☆˙·٠•●๑۩ lana ۩๑●•٠·˙☆
Юллиан
Судьба выявляет наши достоинства и недостатки подобно тому, как свет — освещаемый им предметы, и сокрушает нас двояким образом: отказывая нам в наших желаниях и исполняя их. — Лион, успокойся, — продолжал уговаривать меня Эвалар. Я сел на постели с зарёванным лицом. Навязчивые мысли грызут так же упорно, как неизлечимые болезни. Внедрившись однажды в душу, они пожирают её, не дают ни о чем думать, ничем интересоваться. — Он не даст мне быть с ним, понимаешь?… — Понимаю, что мы оба это прочитали в его эмоциях к Тиррину. Всегда помни, всё проходит. Время лечит даже самые глубокие раны. Оставляя лишь шрамы, порой едва заметные. К примеру, скажем: порой бывает, проснёшься с утра, глянешь в окно, а там тучи черные, и дождь такой противный моросит. Ну, всё, думаешь. Это на весь день такая сырость. Но проходит час, два. И на уже голубом небе, с пушистыми облаками, сияет яркое солнышко. Вот также и с плохими днями. Сейчас он ненастный, а через час происходит что-то такое, что делает этот день одним из лучших дней в твоей жизни. Поэтому помни, все обязательно будет хорошо. Боль проходит, разбитое сердце собирается воедино, раны на душе заживают, предательство и разочарования забываются. На смену грустным историям приходят счастливые. А за каждым закатом, обязательно наступает рассвет. Итан не из тех, кто встанет в сторонку и будет наблюдать всё это… Дай ему время осознать, что его чувства никуда не денутся. И как же хорошо, что по вашей связи ты смог прочитать их. Притяжение. Понимаешь? Оно будет сталкивать их до тех пор, пока они не примут свои чувства друг к другу. Да, он сам не ест и тебе не даёт. Охраняет своё добро. А ты потерпи. В этом мире я ценю только верность, как и Тиррин. Без этого ты никто и у тебя нет никого. Верность — это такая редкость и такая ценность. Это не врождённое чувство: быть верным. Это решение. В жизни это единственная валюта, которая никогда не обесценится. И если у тебя выдался плохой день, то не беда. Это всего лишь день, но никак не целая жизнь. Плохо другое. Мы не знаем истинных чувств Тиррина ни к тебе, ни к Итану, ни к Даккару. А тебе стоит подумать, что он теперь супруг Тиррина и имеет свои права на него. Какая получится у вас семья? Мы оба замолчали и задумались. — Лион, слушай, у меня родилась идея. Я посмотрел на друга непонимающе. А он вскочил со своего места и стал что-то искать на моем столе. Потом зачем-то принёс карту мира и уселся обратно на кровать. Я смотрел, как он водит пальцем границу, соединяющую империю Аркхем, империю Макондо и Норттаун. Карта была интерактивная, поэтому он вывел ее на трёхмерный вид. И он внимательно так углубился, рассматривая графство Бэрнар. А вернее границу, соединяющую все три теперь государства. Ее клочок, такой маленький и незаметный. — Что именно ты хочешь найти в этом маленьком посёлке под названием Анджули? — Лион, включи логику и мозги. Хватит хандрить. Нужны подсказки? — кивнул, так как голова была пуста. — Семья. Дети, общий дом. — Столица, — мой взгляд затуманился, и я произнёс почти шёпотом. — Дом, в котором мы найдём счастье. —Х-ммм… И название ее? Опять оба погрузились в мысли. Я перебирал в голове сотни названий, но они мне не нравились. — Как тебе название Гринхилл? — Литтон-Гор. — Давай запишем названия и проговорим в тайне с Даккаром. Думаю, ему понравится эта идея. — Знаешь, а вот Тиррину понравилось бы, если в княжестве появилось место под названием Руа Гонсало де Карвальо. Это земля его мамы и сестёр. — Боюсь, не приживётся здесь. Но стоит подумать. Может сам замок так назвать? — Мне нравятся твои идеи, мой друг. Но как нам устроить сюрприз этим упрямцам? — Попроси Тиррина в подарок именно этот посёлок. Не думаю, что император откажет тебе в этой маленькой просьбе. Последующие дни слились в вереницу беготни, споров, решений, срочных дел и осознания того, что, покусай меня вредный трау, многое нужно было сделать уже вчера! Не забывая, что уже с утра должен появиться в академии, и я тянул с этим до последнего.Даккар. Столица Айгос
В основе всех наиболее значительных изменений лежит компромисс. Он сам по себе — весьма неприятная пилюля, и не каждый готов ее проглотить. Но иногда мы идём на это, чтобы получить хотя бы часть желаемого. Взаимовыгодные решения возможны при условии уважения сторон. Неожиданная для меня встреча с молочным братом Итана перевернула абсолютно всё. Я ничего хорошего не ожидал от парня, но он меня удивил и с самого порога заявил мне: — Брак — трудная работа, требующая уступок, чем дальше, тем тяжелее. Иногда противоречия возникают в душе Итана, который не может остановиться на одном из нескольких вариантов. Он еще учится жить в браке, как и Тиррин. И у меня есть идея, которая поможет примирить вас и даст благодатную почву для развития в мирном русле отношений, понимаешь? — Я слушаю тебя, Эвалар, — а сам подошел к окну, мазнул взглядом по саду, развернулся к нему полу боком, посмотрел сквозь прикрытые веки на собеседника, ожидая продолжения разговора. Я вообще был удивлен его просьбой поговорить со мной. Но показывать свою заинтересованность не желал. А любопытство все больше разгоралось при встрече с ним. Он интриговал и притягивал меня. Интересный парень и в друзьях был бы не против иметь его. Тем более, что Тиррин к нему относится благосклонно и считает его надежным деосом. — Идея просто потрясающая. И прежде, чем озвучу ее, скажи, Тиррин любит тебя? Вскинул взгляд в желании понять его позиции и встретился с его пытливым взглядом. — Сложно сказать так прям сразу. И нет смысла говорить о том, через что мы прошли, о том, что с нами было. Теперь это история наших отношений. Боги могут бросить кости. Их умы холодны, как лед. Они ведь не грешат. Что ж, они судьи и им всё решать. Я умирал и прощался с жизнью, с любимым, и с сыном, но о последнем переживал. Ирэш слишком мал, чтобы справиться с жизненной ситуацией. Тиррин пришел в этот трудный момент для империи, для меня и нашего сына. Я и не мечтал о таком счастье, когда он не только вырвал меня из рук смерти, но и защитил. Никогда после нашей ссоры и до этого момента, не позволял себе думать, что он станет моим… Ни это ли чувства? Это больше, чем слова любви, больше чем обещания, это всё… Даже больше чем, всё… — Ты прав, больше, чем всё… И я убедился, что стоит бороться, и моя идея имеет под собой фундамент чувств. Я повернулся к парню лицом, руками опираясь за подоконник, слегка присел на него, ожидая его слов. Между нами протянулась нить взаимопонимания. Его стремление соединить огромную семью в единое целое мне импонировало. Я не хочу, чтобы Тиррин разрывался на части. — Я люблю и готов отдать жизнь за Тиррина. Не позволю обидеть и буду мстить. Он усмехнулся. А в его глазах читал уважение ко мне. — В этом я убедился. Это не Тиррин устроил ад для империи Аркхем. Да такой, что Итан взвыл. Теперь пришел мой черед слегка улыбнуться, но воспоминания грели душу. — Он не имел права позволять Ремарку унижать его. Да и сам тоже хорош. Порой мне так хочется врезать ему, чтобы у него в голове пришло просветление от этого Ремарка. Что он сотворил с Юллианом? Это издевательство чистой воды. На мою гневную речь он тепло улыбнулся. Я чувствовал союзника в его лице. А ещё его теплое отношение к Юллиану. — Ты примешь его? Мы оба понимали, что речь идет об эрго. — Да. Юль безумно любит Тиррина и у меня нет к нему претензий. Он никогда не предаст его и я не ревную. Воспринимаю его как семью. Да, он, как и я, ляжет костьми… — продолжать фразу не имело смысла, а Эвалар кивнул. Мы понимали друг друга с полуслова, взгляда. Мне импонировал этот деос. Он открыл свой план. И моё сердце остановилось, а потом рвануло в забег от фантазии, что позволило в этот момент моё воображение. Общий дом, где, возможно, мы сможем найти наше счастье. — Но понимаешь, что скрыть от Тиррина не получится. Это его территория, но не думаю, что он будет против этого. — Что же, пусть будет так, как ты хочешь. Возможно, ты прав. Мы обсудили нюансы и разошлись, довольные переговорами.Юллиан. Столица Аль-Мин.
Холл академии в это время был набит народом, что прибывал после каникул. Шум голосов разнёсся по всему первому этажу. Первогодки растерянно осматривались, таща за собой вещи. И мы, старшекурсники, что уже изучили каждый уголок академии. Знакомые, друзья встречались именно здесь, радуясь встрече после долгой летней разлуки. А обсудить было что. Я вошел, и стоило кому-то посмотреть в мою сторону, как получал сочувствующие взгляды. Да и не только это. Стать первой персоной среди сплетников не хотелось, но шепоток шлейфом тянулся за мной, словно королевская мантия. И меня это бесило и раздражало. Худший день в моей жизни — так я его окрестил. И дальше будет хуже. ..Ненавижу… — мысленно шипел внутренний голос. - Итан… Рррррры… Всхлип получился тихим, а ком в горле мешает дышать. Да, я уже расстроен и раздражен. Ко мне уже успели подойти мои однокурсники и каждый норовил выразить свое мнение. Только мне от этого ни тепло, ни холодно. В дверь вошел он — мое личное проклятье и наказание. Я судорожно сглотнул. И стоило увидеть входящего в двери Тиррина, как пронёсся шепоток, и голоса смолкли. Все склоняли головы в приветствии императора двух империй. А для меня… Руки не держат сумку, как и ноги стали ватными. Слёзы текут ручьём по щекам. Мой любимый был так близко, но в то же время далеко, как никогда. От этого болит сильно сердце и душа, как будто нож под кожей режет все внутренности. Всхлипнул, вытер рукавом соленые капли. Он делает шаги в мою сторону и останавливается. Как же мне хотелось его касаться, гладить, закопаться пальцами в его волосы, обвести кончиками пальцев абрис лица, припасть к губам… Он начинает говорить немым языком эрго. Я дышу им, ловлю каждый его жест, означающий слова. Все эрго читают то, что предназначено для меня. И было в его взгляде что-то неясное, но такое щемящее, тёплое, что моё сердце сбилось с ритма. … Твой, пока моё сердце бьётся. Я с тобой навсегда. Немая сцена. Все-таки Тиррин невероятный мужчина. Вроде бы и не сделал ничего сверхъестественного, но именно его вера, его поддержка — все вселяло в меня силы и наполняло восторгом. О-о, и эти немые слова текли как бальзам, успокаивая душу. Признание в любви вот так неожиданно. Я кладу ладонь к сердцу и губами шепчу: люблю. Но сам не смотрю на него. И жду удара магии, но его нет. Минута, другая и становится ясно, что кто-то не учёл этот вариант общения. Тиррин разворачивается и продолжает путь через коридор-галерею, соединяющую общежития. В холле появляется еще один персонаж. Кайл. Он окликнул Тиррина и догнал его. Они обнимаются и ведут беседу о своём. Тиррин вновь посмотрел на меня и показал рукой, чтобы вытер слёзы, а ещё коснулся кончика носа, мол, выше нос. И улыбка сама появляется на моих губах. Эх… Итан не учёл язык эрго и язык жестов. И это к лучшему, если узнает… Нет, не хочу пока думать, что будет потом. Ко мне подходят мои друзья и каждый похлопывает по плечу, говорит, что мы справимся. Что запрет для любви, ничто. И поздравляли меня с браком. М-да… От прессы не сбежишь, как и от сплетен. Наверное, на пальцах можно пересчитать, кто в империи не знает о скандале. Что моя помолвка сорвана самим Тиррином. Многие шептали, что хотели бы вот так же получить поддержку. — Он потрясающий… — Мой друг смотрел вслед Тиррину, помня, что о власти говорить плохо запрещено, но все же… Он повернулся ко мне и осуждающе посмотрел, выражая свое отношение к Итану. — Как он мог запретить тебе писать и звонить, разговаривать с супругом? Это неправильно. — Он выдохнул, тихо ругнулся и посмотрел в сторону, где в этот момент проходил его спутник. — Это сложно. Видеть и не сметь сказать хоть слово, написать и прикоснуться. Жестоко. Рррррры… Наберись терпения. Не плачь всё будет хорошо. О, да! Об императоре вслух говорят хорошо, или ничего, но разве сдержишь народ, нет конечно, и тихим шепотом осуждают Итана, не поддерживают его принятого решения в отношении меня. А вот Тиррин, наоборот, набирает положительные отзывы. Народ тепло и уважительно к нему относится. Тут играет роль несколько факторов. Мой муж завоевал сердца эрго, что составляет большое количество населения в целом, а за эрго идут их спутники. Все, что он сделал в княжестве, сейчас говорит как о сильном правителе. Что дает ему еще один плюс в копилку, ну, и воспитание наследников. Здесь я бы поспорил с обывателями, так как знаю, что Тиррин сам не позволяет Итану увидеть детей, но народ считает по-другому. Я вздрогнул от прикосновения к своей руке. Лаврентий присоединился к нашей компании. Сам парень был темноволос, обладал пронзительным взглядом чёрных глаз. В целом, он вызывал доверие, и подспудное желание подчиняться его воле. Он спутник моего друга Рейна. — Всем привет. Лион, ты как? — Хреново он… — со вздохом и сочувствием ответил за меня Рейн. — Не кисни, парень, прорвемся. Я тут тебе подарок принес, — он протягивает мне газету «Светский сплетник». Я беру ее и взглядом интересуюсь, что же там такого интересного. — Потом почитаешь. Хватит стоять тут. Тем более, тебе еще к коменданту за распределением комнаты. И отправились заселяться. Мы вышли из холла и очутились в коридоре. Под ногами гулко звучал каменный пол, а звук шагов с глухим эхом отражался от гладких стен и высокого потолка, границы которого терялись в глубокой тьме высоко над головой. Здесь было свежо и прохладно, и в то же время присутствовал запах старого замка. Нет, плесенью не пахло. Это был непередаваемый запах старого камня, который очень много лет находился в помещении без солнца. Мой путь закончился возле массивной двери с надписью комендант. Парни решили подождать, чтобы потом знать, где меня заселили. Вошел в давно знакомое помещение, поздоровался с мужчиной лет за сорок с бледно-серыми волосами, с морщинками возле глаз и теплым взглядом, что приветливо встречал всегда нас. — Проходи, — с приветливой улыбкой произнес Лилиан. — Добрый день! — проходя вглубь помещения и осматривая полки, набитые доверху разными вещами для академии и учащихся. Лилиан выдал гардероб из двух комплектов формы, трёх комплектов нижнего белья, спортивную форму, постельное белье и ключ. — Я подобрал для вас хорошую комнатку без соседа. Жаль, что не могу заселить вас к вашему супругу. Наслышан, читал в светских хрониках. Надеюсь, все обойдется и наладится у вас. — Благодарю вас. Вещи были тут же перемещены в мою комнату, как и дорожная сумка. Выходил из помещения коменданта с ключом в руках. Комната номер двадцать оказалась на пятом этаже. Гостиная, кабинет, спальня, ванная и уборная — все в светлых бежевых тонах. Балкон тоже имелся. С него открывался отличный вид. Внизу, вместо цветущего сада — парк академии. Подошел к окну, дернул шпингалет и отворил одну створку. Холодный ветер ворвался в комнату, изгоняя затхлый запах нежилого места. Скомканные облака нависали над самыми окнами, по-вечернему затеняя день. Пусть немного проветрится комната и наполнится другими запахами. А у меня последний выходной день! Дел еще полно. Библиотека, расписание и далее по списку. Парни не оставляли меня одного и, даже сплетничая, умудрились помочь с разбором вещей. Незаметно пролетел остаток дня. Я, несмотря на запрет, узнал в какой комнате поселился Тиррин. Это на этом же этаже, только в другом крыле. Помню про пять шагов, но кто мне запрещал побыть с ним, стоя возле его двери. За ужином он сидел с Каем и о чем-то хорошем с ним вел беседу, так как я часто слышал их смех. Кай посматривал в мою сторону и даже ободряюще подмигнул. А у меня так много на сердце, а сказать ничего не могу, лишь смотреть в сторону Тиррина. Успокаивал себя тем, что однажды мы это проходили. Год назад, так же смотрел на него и не смел подойти, заговорить и хотя бы взять за руку. Запрет. Я буду считать, что все повторилось вновь… Ненавижу ли я Итана за это? Нет, но сильно обижен. Я верю, что однажды он поймет, какую совершает ошибку. Верю, что одумается. Мы не идеальны и совершаем поступки, за которые краснеем, нам становится стыдно. Он поймет… Бывает, хоть как-то можно оправдать поведение, но нередко случается и так, что сам потом удивляешься: и что это на тебя нашло. Вроде, все знал, все понимал, но взял и сделал то, что сам от себя не ожидал. Как затмение нашло. И никакие рассказы о ком-то на эту тему не помогут — в полной мере понять и прочувствовать, прожить. Нужно отработать практические занятия. И чтобы отработать полностью, нужно раскаяться. До донышка раскаяться, осознать свою вину, степень своего кратковременного или длительного падения, прожить и пережить чувство вины и стыда. Чтобы узнать, что это такое, чтобы душа запомнила эти чувства, эти ощущения. Возможно, это жизненный урок для него и для меня. Мне набраться терпения и научиться брать от жизни то, что она дает, не больше и не меньше. Что дают такие уроки? Очень многое. Силу, мудрость и понимание жизни. И, как это ни парадоксально, более лёгкое отношение к окружающему миру. Философия жизни, урок для меня, а может, и для Тиррина? Ведь я до сих пор не знаю всего, что чувствует он. … Твой, пока моё сердце бьётся. Я с тобой навсегда. Эту фразу я истолковывал, как признание его в любви, а ведь может быть совсем по-другому. Например: Я твой супруг, помни… Естественно, он связан со мной ритуалом брака, а я тут о любви мечтаю… Наивный и весь такой влюбленный. Надеюсь, что однажды услышу его признание в любви. А Итан, что же, ну-ну, мы ещё посмотрим, кто кого. Знаю, что ярость мне не поможет, но это один из моих способов справиться с ситуацией, взять чувства под контроль и совсем не раскиснуть. Он считывает мои эмоции и думает, что я впаду в депрессию или начну истерить, докучая ему. Нет… Это война. И ее молча объявляю, мой император. Я буду ждать, когда ты придешь ко мне, а ты придёшь, уверен. Вечер... Столовая гудела, как пчелиный рой. Кто-то уже поужинал, кто-то, наоборот, спешил к раздаче, а остальные сидели за столами и обсуждали интересные новости. Я посматривал в свою тарелку и готовился к битве. Мои друзья подкололи тем, что я решил воевать с булочкой и компотом. Слишком зверский взгляд был на них. Рассмеялись… И всё отступило на второй план. Решение принято. Голодом морить себя не буду. Тиррин наблюдает за мной, и чувствую его сердитый взгляд. .... Да ем я, ем… Не волнуйся. Вернулся к себе в комнату крайне уставший. Мы возвращались в общежитие втроём. Я держал дистанцию и любовался широкой спиной любимого. Я так уже делал и ловил его слова, обращенные к его другу. Смысл их разговора никак не мог уловить. Он ускользал для меня. Слышал лишь его голос, и сердечко билось так сильно, что в ушах был его стук… Так добрел до своей комнаты и открыл дверь. Но входить не спешил, всё продолжал по возможности сверлить взглядом спину супруга. Тиррин остановился в конце коридора и посмотрел в мою сторону. Он мотнул головой в сторону двери, тем самым давая понять, чтобы я заходил к себе. Он ждет… На душе становится тепло. Кайл тоже открыл дверь и вошел. Сколько не стой, а заходить к себе придется. Прикрыл за собой дверь и выдохнул. Один… Ну погоди, Итан…!!! И отправился в ванную. Вода успокаивала, а Тиррин давно стал последней моей мыслью перед сном. И первой после сна. Когда же я смогу заполучить его? Ну, что за невезение такое? Я изголодался по нему со всей страстью безумно влюблённого эрго. И опять одинокая постель, и температура на нуле, как и настроение ниже плинтуса. Ложусь и прошу мысленно, приди, возлюбленный, в мой сон. Веки закрываются, чтобы быть с ним рядом. И эти стены мне не преграда, чтобы представить его. Я верю, что моё терпение будет вознаграждено. Даккар тому подтверждение. Рин снился мне ночами и сводил меня с ума… Ведь только он обладал этим удивительно глубоким низким голосом и бесстыдным умением дразнить меня до умопомрачения. Ночь прошла отвратительно, как всегда. Я искал на постели его… И бесился на Итана. Утро началось на редкость паскудно. Ощущение безвозвратной утраты и разрывающей душу тоски никуда не делось. И так пусто теперь, так холодно и бессмысленно, что даже глаза открывать не хочется. Всё это с любовью отправил по связи с Итаном. Пусть прочувствует, каково это. Я его достану… Собраться, надеть форму, проверить расписание, всё это так привычно и необходимо. Первый учебный день и точно знаю, что нас щадить не станут. Последний курс. Будут гонять перед практикой, дочитывать последние лекции, написание дипломной работы. Так и так, как ни посмотри, но любимого скоро я не увижу. Распределение пройдёт, и точно знаю, что отправят к Итану. Потом экзамены и получение диплома. Я прекрасно понимаю, что эти полгода выдержу, а вот потом взвою… Итан, наоборот, взбесится вместе со мной, так как я вынесу ему мозг. Весёлая перспектива намечается. Покинул свою комнату и направился по коридору. Взгляд так и норовил увидеть в глубине выходящего супруга. И сам же уговаривал себя, что стоять возле дверей Тиррина глупо. Он, может быть, уже ушёл. По широкому коридору сновали студенты. Шел медленно, сумка оттягивала плечо. Двери столовой вновь открыты для нас. Завтрак. Все разговоры об учёбе. Новое расписание взбодрило всех! У нас добавились предметы. Разговор пошел о новых преподавателях. Их в этом году прибыло двое. Кто не имеет спутников, строят планы и надежды, а вдруг повезёт. Завтрак оказался сегодня лёгким. Мой взгляд искал мужа, но не находил его. А первый звонок сообщал всем студентам, что пора заканчивать с посиделками в столовой. Подхватил сумку и мы веселой стайкой отправились на первое занятие. Академия будоражила. Здесь кипела жизнь, в которую с удовольствием окунулся. Двери аудиторий открыты и студенты, приветствуя знакомых, спешат войти в нужный кабинет. Шум в коридоре, шум в аудитории, так привычно. Мы расселись уже давно сформированными группами. Прозвенел вновь звонок, голоса моих однокурсников смолкли. Вошел новый преподаватель. Он оглядел нас внимательным взглядом. Остановился на мне. Понять его взгляд не смог, но надеюсь, что он не из тех, кто коллекционируют победы над эрго. — Доброе утро, тэс! Ваш преподаватель Орияр-Дерт уволился и мне дали вашу группу. Ко мне вы можете обращаться магистр Лиссе. Мы с вами пройдемся по прошлому материалу, надеюсь, что за лето вы его не забыли. Я проведу несколько тестовых зачётов, тем самым вы наберёте необходимые баллы. Потом дочитаю вам последние лекции и практика. А сейчас пишем тему… Я схватил ручку и начал записывать лекцию. Под дружный шелест страниц тетрадей мы начали новый учебный день. Информация, данная сегодня, укладывалась легко, сам магистр не спешил и не тараторил, что давало возможность спокойно записать тему. Лекция завершилась незаметно. Звонок известил трелью об окончании и после записи домашнего задания мы постепенно стали покидать аудиторию. Сказать, что мне понравился новый преподаватель, не могу, но если записывать его лекции, то сдать его предмет на экзамене можно. Именно эту тему сейчас обсуждали в моей группе. Мы шли по коридору второго этажа к лестнице. На следующем предмете нас ожидал новый сюрприз. Странно, но факт, что и в этот раз у нас ведет предмет «Введение в преддипломную работу и практику» новый преподаватель. Что случилось со старым и привычным нам магистром Иваром? Версий полно, но верного ответа нет. Аудитория была открыта и мы не стали толпиться в коридоре. Вновь прозвенел звонок. Дверь в аудиторию отворилась и я увидел высокого худощавого мужчину в преподавательской мантии. Длинные тёмные волосы педагога были схвачены в простой небрежный хвост на затылке. Густые брови сдвинулись на переносице, когда мужчина окинул суровым строгим взглядом своих студентов. Эрго. Хм… Нас он заинтересовал сразу и привлек внимание. — Светлого дня, тэс. По самому названию предмета вы уже можете определить цель нашего занятия. Я, Тис Невел Тирлин, с самого детства мечтал быть преподавателем и заниматься научной деятельностью. Если среди вас желающие стать преподавателями, то не стесняйтесь, подходите ко мне, и мы обсудим этот вопрос. — Тис Тирлин, простите за любопытство, а при распределении вы в какую школу попали? — с огромным любопытством поинтересовался Люсьен. — Мне приятно и даже с гордостью могу назвать свою школу. Школа Слёз выпускает сильнейших педагогов нашего мира, и даже императоров. - С улыбкой на губах произнёс он. — Что? — шепоток пробежался по рядам. — Вы удивлены! Нынешний император двух империй учился именно в школе Слез. Он воспитанник моего лучшего друга по детским годам. Когда-то мы вместе с Сольвьеном учились в одном классе. Мир огромен, но так переплетается и тесен. Тис Сольвьен, преподаватель рун и узоров, а также мировой географии. А еще он прекрасный зельевар и ядовед. — Тис Тирлин, — на мое обращение к нему он перевёл взгляд на меня и дал слово, — простите за бестактность, но похоже вы не в курсе, что Тис Сольвьен умер. — Что? — он как-то резко побледнел. Похоже, он так увлекся своей карьерой, что давно не общался со своим однокурсником, поэтому не знает таких обстоятельств. А все посмотрели на меня. Да, о Сольвьене много говорили, не зная его имени. И почти никто не задумывался, кто он на самом деле, кто его спутник. Все осталось для многих тайной. А вот памятник, как и история любви — остался. Знаю, что Тиррин ходил к нему и я видел его боль, его тихую грусть. — Вы что-то знаете об этом? — голос преподавателя стал тих, как шелест ветра. — Да. Он сильно простудился и заболел. Его похоронили на центральном кладбище. Многие эрго приходят к нему на могилу и приносят цветы. Памятник ему невозможно не заметить. Я был с ним знаком заочно, недолго… — Благодарю вас, что сообщили мне об этом. Что же, пора заняться делом. Нам раздали списки тем для дипломной работы, а также уже готовые места для практики. Я так и знал, что меня отправят к Итану, а вот темы пришлось читать и выбирать с особой тщательностью… Время до обеда пролетело незаметно. После лекции он ещё много задавал вопросов, но ответить на них я не смог. А Тиррин, наверное, не захотел бы говорить об этом и ворошить прошлое. Он до сих пор трепетно относится к этому и не стоит теребить воспоминания. Там меня нет, там я был соперником Сольвьену. Об этом естественно умолчал. Ни к чему ворошить старое. Обеденный перерыв... В столовой гудели голоса, тихие, как жужжание пчелиного роя в дупле. Когда оно в дупле, а ты снаружи, их не так слышно, но стоит открыть дверь как звуки врываются и ты оказываешься в центре внимания. Гул голосов, шагов, приветствий, взглядов, шепотков и сплетен… Юные эрго первогодки стреляли глазами, выискивая лучшую партию для себя. Обсуждая ту самую историю между Тиррином и Солем. Гррр… мало мне сегодня. Кто-то из богов решил доконать мои расшатавшиеся нервы. Чтобы успокоиться, открыл газету «Светский сплетник», ту самую, что вчера всучили мои друзья, пока успокаивали… Ну, что могу сказать, порадовали, да не совсем. Тиррин мстил, это я точно понял между строк, а вот что с Итаном творится? В эти дни я ловлю порой странные эмоции с его стороны и не могу толком сказать, к кому они обращены. Он в ссоре с Ремарком, а про Тиррина и вовсе нечего говорить, но… Что же это такое? Раньше этого не было. Да и не тосковал он по Ремарку. Тут что-то другое. Три недели спустя. Учеба в академии шла своим чередом. Я постигал азы. Выбрал тему для дипломной работы и стал собирать для нее материал. Просиживать в библиотеке до темноты, записывая необходимые мне материалы или копируя целые главы, чтобы сидеть уже у себя в комнате и разбираться, что именно мне пригодится. Это становится привычным делом. С учёбой всё нормально, а личная жизнь продолжает терять краски. Тиррин часто отсутствует на занятиях, так как государственные дела никто не отменял, а еще дети. Им необходимо общение с родителем. Вот и получается, что не так часто я вижу его и это приводит в уныние. Нет, я не устраиваю диверсий и голодовок, но почти не высыпаюсь, почти ничего не ем и это сказывается на общем самочувствии. Я бледная тень самого себя, что заметно становится окружающим невооружённым глазом. Друзья поддерживают как могут, но это не то, что хочет моя душа. Не то, что требует мой измученный организм. Мне нужен ОН… Дни сменяют друг друга и в этот обычный казалось ничем не примечательный вечер все изменилось, и так неожиданно перевернуло мою жизнь. Принц Кайл собственной персоной. Похоже, кто-то очень любит эпатаж, приключения, адреналин и азарт. Я, как обычно за ужином, сидел за столиком в столовой и перелистывал книгу, ища информацию по теме. Но, вот беда, книг мало по ней, а раскрыть тему необходимо развернуто. На стол с легким звуком был поставлен поднос и на противоположную сторону присел Кайл. Я оторвал взгляд от прочитанной страницы и посмотрел на парня. — Привет. Мы не были представлены официально, но думаю, это не помешает нам общаться. Тем более, тебе известно моё имя, как и мне твоё. Мы оба знаем многое друг о друге. Предлагаю перейти с официального общения сразу на дружеский лад. Не против? — Нет. — Отлично. Мы с тобой заочно знакомы, да и в стенах академии часто встречаемся. — Он вздохнул. Оглядел мою почти нетронутую тарелку, потом меня самого. Покачал головой. — Отвратительно выглядишь. — Вот спасибо за комплимент. А то я с утра себя не видел, — съехидничал в ответ. — Не обижайся на меня. Это констатация факта, не более. Понимаю, что он не хочет обидеть меня. Поэтому не принимаю его слова близко к сердцу. — Юль, это не из праздного любопытства будет сказано. Ты когда в последний раз нормально спал? — Ответом ему был мой тяжелый вздох. - Понятно. Я тут подумал и решил спросить, ты хочешь сегодня переночевать у Тиррина? — У меня глаза стали, как блюдца. Дыхание сбилось, а сердце рвануло и ударилось о рёбра. — О! Это стоило сказать, чтобы увидеть твою реакцию. Его сегодня не будет, а ты сможешь побыть в его комнате. Я же вижу, тебе это необходимо. — Кивал головой как болванчик, не веря в свою удачу. - Но это не всё. — Я приподнял бровь в удивлении. — Хочешь наказать Итана? — Опять киваю и подаюсь вперёд. — С тобой приятно общаться и иметь дело. Ты в выходные свободен? — Да. — Отлично. — Записывающие кристаллы есть? — Да. — Чистые? — Да. — Со мной пойдёшь на эту маленькую месть? Предупреждаю сразу, что Тиррин об этом не знает. Можем нарваться на его гнев, но оно того стоит. Как и то, что получишь ты. Поверь, не прогадаешь. Побывать дома у Тиррин… О, Боги! Искуситель. Он реально понимает, что я не устою перед таким предложением. И месть Итану… Мм мм… — Кайл. С придыханием произнес его имя и поерзал на стуле в предвкушении. — У меня есть ещё один вопрос, как ты относишься к Даккару? Это не праздное любопытство, ведь мы пойдём в дом Тиррина, а он там может появиться в любой момент. — Нормально отношусь к нему. — Пробурчал я, опуская взгляд на свои руки. — Ревнуешь? — Скорее, завидую белой завистью, чем ревную. Я уважаю его. Пусть и не всё знаю о нём, но даже этого достаточно будет для меня. Он не надеялся заполучить Тиррина в супруги, наслышан об этой истории. Любит… — Не надо. — Кайл резко оборвал меня. — Он сильно обидел Тиррина и заслужил то, через чего он прошёл. Я вообще удивлён, что Рин пошел с ним в храм и дал своё согласие на брак. Как по мне, я бы ему начистил его физиономию только за то, что опоил дрянью и провёл обряд для рождения ребёнка. — Кай, да, в этом, возможно, и есть доля моего с тобой согласия. Но по сути, ребёнок родился и он не несёт ответственность за поступки родителей. Принцу Ирэшу нужен не только папа, но и отец. Что и сделал Тиррин для сына, понимаешь? А любит ли он Даккара или нет, дело десятое, но для сына он поступил правильно. — Ну, если смотреть с этой точки зрения, то да, соглашусь с тобой полностью. — Вот и я о том же. И ещё, не забывай, кто я. Как только мы осознаем свою принадлежность к эрго, нас начинают пичкать и вбивать в голову, что мы в семье третья сторона. Что на таких не женятся. Или женятся, но мы не главные в семье. — Знаю. Я связан, как и Итан с эрго. Он милый парень и мне известны его сомнения и терзания. Тиррин и вовсе связан с вами, и я не представляю как он с этим справляется. — Он закрывается, словно сундук с сокровищами. Замки крепкие и мне они не по зубам. Понимаешь, что возможно мы с Даккаром в одной лодке? Истинных чувств Тиррина мы не знаем. Я попал в трудную жизненную ситуацию, как и Даккар. Он пришел на выручку, но ни разу я не слышал от него признания в любви. То, что он ко мне хорошо относится, что встанет на мою защиту, не сомневаюсь. Но любит ли? Спроси кто-нибудь, я не отвечу. — Не переживай, думаю, однажды ты получишь ответ на вопрос, как и Даккар. Некоторое время у нас за столом образовалась тишина и мы ели, но при этом обдумывали полученную информацию. Я был в предвкушении побывать в гостях у мужа. А может, Кайл или Натан мне позволят увидеть малышей… Поёрзал на стуле и представил Итана, когда он об этом узнает, а он узнает. В душе раздался вулкан эмоций и я упивался своей фантазией. Да, определённо, даже гнев Тиррина меня не остановит. Хочу увидеть их и его дом. — Ты поел? — Да. — О, вижу твое довольное личико и уже хочу посмотреть на тебя в его доме. Жаль, не увижу лицо Итана. Я захихикал и пообещал, что засниму этот момент, если получится. Поставив подносы на стол с грязной посудой мы направились на выход из столовой. Кайл подождал немного меня у моих дверей, чтобы я мог прихватить пижаму и расческу с собой. А потом по коридору мы отправились в их крыло. Мои друзья наблюдали за нами. Кайл открыл для меня комнату Тиррина и пропустил внутрь. Дверь за мной закрылась. Вновь один, но лёгкие пропускают аромат моего спутника. Я дышу и не могу надышаться. Голова закружилась и мне пришлось немного постоять с закрытыми глазами. — Рини… Как же хочется обнять тебя, крепко поцеловать, ласкать… Я одурел сейчас. Прекрасно понимаю, что он меня не слышит и не видит, но с губ срываются слова в темноту помещения. Несколько минут тело не слушается и не могу сделать шаг. Потом разуваюсь, продолжая топтаться на пороге, словно он сейчас выйдет мне навстречу и скажет, что чего я тут стою как неприкаянный. Но в этом пространстве его нет, лишь обитает его дух. Делаю шаг и выдыхаю. Включаю приглушённый свет и с блаженной улыбкой ступаю на его территорию. Осматриваюсь и подмечаю детали. Его комнаты не безлики, в них чувствуется характер хозяина. Вроде, мелочи, но именно они дают знать о Тиррина. Не замечаю, как скидываю пиджак, устраивая хаос в его идеальном порядке. Да, каждая вещь у него на своём месте, а мне хочется внести сюда что-то своё. То, что будет напоминать ему обо мне. — Любишь ли ты меня, скажи? Что движет тобой в порыве защиты? Я шлёпаю босиком по ковру с большим ворсом, наслаждаясь ступнями, мои пальчики, едва касаясь, проводят по спинке кресла, а я представляю его в нём. Удовольствие получаю от каждого взгляда на предмет мебели, книги, вещи. Его вещи. Я не таюсь сейчас от Итана и получаю кайф, представляя себя здесь с любимым. Моя фантазия разыгралась не на шутку. Хочу… Вхожу в его спальню и замираю перед кроватью. Скидываю рубашку прямо на пол. Мысленно уже в руках Тиррина. Стон срывается с губ, и я медленно снимаю штаны. Они спадают с меня, и я вытаскиваю ноги из них. Рыбкой ныряю в постель и дышу запахом Рини. Замираю и дальше запираю свою фантазию. Мне требуется некоторое время, чтобы успокоить буйную голову и вернуться в реальность. Соскучился. Сел и потянулся за одеялом, накрывая себя. Небольшую комнату заливал мягкий свет торшера, где-то негромко тикали настенные часы. Тишина. Да какая там учёба, она сегодня явно пойдёт по боку. Аромат любимого окутывает меня, словно кокон. Погасил свет и улегся поудобнее. Сон. Приди в мой сон, любимый. Я обнял подушку с его запахом и прикрыл глаза. Отголосок эмоций Итана мне понравился. Он бесится, читая мои эмоции. Ну-ну, это еще только маленький росток, даже не бутон. Кайф я буду получать, общаясь с наследниками, а ягодками станут — твой яростный крик оттого, что я смог быть с ними. Поёжился от этих мыслей. Я неправильная тень, Итан, ты что-то сломал во мне. Я не должен так вести себя и поступать, но в этом есть именно твоя вина. На этой не самой позитивной мысли уснул, да так крепко спал, что еле до меня дошло, что пришло время вставать. Подскочил от прозвеневшего будильника и простонал. Не хочу вставать. Не хочу уходить… Ну, за что мне все это? И в это время входит Тиррин, держа в руках большую коробку. Он дал мне жестом понять, что она для меня. И показал на запястье, что времени у меня мало, чтобы собраться. Я покраснел и смутился. Боги! Я раскидал свою одежду по его комнатам. Что он подумал обо мне? Он вышел из спальни, а я поспешил привести себя в порядок. Одно дело мечтать о большем и позволить себе многое там, в фантазиях, а на деле смущение съедает душу и разум. Девственник. Пыхтя и ругая себя мысленно обнаружил свои вещи на стуле. О-о, кто-то позаботился обо мне! Прости. Я краснею, как маков цвет, надевая брюки, потом подбегаю к коробке и откидываю крышку. Придушенный писк радости срывается с моих губ. — Какая красивая рубашка. Итан, — я хихикаю, — о, да. Такое не предусмотрел, а я могу получать подарки… Ииии… - Пищу в восторге. И слышу смех Тиррина. Ну, разве может эрго устоять перед подарком, нет, конечно. Я тут же надел на себя обновку. Застегнул пуговицы и заправил рубашку в брюки. Крутился перед зеркалом и попискивал от восторга. Тиррин наблюдал за мной через зеркальное отражение. — Боги, благодарю вас за такого мужа! - Смотря на рубашку. Зеркальная поверхность поглотила откат. Прозвенел второй звонок и я поспешил до конца привести себя в порядок. Нам ещё успеть бы на завтрак. А- а-а-а… Вылетал из комнат супруга со счастливой улыбкой на лице. Забежал к себе, собрал сумку и уже бегом понёсся по коридорам в столовую. Пришлось ограничиться булочкой и чаем. Времени на полноценный завтрак не осталось. Но все, абсолютно все заметили мой цветущий вид. Да у меня за спиной будто крылья выросли. Эйфория от утра была настолько сильна, что я готов был от счастья обнять весь мир. Друзья, смотря на меня, начали подкалывать, и в то же время их съедало любопытство. Только эрго поймёт меня и мои чувства, когда я поделился о том, как получал удовольствие, вдыхая аромат любимого. А подарок и вовсе привел многих в восторг. Сплетни, они такие сплетни… И порой того, чего даже не было, будет… Учебный процесс затянул в свои сети и до конца недели не отпускал. Я еще раз ночевал у Тиррина. Он для меня оставлял фрукты и напитки. Его забота оставляла след в душе и я блаженствовал, пусть извращенно, но уж как позволяли обстоятельства. В первый мой выходной на завтрак я летел на крыльях. Сердце стучало в груди и на лице всем был заметен мой лихорадочный блеск предвкушения. Стоило войти в столовую, как глазами стал искать Кая. Он заметил меня первым и помахал рукой, приглашая присоединиться к его столику. Быстрым шагом направился к раздаточному столу и не сильно привередничая сегодня прихватил на поднос оладушки со сметаной, чай. Терпения у меня сегодня, похоже, мало. Многие подмечали моё состояние нервозности и торопливости в движениях. ...Только бы не отказал, - мысленно нашептывал внутренний голос. - Надеюсь, планы не изменились за эти прошедшие дни. А сам с нагруженным подносом отправился к столику. Водрузил его и присел напротив Кая. — Доброе утро! Надеюсь, планы у нас не изменились? — Нет. Нервничаешь? — Так заметно? — О, да. Ты мастер конспирации. Все задаются вопросом, что случилось с Юллианом? — Кай… — Ладно-ладно, ешь, давай. Натан нас ждет в портальном зале. Ты же не хочешь, чтобы он там светился? — Нет, конечно. Мы приступили к завтраку. — А Тиррин сегодня где? — Не переживай. У него сегодня день прошений и он принимает желающих в министерстве юстиции. Потом пересмотр судебных разбирательств. Так что это надолго. Я управился с завтраком довольно-таки быстро. И стоило нам покинуть столовую, как мы направились в портальный зал. Кайл задал параметры портала и координаты, получил разрешение и мы шагнули в переход. Несколько мгновений и мы вышли в портальном зале дома Тиррина. Никогда не замечал за собой такого, но сейчас был похож на подростка, который крутил головой, разглядывая досконально всё. Натан встретил нас доброжелательной улыбкой и поприветствовал. Он провел для меня экскурсию по дому. Не все конечно комнаты, а лишь некоторую часть, но и этого достаточно, чтобы оценить лаконичность и уют резиденции князя. Я подметил, что на постах находятся тени и не заметил ни одного стражника, что затронуло меня до глубины души. Теперь я понимал, почему сюда не прорваться. Тени несут вахту круглосуточно, сменяя друг друга. Натан привел меня в детскую и я в ней мысленно остался жить. Карл мне понравился, и именно он помог сблизиться с Ирэшем. Кайл стоял в сторонке, комментируя, занимал все на кристаллы. Я влюбился в этих маленьких мальчишек. Часто думал об Итане и понимал, что именно он теряет. Дети растут незаметно для тех, кто рядом с ними, а вот для нас это огромный пробел в общении с малышами. … Хочу быть рядом... Хочу ловить их улыбки, услышать первые слова, как встанут на ножки. Хочу увидеть, как они сделают первые шаги. Всё это я говорил вслух. Карл поддерживал мои порывы. А я целовал пальчики мальчишек, шептал нежности и играл с ними. Меня оттуда уводили чуть ли не силой. Мы вернулись к ужину и вновь сели за один столик. Кайл посмеивался надо мной, а мне было уже всё равно. Я продолжал мысленно находиться с наследниками двух империй. — Лион, вернись уже сюда. - По-доброму подтрунивая, он умоляюще посмотрел на меня. — Кай, ты не представляешь, каково понимать, что сам никогда не сможешь иметь детей. И это единственный шанс взять на руки кроху. Видеть, как он растёт, познает мир, учится. Я немного завидую Карлу, он воплощает все мечты эрго в детской. Понимаешь? — Да. И глядя на них, и у меня закрадываются мысли о семье и детях. — Я влюбился в них. Ирэш так похож на Тиррина, а Ринтар на Итана и Тиррина, словно малыш не мог выбрать, кто из его родителей красивее. Тан и вовсе копия Итана. Ну, по крайней мере, мне так показалось. Я считаю несправедливо, что Итан не видел ни разу своих сыновей. — В этом ты прав. Поэтому, это не только месть или желание подтолкнуть к действию Итана к Тиррину, но и дать возможность увидеть сыновей. Они оба слишком далеко зашли со своими недомолвками и обидами. Мальчикам нужен не только отец, но и папа. А они лишены общения с ним. Это неправильно. Для их развития необходимы оба родителя. Я читал об этом и пытался достучаться до Тиррина, но он закрывается и не хочет слышать. Ирэш получает любовь от обоих родителей. Покажи видео Итану, прошу. А, и ещё, если хочешь, можем завтра ненадолго еще побыть с малышами, только уговор, уходишь сразу, как скажу. Договорились? — Да. И я вновь мысленно мчался к порталу, чтобы идти по коридорам в детскую. Что творится со мной в душе, не передать словами. Целый коктейль эмоций, превратившийся в клубок нервов и воспоминаний. А вечером следующего дня сидел с Эваларом и показывал ему видео, что заснял Кай. Он с восхищением смотрел и улыбался. — Лион, это невероятно. Они такие красивые и очаровательные, — заговорил он, после просмотра. — Знаешь, странные чувства возникают и хочется задуматься о семье, детях. — Я держал на руках не только сыновей Итана и Тиррина, а целое наследие династии. Будущее империи, а еще играл в кубики с будущим императором Макондо. — О! Целая история. — Он тепло улыбался. — А ты в курсе, что Итан провел ритуал с Ремарком для рождения малыша? — Нет. И как? — Как ни странно, но с первого раза получилось. Ремарк сошел с ума от радости. Он почти не вылезает из покоев, все время там. — Итан, наверное, рад такому событию? — Не знаю. Он в последнее время странный. Сам понимаешь, государственные дела отнимают много времени. Да, заходит в те покои, но долго там не остается. С Ремарком мало общается. — Вот родится у них малыш и Итан полностью погрузится в любовь к сыну… — Дурью не майся! Ты сейчас хочешь намекнуть, что не стоит Итану видеть вот это? — он показал на кристалл. Дверь открылась и вошел Итан. — И что я не должен видеть по твоему мнению, Лион? - а в голосе предупреждение и холод. Я резко подобрался и поднялся на ноги. Стоял, как вкопанный, не в состоянии даже пошевелиться. — Итан, — пискнул я. А потом пришлось каяться и признаваться. Мстить, нет. Слишком мелочно, но и так вижу, что нанес ему сокрушительный, моральный удар. Он смотрел с грустью на своих сыновей и завистью на меня. — Рад тому, что растоптал и размазал меня по стенке? — Он смотрел на меня так, что хотелось прикопать себя под ближайшим кустом. Словно я виновен, а ведь это не так. — Я вижу всё, как есть! Мстишь за то, что не подпускаю тебя к нему. Но не задумываешься, что, возможно, ему ты не нужен и он играет с тобой. Я боюсь за твое сердце, которое он разобьет. — С чего ты взял? — встревает в наш диалог Эвалар. — Он уважает Лиона, спас его жизнь и не только. Защищает его… — А он его любит? Он хоть раз сказал об этом ему, мне или Даккару? Нет. Уделить внимание, заморочить голову влюбленному эрго легко. — По моей щеке пробежала слеза. — Хочешь заполучить его? А не думал, что он наиграется и бросит тебя? — Ком в горле встал. — Хорошо. Пусть наиграется с тобой, но тогда не реви. Он холодный и расчетливый. — Итан! — Эвалар попытался остановить императора, а я уже не скрывал слёз. — Я изменяю свой приказ. Отныне ты можешь с ним разговаривать, подходить к нему и даже целоваться, раз тебе так не терпится, но не секс. Ты меня услышал, Юллиан. — Да, мой император. — И еще, практику ты будешь проходить здесь, как и дипломную. Это остудит твой пыл и мозги встанут на место. — За что? — голос сорвался на шепот. — За то… Да просто в мою чашу терпения упала последняя капля. Он развернулся и ушел. Вот как его понимать? — Эв, он что, ревнует? Да, правда, ни разу не слышал слова любви, но поступки Тиррина говорят сами за себя. — Ты сейчас себя утешаешь, верно? Знаешь, а ведь Даккар тоже не слышал о любви и не уверен, что Тиррин любит. — Не сыпь мне соль на рану. Да, хочу… очень, хочу услышать признание в любви. Но… Итан. Зачем так со мной? Да, я, несмотря на его запрет, нашел возможность общаться с мужем, да, остаюсь ночевать в его спальне… — Это и взбеленило его. Он и этого не может, понимаешь? — А при чем тут я?! Секс. Да он его может получить от Даккара. — Я кричал… Дверь вновь открылась и Итан прошипел: — Думаешь я ушел и не слышу тут твое возмущение? Думаешь, я не пытался с ним поговорить? Думаешь, не писал ему? Думаешь, не хочу увидеть своих детей? — Глаза деоса сверкали недобро и я отступил на пару шагов от него, а он продолжал задавать и сыпать вопросами, на которые не мог ему ответить. Я понимал лишь одно, нужно с этим что-то делать. И разговор всплыл в памяти: Общий дом, вот ответ, который нужен нам, чтобы решать конфликтные ситуации, чтобы быть вместе и дети рядом. Я тоже могу сказать ему, что малыши растут, меняются и познают мир, но это происходит в дали от нас. Если Итан и Эвалар вот так могут провести обряд и потом ожидать появления малыша, то я вовсе лишен этого… Он громко хлопнул дверью, но не забыл забрать кристалл с записью. Эвалар рванул за Итаном, а я побрел по коридору в полной задумчивости. Как примирить их? И читал ли Тиррин хоть одно письмо, написанное Итаном? Я брел, не разбирая дороги, и случайно заглянул в спальню. Так и замер. Кокон в котором растет искра жизни малыша Итана и Ремарка. Меня магия защиты пропустила, так как я не причиню зла ребенку. Стены, пол, потолок всё в рунах и защите. Я стоял с приоткрытым ртом и смотрел на чудо, что сейчас происходит здесь. — Что ты здесь делаешь? — прорычал Ремарк и я вздрогнул, обернулся и посмотрел на него. — Это чудо! Я не видел ни разу, как это происходит. Не желаю зла, поверь. — Мой сын. Он завоюет сердце Итана и не известно, кто еще станет наследником империи. — Ремарк, каждый ребенок это чудо и для родителя он важен. Магия выбрала наследника и он меченый. Я держал его на руках. — Итан не видел своих сыновей, а значит, наш будет для него любимей. — Я пойду. И покинул спальню. Мыслей целый рой. Как Тиррин отреагирует на то, что у Итана и Ремарка появится малыш? Возвратился в академию, но не спешил идти к Тиррину. Как примирить непримиримое? Это волновало меня и мне стоило задуматься над этим, продумать разговор с мужем.Итан.
По моему мнению, брак и его узы или величайшее добро, или величайшее зло; середины нет. Моё поражение было полным и безоговорочным. Рано или поздно приходит момент, когда уже больше нельзя убегать. Надо обернуться и встретиться с реальностью, посмотреть ей прямо в глаза. В миг, когда я потерял Тиррина, мир померк в моих глазах. Рин, останови мое мучение, дай дышать, а не от тоски и ревности сгорать… Да, именно ревность, которая сложилась из моего эгоизма, доведённого до чёртиков, из самолюбия, захваченного врасплох, и раздражённого ложного тщеславия. Мрачная такая тварь-ревность, она неверною поступью следует за руководящей мною завистью; перед нею, с кинжалом в руке, идут ненависть и гнев, разливая свой яд. За ними следует раскаяние… Я намекал когда-то о свободе выбора и искал других, но не тебя видел рядом с собой, и зря поспешил с выводом. Теперь бы сказал о любви и своей тоске, но поздно. Ты смотришь холодно и безразлично. И отвергаешь меня. От этого на сердце камень. А губы сомкнулись в молчании, мои поступки выходят за рамки хорошего мальчика. Жажда хоть так привлечь твое внимание выливается боком моему окружению. Моя жизнь похожа на серую мглу. Время бежит, словно водопады, и все мимо, мимо… Знаешь, а у меня ведь без тебя всё из рук валится. Приди и останови безумца, ревнующего тебя к каждому столбу. Всё у меня не так, как у всех, вокруг выходит из строя и ломается — от дружбы с близкими до дурацкой моей гордости. Это с виду я такой весь прямой, спина ровная, гордо поднята голова. Весь такой напыщенно гордый дурак. А внутри у меня всё съёжилось, скукожилось и ноет так, что словами не передать. Я стараюсь себя делами нагрузить, да только ни одно не получается. Ты уехал и забрал мой покой, моё равновесие, и теперь земля уходит у меня из-под ног. И я держусь из последних сил, чтобы просто не сбежать к тебе. Чтобы не начать умолять. По отношению к Лиону понимаю, что делаю только хуже себе, ему, тебе. Но ревность душит все на корню. Просто боюсь, что позволив Юллиану быть с тобой, ты совсем не вспомнишь обо мне. Боюсь, что тогда не вспомнишь даже моего имени. Ребячество… Эгоизм… Возможно. Прости… Ревность зашкаливает. Ремарк не заменит тебя, нет, я не смог его простить окончательно, но примирился. Дал добро на ритуал рождения малыша. Он, похоже, надеется так удержать меня. Чувствует, зараза, что отдаляюсь от него. Хочу ли я взять на руки сына от Рема? И да, и нет. Странное отношение к этому вопросу, но понять себя могу. Тиррин не дает мне видеться с сыновьями, а я хочу… Мечтаю их увидеть, обнять и быть рядом. За эти месяцы много чего пересмотрел в своей жизни, много чего примерил на себя и отверг. Я даже удивляюсь самому себе, но уже беззлобно отношусь к Даккару. Смирился. Да. Но безумно ревную… Да! Да потому что они могут то, что не могу получить я… Как же с Тиррином сложно. Желать, но не иметь возможности быть рядом. И пусть думает, что я не в курсе его жизни. Я слежу за ним и Юллианом, а последний меня довел до края. Еще немного и сорвусь. Надеялся, что своими истериками и слезами Лион доведет Тиррина и он придет ко мне, что станет началом новых отношений между нами, но нет же… Этот зеленоглазый все планы попутал. Нашел, как получить даже от такого извращенного общения, счастливые мгновения. Грррр… Вспомнил, что рассказывал мне Лион: о письмах Даккара, о том, что стоит самому сделать шаги, прежде чем чего-то ждать. Да, я стал писать ему и уже не боялся быть смешным и непонятым. Влюблённый деос это диагноз, который не лечится. Я улыбаюсь. Чем я отличаюсь от Даккара? Да ничем. Он тоже не сразу осознал, что потерял, а потом искал пути сближения с Тиррином. Я даже не надеюсь на ответ. Пишу, вновь встречая зимний рассвет: Хочу Тебе счастья… очень… такого, что не передать словами, а лишь душой. …… Что звездами светит лунной ночью, что просто поможет мечтать. Хочу Тебе счастья… веришь?.. Безбрежного как небеса. …… Пусть оно взорвется… Искрится в твоих глазах. Хочу Тебе счастья… слышишь… длиною в целую жизнь. …… Во сне… босиком… по крышам… Забавно?... Смешно?... Прости… И… знаешь… ещё…уюта… и дом, где светло… …… Где ждут и с улыбкой встречают, где душу согреют теплом… Хочу Нам счастья… всей душою… Чтоб клеточкой каждой Жить… …… И не омрачить суетою… возвышенность чувств сохранить… Хочу Тебе счастья… больше… чем кто-то когда-то хотел… …… Рассветным лучом на окошке, к мечте, чтоб коснуться сумел!!!!!!! Это не признание в любви, лишь тонкий намёк, что хочу с ним быть. Читай между строк, если прочтёшь… Вот в этом и проблема, что, возможно, ты даже не вскрыл ни одного моего письма. Я знаю, что из академии ты уходишь, и, порой, ночуешь у себя. Знаю, что Лион ходит, окрылённый тем, что в это время ночует у тебя. Меня это бесит. Несколько дней подряд ждал ответа, но так и не получил его. Зато Ремарк обрадовался тому, что ритуал прошёл благополучно. Я смотрю на кокон в котором находится и развивается искорка жизни нашего малыша, но радости не испытываю. Нет, ребёнок не виноват. И я понимаю, что будь это ещё один малыш от Тиррина, то лег бы костьми, отдавая всего себя. Что со мной происходит? Я подпитал малыша энергией и посмотрел на счастливого Ремарка. Почему я не рад? Рем ушел, а я сел на пол, смотрел на руны, обеспечивающие развитие малыша. Сидел, погруженный в свои мысли… И был далеко за пределами этого замка. Я жизнь люблю, бесспорно. Она так добра ко мне, что хочется выть. Не спорю, сам отверг, сам натворил бед. Мне перекрыли кислород и размазали, как сопли по стене. Смотрю со стороны на это произведение искусства и все прекрасно… Так нецензурно… Всё … прекрасно… ! Что хотел, то и получил. Тиррин. Он ушёл. Город для меня опустел, здесь нет его. В каждом шорохе листвы воспоминания о нём. Поругался с Юллианом, опять. И что на меня нашло? Чего хотел ему доказать? Или обидеть? Пожалуй, побежал к нему… Будет жаловаться. Пусть. Но это напомнит обо мне, таком плохом деосе. Главное напомнит… Сжимаю кулаки и не понимаю самого себя. За окном ночь, а мне не спится. Эта ночь, напоминает о тебе. Я двинутый на Тиррине по ходу. Схожу с ума, и дальше будет только хуже, если мы не будем вдвоём. Где ты? С кем ты? Пропаду в тебе, поставив всё на кон в этой темноте, я сгину здесь без тебя, лишь ты, мой огонь. Ты моя мечта и я хочу мечтать. Как мне быть? Да, да так, чтоб быть рядом навсегда. Прочти мои письма… Приди ко мне… Поговори со мной и не рычи.… Как ты там без меня?.. Забыл ли меня? Расскажи, что ты видишь во снах. Меня мучает бессонница с тех пор, как ты оставил меня. Словно небо стало хмурым, а тучи надо мной летят, летят… Вьюга заметает пылью мои чувства. Я замерзаю… Ищу, но нет тебя рядом. Ты далеко. Тоска вьюжит душу. Тяжело на душе и скверно. Расстояние не так страшно, когда оно в километрах земли, а не в километрах души. Конечно, от любви не умирают, но сердце ноет от боли, и разлука наваливается тяжёлой плитой. Приди и забери меня отсюда. Я творю глупости от безысходности. Останови меня, молю! Раннее утро. Рассвет. Белым-бело. Метель танцевала свой потрясающий танец, заметая все вокруг. Красиво и завораживающе. Погода в тон моему настроению. И время не стоит на месте. Оно постоянно в движении, как и жизнь. Я задремал и сквозь сон услышал голос Ремарка. — Мой сын, моя радость. Ты будешь сильным магом. Намного сильнее этих… — он замолчал, а я насторожился. — Ты станешь наследником рода Стиос. Я дам тебе имя, мой храбрый, сильный воин Иссин Танатос. Я вздрогнул от его слов и открыл глаза. Он сошел с ума, разрешил назвать ребенка именем Смерти. Я не позволю ему сотворить зло. Но молчал и не подавал знака, что слышу Ремарка. Наблюдал за ним и хотел понять его мотивы. А он продолжил. — Ты заслуживаешь трон империи Аркхем, мой любимый Иссин. Я шел к этому, чтобы именно наша кровь, энергия влилась в ветку Стиос. Остальные дураки. Полезли убивать моего Итана. Я все больше понимал, что с Ремарком что-то не так. Либо он фанатик, либо слетел с катушек. Но ни то, ни другое меня не устраивало. А действо продолжалось и ужасало до глубин души. Я понимал, что мне придется сейчас убить собственного неродившегося сына и Ремарка. Поднялся на ноги, но главный злодей не заметил даже этого, зато я ужаснулся. У Ремарка все было готово и возле кокона малыша были вычерчены руны. Что они означают, не ведал. Кто научил его этому, тоже. А он речитативом начал, раскачиваясь, читать. Первой реакцией был сильный шок. После первого шока попытался успокоиться. Может, ничего и не получится у него, теплилось в душе, но он резанул по руке и руны вспыхнули. Ждать времени не было. Последний взгляд на малыша, что мирно развивался там, в коконе, и не ведал о творящемся зле за пределами его рун и магического контура, я решил остановить безумца. — Ремарк, — прорычал громко и грозно, — что ты творишь? Стража! Двери отворились и вбежал дежуривший маг и охрана. Они сориентировались быстро. Ремарк сбился с ритма и ритуал пошел к дракону под хвост. Он заорал не своим голосом и смотрел на меня безумным взглядом фанатика. — Ты убил его… Моего мальчика! Ненавижу тебя за это! — Не я проводил тут обряд. — Я ошарашенно посмотрел на супруга и не узнавал его. — Лучше смерть сыну, чем ты тут устроил. Уведите его. — Охрана замешкалась в поисках антимагических браслетов, но тут отвлеклись уже все. Ремарк орал не своим голосом: Сынок… Он бросил, яростный, с нотками ненависти, взгляд в мою сторону. Защитные руны пали и руны, обеспечивающие жизненно необходимое развитие малыша, начали гаснуть. Ремарк рванул на меня с кулаками, потом резко развернулся и стал бормотать: Что спасет Иссина, стал вливать резерв. Но руны гасли быстрее, чем он закрывал брешь, а я стоял истуканом и до сих пор не мог поверить, что Ремарк так мог поступить… Спасать ребенка или он уже сейчас своим ритуалом, что-то сделал с ним? Может, он уже убил его? На моей памяти такого нигде в книгах не писали, что делать? Я боролся с мрачными мыслями, но удивительным мужеством. И злобно сверкнул глазами и отшатнулся от Ремарка и малыша. Жизнь или смерть? Ремарк захрипел и начал заваливаться, но продолжал вливать силу. Резерв его опустошился как-то само собой, пришла эта мысль. И это была жизненная сила. Маг попытался остановить его, но он не позволил ему это сделать. Ремарк, чувствуя, что не справляется, заорал на меня. — Ты так и собираешься стоять? Он твой сын! Ты решил убить его? Обвинения били наотмашь. Он старался побольнее в душу пнуть… Да, получилось… БОЛЬНО. И у меня появилось какое-то тягостное, мутное, вязкое чувство. Ощущение какой-то придавленности. Да и сама ситуация располагала к самобичеванию. Как бы то ни было, сейчас я терял сына. Странно, но самого Ремарка мне было нисколечко не жаль. А вот сын? Эта мысль сверлила и крошила душу. Убийца!.. Должен ли я был дать ему закончить этот ритуал? Нет, кричало сердце… — Ремарк, здесь убийца только один, это ты, — прорычал я, смотря в его глаза. Маг по связи вызвал всех остальных помощников и кокон с младенцем поместили в стазис. Они просто отсрочили смерть малыша. Стоит снять стазис и все продолжится. Он погибнет. Это привело меня в необъяснимый ступор. Я пребывал в каком-то отстраненном состоянии. Вроде я здесь, и в то же время нет. Я ловил себя на мысли, что происходящее сейчас уже переживал раньше или видел во сне. Такое странное было чувство. Ремарк рванул с не пойми откуда взявшимся кинжалом в руке, с криком, что именно сейчас жертва спасет его Иссина, на меня. Я был сильно ранен, он замкнул жизненный контур ребёнка на мне, а я от потери крови и болевого шока рухнул в темноту портала…