Смысл?

~Знать путь и пройти его — не одно и тоже. — Морфеус, "Матрица"~       Открыв глаза, я не то что удивился — я предался диву вселенского масштаба, постигнув всю горечь бытия и вкусив плод истины, преподнесенный моим наставником-мучителем. Я охуел. Слова моей шизы оказались правдой.       Я очнулся в какой-то капсуле, заполненной непонятной жижей, абсолютно голым, к моим венам подключались какие-то провода, а на лице была кислородная маска. Видимо, заметив мое движение, капсула открылась, а я повыдергивал все провода и вылез из нее. То мое состояние трудно описать словами. Я сел в углу и просто смотрел в стену. Я не мог даже предположить, даже на секунду задуматься, что это окажется правдой.       — Да ну нахуй, не может быть… Да это просто нереально! — я перешел на ор. — Да почему мне всегда так не везет, почему?! — из глаз начали литься слезы.       Не знаю, сколько я провел в таком состоянии, но через некоторое время я успокоился, обсох от этой жижи и начал думать, как мне выжить. Напротив меня на вешалке висела моя одежда. Капсула находилась между двумя перегородками, образующими подобие комнатки, но без двери. Выйдя оттуда, я оказался в каком-то длинном коридоре с металлическим полом, на стенах висели керосиновые лампы, тускло отсвечивая от стеклянной крышки капсулы. Я оделся. Как ни странно, в карманах остались все мои вещи: складной нож, телефон, наушники, три пачки бонда, одна из которых была уже начата, и зажигалки. Пройдясь по коридору, я обнаружил такие же комнатки с капсулами, как та, в которой был я.              Зайдя в первую попавшуюся комнату, я онемел от шока. В капсуле лежал Шурик. Рядом стояла панель управления с десятками кнопок и рычагов, помеченных неизвестными символами, поэтому я не стал церемониться, достал нож и разбил стекло рукояткой. Шурик проснулся, на его лице сразу отразилась степень его охуевания, после чего он чуть ли не выпрыгнул из капсулы, которая любезно распахнулась.       — Что за ебатория? Где я вообще? Саш, а ты что здесь делаешь? Какого хуя я вообще голый?! — чуть ли не заорал он, быстренько прикрыв свои гениталии, после чего стал одеваться.       На фоне этого пиздеца я не смог удержаться от шутки, ибо в данной ситуации только юмор спасет мой рассудок, бля буду…       — А яйца у тебя нефиговые, брат. Ха-ха-ха. — Я начал заливаться истерическим смехом, настолько было плохо.       — Да иди ты нахуй, тварь… — Шурик со всей силы ударил по стене, после чего резко скорчился от боли и упал на пол.       — Саша, успокойся пожалуйста, истерики не вернут тебя домой. — Я понятия не имею, как надо поддерживать людей в таких ситуациях, но вроде помогло.       Шурик успокоился, после чего оделся.       — А где остальные? Да ну нахер, такого просто быть не может… Да это невозможно, — сказал он, протирая очки.       — Давай поищем. Я тоже проснулся в такой капсуле, у меня тоже тонна вопросов, успокойся. Потом все проясним. — Я решил успокоить своего друга, ибо он выглядел крайне растерянным.       Шурик промолчал. Я достал пачку и зажигалку.       — Будешь? — спросил я у него, протянув открытую пачку. Шурик дрожащими руками взял сигарету и раскусил зубами капсулу.       Я тоже взял сигарету, после чего прикурил и дал зажигалку своему другу. Две минуты мы просто стояли и молча всасывали табачный дым с привкусом химозного виноградного ароматизатора. Отчасти это помогло сохранить нам рассудок, ибо сигареты были одной из немногих вещей, оставшихся с нами из родных, привычных мест. Человек боится неизвестного, а мы были весьма похожи на людей. Сигарета догорела. Пепел обжег мою руку, вернув меня в нормальное состояние. Начало сосать под ложечкой. Шурик перестал трястись. Надо продвигаться дальше.       В следующей капсуле лежал Сережа. Я повторил манипуляции с ножом, он проснулся. Он скоординировался быстрее нас, обошлось без истерик. Реально стальная психика, мне бы такую. Он попытался расспросить нас об этом месте и так далее, но вразумительных ответов не получил.       — Ребят, а что у вас в карманах? У меня там вещи, которые были у меня в кармане вчера. Типа: две пачки сигарет, зажигалка, телефон и наушники с ножом. У вас что? — я решил поинтересоваться, ибо у парней может быть что-то полезное.       — У меня телефон и жвачка, — сказал Электроник.       — А у меня телефон, зарядка, наушники… Так, в рюкзаке лежат: отвертка, разводной ключ, монтировка, которая осталась еще с похода в бункер, и два бутерброда с бутылкой воды. — Ответил Саша, порывшись в рюкзаке.       — Слушай, дай поесть, а? С голоду умираю, — сказал я.       — Щас на троих оформим, — ответил Шурик.       Он достал из рюкзака два больших бутерброда с сыром и колбасой и воду. Я порезал их поровну на каждого своим ножом, после чего мы не просто съели, а поглотили их за, пожалуй, рекордную скорость. Короче, есть чем гордиться, хе-хе.       Коридор казался бесконечным: он сворачивал вправо, потом влево, его конца не было видно. Все капсулы были пустыми, кроме одной. В ней лежала Славя. Я попросил у Саши монтировку, после чего ударил ей плашмя по крышке. Славя проснулась, мы вышли из комнатки.       — Доброе утро, хотя может и день… Не задавай сейчас никаких вопросов, мы сами ничего не знаем. Пока что оденься, потом поговорим. Это Саша, если что. — После моих слов Славя глубоко вздохнула. — Тут со мной еще Шурик и Электроник, мы не одни. Только не волнуйся, пожалуйста…       — Х-хорошо. — В ее голосе ощущалась дрожь. Присущие ей решительность и инициативность куда-то испарились.       Тем временем мы с парнями оформили еще по одной сигарете, отчего Славя пришла в негодование.       — Можете по крайней мере не при мне, а? — со злостью в голосе сказал она, будто мы были в лагере, а не хер знает где, не пойми как оказавшись здесь.       Тем временем в наших руках остались лишь окурки, которые мы благополучно затушили об стену, и бросили их на пол. Электроник вдруг начал со злостью пинать терминал, стоящий рядом с пустой капсулой. Стойка согнулась, из-под кнопок начал идти легкий дым. Мы кое-как оттащили его, после чего мне пришлось успокаивать уже его.       — Пустите, пустите меня, гады! Да почему же так… Как так-то, блять… Да почему… — от его былого спокойствия не осталось и следа. По раскрасневшимся от гнева щекам струями стекал пот, волосы растрепались. Из-под штанины шорт стекала струйка крови, ржавым пятном оседая на длинных носках.       Я зажал ему рот, после чего тихо сказал:       — Тише, идиот. Я понимаю какого тебе, но ради бога, не надо так. Тут Славя, не надо давить на нее своей истерикой, ладно? Прорвемся. — Вроде, он успокоился. Я убрал руку.       — Дай воды. — Сказал Сережа хриплым голосом.       Шурик достал бутылку, после чего протянул ее своему другу. Электроник большими глотками осушил полбутылки. Ладно, на него не жалко. Прорвемся. Я надеюсь. Тем временем, Славя оделась. Она подбежала ко мне и прижала к себе.       — Саш, это сон? — спросила она.       — Если бы… Стой, там кто-то идет!       Тут сзади, из коридора, послышались шаркающие шаги. Славя отпрянула от меня, а я, в свою очередь, достал нож. Мало ли кто это может быть. Шурик тем временем взял монтировку в обе руки. Из-за поворота выглянул Толик. Выглядел он совершенно несуразно, его лысина блестела еще сильнее от этой жижи, а на лице было абсолютное безразличие. Он увидел нас, после чего перешел на бег, что сделало его вид еще более несуразным. Я сложил нож и убрал его в карман, а Шурик, аки Гордон Фримен, опустил свое грозное оружие, хе-хе.       — Ты тоже тут, — сказал я Толику, вздохнув. — Ну ладно… Как ты?       — Все хорошо, наверно… Я думал, что я тут один, хорошо, что ошибся.       Трудно было говорить о чем-то бытовом, разговор просто не клеился. На уме было одно — нужно идти дальше. Нами овладел коллективный разум, мы все одновременно двинулись вперед, навстречу неизвестности. Не знаю, сколько времени мы шли, ибо среди одинаковых пустых капсул и керосиновых ламп, бесконечно борющихся с густой темнотой, счет времени теряется. Но вот, мы дошли до какой-то двери, над которой была табличка на неизвестном языке, похожем на иврит или что-то типа того.       Толик, шедший впереди, решил открыть дверь, после чего прозвучал выстрел, и он упал с пробитой насквозь грудной клеткой. Я не увидел того, кто стрелял, и не успел сообразить что-либо, ибо меня поглотила темнота, после чего я провалился в тупое бессознательное состояние.       в