Болтливый остролист

      За первый курс Гермиона открыла так много нового. И речь даже не о магии, неизвестном ранее мире волшебства и чудес. Нет. Она открыла много нового в обычной жизни и в себе.       Гермиона открыла дружбу. Как весело можно было проводить время не за книгой, как приятно, когда тебя дожидаются на завтрак, когда на тебя полагаются, когда шепчутся вместе с тобой, а не за спиной. А ещё она с небольшой неохотой поняла, что может быть неправа.       Например, что кажущиеся на первый взгляд дурачки – это хорошие ребята, которые готовы броситься спасать тебя, которых не волнует твоё занудство.       Или что иногда, очень-очень редко, можно нарушить правила, если это для благого дела.       Гермиона вдруг поняла, что и её взгляды на мир немного меняются. Потихоньку. Так, она всегда считала, что середина – это плохо. Нужно быть либо лучшей во всём, либо даже не пытаться. Она так и делала, выкладывалась на все сто по всем предметам, стараясь быть впереди всех. Однако, поняв, что полёты – это явно не её, Гермиона перестала тратить внеурочное время, чтобы оседлать метлу.       Да, всю жизнь девочка считала, что золотая середина, о которой так любили говорить взрослые, переоценена. Либо всё, либо ничего.       Но смотря за Гарри и Роном Грейнджер вдруг осознала, что ошиблась.       Рон был слегка… неопрятным. Он следил за собой, но слишком часто ему не хватало аккуратности. То он мантию наденет наизнанку, то весь чернилами перемажется, ленясь идти отмывать руки от них.       Гарри же первое время Гермионе кажется нормальным. Он даже заклинание на очищение одежды учит раньше неё! Не сразу девочка замечает, что слишком уж часто Гарри бегает мыть руки, даже если кабинет далеко от туалетов, он всё равно ринется туда и обязательно опоздает на урок. И зачем так часто протирать палочку, которая и так сияет как начищенный галлеон?       Вот тут-то Гермиона решила, что быть посередине – не так и плохо, что это нормально. Следить за собой лучше, чем Рон, но не доводить это до сумасшествия, как Гарри, который даже мизофобом не был.       Не то чтобы это большая проблема. Гермиона указывает Рону на пятно на щеке и хватает Гарри за мантию, чтобы тот вновь не убежал мыть руки.       Может, они немного и странные, но она не против. Они её друзья, неидеальные, добрые, и Гермиона от этого счастлива.

***

      Рон был внимательнее многих. С этим утверждением Гермиона могла бы поспорить, припомнив случай с надетой наизнанку мантией, да и профессора тоже бы не согласились, указав на постоянные ошибки в заклинаниях, зельях и тестах, возникающие от того, что Уизли невнимательно читает задания.       Но Рон был внимателен в тех случаях, когда это было важно для него.       Когда он присматривал за Джинни, оставшись на время один в доме. Когда уставшая от суеты Молли не замечала преграду, Рон ловил мать, не позволяя ей врезаться в диван или, что хуже, в стену. Когда занятой отец спешил на работу, Рон бежал и подавал позабытую отцом сумку.       Рон был внимателен во время полётов. Что в «Норе», что в Хогвартсе, он следил за кружащими вокруг ребятами. Внимательным он был и за гриффиндорским обеденным столом, пододвигая к Гермионе её любимые блинчики, которые подавали только в среду, отчего их так быстро растаскивали, что уткнувшейся в книги отличнице и не доставалось. Так что Рон взял эту обязанность на себя. Он насыпал побольше хлопьев слишком худому Гарри и следил, чтобы Невилл снова не забыл ничего на скамье.       Да. Рон внимательный. А ещё, в отличие от Гермионы, он живёт в одной спальне с Гарри, поэтому замечает больше.       Гарри роняет палочку на лестнице и испуганно хватает её у самого края, громко и чересчур искренне выкрикивая: «Прости!». Гермиона косится на него, но принимает за странную привычку извиняться по любому поводу. А вот Рон это запоминает, задвигая отмеченную деталь подальше.       Гарри часто держит палочку без надобности, не на уроке, не для оттачивания заклинания в гостиной, он достаёт её просто так, держит аккуратно или кладёт поудобнее рядом на кресло. Он спрашивает Рона о палочках, ищет книги про них в библиотеке, но почему-то не находит нужной информации.       А потом, в декабре, покупает для своей палочки подушку. И Рон не знает, что это ему напоминает больше: лежанку для питомца или подложку для королевской короны.       Иногда Гарри, держа палочку, что-то шепчет, так тихо, что и не разобрать, но Рон всё равно замечает. И в один зимний день кусочки пазла начинают складываться, кажется, вот-вот, и он дотянется до скрытой правды, но…       Рон мотает рыжей головой и отгоняет мысли.       – Это же Гарри. Если он захочет, расскажет, – решает Уизли уверенно.       Во-первых, не стоит лезть в тайны лучшего друга. Во-вторых, он может и надумывать того, чего нет. Гермиона вон тоже любит бубнить под нос, когда повторяет лекции. И что?       Рона не напрягает ни бормотание Гермионы, ни шепотки Гарри.       Они его друзья, и Рон готов принять любые их привычки и странности.

***

      – Гарри, у меня ощущение, что мы где-то облажались.       Мальчик отвлекается от уроков и смотрит на лежащую палочку с недоумением.       – А?       – Ладно, забей. Наверное, мне показалось. Ощущение было, что хочу чихнуть, хотя я теперь не умею чихать. Вот и подумала, может, вспоминает кто. А кто это может быть? Верно. Никто же не будет думать о палочке. Так что забей.       Гарри ничего не понял, но кивнул.