Глава 30 — Воспоминания
— Ну, если твой отец не был одним из тех Супермутантов, думаю, можно предположить, что его здесь нет. — Сообщил Жон, убирая меч в ножны. — Как-то я в этом сильно сомневаюсь. — Руби закатила глаза в ответ, хотя и оценила его банальные попытки поднять ей настроение. У ее отца был гораздо лучший словарный запас, чем у Супермутантов, спасибо большое. К тому же, насколько она помнила, он не был восьмифутовой кричащей массой мутировавших мышц. Оглядывая старую лабораторию отца (а она могла сказать, что это была лаборатория отца; она была так же организована, как и его кабинет в Убежище 101), она не могла не почувствовать легкого разочарования. Конечно, они с Жоном не ожидали найти его здесь, но тот факт, что он каким-то образом всегда был на шаг впереди нее, просто обескураживал! Жон подошел к ней и оглядел грязную парту. Он не был лучшим учеником в Биконе, и наука этого мира, вероятно, отличалась от науки Ремнанта, поэтому он чувствовал, что его нельзя винить за то, что он не знает, что это такое. — Эй, Руби… что все это значит? — Я… не знаю. — Ответила Руби. Ее отец часто не считал нужным обозначать свои реактивы или эксперименты, полагаясь на свою память. Но если бы ей пришлось гадать… — Может быть, это связано с тем проектом «Чистота», о котором говорили Фри Дог и доктор Ли… — Есть идеи, что это такое? — Ну, судя по названию, я бы предположила, что это очиститель. — Ответила Руби. — Но что он должен очищать, я не знаю… — Эй, а это что такое? — Спросил Жон, протягивая набор маленьких коробочек, которые были разбросаны на столе, вдали от мензурок и жидкостей. Глаза Руби расширились, и она схватила их из его рук. — Голокассеты! Они, должно быть, принадлежали моему отцу! Может быть, они расскажут нам, куда он отправился! Руби осмотрела все три кассеты. В кои-то веки они были помечены: 5, 8 и 10. Она решила, что играть с ними по порядку не повредит, и быстро вставила первую в свой Пип-Бой. С всплеском помех голос отца зазвучал в Пип-Бое, и она почувствовала облегчение, услышав снова голос отца, получив точное физическое доказательство того, что он действительно выжил. Тем временем Жон мягко улыбнулся своей подруге и отошел, чтобы оставить ее наедине. Однако облегчение Руби быстро сменилось приглушенным ужасом, когда ее отец признался, что, находясь в Убежище, он все еще работает над проектом «Чистота» и занимается такими глупостями, как ночные прогулки по Убежищу, пьянство и взлом терминала Смотрителя. — Ох, Папа… — Руби застонала, потирая пальцами виски и размышляя, не поэтому ли Смотритель не особенно любил ее и ее отца, даже до того, как они сбежали из Убежища. Пленка продолжалась, и она узнала о человеке по имени Станислаус Браун и его участии в создании набора для создания Райского сада, или GECK, прежде чем пленка закончилась. Не удовлетворившись этим, она тут же извлекла кассету и включила следующую, на которой было более подробно рассказано о GECK. Модуль терраформирования, способный создавать жизнь из абсолютной пустоши. Это звучало как чудо; слишком хорошо, чтобы быть правдой. В конце концов, если GECK существовали и были распространены в Убежищах по всей довоенной Америке, о чем говорил ее отец… тогда почему за пределами Убежищ все еще была такая пустошь? Остальная часть кассеты и следующая за ней содержали подсказки о том, куда дальше побежал ее отец. Имя Станислауса Брауна значилось в списке резервистов Убежища 112, местоположение которого Джеймс определил как гараж к западу от места под названием «Эвергрин Миллс», и ее отец искал его, надеясь, что там могут храниться какие-либо знания Брауна: файлы, исследовательские заметки, компьютерные записи. Если Руби была честна с собой, он отчаянно искал любой клочок информации… Когда запись прервалась, она быстро достала одну из имевшихся у нее довоенных карт окрестностей округа Колумбия. Вот оно! Эвергрин Миллс был довоенным заводом! И снова у нее есть зацепка! Жон вернулся из комнаты с голокассетой, когда Руби взволнованно подскочила к нему, готовая сообщить хорошие новости. Но прежде чем она успела это сделать, Жон заговорил первым: — Эй, Руби, я нашел еще одну из тех голокассет, о которых ты говорила. Хочешь послушать? — Хммм, ну… Я уже знаю, куда идет мой отец… — Ответила Руби, даже принимая предложенную кассету. Вместо того, чтобы обозначить номер, она была обозначена просто как «Лучшие Дни». Заинтригованная, она вставила ее в свой Пип-Бой. — Но, думаю, еще одна голокассета не помешает. К ее удивлению, вместо голоса ее отца через динамики Пип-Боя заговорил женский голос: — …эта партия тестов была безрезультатной, но мы с Мэдисон убеждены, что это проблема с системой вторичной фильтрации. — Мама? — В недоумении прошептала Руби, ее серебряные глаза слезились, когда она просто уставилась на Пип-Бой. Где… когда… как? — Я… наверное, должен дать тебе немного времени побыть одной. — Пробормотал Жон, неловко отодвигаясь, чувствуя, что вторгается во что-то очень личное. — Нет, все в порядке. — Руби ухватилась за подол его комбинезона, прежде чем он успел уйти, находя утешение и силу в его знакомом присутствии. Она не знала, сможет ли пройти через всю запись сама, не сломавшись. — Ну… если ты так говоришь… — Нерешительно ответил Жон. Руби не отпускала его одежду, не отвечала, слушая, как ее мать игриво обращается к отцу, привязанность была ясна даже сквозь звуковые искажения. Давно похороненная боль в груди дала о себе знать, и впервые за долгое время она не могла не задаться вопросом, а что если. Что, если бы Саммер выжила. Что, если бы они были целой семьей. Теплая рука потянулась к ее плечу, и она подняла глаза на Жона: серебро встретилось с сапфиром. Жон посмотрел на нее сверху вниз, вспоминая все случаи, когда его сестры были грустными, а он пытался их развеселить. Поскольку слова давались ему не лучшим образом, иногда лучше было просто позволить близости сделать свое дело. После того как пленка закончилась, в комнате воцарилась тишина. Наконец, Руби заговорила: — Спасибо, Жон. Жон не знал, благодарит ли она его за то, что он дал ей кассету, или за то, что он остался с ней. Вместо этого он просто тепло улыбнулся ей и ответил: — В любое время, Тошнотик.«УБЕЖИЩЕ 112, ЧЕТЫРЕ ДНЯ СПУСТЯ»
— Итак, это Убежище… — Жон удивленно уставился на толстую металлическую дверь, когда Руби подключила свой Пип-Бой к соседней консоли и открыла убежище. — Да. Честно говоря… то, в котором я выросла, было похоже на совершенно другой мир, по сравнению с внешним. — Руби с радостью поделилась своими знаниями, когда дверь потянулась внутрь, а затем откатилась в сторону. Жон уставился на комнату перед собой, за дверью. Да, он мог понять, почему она так сказала. Однако ему на ум пришло слово не столько «чистый», сколько «сохраненный». Затем ему пришла в голову мысль, и, войдя в убежище вместе с Руби, он усмехнулся и предложил: — Эй, хочешь поспорить, что твой отец все еще здесь? — О? И что делает проигравший? — Руби не отступила от вызова. — Проигравший получает возможность попробовать на вкус приготовленных грызунов из гаража. — Ухмылка Жона расширилась. По правде говоря, ему хотелось проверить, сможет ли он применить навыки приготовления пищи на природе, которые он приобрел в походах, когда был моложе, к здешней дикой природе. По крайней мере, это поможет ему пополнить запасы еды… — Уф… только если ты воспользуешься тем дезинфицирующим средством, которое дала тебе Мойра. — Руби изобразила отвращение, хотя втайне она была взволнована. В конце концов, готовить придется не ей, и она видела, что получилось у Жона с довоенным стейком Солсбери, свининой с бобами, картофельными чипсами и немного огня и воды. Конечно, она не собиралась быть испытателем вкуса. — Конечно, буду! — Воскликнул Жон в шутливом возмущении, но потом вздрогнул. — После того, что этот доктор рассказал нам о радиационном отравлении — подожди, впереди нас ждет движение. — Как ты думаешь, это может быть мой отец? — Спросила Руби, даже когда замерла позади Жона и небрежно отстегнула свою винтовку. — Я не знаю… — Признался Жон, крепко сжимая рукоять своего меча. Превратив ножны в щит, он поднял его и позвал: — Кто там? — Кто ты? И как ты нашел это место? — Требовал голос, который Жон слышал на «Пип-Бое» Руби. Руби, выросшая в детстве и слушавшая его всю свою жизнь, вскрикнула от облегчения: — Папа! — Руби?! — Джеймс Айронвуд недоверчиво выглянул из-за угла. Конечно, там была его единственная дочь, с облегчением смотрящая на него, внутри Убежища 112. А не в Убежище 101, где он ее оставил. О Боже, неужели он все еще в симуляции Брауна?! — Это ты! — Руби подбежала к отцу, даже когда Жон немного ослабил бдительность и решил развести огонь и приготовить массивных кротокрысов (и дать семье возможность поговорить наедине; он сомневался, что этот разговор закончится, как у Сераны и Валерики, по крайней мере). Он скрылся из виду как раз в тот момент, когда Руби воскликнула: — Ты в порядке! — Я тоже рад тебя видеть, Руби. — Джеймс обнял ее в ответ, пока его дочь пыталась выбить из него жизнь (слава богу, она никогда не была самой сильной девушкой в Убежище). — Но… что ты здесь делаешь?! — Я пришла сюда в поисках тебя! — Объяснила Руби, как будто это должно было быть очевидно. — Я нашла твои записи в Мемориале Джефферсона, и, ну… вот я здесь! — Нет, я имею в виду, почему ты все еще не в Убежище 101? — Уточнил Джеймс, отгоняя мысленный образ Руби, подвергшейся тому, через что он прошел в Транквилити Лейн. Затем он моргнул, обдумывая ее слова. Даже ему было трудно пробраться мимо Супермутантов. Невероятно, но он спросил: — Как ты вообще попала в мою лабораторию в Мемориале Джефферсона? — Легко. Мы только что очистили ее от Супермутантов. — Ответила Руби, как будто это было самой очевидной вещью в мире. Джеймс уставился на Руби, как будто смотрел на незнакомку. Девушка, которая даже не могла противостоять Бутчу, непринужденно говорила об очистке гнезда Супермутантов? Откуда она вообще знает о Супермутантах?! — И, ну… — Руби замешкалась, пытаясь понять, как объяснить все так, чтобы не показалось, что она обвиняет во всем отца (даже если это была частично его вина). — Они… как бы обвинили меня в том, что ты ушел… поэтому я сбежала. — Что?! — Ага. Джеймс прислонился спиной к стене в приглушенном ужасе и неверии. Он никогда не хотел, чтобы его малышку обвиняли в его поступках! — Кстати, папа… почему ты не сказал мне, что уходишь? — Руби смотрела на отца полными слез глазами, гадая, были ли у него сомнения на ее счет, о которых она просто не знала. — Руби… — Джеймс вздохнул, чувствуя себя виноватым. — Я не сказал тебе, потому что не хотел, чтобы ты несла ответственность за мои действия. Я хотел, чтобы ты осталась в Убежище, где ты будешь в безопасности, а не переживала Столичную Пустошь. Очевидно, я просчитался… — Разве это не преуменьшение… — Пробормотала Руби. — … Мне жаль. — Джеймс только крепче обнял свою дочь, радуясь, что с ней все в порядке. Что она не заплатила окончательную цену за его амбиции, и что Пустошь не забрала ее, как многих других. — Я просто рад, что ты в безопасности, Руби. Руби не нужно было слов, она ответила на ласку, и в комнате воцарилась уютная тишина. Наконец, Руби спросила: — Итак… ты нашел то, что искал? — Нашел. — Ответил Джеймс, не желая больше ничего рассказывать, и начал выходить из Убежища, не желая проводить в нем больше ни минуты. Он всегда слышал о Станислаусе Брауне как о колдуне-ученом из Волт-Тек, человеке, который творил чудеса. При личной встрече он не ожидал, что тот окажется психопатическим садистом с комплексом бога. Тот факт, что у него были административные привилегии в симуляции, тоже… — Технология, разработанная Брауном, нестабильна, даже опасна. Но она может быть адаптирована для проекта «Чистота». — Что такое проект «Чистота»? — Спросила Руби, следуя за отцом. Она видела, как его кулаки слегка сжались, а затем расслабились, слышала напряжение в его голосе, но решила не настаивать на этом, по крайней мере, пока. Может быть, когда они выйдут из Убежища, и он успокоится… — Фри Дог и доктор Ли несколько раз упоминали об этом, но я до сих пор не знаю, что это такое. — Это была… мечта. — Начал Джеймс, вспоминая всю работу, которую они с Саммер проделали с тех пор, как покинули Убежище 21 и отправились в Столичную Пустошь. Славные дни, полные надежд и наивного идеализма, когда у него была полная команда, поддержка Братства, и все это казалось таким близким, таким многообещающим. — Ты ведь знаешь, как работает система очистки воды в Убежище с помощью водяного чипа? Руби кивнула, заинтригованная, когда они начали подниматься по лестнице, ведущей в гараж, в котором было спрятано Убежище. — Наш план состоял в том, чтобы сделать то же самое, но в еще больших масштабах. — Сказал Джеймс. Когда-то его голос был полон уверенности, убежденности, он покорял людей своей харизмой. Теперь же он звучал горько и пусто, хотя и с легким оттенком надежды, теперь, когда у него появилась зацепка. — Мы хотели построить в Мемориале Джефферсона установку, которая могла бы очищать всю воду заливе одновременно. Никакой радиации, никакой грязи, только чистая вода. — Звучит потрясающе! — Руби видела множество людей, страдающих от обезвоживания или желудочно-кишечных проблем из-за грязной воды, за те две недели, что она и Жон путешествовали по Столичной Пустоши. Она видела, как отчаянно люди нуждались в чистой воде. Обеспечить Столичную Пустошь источником свежей воды… — Я уверена, что Жон тоже нашел бы это удивительным! Он всегда старается помочь людям, в конце концов! — Жон? — Эхом отозвался Джеймс, в низу его живота образовалась яма, когда они достигли вершины лестницы. — Да! — Радостно щебетала Руби, с нетерпением представляя своего нового друга отцу. — Я встретила его после выхода из Убежища! Он помог мне найти тебя! Хм, если подумать, в комнате с Руби был кто-то еще, не так ли? Джеймс был так удивлен, увидев свою дочь, что даже забыл об этом. Когда Руби открыла дверь гаража, они с Джеймсом увидели, что Жон сидит у костра, готовит куски мяса и напевает себе под нос. — Папа! Познакомься с Жоном! — Руби жестом указала на него. — Жон, Папа. — Приятно познакомиться, мистер Айронвуд? — Жон протянул руку, удивляясь, почему Джеймс так на него смотрит. Джеймс, в свою очередь, изо всех сил старался сдержать свой пыл и сжал руку Жона, когда тот пожимал ее, и его голос был строгим, когда он говорил с человеком, которого он никогда раньше не видел, который находился в компании его единственной дочери: — Очарован. — Я уверена, что он тебе понравится, папа! — Сказала Руби, совершенно не обращая внимания на растущие душевные страдания своего отца.***
Примечание автора: На этот раз только короткая глава. Не ждите следующей главы в ближайшее время. Очень долго, вероятно. Во-первых, позвольте мне извиниться перед всеми этими пуристами от истории за то, что я не заставила Руби и Жона пройти через симуляцию Транквилити Лейн. Честно говоря, в игре Транквилити Лейн кажется простым квестом. Войдите в капсулу, войдите в симуляцию и либо следуйте инструкциям Бетти/Брауна и пытайте жителей, либо активируйте программу вторжения китайских коммунистических коммандос, которая отключит защиту от сбоев и убьет жителей по-настоящему, оставив Бетти/Брауна в одиночестве на веки вечные. Но когда я попытался представить, как Жон и Руби проходят квест… нет. Просто нет. Жон ни за что не позволил бы Руби забраться в подозрительную капсулу и загрузить ее сознание в симуляцию, управляемую самовлюбленным маньяком с манией величия и комплексом бога (не тогда, когда все в этих капсулах были практически мертвы для любой внешней стимуляции), и Жон никак не мог сражаться или уговорить себя выбраться из симуляции Транквилити Лейн. Я также не могу представить, чтобы они следовали инструкциям Брауна и пытали жителей Транквилити Лейн. Оставалось только предохранительное устройство. Краткое пояснение: капсулы оснащены предохранителем, который не дает жителям умереть в реальной жизни, даже если они погибли в симуляции. Программа вторжения китайских коммунистических коммандос отключает эту защиту, что означает, что они умрут в реальной жизни, если умрут в симуляции. Кроме того, программа отменяет привилегии администратора, что означает, что Браун больше не будет иметь никакой власти в симуляции. Жон не смог бы разобраться в действиях, необходимых для активации предохранителя, а Руби была бы очень травмирована, вызвав реальную смерть всех этих невинных людей, даже если бы это было милосердием. И, как я уже сказал… это не порнографическая история о травме. Конечно, персонажи растут, преодолевая трудности, с которыми они сталкиваются, и Руби и Жону определенно пришлось бы расти, сталкиваясь с такой моральной дилеммой… но я бы не получил удовольствия от написания, я бы не смог написать это хорошо, и я сомневаюсь, что люди получили бы удовольствие от написания этого. И поэтому я все изменил. На этот раз, когда они попадают в Убежище 112, они обнаруживают, что Джеймс покидает Убежище, спасшись из лап Брауна. Это дешево? Конечно. Кроме того, почему бы Джеймсу не испытывать неприязнь к Жону? Руби и проект «Чистота» — это все, что у него есть от Саммер, а Джеймс знает Руби как робкого, социально неловкого ребенка. Конечно, он все равно любит ее, но он также знает, что она едва может противостоять Бутчу. И вдруг, после того, как мы не виделись две недели, она появляется здесь, с подозрительным парнем на буксире.