К. А. С. И. Т. А.

Так, а куда мне теперь? К черному ходу? Ещё бы знать, где он. Надо было Камило попросить проводить меня. Можно, конечно, сейчас ему написать, но я себя знаю — мне хоть на пальцах объясняй, всё равно заблужусь. Попросить у кого-нибудь другого? Очень уж подозрительно будет выглядеть, да и этот «кто-то» запросто может столкнуться с Маго. Пойти за помощью к Куравор? А если мистер Маго уже где-то в универе? Разминемся ещё. Так что лучше уж буду ждать у его кабинета. Поднимаясь по лестнице, внезапно осознаю, что так и не придумала концепцию проекта. Вот же черт-то, а! Конечно, у меня была уважительная причина, — в конце концов, я получила главную роль в университетской постановке (до сих пор не могу понять, как так вообще вышло) — но это ведь была моя идея насчёт проекта, я дала обещание мистеру Маго и миссис Куравор и не вправе их подвести. «Каждый день ощущать лежащую на твоих плечах ответственность за честь кафедры — то ещё удовольствие, " — сразу приходят на ум слова Камило. Да уж, за два дня я умудрилась обрести этот груз в двойном размере. Но на самом деле ощущать его даже приятно. Не об этом ли я мечтала буквально позавчера? Конечно, тревога тоже чувствуется, на кону все-таки честь универа и возвращение препода на работу, облажаться ну никак нельзя. Но вместе с тем внутри вовсю клокочет предвкушение! Это ведь мечта наяву — выступление в именитом театре, разработка интереснейшего проекта… …концепцию которого ты до сих пор не придумала! Блин, Мира, соберись! Я прислоняюсь к стене рядом с кабинетом и в задумчивости начинаю теребить подол юбки. Что можно придумать с философией? Какое-нибудь научное исследование? Но это ведь фестиваль, не учёный конгресс. Здесь нужно что-то яркое, броское, красочное. Красочное и связанное с философией. Так сразу в голову ничего и не приходит. Вдруг я ощущаю какое-то странное шевеление у своих ног. Опускаю голову и чуть не вскрикиваю от неожиданности и испуга — в мои балетки тычется мордочкой небольшая серая крыска. Однако я тут же вспоминаю, чей это может быть питомец, и с улыбкой опускаюсь на корточки. — Привет, пушистик! А где же твой… Но зверушка, обнюхав мою обувь, уже бежит к кабинету и юркает в дверную щель. Я поднимаюсь и через несколько секунд слышу щелкание ключа в замке. Дверь отворяется, и на пороге появляется мистер Маго. На нём всё те же оливковый кардиган и светло-коричневый свитер, и смотрит он на меня по-прежнему мягким, но заметно просветлевшим взглядом. — Добрый вечер, мисс Марикоса. — с теплотой произносит Маго и немного отходит назад, освобождая мне проход. — Здравствуйте! — радостно лыблюсь я, чуть не споткнувшись о дверной порог. — А я сразу поняла, что это ваш зверёк! Но неужели это он сказал вам, что я стою рядом? — Да. — с видом гордого за своего питомца хозяина отвечает Маго, гладя пальцем появившуюся на его плече крыску. — Я решил на всякий случай запереть дверь, а Карла вызвалась караулить её до вашего прихода. По запаху узнала вас, ну и сообщила мне. — Ничего себе! — с умиленным восторгом отзываюсь я. — Не думала, что крысы так могут. — Крысы вообще очень умные создания. — с искренней любовью замечает Маго. — И отличные собеседники, ко всему прочему. Они способны выслушать и понять даже лучше, чем люди. Эта невзначай брошенная фраза отзывается в моей груди болезненным осознанием, едва до меня доходит смысл сказанных слов. Я безмолвно смотрю на бывшего декана, с лаской и нежностью что-то бормочущего высунувшимся из его сумки сереньким мордочкам. В памяти вдруг всплывает последний урок философии и отчаянный, забитый взгляд Маго, направленный на аудиторию и совершенно противоположный тому, каким он сейчас смотрит на своих любимцев. Мои невесёлые мысли неожиданно прерывает что-то мягкое и тёплое, шустро взбирающееся по моей юбке. — Ой! — негромко восклицаю я, поворачивая голову. Оказывается, одна из крысок забралась прямо на мою сумку и теперь упорно пытается протиснуться внутрь. После моего вскрика Маго тоже обращает внимание на цветастый аксессуар и его глаза испуганно округляются, едва заметив зверушку. — Люсия, слезай оттуда, иди ко мне! — строго, но совсем не злобно зовёт преподаватель, бросая на меня виноватый взгляд. — Простите, иногда они очень уж своевольничают. Сейчас я… — Нет-нет, всё в порядке! — с улыбкой останавливаю его я, вспомнив о содержимом своей сумки. — Мне, кажется, ясно, в чем дело. Я растегиваю сумку и просовываю внутрь руку, куда вслед за ней плюхается и любопытная крыска, и вытаскиваю оттуда пакетик с сырными шариками, что купила ещё утром. — Ты ведь это искала? — с лукавой усмешкой спрашиваю я у зверька, высунувшегося из тряпичных складок и теперь с жадностью водящего розовеньким носом в сторону шуршащей упаковки. Краем глаза я вижу, что из сумки препода голодным взглядом на меня смотрят ещё несколько пар тёмных глаз-бусинок. — Мисс Марикоса, правда, не стоило… — пытается возразить Маго, хотя по его выражению лица видно, что он приятно удивлен и даже тронут. — Конечно, стоило! Мне самой очень хочется покормить этих симпатяжек! — Я сажусь за одну из парт аудитории и принимаюсь открывать пакетик, а когда поднимаю глаза, в изумлении замечаю, что все крыски уже дружной кучкой столпились на столе, терпеливо ожидая угощения. Едва я протягиваю ладошку с несколькими шариками, как зверьки всей гурьбой принимаются их грызть, приятно щекоча пальцы своими мокрыми носиками, а самые смелые и прожорливые и вовсе лезут мне на колени, самостоятельно выуживая лакомство из упаковки. — Какие же вы маленькие пушистые обжорки! — смеюсь я, бережно тиская подрагивающие брюшки. Внезапно я ощущаю на себе внимательный взгляд и украдкой поднимаю глаза. Мистер Маго смотрит на всё это пиршество с нескрываемым интересом, даже слегка склонив голову на бок. Вот какая-то из крысок неуклюже плюхается на парту с заграбастанных трёх шариков, и препод вдруг коротко смеётся, отчего в его светло-зеленых глаза проблескивают весёлые искорки. И внезапно мне тоже хочется рассмеяться, звонко и радостно, самой не ясно, почему. Может, потому, что его смех, пусть и прозвучавший совсем тихо и всего несколько мгновений, был таким настоящим и искренним, отчего на душе становилось очень светло и спокойно. А может, потому, что я вообще наконец услышала, как смеётся Маго. Всё то время, что я видела его, улыбка редко появлялась на вечно обеспокоенном и напряжённом лице. А если даже и появлялась, то не выражала радости, лишь безмолвные тоску и грусть. В такие моменты глаза Маго казались особенно серыми, тусклыми, поникшими. В них будто отражалась истерзанная страданиями и болью душа, робко глядевшая на мир сквозь тёмные зрачки и боявшаяся вылезти наружу. В чем была причина всех этих внутренних переживаний и мучений? Ощущение отверженности и одиночества? Вина за давно сорванную свадьбу? Или таинственные события десятилетней давности, о которых Долорес пожелала молчать? И в чем заключается причина такой привязанности к университету, давно ставшему для бывшего декана чужим, местом неприятия и почти единогласного бойкота? Эти вопросы фоном всплывали у меня в голове ещё с нашей вчерашней встречи с Маго, однако сейчас они не особо волнуют меня. Я словно завороженная гляжу на преподавателя. В эти мгновения обыкновенно омрачавшие его лицо горечь и опустошённость куда-то исчезли. И я ловлю себя на мысли, что счастливая, по-мальчишески искренняя улыбка Маго ему невероятно идёт. И что в его глазах нет прежнего блекло-серого оттенка. Теперь они сияют нежно-зеленым цветом, сродни весенней только что пробившейся листве, сквозь которую просачиваются лучи яркого тёплого солнца. Необыкновенно красивый цвет. Такой чистый и светлый, не затуманенный тревогами и печалью. И мне так хочется, чтобы он сиял в этих глазах счастьем и безмятежностью как можно дольше… Почти пустая упаковка вдруг падает с моих колен, и я испуганно ойкаю, внезапно осознав, что всё это время пялилась на преподавателя. Густо краснея, я встревоженно перевожу взгляд сначала на рассыпавшиеся по полу несколько сырных шариков, потом на Маго. — Не волнуйтесь, я соберу. — успокаивающе произносит тот и одним движением сгребает остатки крысиных угощений. — Спасибо. — смущённо бормочу я, протягивая свою ладонь, на которую Маго ссыпает упавшие шарики. И тут я с ужасом замечаю на руках препода бледные шрамы и припухлые красные рубцы. На вид им уже довольно много лет, но откуда они, тем более в таком количестве?!.. Завидев моё перепуганное лицо, Маго спешно убирает руки поглубже в карманы кардигана. Радостная улыбка тут же исчезает, а глаза вновь темнеют от вернувшихся отрешённости и досады. В воздухе повисает тяжёлая пауза, от которой я ещё больше начинаю ощущать свою вину. Нужно как можно быстрее сменить тему. — Можно вопрос? — неловко начинаю я. Маго поднимает встревоженный взгляд. — А почему именно крысы? Не поймите неправильно, они просто прелесть, но всё же большинство отдают предпочтение кошкам или собакам. Почему, например, не они или не какие-нибудь хомячки, морские свинки? Выражение лица декана становится заметно облегчённее. — На самом деле, всему виной банальное стечение обстоятельств. Так получилось, что крысы появились ещё в моём далёком детстве, и с тех пор я уже не могу представить свою жизнь без этих ребят. — У вас родители работали в какой-то научной лаборатории? — выдаю я, на мой взгляд, совершенно безобидную догадку. Но мистер Маго неожиданно замирает, на его лице читается ошеломлённая растерянность. Видимо, он совершенно не готов был к такому вопросу. — Да… — наконец неуверенно произносит он. — Да, можно так сказать. Так, я опять ляпнула что-то не то. Уф, ну почему я не могу придумать нормальную тему для разговора?! — Может, обсудим наш с вами проект? — своевременно предлагает Маго. — У вас уже есть какие-либо идеи? — Да, давайте, конечно! — на радостях выпаливаю я. — Вот только насчёт идей… Я не успела ещё ничего придумать. Может… у вас есть какие-то предложения? Там, неоконченные проекты с прошлых фестивалей, что-то в этом роде… — Ох, мисс Марикоса, последний раз, когда я принимал участие в чём-то подобном, прошёл уже очень давно. — Десять лет назад? — неожиданно для себя самой негромко произношу я. Ну почему, почему мне не удаётся держать язык за зубами?! Однако на моё заявление мистер Маго реагирует довольно спокойно, лишь в удивлении округлив глаза. — Да, десять лет назад… — тянет он, словно пытаясь осознать всю величину этой цифры. Несколько мгновений препод в задумчивости смотрит куда-то вдаль, после чего как ни в чем не бывало переводит взгляд на меня, расплываясь в мягкой улыбке. — Ну и тем более, мне хочется услышать именно ваше видение сути этого проекта. — Вы не первый, кто интересуется именно моим видением. — с робкой усмешкой замечаю я, вспомнив слова мисс Эмасьон перед моей пробой на роль Тьемпо. Улыбка Маго становится ещё шире, и в ней отчего-то мелькает доля понимания и лукавства. — Потому что не только я ценю в вас способность неординарно мыслить. — произносит препод, жестом зазывая крыс обратно в свою сумку. — У вас хватает смелости выдвигать яркие и порой даже безумные идеи и вы готовы стоять за них до конца. Я очень уважаю в людях два качества, одно из них — упорство, а оно у вас, безусловно, есть. Так что в разработке концепции проекта я полностью доверяюсь вам, ну а с меня корректировки и помощь с матчастью. Ну вот, я опять лыблюсь как последняя дебилка. После таких слов я просто обязана родить самую креативную и достойную воплощения идею! — Ну, поначалу мне пришла мысль о каком-нибудь научном исследовании — детальном рассмотрении термина или новой теории. Но потом я подумала, что это будет слишком занудно и скучно, ведь это все-таки творческий фестиваль. Так что самым лучшим, на мой взгляд, будет найти тематику, которая бы соединяла креатив и красочность с идеями и понятиями философии. Только вот откуда взять такую тему… Я в задумчивости тереблю чехол телефона и сосредоточенным взором оглядываю стены аудитории в поисках какой-либо подсказки. В голове вместо дельных размышлений внезапно проскальзывает мысль, что впервые за все годы учёбы я позволяю себе вот так в открытую рассуждать вслух при преподавателе. Обычно всегда ведь стараюсь держать язык за зубами, чтобы мои взгляды бездушно не высмеяли или не посчитали глупыми. Но сейчас я даже не подумала об этом. Потому что уверена — к любому, даже самому дурацкому мнению, Маго отнесётся с уважением. — А что если нашу проблему и превратить в тему? — неожиданно для себя произношу я. — Что если взять за основу поиск связи творчества и философии? Ведь обычно эту науку обзывают скучной, далёкой от свободного полёта креативной мысли, некоторые даже вообще считают бесполезной! А если развеять этот миф, показать, что философия — это фундамент искусства, и что она тоже может быть яркой и увлекательной в своих идеях? Меня аж всю передёргивает изнутри от возбуждения и восторга. Действительно, это ведь офигенная идея! И родилась-то буквально на глазах, за несколько минут! Нет, у меня определённо есть задатки проектного деятеля! Я с гордостью поворачиваюсь к декану и в растерянности замечаю, что он с какой-то странной ухмылкой смотрит словно сквозь меня. Что, это настолько дерьмовая идея, что даже он не воспринял её всерьёз?! — Вам не понравилось? — с тревогой бормочу я. Маго будто бы отмирает, промаргивается и фокусирует взгляд на моём лице. — Нет, что вы. — с улыбкой качает головой он. — Это прекрасная мысль, правда. Просто… Не поверите, но когда-то давно я работал над проектом с практически идентичной вашей темой. Правда, я так и не довёл задуманное до конца. — Почему? — с искренним удивлением вопрошаю я. — Возникли какие-то сложности с реализацией? — Да нет. Просто не успел. — отвечает препод с заметным сожалением, через мгновение исчезнувшим за рассеянной улыбкой. — А каким образом вы хотите всё это показать? — Ну… Во-первых, я хочу сделать упор на исследование и креативную подачу в равной степени. Подачу можно проработать во второй части подготовки, а в начале заняться непосредственно наполнением выступления. Думаю, стоит взять каждый факультет универа как отдельное творческое направление и рассмотреть в каждом из них роль философии. То есть, лейтмотивом всей работы будут вопросы «В чем суть творчества? Зачем я творю?», ответы на которые как раз и находит философия. Короче, я планирую взять своеобразное интервью у одного человека с каждой кафедры и выяснить, какие идеи, какие мысли он закладывает в свои работы, какое внутреннее мировоззрение он отражает в них, тем самым доказывая фундаментальность философии в каждом проявлении искусства. Ну а потом всё это креативно представить на выступлении, что-то типа такого: я озвучиваю идею, которая пока что является для слушателей просто набором звуков, а потом демонстрирую яркую работу участника исследования и говорю, что вот, мы получили красочное, осмысленное произведение, которое без определённых взглядов и мыслей творца являлось бы лишь хаотичной смесью цветных клякс или, там, грудой камней. Как-то так. Наверное, в моей голове это выглядит несколько ярче. — Ну почему же, на слух тоже воспринимается весьма интересно и необычно. — одобрительно кивает Маго. — Вот только… не будет ли несколько опасным для нашего вынужденного тайного положения привлекать других людей? — Эм… я могу сказать, что меня курирует новый преподаватель, никто же не будет вдаваться в подробности. Ну и я могу задействовать тех, кто лоялен к вам. Скажем, Долорес и… ну, может быть, Изабеллу. В крайнем случае. Ну и Луиза наверняка тоже относится к вам адекватно. — Они, насколько я помню, сами заняты подготовкой к фестивалю. Не знаю, стоит ли их отвлекать. — озабоченно произносит Маго. — Мне кажется, они будут рады помочь. — с кроткой улыбкой предполагаю я. — Ну а даже если не смогут, я попрошу других, ничего страшного. На худой конец я могу придумать другую тему. — Ладно, я вижу, что идея вас очень заинтересовала, поэтому пробуйте, может, всё и обойдётся. Как получите первый материал, покажите мне, вместе с вами скорректируем. — Первый материал можно получить уже сейчас! — с лукавой улыбкой заявляю я, открывая в телефоне диктофон. — Мне кажется, будет не лишним узнать о значении философии у того, кто посвятил ей свою жизнь. Итак, почему же вы решили преподавать этот предмет? Маго в задумчивости усмехается, откидываясь на спинку учительского кресла и переводя затуманенный взгляд куда-то наверх. — Потому что философия учит людей думать. Размышлять над своей жизнью, над тем, ради чего они живут, чего хотят достичь. В юности я встречал очень многих, кто винил в несчастьях своего будущего судьбу, злой рок, пророков, и меня всегда это возмущало. Я просто не мог понять, почему люди не пользовались возможностью самим менять свою жизнь. Потому что тогда у меня такой возможности просто не было. Выбрав преподавание философии, я надеялся показать вам, молодому поколению, как важно самим создавать своё будущее, не полагаясь на предсказания сторонних людей. Воспитать в вас второе важное, по моему мнению, качество — прозорливость. — Ого… Я даже не думала об этом. — в восхищенном потрясении бормочу я. Хочу уже выключить запись, но, к моему удивлению, Маго быстрым движением убирает мою руку с дисплея. — Не спешите. Теперь ваша очередь. — хитро улыбается декан. — Излюбленный вопрос членов жюри — «почему вы выбрали именно направление философия?» Каким бы был ваш ответ? «Потому что мне стало жалко преподавателя и я решила вернуть его обратно на работу». Хотя, это определённо не то, чего будет ожидать от меня фестивальная комиссия. Тогда как же ответить? Что я с раннего детства схожу с ума по теориям Ницше и античному космоцентризму? Конечно, жюри это вполне может устроить, только вот Маго наверняка ждёт от меня правды. А вся правда заключается в том, что именно он является первостепенной причиной выбора направления и создания проекта в целом, как бы эта мысль не заставляла меня неловко краснеть. Вот только сказать об этом вслух я не решаюсь. Хотя бы потому, что для Маго будет важно услышать о хоть какой-то заинтересованности от меня в важном для него предмете. — Мы ведь пока не перед комиссией, поэтому можете назвать всё что угодно. — подсказывает декан, прерывая затянувшуюся паузу. — Взять хотя бы… взять хотя бы красивый цвет учебника. Чем не причина? — Он вдруг вытаскивает из своей сумки толстенькое старое пособие с заботливо обклеенным корешком и старательно закрашенным от обугленной черноты углом. Увидев моё вытянувшееся от удивления лицо, Маго с усмешкой пожимает плечами. — Да, сейчас, конечно, это звучит несколько нелепо, обложка за долгое время выцвела, но раньше она выглядела очень привлекательно. У неё был такой, знаете, тёплый оранжевый оттенок. Но, думаю, суть вы уловили. — Ладно. — сдаюсь я. — Я выбрала направление философия, потому что… потому что эта дисциплина — единственное, что у меня получается. Ответ, конечно, как у наивной первоклашки, ей богу. Зато ведь честно. — Очень даже хорошая причина. — с улыбкой кивает препод. — Вот только разве единственное? По-моему, мисс Эмасьон была в восторге от вашей пробы на роль Тьемпо. — Так вы видели постановку?! — От потрясения и счастья у меня аж захватывает дух. — Да. — Так это все-таки были вы в кабинке звуковика?! Улыбка декана тут же меркнет, сменяясь беспокойством. — Вы только не проболтайтесь об этом никому. — со всей серьёзностью произносит Маго. — Не хочу, чтобы у Долорес были из-за меня проблемы. — Конечно, я никому не скажу! — заверяю я, чуть ли не дрожа от предвкушения и любопытства. — А вам… понравилось, как я играла? В глазах препода проносится какая-то странная гамма чувств. Он не спешит отвечать, будто потеряв связь с реальностью и полностью погрузившись в свои размышления. Маго сидит так несколько секунд, после чего встаёт и молча подходит к окну, поворачиваясь лицом к виднеющемуся за стеклом оживленному двору универа. — Да. — наконец произносит он тихим, слегка надтреснутым голосом. — Вы очень похожи на неё… на героиню. Я наблюдаю за спектаклем с самой первой репетиции и могу сказать, что вы каким-то… невероятным образом смогли очень точно передать характерную манеру поведения, эмоции. Это… очень дорогого стоит. — Спасибо. — немного рассеянно благодарю я, сама не заметив, как перешла чуть ли не на шёпот. — На самом деле, это во многом благодаря игре Камило. Он действительно очень талантливый актёр. Хотя… вы и так ещё на прошлой паре это видели. До меня доносится еле слышная усмешка. — Да, мистер Хамел и не на такое способен. Весь в своего преподавателя. Но я полностью с вами согласен — то, как он смог сыграть Футуро… Я даже и не мог представить, что кто-нибудь может настолько правдоподобно, искренне вжиться в роль. Но нужно отдать вам обоим должное: у вас получился удивительный тандем. Я даже не мог предположить, что такое возможно — так воссоздать образы… В кабинете повисает тишина. Я вновь и вновь прокручиваю в голове слова Маго, поражаясь тому, как проникновенно и с каким неподдельным восхищением они были сказаны. И от этих снова и снова проносящихся в сознании фраз что-то внутри так радостно и счастливо клокочет, порываясь вырваться наружу. И мне так хочется высказать Маго всю эту трепещущую в моей душе благодарность за бескорыстную поддержку, за доверие моим идеям, за то, что он сделал для меня за эти несколько дней, за всё-всё… Но отчего-то меня одолевает стеснение, отчего-то я боюсь нарушить эту всеобъемлющую тишину. Однако внезапно в голове возникает вопрос, и любопытство вдруг берёт верх над неловкостью. — А почему вы заинтересовались этой постановкой? Мои слова тут же поглощает царящее молчание. Пауза длится несколько мгновений, после чего её прерывает хрипловатый голос, по которому нетрудно угадать улыбку на лице декана. — Просто я знаю, какой Пепа талантливый и экстраординарный человек. Она прекрасный преподаватель и, как выяснилось, неплохой режиссёр и сценарист. Мне нравится всё, что она делает в плане работы и творчества, но эта постановка особенно выделяется среди прочих своим… уникальным сюжетом, так сказать. Если честно, я задала этот вопрос, потому что не могла понять, как Маго мог так спокойно хвалить актёрскую игру в спектакле той, из-за которой на его имя в универе наложено табу. Но такой ответ я никак не ожидала услышать. Я просто не могу понять, как можно с такой теплотой, с улыбкой, с восторгом говорить о виновнице всеобщего бойкота! Ну вот взять, к примеру, меня и эту выскочку Ису. Какими бы не были красивыми и изящными её декорации к постановке, я каждый раз непроизвольно с неприязнью морщусь при их виде и фыркаю на любые восхваления в адрес художницы. И считаю такую реакцию абсолютно нормальной. Я её терпеть не могу, она меня терпеть не может — идиллия и полное взаимопонимание. Так откуда у Маго такая доброта к своей коллеге?! — Если честно, я сначала думала, что вы рассердитесь, узнав о моей роли. — со скрытым намёком произношу я. — Почему? — искренне удивляется препод, поворачиваясь ко мне. — Ну как… Это ведь мисс Эмасьон бойкотирует ваше имя, ещё и других преподавателей и студентов подначивает! Если вы каким-то образом сорвали её свадьбу, это не значит, что вас должны избегать абсолютно все! Она не должна была так поступить, не должна была настраивать всех против вас! Последнее я чуть ли не выкрикиваю, не на шутку разгорячившись. Маго смотрит мне прямо в лицо округленными от изумления и растерянности глазами. — Мисс Марикоса, — вкрадчиво произносит он, подходя ближе, — вы всё не так воспринимаете. Да, Пепа обвиняет меня в своей сорванной свадьбе и, поверьте, вполне заслуженно, но первостепенной причиной всеобщего… неприятия является далеко не это… — Но это ведь из-за неё уволили вас, из-за неё! — яростно допытываюсь я. — Это ведь она написала заявление, чтобы вас уволили, так ведь?! Я же вижу по вам, я права! — Мирабель. Я от неожиданности замолкаю, осознав, что Маго несколькими шагами сократил между нами расстояние до каких-то там ничтожных сантиметров. Взяв мои руки в свои, он просто смотрит мне прямо в глаза, надеясь таким образом прервать пылкую речь. Щеки разгоряченно пылают, сердце отчаянно бьётся в груди, но я постепенно успокаиваюсь, загипнотизированная тёплым взглядом чёрных зрачков, обрамлённых россыпью травяных оттенков. Не знаю, что на меня нашло. Обострённое чувство справедливости, наверное. Просто я не могла слушать, как Маго оправдывает это ужасное, чудовищное, непростительное отношение к нему! Я просто хочу ему помочь, защитить, как он не может этого осознать! Хотя по его благодарному, понимающему взгляду видно, что может. Но всё же с моим мнением Маго не согласен, раз вынудил меня замолчать. — Мирабель. — обеспокоенно повторяет он. — Я понимаю ваше отношение ко всей этой ситуации. Но я очень хочу, чтобы вы вслушались и постарались понять меня. В том, что происходит, Пепа никоим образом не виновата. В том, что все в университете избегали меня, виноват лишь я сам. Да, это Пепа написала заявление, но вы ведь не знаете причину, по которой она это сделала… — Так назовите её! — Не могу. Правда, я не могу вам всего рассказать. Но я хочу, чтобы вы понимали — на то, что Пепа рассказывала всем о сорванной мною свадьбе и что она написала заявление о моём увольнении, есть свои причины, и они никаким образом не связаны с какими-либо корыстными целями. Пепа — абсолютно не плохой человек. А вот я — тот ещё вопрос. Но прежде, чем я успеваю переварить услышанное, Маго быстрым движением хватает сумку с кресла и направляется к выходу. — Встретимся с вами тогда послезавтра. Принесёте добытые материалы, я сегодня ещё вечером подумаю, как их лучше оформить… — Вы не плохой человек, мистер Маго. Декан с удивлением оборачивается. — Поверьте, я в жизни не встречала настолько доброго и преданного своему делу человека, как вы. — говорю я как можно увереннее и твёрже, желая всей душой, чтобы он услышал, осознал каждое сказанное мной слово. Но препод лишь горько усмехается, будто не веря в мои слова, и в безмолвии порывается открыть дверь. — Подождите! — восклицаю я от ударившей в голову мысли. — Я вспомнила — в кабинетах и коридорах ведь установлены камеры! Вас же могут увидеть на записи! — Ну, в этом кабинете они мало что увидят. — хитро усмехается декан, проводя рукой по своей сумке. — Люсия не стала дожидаться ваших сырных шариков, ну и решила перекусить проводом. — А как же коридор? Губы препода сжимаются, и он в задумчивости глядит на меня, видимо размышляя, стоит ли посвящать меня в свою тайну. Но в конце концов моего настойчиво-пронзительного взгляда Маго не выдерживает и сдаётся. — В университете есть так называемый… ну, подземный ход. О его существовании практически никто не знает, и камер там тоже нет. Проход к нему находится в слепой зоне, поэтому ни на одной записи меня видно не будет. — Подземный ход?! — ошарашенно переспрашиваю я. — А-а… а где он?! — Ну, не совсем подземный, он проходит как бы внутри стен. Это как, околостенный называется? — Ну, пожалуйста, скажите, где он?! — не даю я увильнуть преподу от темы. — Рядом с кабинетом, за картиной. — неохотно отвечает Маго. — Ничего себе! А… можно посмотреть? — Нет! — резко восклицает он. — То есть… Зачем вам на него смотреть? Там ничего интересного, правда. Тем более, по времени по нему идти гораздо дольше, нежели просто по лестнице. Поэтому… я тогда пойду, хорошо? Послезавтра с вами встретимся. — Ага. — нехотя соглашаюсь я. — Тогда я вам напишу, когда бу… Ой, то есть… У вас же нет телефона, правда? — Нет, почему же, есть. — В доказательство своих слов Маго достаёт из сумки древнюю нокиа. — Не айфон, конечно, но для связи вполне подходит. — А Куравор мне сказала, что у вас его нет. — Ну, я просто не пользовался им до недавнего времени. Потребности как таковой не было, поэтому и за связь не платил. Как-то я даже и не сообразил вам свой номер дать. Ладно, записывайте… Продиктовав номер, Маго быстро прощается и уходит, а я остаюсь в кабинете. Как только препод скрывается в коридоре, я тихонько приоткрываю дверь и к щелке у медных петлей приставляю камеру смартфона. Я понимаю, подглядывать нехорошо, но если не узнаю, что это за проход такой, спать не смогу. Маго не соврал — он действительно подходит к картине с каким-то голубым чайником и фруктами и откидывает раму назад, будто дверцу, перекидывая в отверстие сначала ногу, потом пролезая внутрь всей правой частью, а затем и вовсе скрываясь во тьме туннеля. Никаких тебе потайных кодов, отпечатков пальцев и прочих штук как в шпионских фильмах. Ммм, просто невыносимый соблазн! Но я же не могу полезть туда просто так. Что я декану скажу, если он меня вдруг увидит? Поэтому я убираю телефон в сумку и тоскливо озираюсь по аудитории. Портреты учёных, стулья, парты, доска, учительский стол… Не веря своим глазам, я даже стекла очков протираю. Осознав, что мне не мерещится, я чуть ли не вприпрыжку подскакиваю к столу, благодаря всех богов за такую удачу. Это ведь учебник Маго! Он его забыл, забыл, ура! Это ведь достаточное основание пойти за преподом в проход, правильно? Он ведь её в своей сумке держал, не где попало, хоть это и немного странно. Зачем носить такую тяжеленную книгу с собой, особенно когда ты больше не преподаешь? Ну, значит, она действительно ему важна, а это мне очень даже на руку! Поэтому я со спокойной совестью засовываю книгу в сумку, выхожу из кабинета и, убедившись, что в коридоре никого нет, подхожу к картине. Так, как он там делал, просто отодвигал? Я касаюсь рамы, но картина, будто на пружинах, сама со скрипом отходит вбок, и передо мной открывается небольшой кусок тёмного прохода. Я отодвигаю картину полностью и тут же ежусь от сквозняка. В глубине прохода — чернота, лишь в некоторых местах освещаемая робкими лучиками света через редкие отверстия. Мда, в моём воображении это выглядело куда круче. И менее страшно. Но упрямое любопытство в который раз берёт верх, а потому я всё же решаюсь перекинуть в отверстие ногу, потом другую, и вот я уже стою в мрачном прохладном туннеле. Чтобы хоть как-то ориентироваться в этой тьме, я включаю на телефоне фонарик и… сдавленно охаю. Это не туннель, это какой-то лабиринт с препятствиями. Бамбуковые балки торчат тут и там в хаотичном порядке, а деревянный пол непонятными зигзагами изгибается то наверх, то вниз. Так, ладно, отступать уже поздно. Ну и в конце концов, я что, зря занималась скалолазанием три месяца в пятом классе? Поэтому я, внимательно осматриваясь с фонариком по сторонам, прохожу вперёд, держась за стены. Вдруг под моими пальцами что-то начинает трещать и осыпаться, и я в испуге отшатываюсь назад, тут же направляя в ту сторону свет. По бетонной стене медленно ползёт трещина, откидывая на пол серые кусочки стройматериала. Тааак, главное, чтобы здание не захотело обрушиться именно тогда, когда я решила пролезать по этим катакомбам. Но вроде как всё становится тихо, и я решаю продолжать свой безумный поход. Хотя дальше всё идёт относительно спокойно. Я очень осторожно огибаю появляющиеся тут и там балки, аккуратно спускаюсь по бамбуку вниз, потом снова забираюсь наверх. В принципе, уже даже не так страшно. И чего мистер Маго так боялся? Проводила бы его, шли бы вместе, не так было бы одиноко. Как он сам-то здесь ходит? Ладно мне двадцать, а ему-то… Ему вообще сколько, интересно? Где-нибудь тридцать-тридцать пять? Хотя, это, в принципе, нормально, не пятьдесят же, в конце концов… Тут под ногой внезапно слышится треск. Я опускаю фонарик и в ужасе понимаю, что закреплённый в полу бамбук грозится лопнуть под моим весом. — Нет-нет-нет… — в отчаянии бормочу я и тут же намереваюсь как можно быстрее отойти назад. Но балка оказывается шустрее, и в одно мгновение дерево под ногами рушится вниз, утаскивая за собой меня. В последний момент я хватаюсь за торчащую палку, ненадёжно пошатывающуюся в моих руках. — Мамочки… — в бессилии шепчу я, беспощно глядя на готовый вот-вот надломиться бамбук. В диком страхе опускаю голову вниз и чуть ли не вою от пронзающей всё тело паники. Внизу зияет лишь кромешная чернота, сулящая наверняка очень мучительную и одинокую смерть в своей глубине… — Помогите! — кричу я что есть мочи, стараясь унять давящие горло всхлипы. — Помогите! Пожалуйста!!! Господи, ну не может же всё так закончиться, не может! Я не могу умереть вот так, не могу, не могу, не могу!!! — Мистер Маго! Мистер Маго!!! — беспомощно ору я, молясь увидеть сквозь застилающие глаза слезы знакомый силуэт. Тут бамбук резко опускается вниз и наконец разламывается, удерживаясь над обрывом буквально на божьем слове. Еще несколько секунд — и я пропаду в этой чёрной бездне… — БРУНО!!!!! — вырывается из горла безысходный истошный крик, после чего моя рука соскальзывает и тело камнем падает вниз… Но в следующее мгновение что-то холодное крепко хватает меня за запястье. Я распахиваю зажмуренные глаза и сталкиваюсь с до смерти перепуганным взглядом Маго. — Рука очень потная. — дрожащим от напряжения голосом констатирует он. Слышится звук ломающейся доски, и через секунду декан вслед за мной летит навстречу кромешной тьме. В последний момент я успеваю ухватиться за какую-то корягу, в страхе оборачиваясь назад. Препод, держась за меня, висит над чудовищной чернотой, и смотрит так, будто ещё не до конца понимает, что происходит. Тут в мою руку цепко впиваются чьи-то маленькие коготочки и, увидев резко появившуюся из рукава Маго крысу, я в ужасе вскрикиваю, не совладав с разбушевавшимися нервами. Декан вторит мне своим воплем, сваливаясь в бездонную яму, куда утягивает с собой и меня… Полёт длится всего несколько секунд, после чего я приземляюсь на что-то мягкое и немного колючее. Открываю глаза и вижу буквально в двух сантиметрах лицо декана, в ужасе осознавая, что грохнулась прямо на него. Маго, кажется, лежит совсем неподвижно, ещё и с закрытыми глазами. Мамочки, я же не убила его, нет?! Твою мать, Мира, какая же ты идиотка, дура, бестолочь!!! А если все-таки сломала ему что-нибудь своей дурацкой тушей?! Но через мгновение препод широко распахивает глаза и непонимающим взглядом смотрит прямо на меня. Господи, живой!!! От облегчения и радости я уже готова стиснуть декана в объятиях, но, вовремя осознав всю бедственность положения, тут же откатываюсь в правую сторону, моментально сев на коленки. — Мирабель? — наконец приходит в себя Маго, поднимаясь с земли и сразу же подскакивая ко мне. С тревогой оглядывая меня с головы до ног, он принимается внимательно и осторожно ощупывать мои руки, плечи, голову… — Ты как? Не ушиблась? Не поранилась? Ничего себе не сломала? Нормально себя чувствуешь? Голова не кружится? Ничего не болит? — Нет-нет, всё в порядке. — бормочу я, стыдливо поглядывая на преподавателя. Очень уж неловко видеть его таким бледным, встревоженным, до ужаса перепугавшимся… за меня. Отчего-то эта мысль вызывает не только угрызения совести, но и какое-то приятное, тёплое ощущение. И даже прикосновения пусть даже почти что ледяных пальцев по непонятной причине греют душу… — А вы как? Я вас не раздавила? — с беспокойством спрашиваю я. Маго лишь отмахивается и устало откидывается на стену ямы. — Мирабель, — изнеможденно бормочет он, — зачем ты сюда полезла? Я же говорил, сюда лучше не ходить… — Да… простите, пожалуйста… — виновато шепчу я, потянувшись растегивать сумку. — Я просто хотела вам отдать книгу… — Мирабель, разве книга не могла дождаться следующего раза? — надломленно вопрошает Маго, с болью глядя на меня. — Здесь небезопасно, понимаешь? Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы не… — Продолжить он уже не может, прервав фразу измученным вздохом и на несколько мгновений закрыв глаза. Когда препод снова их открывает, он глядит на меня с тихой мольбой. — Пожалуйста, не делай так больше, ладно? Я молча киваю, чуть не плача от злости на себя и жалости к перенервничавшему декану. Но наконец Маго замечает в моих руках злосчастную книгу. Его взгляд мгновенно меняется, и он смотрит на неё с таким неверием и шоком, будто в первый раз видит. — Это ты…из-за неё пошла за мной? — дрожащим голосом спрашивает он. Я лишь снова тихонько киваю в ответ. Маго ещё несколько мгновений смотрит на учебник, после чего поднимает увлажненные глаза на меня. И почему-то мне кажется, что их взгляд изменился. Не знаю, как, но в нём определённо что-то поменялось. Стал смотреть как-то… по-особенному, что ли. Не как на обычную студентку. Маго аккуратно складывает пособие в свою сумку и, встав земли, подаёт мне руку. — Пойдём, будем выбираться. Могу сказать, декан справляется с этими бамбуково-деревянными препятствиями на порядок лучше меня. Он с удивительной ловкостью и быстротой достигает верха, а потом очень бережно и осторожно помогает подняться мне. Остаток пути до выхода мы проводим в молчании. Маго идёт чуть впереди меня и с особой тщательностью проверяет каждую досочку на пути, зачем-то перешагивая края половиц, и то и дело озабоченно оглядывается назад, чтобы удостовериться, не свалилась ли я куда-нибудь ещё. Я же просто стараюсь нормально идти, дабы не прибавить новых хлопот своему преподу. Не знаю, о чем думает по дороге Маго, но я счастлива, что он идёт не рядом и не вглядывается мне в физиономию, не переставающее пылать ни на секунду. Потому что мои мысли заняты лишь озабоченным выражением лица декана, с каким он осматривал меня после нашего триумфального падения. Почему я не могу выкинуть это из головы? И почему от одного лишь воспоминания о тех нескольких минутах всё внутри меня начинает неистово трепетать? Господи, Мира, ты наверняка заработала сотрясение мозга… Тут вдруг замечаю на одной из стен огромные трещины, замазанные толстым слоем шпаклёвки. Я недоуменно оглядываю перепачканный пол и валяющиеся инструменты и вёдра. — А это… кто здесь так постарался? Маго встревоженно оборачивается в мою сторону, после чего окидывает взором стены. — Эм… понятия не имею. Я к этим трещинам даже подходить боюсь. А вообще, я ведь говорил, что не один знаю про этот проход? Наверняка кто-то решил своими силами заняться ремонтом… Тут одна из трещин внезапно и стремительно начинает ползти вверх, стряхивая с себя остатки штукатурки. До меня доносится тихий, но весьма отчётливый стон. Я незаметно перевожу взгляд на Маго. Тот стоит и с невероятной горечью и отчаянием смотрит на вновь образовавшееся отверстие. Он вдруг невольно тянет руку в сторону, к ведру со шпаклёвкой, хотя даже не глядит на него, будто знает наизусть его расположение. Но препод тут же себя останавливает и резко разворачивается, пытаясь состроить как можно более безразличное выражение лица, хотя искушению ещё несколько раз взглянуть на возникший ущерб он всё же поддаётся. В моём сознании всплывает печальная догадка, от осознания которой становится ещё больнее за декана. Господи, неужели он решил всё это проделать в одиночку? Зачем? Ради чего? Почему он так упорно борется за это место?! И какой злой рок обходится с этим человеком так несправедливо?! Но мои мысли прерывает внезапно возникший в конце прохода яркий свет, заставляющий щуриться с непривычки. — Ну вот и всё. Наконец-то дошли. — с облегчением произносит Маго, едва мы выглядываем на свежий воздух. Он вдруг поворачивается, со всей серьёзностью глядя в моё лицо. — Надеюсь, ваше любопытство теперь удовлетворено в полной мере. — Вы ведь стали называть меня на «ты». — робко напоминаю я. Сосредоточенное выражение лица препода мгновенно пропадает, сменяясь доброй усмешкой. — Простите, я просто там… слегка забылся. — Нет, что вы, мне на «ты» гораздо больше нравится! — уверяю его я, отчего-то опять краснея. — Ну хорошо, пусть будет на «ты». — коротко смеётся Маго. — Только ты мне должна пообещать, что больше никогда не полезешь в этот проход. — А что, если вы там один упадете и не сможете выбраться? — Ну, до этого же не падал. — Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Там ведь в любой момент всё может разрушиться. Поэтому, может… в следующий раз встретимся вне университета? Скажем, в парке или в каком-нибудь кафе? К моей радости, Маго одобрительно кивает. — Тогда доверяю тебе выбор места. Потом напишешь, куда подходить. Ну, получается, до следующей встречи? — Ага. — счастливо улыбаюсь я. — До свидания! Но не успевает декан сделать и двух шагов, как я снова его окликаю: — Подождите, мистер Маго! Я… я хотела спросить кое-что. Вы… вы ведь не сердитесь на меня, правда? За то, что я полезла, куда не просили, и чуть себя и вас не угробила… — Ох, Мирабель. — добродушно вздыхает препод, с нежностью глядя мне в глаза. — Ради меня ты решила готовить проект на фестиваль, ради того, чтобы всего-то отдать мне книгу, ты полезла в незнакомый полуразваленный туннель. Я просто не имею права на тебя сердиться. А если совсем откровенно — я очень тронут тем, что ты делаешь и готова делать, и очень благодарен тебе за это. Не знаю, чем я заслужил знакомство с тобой, но это определенно лучший подарок, какой могла мне преподнести судьба. С этими словами Маго разворачивается и уходит, оставив розовощекую меня стоять посреди улицы с широкой трепетной улыбкой.