— ну, знаете, у нас все было хорошо даже после олимпиады, — аня опускает глаза вниз, прекрасно понимая, что врет сама себе.
— я ненавижу это все! — мечется саша по комнате, раскидывая все вещи на своем пути: разбитая ваза и сломанный стул — олицетворение ее сердца на этот вечер — и щербакова собирает осколки, выбрасывая их в мусорное ведро в ванной. — и тебя я ненавижу! можешь идти трахаться с валиевой, тебе же ведь не в первой! — вырывается из уст трусовой, которая в ту же секунду зажимает рот рукой, в ужасе глядя на девушку. — что? — непонимающе переспросила щербакова, пытаясь установить со своей девушкой зрительный контакт. однако в глазах рыжеволосой только гнев и она зло отталкивает от себя шатенку, глаза которой начинает предательски щипать. — ты постоянно носишься с ней! мы за неделю общались около трех часов, понимаешь?! ну так что? ты, наверное, уже потрахалась с ней, я права? — саша выкрикивает все, что взбредет в голову и, кажется, даже не собирается прекращать. — это неправда, — по щекам щербаковой покатились непрошенные слёзы, — я только тебя люблю, слышишь? — закричала аня, пытаясь достучаться до остатков разума девушки.— а что ты чувствовала в момент награждения? — спрашивает очередной ученик школы, на сцене которой сейчас находится щербакова, окруженная камерами. — эмоций было много, — сомневается она, припоминая недавние события, и сжимает губы в тонкую линию на пару секунд, формулируя более-менее удовлетворительный для остальных ответ, — в основном: гордость.
«она же меня не простит», — прокручивает эту мысль в голове, — «она меня возненавидит». щербакова встает на пьедестал, изображая радость, для убедительности пару раз подпрыгивая. в груди сердце стучит не от победы. оно крутит пятерные от чувства вины. и казалось бы: винить себя ей не в чем; но в глазах рябит и образ за образом появляется саша со слезами на глазах и видимым гневом по отношению ко всему и всем вокруг: к судьям; к людям, окружающим ее со всех сторон; к тренерам, что изо дня в день твердили ей: «прыгнешь пять — золото твое»; она ненавидит себя. а еще ее пугает мысль о том, что она допустила ненависть к ане.— так сейчас между вами все хорошо? — конечно, все отлично, — очередная ложь и подступающие слезы.
— ты уже все сказала, саш, — закрывает щербакова дверь раздевалки, сжимает кулаки до кровавых полумесяцев на ладонях, и прокручивает в голове диалог двухминутной давности: — но я люблю тебя! — срывается с губ саши вскрик, и она вскидывает руки в воздух, активно жестикулируя. — и тебе понадобилось столько времени, чтобы осознать это? по-моему, это не та ситуация, когда подобные слова все исправят, — аня хмыкает и печально приподнимает уголки губ, — любовь — это держать обещание несмотря ни на что. исходя из этого, делаю вывод, что никакая это не любовь.***
— саша, а как ты реагируешь на то, что вас сводят с марком? саша запрокидывает голову, громко смеясь и возвращается в привычную позу, — мне все равно. мы с ним друзья, ничего более, — отвечает она, окунаясь в воспоминания:
— марк, вот ты свинья, — поговаривает семененко, слизывая с щеки парня йогурт. — знакомые движения, да? — алина шутит и получает подзатыльник от марка. — кто бы говорил, — саша вставляет свою лепту в их диалог. — взаимно, — улыбается алина смущенной саше, что стыдливо опустила голову.— а справилась ли ты с эмоциями после итогов олимпиады? как это было? саша призадумалась, пропуская пугающе отвратительные воспоминания о своих действиях. — конечно, было сложно, — она чуть кашляет, молясь не выпустить из горла ком, — и я наговорила много лишнего. и сейчас тоже остаётся осадок, но все не так плохо.
трусова лежит в своей кровати, укутанная в теплое одеяло, и жмет колени к груди, сковывая рыдания где-то глубоко внутри, слыша лишь «пока» от родителей, закрывающих дверь квартиры. как только ключ в скважине делает два оборота, саша не выдерживает — словно ее саму этим же ключом завели — и рыдает, хватаясь тонкими пальцами за одеяло, поджимая его под себя; утирает льющиеся слезы тыльной стороной ладони и зажимает в руках подушку.***
— анна, возьми цветы! — доносится до щербаковой, что прорывается сквозь толпу учеников, натягивая свою обычную улыбку, иногда закусывая губы и щеки в стремлении не сорвать всхлип. парень в серой кофте открывает перед ней дверь, проводит по коридору, разгоняя людей вокруг, что совсем не видят границ дозволенного. аня благодарно кивает ему, выходя из здания школы и спускается с лестницы под радостные возгласы фанатов.***
— саша! саша! — слышит трусова крики фанатов, что подсовывают фото с ее же изображениями с просьбой подписать. эти люди преследуют ее до самого выхода из здания, в котором она проводила долгое время в прошлом.***
обе девушки, усевшись на сидение в машине, резко выдохнули. «я бы простила ей ее гордость, не задень она мою», — думает щербакова, а горло будто когтями дерут. как много эгоизма в любви.