Болтливый остролист

      Лето выдалось намного хуже, чем Дора себе представляла.       Да, Дурсли выделили Гарри комнату, а Дадли перестал так часто задирать, но этого было мало. После возвращения из уютного Хогвартса, где Гарри большую часть времени был окружён хорошими и заботливыми людьми, дом на Тисовой улице покажется сущим адом, даже со всеми новыми поблажками.       Так что Дора с самого начала понимала, что мальцу будет тяжко вернуться к родственникам, которые не могли дать и толики той радости, что Гарри получил во время учёбы. Но кто же знал, что проблема будет далеко не в этом.       Гарри ходил как в воду опущенный, грустный, немного мрачный. Он плохо спал и мало говорил. Палочке долго пришлось допытываться, что случилось. И, что ж, к ответу она не была готова.       – Я убил профессора Квирелла… собственными руками, – Поттер смотрел на свои ладони расфокусированным взглядом. – Как я мог?       Об этом Дора и не подумала. Каково это, убить человека в одиннадцать лет? И потом чувствовать вину? Гарри же ребёнок, добрый и искренний. Смелый, но местами робкий. Конечно, это было для него шоком. А она проморгала. После собственной смерти чужая воспринималась несерьёзно. Или, возможно, став палочкой, она потеряла часть свойственной людям эмпатии. Глупая деревяшка!       Узнав причину такого поведения мальчика, Дора со всей ответственностью подошла к вопросу. Начала она с простого, пытаясь убедить Гарри, что это была самооборона, что Квирелл бы не отпустил его, убил бы. Так что выхода не было. Мальчишка это и так понимал и сейчас, уже после всего произошедшего, находил другие варианты. Можно было задержать профессора, а там бы директор решил, что делать. Убедить Гарри, что лучший вариант всегда приходит в голову поздно и что сделанного не воротишь, оказалось нетрудно. А вот то, что ничего плохого он не совершил, уже сложнее.       Поттер был твёрдо уверен, что ошибся. То, что он не знал до конца, как действует защита Лили, тоже не облегчало его груз вины.       – Волдеморт остался жив… а вот профессор, – вздохнул Гарри, бессонно лежащий на постели. – Я ужасный человек.       – Ты не ужасный человек, Гарри, вовсе нет, – мягко говорит Дора. – Ты хороший. А хорошим людям часто не везёт. С каждым может случиться что-то плохое, главное, выйти из этой ситуации и остаться тем же хорошим человеком, которым ты был. А ты остался таким же. Ты тот же самый глупый и добродушный малец, которого я знала весь этот год.       – Правда? – шепчет мальчик. Зажмуривается от страха.       – Правда. И ты останешься хорошим, если будешь продолжать прилагать усилия.       – А ты будешь рядом?       – Конечно. Буду ангелом на твоём плече, который шепчет о добрых поступках.       Гарри тихо хихикнул.       – Чаще всего ты похожа на дьявола. Старого и ворчливого такого.       – Так я могу отыграть роль и ангела, и дьявола на обоих плечах! Я Дора Всемогущая!       Гарри скромно кивнул. Дора в его глазах действительно была способна на многое, даже в таком теле она, казалось, была сильнее его. И Гарри обещал это исправить, ведь не может он вечно прятаться.       – Но предупреждаю, оплата услуг тоже будет двойной.

***

      Не то чтобы Гарри сразу обо всём забыл и начал светить улыбкой направо и налево. Нет. Он всё ещё часто замирал, нахмурившись. И спал тревожно, урывками.       Обзавёлся новой привычкой спать с Дорой в руках. Ей это было не совсем по нраву. Вдруг мальчишка случайно ляжет на неё? Но Дора молчала. Она каждый день жалела, что не может отрастить ноги и сбегать в библиотеку взять книгу по детской психологии, чтобы быть опытнее и точно помочь Гарри разобраться в себе, поэтому ночами она не ругалась. Если палочка в руках заставляет одиночество и кошмары отступать, то Дора потерпит это. Ей несложно.       Но если бы только это были все их проблемы…       Гарри перестали приходить письма.       Первое время Рон писал часто. Немного, с ошибками, но часто. Наверное, письма приходили бы каждый день, если бы сова Уизли справлялась. Стрелка к таким многократным перелётам не была готова, оттого вся работа ложилась на Хедвиг, которая относила письма, а потом дожидалась от Рона ответа.       Гермиона, наоборот, писала редко. Но много. Очень много. Каждое письмо было похоже на главу мемуаров о жизни. Дора почти уверена, через годик Грейнджер расширит словарный запас до той степени, когда она, взрослый человек, уже не будет понимать половину терминов, и письма станут равняться целым томикам романов.       Разочек писали и Невилл с Симусом. Иногда Хагрид.       Когда Гарри читал и перечитывал письма, строчил ответы, он забывался. Глаза горели за стёклами очков, а улыбка не покидала лицо. Письма его спасали и отвлекали… до тех пор пока не перестали приходить.       Никто не паниковал сначала. Рон, наверное, занят с семьёй, а Гермиона, как шутили Дора и Гарри, пишет им огромный талмуд.       Потом прошла неделя. Две. Гарри в беспокойстве писал друзьям.       И если Дора начала переживать за ребят и коситься на жареную на ужин курицу, гадая, не могла ли Петунья грохнуть чужую сову и спрятать письмо племянника, то Гарри ушёл в самокопание.       – Они не пишут мне, потому что поняли, какой я ужасный, – всё, чего достигла Дора, было мигом стёрто. Гарри начал переживать ещё сильнее.       В общем, лето выдалось ужасным и изматывающим. Не только для Гарри, но и для Доры, у которой нежданно-негаданно появилась личная проблема.       Запрет на колдовство в период каникул стал для Доры наказанием. Внезапно палочка поняла, что без магии трудно. Её всё тянуло выплеснуть энергию, почувствовать, как магия бежит по сердцевине… Но всё, что она могла, это пустить пару искр. Без Гарри и заклинаний она была бесполезна.       Дора почувствовала себя наркоманом, срочно нуждающимся в дозе.       Магия. Магия. Магия.       Ей хотелось колдовать.       Кто же знал, что без заклинаний начнётся ломка? В магазине Олливандера Дору доставали редко, не хочется же огорчать юного волшебника рассказом о палочке-близнеце Тёмного Лорда. Так что Дора чаще всего отсыпалась и лишь изредка взрывала пару шкафов или уродских ваз Олливандера, а потом вновь возвращалась в свой милый гробик.       А теперь, спустя десять месяцев, полных магии, её лишили этой возможности.       Дуэт из Гарри и Доры вышел отменный. Депрессивный ребёнок и начинающий наркоман. Что может быть лучше?

***

      Гарри растерянно замер в дверях, с полным изумлением смотря на скачущего по комнате домовика.       – Грязными ногами! По моей кровати! – гневно воскликнула Дора.       – По нашей кровати, – поправляет Поттер на автомате.       – Коммунистом вырастешь, малец.       Лето не собиралось заканчиваться спокойно.