей семьи. За семейным столом, расстоянием в пять метром, с пару десятков незнакомых лиц, мне не место. За ней никто не бежит. Проклятья больше никто не шепчет. Однако, свет вдали гаснет. Ноги Ояны спутывают корни дерева. Леона снова же падает, но на этот раз, не в силах подняться, Леона только поднимает голову. Сквозь пелену, Ояна видит камень. Могилу.К'ерого Игараси.
🥀...🥀
Отец лучшей девочки.
Отец Алины Ямады.
Леона вздрагивает, даже подпрыгивает. Отползает настолько далеко, насколько позволяет контроль сакуры.«Над его могилой выросла сакура»
Спиной, Леона чувствует холодную плоскость. Раскусывает губы до крови снова.Каори Каэде
🥀...🥀
Жертва ошибки подруги
Подруга Леоны Ояны.
Меня зовут Леона Ояна. Я не достойна их, но я не сдамся! Спустя дни, истощенная наследница ползет по холодной дороге с отказанными ногами. Цвет кожи приобрел синеватый, от холода, цвет, губы дрожат. Слезы застыли узорами на лице. Меня зовут Леона Ояна и... чёрт На лице не изображается радость, когда Леона достигает конца темного туннеля, сводящего её с ума. Лучи Солнца осветили её искалеченное лицо и изорванную одежду. Леона в немой истерики раскусывает рану на губе, и улыбается. В конце пропасть. Я обманщица. Меня зовут не Леона Ояна.***
Лучше бы дверь никогда не открывалась. Из ванны выливается вода красного оттенка. Шум крана не слышен. Полностью искалеченное тело невысокой блондинки, наложивший руки на себя. На правой руке, свисающей с бортика, в районе вен воткнуто три лезвия. Кровь одинокими каплями капает на пол, в лужу. Лица не видна, грязные волосы закрыли все, включая глаз и обнаженной груди. Она не дышит. Леона Ояна не дышит. Алина стояла, не шевелясь, с ужасом осматривая труп, долго. Очень-очень долго.