К. А. С. И. Т. А.

Я поочерёдно ставлю ноги на перевёрнутый деревянный ящик и поворачиваюсь к стоящим за прилавками продавцам и болтающим с ними покупателям. Отряхиваю подол платья, уверенным движением поправляю заколотую косичку парика, а про себя думаю, что сама ни за что бы не решилась начать выступать посреди площади, тем более не имея за плечами ни малейшего опыта. Хотя, я ведь не сбегала в пятнадцать лет из дома и не скрывалась вместе со знаменитым циркачом без денег, крова и еды на руках. Может, тогда бы нужда всё же приперла. Но ведь Тьемпо не только из-за этого вызвалась петь на публике. Она уверена в том, что прирождённая артистка, и хочет заявить о себе людям. Мне бы такую решимость и веру в себя! Пфф, Мира, кто тут у нас побежал к проректору клянчить проект по философии, а на следующий день стал выпендриваться в гримёрке своим виденьем персонажа (причём ещё на удивление успешно)? Тебе тормоза нужно приделать, а не уверенности прибавлять. Я набираю в грудь побольше воздуха, несколько секунд настраиваюсь и на выдохе издаю пронзительный зазывной клич. Ух, блин, как громко-то получилось! От своего ора и обращённых на меня взглядов актёров я немного тушуюсь и поворачиваю голову к сидящей в зале Эмасьон. Та с горящими глазами сцепляет руки в замок и легонько с одобрением ими взмахивает, одними губами произнося: «Очкаглазая, жги!» — Уважаемые дамы и господа, леди и джентльмены, сеньоры и сеньориты! — с воодушевлением начинаю я. — Сегодня вам улыбнулась неслыханная удача — воочию узреть невероятнейшее выступление будущей студентки творческого училища «Кандела» — то есть, меня! Советую вам отложить все заботы в сторону — такого шанса в вашей жизни может больше не случиться! Я залихватски взмахиваю подолом, задорно топаю ножкой и начинаю петь: What color is the sky ¡Ay, mi amor! ¡Ay, mi amor! You tell me that it's red ¡Ay, mi amor! ¡Ay, mi amor! Where should I put my shoes ¡Ay, mi amor! ¡Ay, mi amor! You say put them on your head ¡Ay, mi amor! ¡Ay, mi amor! Народ на импровизированном рынке начинает с любопытством поглядывать на меня, а через несколько мгновений люди уже радостно хлопают в ладоши, заливисто хохоча и одобрительно посвистывая. И вот наконец торговцы покидают свои прилавки, приглашая друг друга на танец или поодиночке пускаясь в неумелый деревенский пляс. Особо стеснительных я сама вывожу на площадь, двигаясь в такт мелодии. Убедившись, что торговые будки пусты, а их хозяева вместе с покупателями увлечены весёлой музыкой, я, не переставая петь, подаю в сторону знак, и через секунду меж прилавков проскальзывает зелёный силуэт. Футуро ловко и быстро минует ларьки, незаметно складывая продукты себе за пазуху и мастерски переставляя товары так, что пропажи среди них совсем не видно. «Цыганские фокусы», как их называет Камило. Я продолжаю отвлекать присутствующих на площади, при этом напряжённо наблюдая то за торговцами, то за передвижениями друга. Странное дело: я прекрасно помню каждое слово в этой сцене и знаю, что операция пройдёт с завидным блеском, но всё равно, глядя на мелькающую фигурку, боюсь, что сейчас её увидят, схватят… Наверное, это и есть погружение в образ. Неудивительно, на самом деле — играть эту безбашенную девчонку мне действительно в кайф. Мы во многом похожи, у нас сходятся ценности и взгляды, при этом, вживаясь в эту роль, я могу позволить себе быть дерзкой, неуправляемой, что не всегда удаётся в реальной жизни. Мне очень нравится представлять, что эта история происходит взаправду со мной, что как будто я и есть та самая Тьемпо, которая не боится бросить всё во имя далёкой, но такой желанной мечты, ещё и ворваться к своему кумиру ради автографа, а потом и вовсе помочь ему бежать из цирка. У кого-то такие персонажи вызывают недоумение и неприязнь, но для меня она — крутейшая героиня. И для Камило образ Футуро тоже очень ценен, я точно знаю. Может, даже ценнее, чем мне мой образ. Он подходит к его реализации крайне серьёзно и с таким особым трепетом, будто к чему-то очень родному, очень близкому, словно к части себя. Хотя сходства между кучерявым актёром и его героем, на первый взгляд, совсем нет. Я только заканчиваю петь третий куплет, а Футуро уже пробегает мимо последнего прилавка и скрывается за его стенкой, оказавшись вне видимости людей на площади, но по-прежнему оставаясь в поле зрения меня и зала. Он пробегает глазами по танцующим людям, а затем останавливает взгляд на мне. Все это прописано в сценарии: по задумке Эмасьон, Футуро, первый озвучивший идею отвлечь торговцев песней Тьемпо, «с интересом наблюдает за выступающей подругой». Признаться, отыгрывать заинтересованность у него получается даже лучше, чем следует. Юноша глядит на меня с мягкой, искренней улыбкой, и в его глазах отражаются неподдельные восхищение и нежность… Да, трепет в солнечном сплетении никуда не пропал, держу в курсе. Так, Мира, ты можешь, конечно, дальше отнекиваться, однако диагноз предельно ясен: ты втюрилась. Втюрилась в вымышленного персонажа, которого играет твой друг и которому твоя героиня приходится лучшей подругой. Кому корейские поп-идолы, кому 2D мальчики из аниме или геншина, а я, что называется, решила выделиться. Хотя «втюрилась» — очень уж громко сказано. Скорее, это платоническая симпатия к милому несуществующему герою. Ну серьёзно, кто бы на моём месте не испытывал к нему хоть лёгкую влюблённость? Он как посмотрит на тебя большими перепуганными глазами, так сразу хочется его обнять покрепче и пообещать, что больше никому-никому не дашь его в обиду! Наверное, равнодушными остаются лишь люди без синдрома спасателя. Ну ещё и Тьемпо. Эмасьон с самого начала ясно дала понять, что никаких «шуры-мур» между персонажами нет и быть не может. Поэтому лучше всего держать свои ванильно-девчачьи чувства при себе, ограничившись внутренним умиленным пищанием и мирным порханием внутри насекомых, под действием гормонов требующих любви и зрелищ. Все эти мысли крутятся у меня во время последнего повтора припева. Закончив своё выступление, я от души кланяюсь и даже делаю несколько небольших реверансов, светясь широкой улыбкой в сторону благодарной публики. Та одаривает меня громкими аплодисментами, а некоторые великодушные торговцы и вовсе расщедриваются на гостинцы со своих незаметно опустевших прилавков. Я бормочу в их сторону счастливое «спасибо», с признательностью киваю головой зрителям, при этом потихоньку отходя назад, а когда в начавшейся рыночной суматохе про меня забывают, тут же скрываюсь за тем же ларьком, что и Футуро. — Ну ты видел, видел, а? — с упоением восклицаю я, вприпрыжку подбегая к другу. — Какие овации, какой триумф, просто аншлаг какой-то! И кто после этого посмеет усомниться в моём таланте?! Нет, все главные роли лучших театров Эмбрухо будут моими, это я тебе обещаю!.. Эй, ты вообще слушаешь меня? Но юноша и вправду меня совсем не слышит. Натягивая поглубже капюшон накидки, он безотрывно смотрит куда-то в сторону. Я поворачиваю туда голову и вижу на стене стоящей рядом торговой будки огромный плакат «Разыскивается». На ней — фотография Футуро, точь-в-точь как на афишах, с фирменным пугающим выражением лица и ядовитым блеском ярко-зеленых глаз. Тут же прописаны его имя, контакты директора цирка и награда за поимку — сумма, которая точно не ударит по карману Баскара, но с лёгкостью привлечёт желающих удачно разбогатеть. Футуро переводит взгляд на меня. В его глазах — всеобъемлющий, отчаянный страх. Он невольно хватается за подол моего платья, будто безмолвно прося защиты. Я же решительно беру друга за руку. — Тебя не поймают, слышишь? — твёрдым голосом произношу я. — Ты больше не вернёшься туда. Обещаю. Футуро в ответ лишь улыбается, — неуверенно, но с надеждой — а в следующую секунду в зале зажигается яркий свет. — Ой, ну какие же вы солнышки, я не могу просто! — воодушевленно щебечет Эмасьон, всплескивая руками. — Камило, моська в конце — прям то, что надо! И рынок так натурально крышуешь! Может, не тем занимаешься в жизни, а? — лукаво подмигивает она. — Стеклоглазая, как профессионал заявляю — ты создана для этой роли! Выступление вышло просто бесподобным! Ещё и текст так быстро выучила, просто умничка! Напомни обязательно, чтобы я у Агустина выпросила для тебя автомат! Массовка тоже, на удивление, меня порадовала. В общем, всех сегодня хвалю, все молодцы, запомните хорошенько этот момент, такого больше не случится. Массовики с третьего курса идут в мой кабинет на мастерство актёра, примы — задержитесь на минуточку. Уставшие третьекурсники галдящей толпой скрываются в дверях буквально за несколько мгновений, после чего Эмасьон, взбудораженная нашим выступлением, вскакивает с кресла и через секунду появляется рядом с нами, обнимая нас за плечи. — Слушайте, ну с вашим тандемом и моим талантом режиссуры мы точно произведём фурор в «талентовской» дыре! Пристроим вас туда на постоянной основе, будете прославлять имя своего скромного учителя. — За этой фразой следует непонятный сдавленный вздох, который тут же сменяется новым эмоциональным возгласом. — А все-таки хорошо, что мы выперли ту блатную девицу, а? «Как это так, она же так чувствует, её в Академии искусств очень хвалили, никакого спонсирования от нас не ждите… " Да пусть катятся к чертям и с деньгами своими, и с их липовой академией! — В довершение своих слов препод победоносно показывает в сторону выхода средний палец. — Конечно, придётся как-то объясниться перед миссис Мадригаль… Но эту проблему я беру на себя. Она ещё и саму постановку-то не видела, прям жажду узнать, как она отреагирует на её сюжетец… Ладно, soles y nubes, мне пора бежать к третьему курсу, пока они не слиняли в столовку. Всех целую, репетируйте! Лолла, тебе в столовку как раз сбегать позволительно, на сегодня ты свободна, наши примы сами справятся! И передай там Феликсу, чтобы шёл домой! Выкрикнув всё это в сторону техкабинки, декан легко спрыгивает со сцены, хватает сумку, кокетливо посылает нам воздушный поцелуй и упорхает из зала. Блин, какая же она все-таки классная! Всякий раз ловлю себя на мысли, что, глядя на неё, не могу не улыбаться. И обижаться или как-то злиться на Эмасьон за её отношение к Маго у меня тоже не получается. Да и тем более он сам сказал, что коллега не желает ему ничего плохого. Правда, как по-другому интерпретировать заявление и настраивание против препода студентов я не понимаю. Мне явно известно далеко не всё, а вот откуда это узнать… — Ну, юное дарование, с чего начнём? — слышится сквозь шорох бумаги нетерпеливый голос Камило. — Ты сцену сорок пять учила? Можно, конечно, и с сорок третьей начать, но лучше будет её вместе с Анитой прогнать. Это та, что Панадеро играет. Такая приятная девчонка, на свою героиню прям очень похожа! Или можно сразу к шестидесятой, где выступление на пробах, перейти, как считаешь? Там как раз движения сложные, танец нужно хорошенько отработать… — Камило. Кучерявый, уже вовсю охваченный театральной музой, поднимает с распечаток на меня растерянный взгляд. — Мне сейчас нужно бежать… интервью записывать. — виновато бормочу я, украдкой глядя на парня. — Интервью? — непонимающе переспрашивает он. — Ты что, в журналисты на полставки подалась? — Нет… Это для проекта. Ну, по философии. Воодушевленный блеск в глазах актёра мгновенно меркнет. — Ааа… — тянет Камило потускневшим голосом, складывая сценарий пополам. — Ладно, я… понимаю. Проект — это правда важно… — Ты не подумай, твоя… то есть, наша постановка мне тоже очень важна, честно! — быстро заверяю я. — Не расстраивайся так, я всё выучу, и танец сама разучу! Всё-всё отрепетирую, слово даю! — Да ведь дело не только в самом прогоне, Мира. — с грустной усмешкой произносит друг. Внезапное осознание этой фразы заставляет меня сдавленно охнуть. — Мы ведь можем после интервью порепетировать. — смущённо улыбаюсь я, беря Камило за руки и заглядывая ему в глаза. — Просто я специально узнавала, что Луиза сегодня в универе и что у неё сейчас окно, ты ведь знаешь, как её трудно поймать! Это займёт полчаса, максимум час, не больше! А у тебя пока будет возможность нам что-нибудь принести из Мака… — Какое же ты хитрое очкастое существо! Знаешь ведь, как меня задобрить! — наигранно возмущается парень, озаряясь радостной ухмылкой. — Окей, что будешь заказывать? — Ну, чикен ролл и… и капучино. Маленький. — Как можно так узко мыслить! — положа руку на сердце, отшучивается актёр. — Ладно, Сократ в юбке, беги продвигать внутреннее познание в массы! Переодевшись и выйдя из зала, я направляюсь на поиски Луизы. Найти вечно занятую певицу в огромном универе — задача, конечно, пипец какая сложная, особенно когда не имеешь на руках номера или хотя бы странички в соцсети. Всё, что я знаю, мне рассказала однокурсница певицы, с которой я сегодня столкнулась по счастливой случайности. Вот и сейчас, благодаря какому-то непонятному везению, я замечаю в толпе студентов её окрашенные в розовый волосы. — Лаура! — громко восклицаю я, пытаясь протиснуться сквозь толпу. — Так здорово, что тебя увидела! Слушай, а где Луиза? Как-то я не сообразила взять у тебя её контакты. — Привет ещё раз. — дружелюбно улыбается девушка. — Может, она сейчас в кабинете пения, ей мистер Куравор обычно ключи отдаёт для репетиций. Хотя, если честно, это только мои догадки, я сама до Луизы который час не могу не дописаться, не дозвониться. Она сегодня какая-то странная, на саму себя не похожа. Хотя, возможно, к твоему приходу придёт в норму. — Понятно. — немного обескураженно бормочу я. — Можешь дать тогда, пожалуйста, её номер и страницу в фейсбуке или инсте? На самом деле, мне это никак не помогает. Сообщения Луиза не читает, на звонки нет ответа — номер недоступен. Быть может, она сейчас работает над программой и телефон выключила, но ведь она занимается одна, зачем такие строгости? Короче, вся эта ситуация меня почему-то начинает беспокоить. Наверное, всему виной какое-нибудь шестое чувство. Но вот я подхожу к кабинету занятий по вокалу, который оказывается не заперт — сквозь совсем крохотную дверную щель просачивается свет. Оттуда слышатся то прерывистые звуки громкого сильного голоса, то какое-то шуршание и скрип половиц. Я бесшумно приоткрываю дверь и вижу Луизу. Она действительно совсем не похожа на себя. На лице нет привычных уверенности, энергии и самообладания, которые привыкли видеть окружающие. Теперь её подергивающиеся воспаленные глаза отражают беспомощность, страх и безысходность, создающие внутри меня дискомфортный диссонанс. Луиза ходит из стороны в сторону, начинает пропевать несколько нот и замолкает, болезненно поморщившись; затем украдкой переводит взгляд на бумажку, что сжимает в руке, и через мгновение в ужасе прячет её за спину. И так по кругу, снова и снова. — Луиза? От моего тихого тревожного голоса девушка испуганно вздрагивает и моментально вымучивает кривую улыбку. — О, М-мирабель. А… а что ты здесь делаешь? — Я хотела взять у тебя коротенькое интервью для проекта. — осторожно продолжаю я, медленно проходя в комнату и пытаясь высмотреть спрятанный за телом певицы листок. — Но тебе сейчас, как я понимаю, не до этого… — Д-да… давай лучше попозже, хорошо? — с неестественным дружелюбием выдавливает она. — Луиза. — Я мягко касаюсь её руки, стараясь заглянуть в глаза. — У тебя всё хорошо? — У меня?! — визгливо — насколько способен контральто — переспрашивает подруга. — Конечно. У меня всё хорошо. Всё в порядке. Но каждое слово в этом ответе буквально пронизано фальшью. Выбить из колеи такую волевую девушку, как Луиза, могло только что-то действительно плохое. И я просто не смогу оставить её наедине с этим. Но делиться переживаниями она явно не настроена, а потому мне приходится прибегнуть к не очень честным методам. — Ладно. — бесхитростно улыбаюсь я. — Но если захочешь о чём-то рассказать — обязательно обращайся. Я произношу это как можно размереннее, параллельно протягивая руку к бумаге за спиной певицы. У меня получается отогнуть угол документа, и перед моими глазами возникают написанные неровным почерком слова… Черт, она заметила. Но меня это уже не волнует. — Ты хочешь отчислиться? — в ошеломлении шепчу я. Маска ложных спокойствия и «нормальности» начинает разрушаться на глазах, и в выражении Луизы проскальзывает отчаяние. — Нет… нет, ты что. Нет, конечно. — надломлено бормочет она, качая головой. — Я это написала… не с серьёзными намерениями. Не подумав. Как же я могу уйти… — Но ведь что-то тебя подтолкнуло это написать! — не отступаю я. — Что тебя тревожит? Из-за чего ты так нервничаешь? — Мира, ну зачем тебе это? — измученно вопрошает Луиза. — У тебя наверняка своих проблем полно, зачем ещё чужие к ним приплетать? Тем более, у меня вообще нет проблем, так, небольшие неурядицы… — Но я хочу помочь! — со всей искренностью восклицаю я. — Поверь, гораздо легче справиться пусть даже с мелкими неурядицами, поделившись ими! — Мы ведь знакомы всего несколько дней. — постепенно идёт на попятную Луиза. — Разве тебе хочется слушать нытьё постороннего человека? Я лучезарно улыбаюсь, присаживаясь на скамью. — Ты не посторонний человек. Ты моя подруга. Я понимаю, может, тебе сложно мне высказаться, но я по себе знаю, каково это — копить тревоги в душе, пытаясь справиться с ними самостоятельно. Поэтому, при возможности проговариваю их тем, кому доверяю. Ты сможешь мне довериться? Я хлопаю по свободному месту рядом с собой, приглашая сесть. Луиза в смятении смотрит на меня, но через несколько мгновений всё же решается опуститься на скамью. — Не знаю, что на меня нашло. Обычно я отношусь ко всему спокойно. Длительные репетиции прекрасно выдерживаю, каждодневные вылазки, конкурсы. Я всегда трезво осознаю, что мои диапазон голоса, работоспособность и выносливость очень востребованы не только в универе, я считаюсь самой перспективной студенткой народного пения в городе, и найти замену мне практически невозможно. Я понимаю, что представляю для Каситы огромную ценность, поэтому стараюсь участвовать во всех мероприятиях, чтобы поднимать её престиж, получать гранты, ну и накапливать опыт для дальнейшей карьеры. Но… С недавних пор мне стало казаться, что у меня внутри возникла какая-то планка, предел, который мне никак не удаётся перешагнуть. Я пытаюсь делать лучше, больше, но он словно тянет меня за собой, с каждым разом опускаясь всё ниже. Я стала испытывать волнение перед всяким, даже самым незначительным выступлением, каждую секунду думая о том, что вот сейчас не справлюсь, что это проклятое нечто в моей голове не даст мне сделать все так, как нужно — по максимуму… Так и произошло. Вырвавшийся наружу нервный вздох заставляет Луизу на несколько мгновений прервать речь. Я легонько сжимаю ладонью её колено в знак поддержки, показывая, что готова слушать дальше. — На одном из номеров мой голос дрогнул. Не смог выдержать нужные длительность и высоту ноты. Это было практически незаметно, даже мистер Куравор ничего мне не сказал. Но я то знала, что произошло. С этого момента всё стало становится только хуже. Мне каждый раз кажется, что я не достигаю того уровня, что был у меня раньше. Что чаще ошибаюсь, чаще в партиях проскальзывает фальшь, всё чаще не хватает дыхания. С каждым разом я пытаюсь больше репетировать, и все мои мысли занимает лишь одно — я не делаю столько, сколько нужно. Если бы я старалась больше, такого бы не случилось. Но мне уже начинает казаться, будто лишний час тренировок только усугубляет всю ситуацию. Я буквально ощущаю, как мой голос слабеет с каждым днём. И думать об этом… просто невыносимо. У нас впереди ежегодный фестиваль. Участников в этом году катастрофически мало, вся надежда, все силы, все ставки возложены на пятерых человек, в том числе и меня. И то, что я могу подвести университет, ректора, мистера Куравор… Я просто не имею на это права. Я думала, может… может будет лучше совсем уйти. Чем потом не оправдать всех ожиданий. Слышно, как последние фразы даются Луизе очень тяжело. Сама мысль о том, что она не сможет отстоять честь вуза, её ужасает и очень давит. Я понимаю, что надо что-то сказать, что-то действительно важное и нужное в такой непростой ситуации, но… не могу. Потому что слова подруги меня саму вводят в ступор. Ведь я особо не задумывалась, какой может быть обратная сторона таланта. Своего рода плата за дар свыше. Эта мысль вертелась у меня где-то на подсознательном уровне, но всё же, когда я видела имена знакомых девушек на доске почёта, когда я слышала в их сторону хвалебные речи и комплименты от студентов и преподавателей, первое, что приходило на ум — как же им повезло. Они — местные звезды, они купаются во внимании и восхищении, они точно знают, кем станут в будущем, и благодаря их сегодняшним успехам шансы получить престижное место работы у них выше. Разве не это должно делать человека по-настоящему счастливым? Но вот рядом со мной сидит Луиза и еле сдерживает себя, чтобы не впасть в истерику от усталости. Она — заложница своих побед. От неё требуют с каждым разом всё больше и больше, и никто даже не может допустить мысли, что она не перешагнет на следующую ступень, не то, что останется на месте или, не дай Бог, скатится вниз. Её жизнь проходит в вечных тревоге и страхе, что она может кого-то подвести. И такую жизнь никак нельзя назвать счастливой. И что? Где же это счастье?! Без таланта — ты всегда где-то на заднем фоне, о тебе постоянно забывают и ты вынужден чувствовать себя никому не нужным. С талантом — ты обязан работать двадцать пять часов в сутки, чтобы не потерять лицо и не упасть с высоко задранной планки, которая не сможет простить тебе даже малейший огрех. Замкнутый круг. Что бы ты ни делал, ты либо будешь в вечных тисках одобрения окружающих, либо вовсе его не получишь. А может, в этом как раз и дело? — А тебе вообще нравится петь? — раздаётся в тишине мой голос. Луиза поворачивается ко мне со слегка удивлённым видом. Но вскоре её лицо озаряет искренняя улыбка. — Конечно, нравится. Особенно, когда после нескольких часов упорного разучивания партии у тебя наконец всё получается, как надо, и ты просто наслаждаешься мелодией, которую сам же и воспроизводишь. Столько эмоций и радости при прослушивании записи ты никогда не получишь, нежели от своего живого выступления! Или когда переходишь на новый уровень сложности, берёшь трудные произведения, и по объему, и по тональности, темпу, звучанию. Чувствовать, как развивается твоё мастерство — ощущение просто невероятное! Но… последние месяцы я практически не получаю удовольствия от этого. Занимаюсь будто бы для галочки. Мне вообще стало казаться, что это просто не моё. Только второй год учусь, а уже сдаю позиции. Вот поэтому и думаю, может, какое-то другое направление выбрать и бросить это дело… — Ты что, ни в коем случае! — решительно восклицаю я, вскакивая со скамьи и вставая напротив певицы. — Диагноз гораздо проще и точно не требует таких жертв. Хоть и звучит донельзя банально, но это факт и его стоит принять — ты просто переутомилась! И с голосом твоим, я более чем уверена, всё в порядке, просто организм протестует, требуя отдыха. Вот увидишь, если отпустишь ситуацию, всё придёт в норму, будешь петь лучше прежнего! — Ох, Мира, я прекрасно это понимаю. — качает головой Луиза. — Но я не могу отпустить ситуацию. У меня впереди фестиваль, понимаешь? Даже если я заставлю себя ничего не делать, всё равно не смогу ни о чем другом думать, кроме как о своём выступлении и о том, что напрасно трачу время, а это принесёт даже больше вреда, чем пользы. — Тогда… может, стоит отказаться от участия? — неуверенно произношу я, кривясь в робкой ухмылке. Луиза в ужасе округляет глаза. — Отказаться?! Нет, это абсолютно исключено! Меня уже утвердили, я есть в списках, заявка подана, миссис Мадригаль в курсе! А мистер Куравор? Он так тщательно подбирал программу, обещал со мной плотно позаниматься, он несёт ответственность за моё выступление перед ректором! Так поступить с моей стороны — всё равно что предать его! — Луиза, это не предательство. — вкрадчиво произношу я. — Я же видела мистера Куравор, он добряк, каких поискать! Уверена, если ты разъяснишь ему всю ситуацию, он обязательно пойдёт тебе навстречу! И ты не обязана чувствовать себя виноватой перед ним! Разве будет лучше, если ты отчислишься или потеряешь голос перед выступлением? И в конце концов, ты ведь пришла сюда прежде всего ради себя, ради того, чтобы развивать свой голос, а не губить его, лишь бы всем угодить! Всё равно быть опорой для всего универа ты не сможешь, да и не нужно! Главное, чтобы ты получала удовольствие от того, что ты делаешь, иначе какой в этом смысл?! — Ладно… может, ты и права. — сдаётся Луиза под шквалом моих пылких фраз. — Только вот… я даже не знаю, как обо всём этом рассказать мистеру Куравор. Мне даже как-то… ну… неудобно… и… — Давай я пойду с тобой, хочешь? — широко улыбаюсь я, беря подругу за руку. — Когда знаешь, что рядом есть группа поддержки, всегда легче! Луиза с мгновение колеблется, после чего сжимает мою руку в ответ и решительно поднимается, расплываясь в благодарной улыбке. — Хорошо. Я готова. — Чудесный настрой! — подбадривающие восклицаю я. — Вот только ты знаешь, где сейчас мистер Куравор? — Точно нет, но моё предложение наверняка окажется верным. — лукаво подмигивает подруга. — Ay de mí, ну как можно было так сильно порезаться бумагой! — слышится недоуменный, но по-прежнему заботливый голос миссис Куравор за дверью её кабинета. — Джули, если бы я знал, сколько опасности таит в себе «Инкская эклога» Валенсия, я бы и близко к ней не подходил! — слышатся оправдания декана певческо-инструментального искусства, заставившие нас с Луизой переглянуться и тихонько захихикать. — В таком случае, тебе стоит обходить стороной и мой кабинет, тебе же здесь на голову упала моя аптечка! — с доброй усмешкой произносит проректор. — Mi salvador, если бы не ты и твоя аптечка, моя неуклюжесть давно бы свела меня в могилу! За этой фразой следуют едва слышные звуки поцелуев, от которых я и Луиза умиленно охаем, но затем раздаются скрип половиц и звук шагов, и нам всё же приходится отлипнуть от двери. Та через несколько секунд распахивается, и на пороге появляется мистер Куравор, одна рука которого перебинтована, а другой он прикладывает к голове небольшой пакетик с замороженным тестом. — Мисс Марикоса, мисс Фьерза? — слегка удивлённо произносит он. — У вас ко мне какой-то вопрос? — У меня нет, но Луиза хочет с вами кое о чем поговорить. — отвечаю я и, напоследок слегка сжав ладонь певицы и подмигнув ей, отхожу подальше и исчезаю в другом конце коридора. Отсюда мне видна лишь спина Луизы, зато выражение лица мистера Куравор я вижу прекрасно. Сначала он очень внимательно и серьёзно вслушивается в речь студентки, а через несколько минут препод озаряется понимающей и дружелюбной улыбкой. Он кладёт перевязанную ладонь ей на плечо и что-то отвечает, несколько раз кивнув головой. От его теплого взгляда мне самой становится светлее на душе. Ещё больше я радуюсь, увидев заметное облегчение в глазах Луизы, которая уже успела попрощаться с деканом и теперь спешит поделиться со мной новостями. — Мира, всё прошло лучше всяких наших предположений! — ликующе оповещает девушка. — Мистер Куравор сказал, что абсолютно понимает меня и очень рад, что я поделилась своими проблемами с ним. В скором времени он попробует подобрать другую студентку на фестиваль, но обязательно будет ждать меня на будущих конкурсах, когда я буду готова. Наверное, зря я так переживала, Куравор так понимающе к этому отнёсся. Хотя… кое-что все-таки меня слегка беспокоит. Куравор придётся согласовывать мой отказ с ректоршей, а это наверняка будет довольно неприятная встреча. — Камило тоже отзывается о Мадригаль не особо лестно. — замечаю я. — Можно подумать, она местный фюрер какой-то. — Нет, миссис Мадригаль не такая уж и плохая женщина. — возражает Луиза. — Просто… она уж очень печется о благоустройстве нашего вуза. Она готова пойти на любые жертвы, чтобы универ процветал, но временами всё же перебарщивает с жёстким контролем и следованием своим принципам. Но её можно понять, ведь Касита существует благодаря ей — здание построено на её деньги. — Она руководила строительством в одиночку? — удивлённо спрашиваю я. — Говорят, в планировке и обустройстве вуза ей помогали ещё кто-то, но доброжелатели решили оставить свои имена в тайне. А вообще, важность универа для Мадригаль заключается не только в этом. Она возвела это здание в память о своём погибшем муже, Педро, портрет которого как раз висит на первом этаже. Вроде как он тоже в своё время преподавал в каком-то университете. Так что для ректорши держать марку качества вуза — дело святое. Боюсь представить, какую тираду она выскажет мистеру Куравор по поводу моего отказа… — Думаю, он справится. — ободряюще хлопаю я по руке подругу. — Зато теперь ты можешь как следует отдохнуть! Чем планируешь заняться? Сериалы, пепперони, пледик…? — Трёхчасовое кардио. — мечтательно произносит Луиза. — Сто лет уже не была в зале! Такими темпами всю форму растеряю. А вечером можно пробежаться в парке с видом на горные хребты. Там неподалёку находится ферма с прелестнейшими осликами! Не знаю, почему, но они мне кажутся супермилыми, особенно когда грызут морковь с рук! — Уоу… здорово. — неловко усмехаюсь я. — Правда, в качалке я бы ещё сильнее выдохлась, для меня здешние лестницы чего стоят… но я рада, что у тебя есть свои любимые увлечения! Однако, прежде чем ты уйдешь… — тут я достаю из сумки телефон и включаю диктофон. — …ты обязана дать интервью преданной группе поддержки! Тем более, думаю, после сегодняшнего оно точно получится насыщенным!.. Я направляюсь в сторону актового зала, с безумно довольным видом вновь и вновь прослушивая наш с Луизой разговор. Интервью получилось поистине потрясающим! Луиза так грамотно и развёрнуто отвечала на все вопросы, ещё и сверх этого выдвигала какие-то свои идеи и размышления, плюс ко всему с радостью согласилась помочь с творческой частью проекта (конечно, после того, как следует восстановится). Правда, кажется, мне всё же не удалось сохранить личность своего куратора в тайне. Я, конечно, сказала, что просто хочу выбрать именно направление философия на фестиваль, а помощь с его реализацией мне окажет новый преподаватель, но Луиза посмотрела на меня очень уж хитрым недвусмысленным взглядом, пробормотав что-то типа «Куравор без веской причины людей на фестиваль не набирает», но потом тут же заверила, что выбранный мной проект ей очень нравится и что какие-либо его подробности останутся в тайне. В общем, она точно обо всем догадалась. Но меня даже радует тот факт, что Луиза доброжелательно относится к Маго. Чем больше у нас союзников, тем лучше. Я очень надеюсь, что мне удастся изменить о нём мнение всё большего количества людей, но пока даже парочка сторонников — уже победа. А главное — у меня уже есть первый обширный материал! И это определенно очень вдохновляет и окрыляет! Может, нам даже удастся закончить раньше назначенного срока. Но что важнее всего — теперь я отчётливо ощущаю, что у нас есть все шансы всё осуществить. До этого весь проект был на уровне задумки, чем-то эфемерным, во что не особо веришь и оттого чувствуешь тревожный страх неизвестности. Но теперь, когда первые результаты осязаемы (точнее, зафиксированы в памяти смартфона), я ещё решительнее настроена на нашу победу. А ещё мне не терпится поскорее показать Маго мой первый «улов». От этой мысли меня бросает в лёгкую дрожь, а по телу разливается трепещущее тепло. Мне так хочется увидеть его радость, пусть даже мимолётную улыбку, и чтобы он, как я, смог отчётливо поверить, что у него есть очень весомая вероятность вернуться на прежнее место работы… А я ведь даже ещё не придумала, где пройдёт наша встреча. Может, стоит выбрать какой-нибудь парк или кафе, но что-то определённо особенное… Похоже, я опять улетаю не теми мыслями не в то время. Просто поставлю на завтра напоминалку, тогда уже серьезно займусь этим вопросом. Сейчас мне нужно сосредоточиться прежде всего на репетиции, иначе Камило съест меня вместе со своим исполинским заказом из Мака. Но внезапно, когда дохожу до поворота, я слышу голос кучерявого, а когда заворачиваю за угол, то обнаруживаю его у дверей актового зала, около которых гремит ключами уборщица. — Мисс Мала, ну пожалуйста, что вам стоит перенести ваш санитарный день ещё на час! — канючит Камило, вертясь около тётки. — Если я опять задержусь хотя бы на полчаса, мой санитарный день плавно перетечет в ночь! — сварливо отвечает женщина, заталкивая тележку с тряпками и чистящими средствами внутрь зала. — Не явится твоя девчонка, успокойся, второй час как нет, домой уже ушла пять раз! — Нет, она точно придет, подождите хотя бы пятнадцать минут!.. Но прежде, чем я успеваю подбежать или хоть как-то среагировать, уборщица захлопывает дверь перед самым носом парня, а затем и вовсе запирает ее. Камило лишь в отчаянии ударяет по деревянной поверхности кулаком, после чего все же признает поражение и с потемневшим лицом облокачивается спиной на косяк. Разъедаемая жгучей виной, я тихонько подхожу к другу, стыдливо поглядывая на его никак не реагирующую физиономию. — Камило… Прости меня, пожалуйста. Я повела себя как последняя эгоистка. Пропала на два часа вместо обещанного часа, еще и ничего не написала и не предупредила. А ты тут… в честном бою отстаивал наш зал. Жалкая попытка пошутить не вызывает у кудрявого никаких эмоций, заставляя меня ни на шутку обеспокоиться. Я с тревогой нагибаюсь, пытаясь разглядеть хоть что-то в направленном на пол взгляде… как вдруг опущенная вниз голова поворачивается ко мне. — Честном, но, к сожалению, неравном. — с обыкновенной озорной ухмылкой произносит Камило, что тут же вызывает во мне волну облегчения. Однако, что-то такое в глазах друга не дает мне до конца расслабиться. — Биться с решительно настроенной на уборку мисс Мало с килограммовой связкой ключей опрометчиво и безрассудно. Однако, мы не ищем легких путей, а? — Почему ты мне не позвонил и не сказал, что я опаздываю? — в свою очередь спрашиваю я, игнорируя риторический вопрос. — Не хотел тебе мешать. — просто отвечает Камило, пожимая плечами. — Думал, раз задерживаешься, значит, на то есть веские причины. — Но универ закрывают уже через полчаса, мы в любом случае не успели бы порепетировать. Почему ты не ушел домой? На лице друга появляется его обычная бесхитростная улыбка, однако щеки отчего-то покрываются легким румянцем. — Ну а как бы я мог отпустить тебя идти одну до общаги? — За меня вовсе незачем переживать. — уверяю его я, хотя всё же ловлю себя на мысли, что беспокойство парня мне приятно. — Наш корпус находится в спокойном районе, ты же сам это прекрасно знаешь. Физиономия Камило вдруг сменяет светло-розовый цвет на пунцовый. — Вообще, дело не только в этом. Мне просто хотелось проводить тебя. — негромко признается он. Его смущенная моська заставляет смутиться и меня, хоть я и не совсем понимаю такой нашей обоюдной реакции. — Ну и мне как-то нужно было отдать тебе заказ. — быстро добавляет он, протягивая мне фирменный маковский пакетик. — О, вот это как раз в тему! — тут же оживляюсь я, в нетерпении выхватывая из рук парня еду. Достав заветный ролл, каким-то чудом еще теплеющий в моих ладонях, я откусываю большой кусок и аж мычу от удовольствия. — Ками, ты фумел офафливить меня в офно мгновение и тепефь я фуфтвую фебя ефе больфей неблагодафной тфавью! — восклицаю с набитым ртом, наслаждаясь всем своим голодным нутром вредной, но безумно вкусной пищей. — Мне кафется, буфет спфаведлифо, ефли я перефеду феньги ефе и фа дофтафку с офиданием! — Даже не смей. И вообще, тебе незачем было платить за заказ, я с радостью накормил бы тебя бесплатно. Мне бы с лихвой хватило твоей довольной и сытой улыбки. — отвечает Камило, чьи уголки губ оказываются чуть ли не у самих ушей. То, с каким восторгом он смотрит на мое стремительное поедание ролла, более чем подтверждает искренность этой фразы. А щечки, пусть уже и не такие красные, все равно остаются слегка розоватыми. Наш весельчак что, сегодня помидоров объелся? Или есть какая-то другая причина непривычно частых заливаний краской? — Вот такой? — хихикаю я, не боясь обнажить зубы (конечно, перед этим как следует прочистив их языком от остатков лаваша и мяса). — Да, такой. — в ответ смеется Камило, и его лицо вновь приобретает насмешливый и немного нахальный вид, а смущение окончательно пропадает, отчего я почему-то успокаиваюсь. — Ладно, раз репетиция откладывается, предлагаю выдвигаться, а то, если протянем еще немного, даже мне будет страшно петлять по темным улицам на радость маньяков. Едва мы выходим на улицу, как нас тут же окутывает теплота сумеречного вечера. Сверчки мирно потрескивают вокруг, листья размеренно колышутся на легком ветру, словом, погода стоит чудесная, под стать моему прекраснейшему настроению. Почему бы и не радоваться, в конце концов? Я сегодня помогла подруге, проделала неплохую такую работу над проектом, в руках у меня наивкуснейший фастфуд, а в корпус меня провожает симпатичный кудрявый парень. Который отчего-то все это время на меня поглядывает с каким-то странным блеском в глазах. Видимо, он уже два часа как съел свою огроменную порцию и теперь пытается сожрать мою своим взором. Ну уж нет, при всей моей душевной доброте честно заработанный кусок на голодный желудок я ему не отдам! — Ладно, кофе я, наверное, выпью уже дома, холодный он не очень вкусный… — размышляю вслух я, заглотив последние остатки ролла. Вытаскивая из пакета небольшой стаканчик, я с удивлением обнаруживаю, что внутри лежит что-то еще. — Ой, а это… — Раф. — немного неловко подсказывает Камило. — Я подумал… вдруг тебе захочется что-то новое попробовать. Хотя, может, ты уже и пробовала, я не знаю, а может, тебе и не понравится… — Да нет, я обычно не особо с напитками экспериментирую, но, в принципе, готова продегустировать. — отвечаю я, с интересом разглядывая содержимое молочно-белого цвета. Сую внутрь трубочку, делаю глоток и… — Ммм, блин, слушай, а вкусно! Нет, правда, даже чем-то вкуснее капучино! — Серьезно?! — с живостью переспрашивает Камило. — Я, если честно, на свой страх и риск покупал, даже не думал, что угадаю… — Но у тебя определенно это получилось! — выношу вердикт я, счастливо хлюпая угощением, которого уже осталось меньше половины. — Сколько такой стоит? Давай я тебе сразу перекину… — Нет-нет! — тут же взмахивает руками парень. — Считай это просто скромным подарком от меня… — Камило, я так не могу, я ведь прекрасно могу заплатить за себя сама… — Мира, пожалуйста. — негромко останавливает меня кудрявый, легонько касаясь моей руки и умоляюще глядя мне в глаза. — Мне очень хочется сделать тебе что-то хорошее от себя, понимаешь? Это ни к чему тебя не обязывает. Просто красивый жест, вот и все. — Ладно… — слегка обескураженно соглашаюсь я, не ожидая внезапного напора Камило в таком вопросе. — Может, мне тогда что-нибудь сделать для тебя тоже? Будет красивый жест в знак благодарности… Я начинаю быстро пробегаться глазами по внешнему виду парня, отчетливо помня, что пару раз при встрече с ним замечала какую-то очень беспокоющую меня деталь, и через несколько мгновений ликующе заявляю: — Вот! У тебя когда куртка расстегнута, то очень видно оттопыренный карман! Он точно скоро оторвется и смотрится некрасиво, давай я его тебе обратно пришью! — А ты умеешь? — с изумлением спрашивает Камило. — У меня папа работает на швейной фабрике, я, считай, с пеленок нитку с иголкой держу в руках! — хвастаюсь я и, выкинув пустой стаканчик в мусорку, принимаюсь расстегивать сумку. — И имею привычку всегда носить их с собой в случае чего! Благодаря горящему рядом фонарю я быстро нахожу моток нужного цвета, выверенным движением продеваю нитку в ушко и сажусь на ближайшую скамейку, принимая из рук друга верхнюю одежду. Несколько минут мы сидим молча: я сосредоточенно устраняю нанесенный куртке урон, а Камило с интересом наблюдает за моими движениями. Но все же спустя какое-то время парень решается меня отвлечь и задает вопрос: — А почему интервью вдруг затянулось? Не пойми неправильно, это ни в коем случае не претензия, просто интересно… — Ой, ну, это долгая история. В общем-то, я не хотела особо с этим затягивать, но мне пришлось немного… помочь Луизе. Она там чуть ли не отчисляться собиралась на фоне стресса по поводу всех этих конкурсов, как я могла ее одну с этим бросить? Выслушала, попыталась дать дельный совет, ну и вроде как даже смогла разрулить всю эту ситуацию. Подтолкнула на разговор с мистером Куравор, Луизу освободили от всех этих фестивальных ужасов и она наконец смогла успокоиться. Знаешь, я так рада, что она теперь счастлива! А ведь поначалу даже не хотела мне ничего рассказывать. И так удивилась, когда я предложила ей выговориться! Что такого из ряда вон выходящего может быть в том, что человек пытается помочь? Я ожидала, что Камило сейчас охотно согласиться со мной, однако он в задумчивости смотрит куда-то вниз, оставляя мой вопрос без ответа. Через несколько мгновений он поворачивает голову, взирая на меня с какой-то грустной усмешкой. — Вообще, очень немногие решаются предложить искреннюю помощь. Именно искреннюю. Большинство людей предпочитают имитировать заинтересованность и готовность помочь, хотя им на самом деле глубоко наплевать. — Но мне-то нет! Я правда хотела ее поддержать… — И я абсолютно в это верю. — кивает Камило, мягко улыбаясь. — Мира, ты… очень отличаешься этим от большинства. Вот только почему тебя так заботят проблемы других? Почему ты относишься ко всем с такой добротой и открытостью? Ты и Луизу сегодня бросилась выручать, и… мистера Маго тоже… Фамилию преподавателя парень произносит тихо и неохотно, будто бы с какой-то скрытой досадой, не глядя мне в глаза. Поначалу его заявление меня очень удивляет. Я просто не могу оставить человека в беде, вот и все. Особенно, когда жизнь наставляет ему рога абсолютно незаслуженно. У нас городок был хоть и маленький, но сплоченный, все друг друга знали и старались, в чем могли, подсобить. Да и росла я в окружении пусть и небогатых, но очень любящих и мудрых родителей, которые с детства приучали меня смотреть прежде всего на душу, поступки и нравственные принципы человека, а не на одаренность, популярность в обществе или деньги, и не отказывать в помощи тем, кто в этом нуждается. Но потом я понимаю, что Камило наверняка не это хочет услышать. Понимаю, что именно отображалось в его взгляде у актового зала, что так меня тревожило. В прошлый раз я предпочла прогулке с ним встречу с Маго, в этот раз репетиция сорвалась из-за моих забот с Луизой. А ведь Камило — первый, кто решил познакомиться со мной, показал мне универ, был рядом все эти учебные дни. Только ему я доверила свой план по возвращению Маго, ведь, по сути, в этом городе он почти что самый близкий человек для меня, который готов и пошутить, и поддержать, и заскочить в Мак, и подождать два часа и даже больше… Наверное, ему хочется и от меня ощутить ту же отдачу. И мне определенно нужно показать ему, как много он для меня значит. Но словами такое вряд ли передашь. А потому я хитро улыбаюсь самой себе и несколько минут в ускоренном темпе делаю ряд стежков, после чего легонько толкаю парня в плечо. — Ну, знаешь, я все-таки не всем шью на карманах оранжевых хамелеонов. Камило поднимает на меня недоуменный взгляд, после чего переводит его на протянутую мной куртку. На ней красуется незатейливый узор в виде милой ящерки. Я уже хочу предупредить, что, если ему не понравится, я без проблем могу все распороть, однако парень рассматривает вышивку с таким неподдельным восхищением, что я тут же осознаю, что все эти фразы здесь излишни. И отчего-то, глядя на то, как Камило внимательно рассматривает мое творение, как подносит к свету, чтобы лучше рассмотреть, или поглаживает пальцем стежки, я ощущаю легкий трепет внутри. Даже не думала, что хамелеон ему так понравится. И что дарить его будет так приятно… Наконец парень отрывается от вышивки, поднимает взгляд и… на меня обрушивается такая внезапная и немыслимая смесь из нахлынувших эмоций, дежавю и поднявшегося вихря в нижней части тела, что у меня невольно перехватывает дыхание. Он смотрит на меня тем же взглядом. Тем самым футуровским взглядом, от которого меня уже какой день штормит не пойми отчего. Но нет, нет, я же определилась, у меня обычная симпатия к придуманному герою, это ведь сплошь и рядом, это ведь абсолютно нормально… Фак, Мира, нет. НЕТ! Ты же не могла влюбиться в своего друга, ведь так?! Это ведь совершенно неправильно, он и Футуро — совсем разные вещи, между ними есть четкая грань, ты не можешь допустить, чтобы она исчезла, Мира, просто одумайся!!! — Мира? От внезапно раздавшегося голоса Камило мои внутренности разом совершают какой-то немыслимый кульбит, каким-то чудом не снесший мне крышу. — Мирабель, этот хамелеончик… просто потрясающий. — тихо продолжает он, и его фразы звучат в моей вскруженной дофамином голове так нежно и пронзительно, что кажется вот-вот и сердце расколется на части. — И я очень счастлив, что являюсь тем, кому ты можешь таких сшить. — Господи, он придвигается ближе! Так, если я сейчас срочно не сделаю хоть что-то, то либо совершу какую-нибудь чудовищную и непростительную глупость, либо просто грохнусь в обморок! — И я счастлив, что могу стоять и угадывать, какой кофе может тебе понравиться, и в конце концов угадать. Или проводить тебя до общежития. И знаешь… — И я очень ценю это, правда-правда! — тут же выпаливаю я, отчаянно стараясь, чтобы мой голос не звучал как истеричный визг. — Вот там как раз мой корпус видно, так что мы уже, считай, пришли! Спасибо тебе большое, встретимся тогда в понедельник, пока! Какая-то неугомонная гормональная клетка все же поддается соблазну и толкает меня на поцелуй в щеку, после чего адреналин приказывает быстрее ретироваться. Я, не оборачиваясь, стремительным шагом направляюсь к общаге, но вместо того, чтобы зайти внутрь, огибаю здание и прислоняюсь к его стене с другой стороны, где тихо, темно, точно никто не увидит и можно спокойно поразмыслить. Как вообще такое могло со мной случиться?! Я была абсолютно уверена, что просто прониклась к несуществующему персонажу, питала к нему жалостливую любовь, ну ведь многие испытывают похожие чувства! А что, если я просто все это время отрицала очевидное, не хотела признавать правду? А что если я наоборот, перекидываю свою симпатию к Футуро на Камило? Так тоже у многих бывает. Мозг подсознательно понимает, что объект привязанности ему недоступен (в силу своей нереальности), поэтому фокусирует внимание на близкой ему существующей в этом мире персоне. Или, опять же, во всем виноваты гормоны, желание быть любимой, ходить под ручку с симпатичным кавалером. Такая ситуация тоже неоднократно происходила и происходит с женской половиной человечества — увидишь красивого мальчика, поздороваешься с ним и уже планируешь шикарную свадьбу и пятеро детей, хотя в реальности у вас вряд ли бы что-нибудь получилось. Просто мне… очень страшно как-либо действовать и что-то предпринимать в такой ситуации. Я не знаю, искренни ли мои чувства к Камило или это самообман. Он мне очень дорог как друг, и я безумно боюсь потерять эти отношения. Вдруг мои романтические фантазии, знаки внимания или даже поцелуй оттолкнут его и мы уже не сможем общаться как раньше? С другой стороны, держать все симпатии при себе и думать о них каждый раз при встрече… тоже очень тяжело, и не факт, что это не сможет нас отдалить. Любой неверный шаг — и я рискую остаться без близкого мне человека. Мои мысли вдруг прерывает вибрация телефона. 22 января (весь день) — НЕ ЗАБУДЬ ВЫБРАТЬ МЕСТО ДЛЯ ВСТРЕЧИ С МАГО Уведомление заставляет меня вымученно улыбнуться. Мне точно стоит еще раз на свежую голову обдумать всю ситуацию с Камило и прийти хоть к какому-то решению. Но у меня есть время до понедельника, а пока нужно решить вопрос с философией. Пусть это не постановка про знаменитого иллюзиониста и на кардигане Маго нет вышитого мной хамелеона, но все же Бруно — определенно тот, кто мне совсем не безразличен.