Болтливый остролист

      – А я говорила, что учебник подозрительный, – не смогла молчать Гермиона.       – Знаю-знаю! – стыдливо отозвался Поттер. – Признаю вину… Мы с Джинни уже спрятали его.       В выручай-комнате, полной хлама, где зоркий «глаз» Доры подмечал кучу всякой бесполезной всячины. Гарри пришлось очень сильно постараться, чтобы проигнорировать просьбы взять с собой что-то. То ей нужно то чудное – наверняка волшебное и очень мощное, малец! – ведро. Та дрыгающаяся метёлка. Гадальный шар или сверкающая корона. Правда, Дора словно нюхлер, на всякие блестяшки её тянуло не хуже. А ведь ещё и оправдания придумывала какие-то, словно она чувствует необычную магию от той же короны. Ну-ну.       – Что будешь делать с Малфоем? – спросила Грейнджер тихо, зная, что, даже несмотря на все подозрения к слизеринцу, такого исхода Гарри не желал.       Парень осунулся. Он действительно не хотел такого исхода. Он навредил Малфою, а ещё... использовал для этого Дору. Он ведь обещал, что никогда не использует опасное заклинание, чтобы палочка не чувствовала ответственность за произошедшее. Ведь именно через неё и прорвалась эта магия. Сама она отмахивалась от его глупых предположений и говорила, что не ощущает себя орудием в его руках.       Но Гарри всё равно решил: он несомненно виноват, и обязательно не допустит этого снова.       – Дора предложила попросить прощения, – Гарри сморщился от собственных слов, но всё равно продолжил. – Лично я точно не смогу, да и не поймёт он… но письмо… письмо напишу. Так будет правильно.       В туалете Малфой на себя был не похож. И на злодея. Что, если Дора права? Что, если во всё это его втянули? Отец заставил? Дора ведь и слышит больше, но обычно ничего личного о других не рассказывает. Не сдаёт. Только намёками помогает.       – Он точно выбросит это письмо и издеваться будет, – выдохнул. – Ну и ладно, зато я поступлю верно.       – И очень смело.       – Боже-Мерлин, не верю, что действительно собираюсь сделать это, – решив не медлить, Гарри достал пергамент и перо.       Гермиона криво улыбнулась.       – Я предположу, что ты и сам не замечаешь, как это говоришь.       Друг вопросительно поднял брови.       – «Боже-Мерлин».       Гарри всё равно не понял. Нахмурился. И вдруг округлил рот.       – Что? Я это говорю?       – Иногда. И не замечаешь, как на тебя странно косятся.       Ну, косятся на него часто по разным причинам.       Гарри простонал досадливо.       – Это всё Дора. Она любит неординарные фразы придумывать, – он посмотрел на палочку, которая тихо делала вид, что не при делах.       – Я так и думала. Уж очень странные порой слова ты используешь.       Гарри даже испугался на мгновение.       – Например?       – В том году ты сказал, что «Амбридж – кринж»… Я поняла эмоциональную окраску, но вот смысл не до конца. Ну и это не всё, другие примеры тоже есть. Твои ругательства невероятно афоризматичны.       Кажется, сам того не зная, Гарри подвергся тлетворному влиянию плохой компании.

***

      – Слушай, малец, а что, если я тоже крестраж? – звеняще и позитивно спросила палочка.       За все эти годы Гарри честно считал, что привык к её внезапным фразам. К любой неожиданной теме. К любому дикому выводу… но это… это было что-то за гранью.       – Сам посуди. Я точно душа в теле палочки. И призрак Тома Реддла из дневника почувствовал меня. Даже предположил, что я крестраж.       У Гарри память была не столь отменной, чтобы в деталях помнить каждое слово той молодой версии Волдеморта.       – Это тёмная магия, ты бы не стала её применять.       – Я так-то маглом была, так что речи ни о какой магии быть не может. Но это не самая изученная тема, возможно, мы что-то не знаем?       Поттер очень сильно жалел, что пока не мог рассказать обо всём Гермионе. Она бы точно нашла больше информации.       – Ты никого не убивала.       – Я, по сути, убила себя? Не считается? – весело спросила девушка.       Гарри смешно не было.       – Ладно-ладно, я понимаю, что это сомнительная идея. Многое не сходится, например, скачок во времени. Я сейчас мелкая пешком под стол ходила, так что крестраж с моим взрослым осколком души никак не мог оказаться в нынешнем отрезке времени. А уж если вспомнить год, когда меня выточил Олливандер… – если бы у неё были плечи, она бы обязательно ими пожала, а так лишь снопом искр обошлась. – В общем, магия душ тут не очень оглашается. Либо не очень изучена. Но я думаю, моя природа происхождения связана с этими крестражами. Смерть. Осколок души, дарующий шанс жить дальше. Моя чертовски притягательная харизма тоже дело рук тёмной магии, я клянусь. Я та ещё чертовка.       – Ты настолько же далека от тёмной магии, как я далёк от возможности не влипнуть в неприятности.       – Мне нравится, что ты начал оценивать себя честно, – хихикнула Дора.       – Ты самый светлый человек, которого я знаю, – абсолютно серьёзно произнёс парень. – Ты сделала для меня так много… даже не думай сравнивать себя с Волдемортом.       Дора почувствовала тепло в своей сердцевине.       – Спасибо… но то, что я, палочка, являюсь лучшим человеком в этом мире, не очень-то и хорошо для вас, – она не могла не свести всё снова к шутке.       Гарри улыбнулся, а сам подумал, что Дора для него всегда будет человеком. Личностью. Другом.       И только в последнюю очередь палочкой.