Давно пора

"Ты сделал ошибку в слове «соси», кретин!" Первый инцидент произошел за шесть дней, одиннадцать часов и сорок две минуты до того, как они поженились. "Если ты собираешься порадовать стену напротив своим бесталанным художественным вандализмом—ой!" Стройное тело бесцеремонно втащили обратно в квартиру, восемь тонких пальцев Шерлока чуть не оказались зажаты в захлопнутом окне гостиной. "Джон, что ты—уфф!" Он не избежал удара плечом Джона в солнечное сплетение, как и скоростного шмяка о ковер. "Джон Хэмиш Уотсон, что ты делаешь?" Что делал Джон Хэмиш Уотсон—кроме того, что он яростно усаживался обтянутой пижамой задницей на бедра Шерлока—это уже не мог больше выносить этого. "Я больше не могу этого выносить, Шерлок. Ты вел себя, как совершенный засранец, последние восемнадцать часов—" Помоги ему Боже, Джон сделал паузу. "…и двадцать восемь минут." "—и двадцать восемь минут с того момента, как мы официально обручились, и тот факт, что ты высовываешьcя из окна, когда на тебе нет ничего, кроме собственного члена и справедливого негодования, кричишь на шестнадцатилетнего громилу, который из баллончика рисует на стене напротив нашего дома грубые слова, только что успешно добил мне последний потрепанный нерв." Лежа на спине со справедливым негодованием, написанным повсюду на его красивом лице, Шерлок нахмурился на Джона, но мудро ничего не сказал, ни одного чертового слова. Потому что никто, включая Шерлока, не мог позавидовать Джону из-за хоть одного его потрепанного нерва. Будьте добры, послушайте. За прошедшую неделю Джон Уотсон головокружительно обручился, а потом внезапно разобручился почти сразу же после этого. В результате, Джон выплеснул свое гордое сердце в выдающемся письме Шерлоку, том самом, что вероятно было самым важным фактором, изменившим течения их жизней навсегда. Непосредственным результатом этого было то, что он чуть не разбил собственное сердце, заставив Шерлока упасть на колени со слезами посреди ресторанчика Анджело. Затем Джон с энтузиазмом снова оказался помолвлен и так сильно разрыдался, что потом ему пришлось пять минут дышать в бумажный пакет. А после этого Джон трахнул своего пьяного жениха на их кухонном столе так безжалостно, что обоим впоследствии потребовалось три таблетки парацетамола и как следует полежать. И наконец, наконец, ему буквально пришлось повалить Шерлока на пол, чтобы помешать ему заказать викария онлайн («Нет для нас слишком сложной работы или слишком скромного мероприятия, мы поженим вас где угодно!»), чтобы они могли пожениться в тот же день. ("Но почему нет?" "Потому что миссис Хадсон убьет нас обоих с особой жестокостью, а потом как следует отчитает наши трупы, идиот!") Так что да, никто, а меньше всего Шерлок, не мог бы позавидовать Джону и состоянию его потрепанных нервов. И все же… "Джон, Джон, Джоооооооооооон." Если какой мужчина ростом за сто восемьдесят сантиметров и способен закатить истерику, как двухлетний ребенок, когда он лежит на ковре, придавленный задницей своего жениха, так это Шерлок Холмс. "Мы не можем изменить дату, ты, огромный мерзавец, так что просто прекрати спрашивать, и прекрати выплескивать свою меланхолию на гигантских татуированных громил, которые знают, где мы живем—" Джон повертел задницей, задницей, плотно причалившей поверх недавно-использованных-и-отдыхающих частей тела его жениха. "—и которые вероятно бы с большим энтузиазмом заинтересовались консультирующим членом, которым ты размахивал на семи ветрах, как чокнутый стриптизер." Чтобы поставить точку в своей тираде, Джон снова покрутил задницей, скрестил руки на груди и сказал, "Ну, понятно?" Шерлок засунул ноготь большого пальца в рот и вроде как пожевал его. Джон, совсем ничего не понимая, снова поерзал, прочистил горло на этот раз, потом сказал, "Не слышу." Шерлок вытянул палец изо рта и мягко протянул, "Джон." "Шерлок, не надо." "Джон." "Я тебя предупреждаю." "Джон." "Если ты меня еще раз спросишь, почему мы не можем пожениться прямо сейчас, я нарисую анатомически-достоверную диаграмму того, как миссис Хадсон расчленит нас, и где она спрячет останки, и тогда—" Шерлок подчеркнул свое следующее драматичное "Джон," поясняющим толчком бедер. Джон закрыл рот. Потом снова открыл его в идеальном маленьком, "О." В последние восемнадцать часов и тридцать две минуты оказалось, что у повторной помолвки Джона и Шерлока было несколько побочных эффектов. Будьте добры, послушайте. Первым и наиболее ожидаемым побочным эффектом была переполняющая сердце радость, заставляющая целовать всех вокруг. Вторым было появление Даже Более Раздражающего Чем Обычно Шерлока, который ничего так не хотел, как дотащить Джона до алтаря до того, как он передумает. Джон ерзал на третьем: Внезапно чертовы эрекции были повсюду. Нет, серьезно, казалось, что они были на распродаже, и мальчики затарились по полной. "У тебя не может снова стоять," прошептал добрый доктор, который покачивался на кое-чем, что действительно могло и в общем-то и было твердым снова. "Это невозможно и, вероятно, даже небезопасно." Шерлок ничего не ответил вслух, хотя он пропульсировал свое несогласие местом, которое за последние восемнадцать часов стало выдающимся, благодаря своей пульсации. Джон ответил автоматическим вращанием задницы над вышеуказанной областью. Говоря о заднице… "Я не смогу еще раз, милый. Я правда думаю, что моя задница этого не примет." Они моргнули, глядя друг на друга, внезапно зациклившись на идее задницы Джона, принимающей в себя это. "Я хочу сказать…не то, чтобы мы не смогли…всегда есть другие вещи, которые мы могли бы…" Джон закончил эту светлую мысль, засовывая два пальца в рот Шерлоку. В ответ Шерлок начал сосать так интенсивно, что вобрал Джона до последнего сустава. Они моргнули, глядя друг на друга, внезапно зациклившись на идее Шерлока, вбирающего Джона до последнего сустава. Да, ну что ж, ладненько. Значит, пусть будут другие вещи. Поскольку пальцы Джона не ныли так, как задница Джона, все радостно позволили Шерлоку делать минет этим пальцам на протяжении весьма долгого периода времени. Пока Шерлок сосал, Джон со своей стороны трахал пальцами рот любимого. Шерлок убедил Джона, что тот не попусту тратит время, тихо постанывая и вбирая пальцы так глубоко, что у любого нормального человека это бы давно вызвало рвотный рефлекс. (Девятью часами ранее было доказано—после секса на столе, но до того, что был на лестничной площадке—что при должной степени возбуждения ни у Джона, ни у Шерлока не наблюдается рвотного рефлекса вообще, равно как и каких-либо, кроме самых базовых, потребностей в кислороде.) Обычно небольшое посасывание пальцев не могло быстро или легко привести куда-то никого в 221Б. Как бы то ни было, на протяжении следующей недели—после помолвки, но до свадьбы—жизнь в 221Б будет далека от обыденной, а мужчины в ней будут являть собой само определение «быстрого и легкого». Раннего и частого. Жесткого и глубокого. Так же, как и «сделай это еще раз», «о Боже милосердный», «ты что, только что кончил дважды?» и «я думаю, я что-то себе потянул». Потому, хотя обычно посасывание пальцев было лишь прелюдией к другим вещам, сегодня это и было той самой другой вещью. Для Шерлока. Двумя руками хватаясь за ковер, отталкиваясь от него подошвами обеих ног, добрый детектив позволил всем, кто находился на достаточном расстоянии, чтобы слышать, - а с такой громкостью это был целый дом и, возможно, громила через дорогу - понять, что если что-то и могло быть лучше, чем половина руки Джона глубоко у него в горле и стимулирующая связки, то он не мог себе представить, что это было. Джон, между тем, был зачарован. Потому что, если кто и мог воплощать собой драматическую сексуальность, если черт побери он того желал, то этот кто-то был Шерлок. Джон едва удерживался, чтобы просто не взять себя в руку и не начать мастурбировать. Не то чтобы он не пытался, правда, потому что он пытался. Но он не мог найти точку опоры, когда Шерлок бился своим выпуклым тараном о крепость задницы Джона, становясь в конце концов настолько яростным в своих атаках, что добрый доктор качался на весьма бурных волнах. Однако, все это долго не продлилось. Когда губы Шерлока начали дрожать вокруг пальцев Джона, добрый доктор понял, что его любимый был близок. В ответ Джон, разумеется, стал еще плотнее, особенно в районе задницы, позволяя таким образом Шерлоку тереться успешнее. Джон был награжден за это великодушие прелестными отметинами от зубов на костяшках и горячим, влажным ощущением по всей его покрытой тканью заднице, когда Шерлок кончил. Если бы Джон считал – а он не делал этого – он бы заметил, что это был четвертый оргазм Шерлока за последние более восемнадцати часов. Он бы также отметил тот факт, что это была его пятая эрекция за тот же период. (У Шерлока тоже было пять эрекций за последний день, но иногда, только иногда, приходится задавить все бедрами до полного подчинения, и один из таких моментов – когда ты беседуешь со своей домовладелицей о преимуществах шейных платков над галстуками). В общем, Джон не отслеживал эти вещи, вместо этого он размышлял, сталкивался ли еще кто-то, кто обручился наконец после неудачной первой попытки с серьезным эмоциональным смятением, с тем, что не одно, а сразу два либидо сошли с ума. Это было ему невероятно любопытно, но он никогда, вероятно, не узнает точно, ведь это не тот разговор, что можно вести за чаем с плюшками. И, кроме того, он англичанин, а в общем и целом англичане притворяются, что другие англичане не занимаются сексом. Но это сейчас не имеет значения. Что имеет значение прямо сейчас, так это пятая эрекция Джона за последние более восемнадцати часов. Джон хотел бы избавиться от своей пятой эрекции за последние более восемнадцати часов как можно быстрее. После славного расслабленного восстановительного периода в сорок восемь секунд Шерлок был готов снова набить рот. Что он очень ярко продемонстрировал, скинув Джона на спину, стянув его пижамные штаны и обхватив член Джона губами. Ответом Джона была россыпь мурашек по всему телу и вопль: «Боже, да!» Этот вопль подбросил Шерлоку идею, а идеей было повернуться так, что его вы-не-поверите стоящий член оказался возле рта Джона. «Да», - сказал добрый доктор, никогда не против набить полный рот консультирующим детективом. Выгнув шею и застонав, он вобрал своего жениха до упора, а потом, чтобы устроить короткое замыкание этой цепи, скользнул двумя пальцами без смазки в одну влажную дырочку своего жениха. И именно это – знание, что Шерлок все еще влажный от неспешного утреннего секса – сделало наполовину стоявший член Джона полностью твердым. И именно это – то, как член Джона стал твердым и набухшим у него во рту – заставило единственного в мире консультирующего детектива, у которого есть жених, кончить во второй раз за пять минут. И, Боже мой, именно это – Шерлок, который обычно мог не кончать так долго, что мог повысить уровень сексуальной фрустрации целой улицы, удерживаясь на грани толщиной в волосок, - заставило Джона твердо упереться ногами в пол, чтобы вонзить свой кончающий член так глубоко в этот роскошный, жадный рот, как только возможно. Что, очевидно, было очень. Ровно двадцать восемь секунд спустя после того, как он с хлюпом выпустил Джона изо рта – Шерлок гордился продолжительностью своей сдержанности –некий консультирующий детектив сказал: «Я не уверен, что ты знаешь об этом Джон, и я говорю тебе просто, чтобы проинформировать, но в Магистратском Суде Вестминстера, расположенном всего в 600 метрах отсюда, есть свободные места для регистрации гражданского партнерства сегодня в два пятнадцать, три сорок пять и четыре часа. Если мы будем очень осторожны, и никому не скажем -» Джон вогнал свой член обратно в рот Шерлока. Это был единственный способ, который он мог придумать, чтобы заставить его заткнуться. Пусть мальчики обручатся, говорили они. Будет весело, говорили они… Следующие шесть дней, семь часов и пятнадцать минут начались с консультирующих психов, высовывающихся из окон нагишом, а закончатся они, ко всеобщему боже-честное-слово-давно-пора облегчению, весьма идеальной свадьбой. А в промежутке произойдет много, много традиционного. Подгонят по мерке фраки, разошлют приглашения, составят список гостей. Попробуют свадебные торты, устроят холостяцкие вечеринки, выберут викария. А поскольку в 221Б находятся два достаточно разных, но удивительно выдающихся типа психов, то между данным моментом и брачными обетами произойдет также много, много, много нетрадиционного. После помолвки Джона и Шерлока, но до их свадьбы будет очень публичный спор насчет цветов. Будет противозаконный поцелуй, неподобающие прикосновения и нереальное количество эрекций. Миссис Хадсон напьется и будет буянить, будет сделан угрожающий телефонный звонок, а десять мужчин пойдут в оперу. В платьях. И буду я, всегда буду я. Я Аврора Аурелия Аббингтон, череп на каминной полке, греческий хор, охранник в психушке. И у меня есть еще одна история. Вы готовы? Точно? Пожалуйста…кто-то должен быть готов.