К. А. С. И. Т. А.

16:30. Осталось ещё полчаса. Вообще, я жду уже час, но мне это совсем не в тягость. Гораздо тяжелее было бы сидеть в общаге и каждую секунду думать, что вот-вот — и опоздаешь. Тем более, место для встречи с Маго я выбрала просто невероятное. Здешней красотой цветущих катлей и раскидистых восковых пальм можно наслаждаться хоть целый день. Потраченное в поисках утро прошло абсолютно не зря. Парк Оругас — самый большой парк Энканто и одно из немногих мест, не тронутых при тотальной застройке города. Когда-то этот живописный уголок являлся центром крохотного пригорода, так как находился рядом с торговыми рядами. Как оказалось, Энканто сумел стать мегаполисом за каких-то двадцать лет, а до этого был лишь небольшим поселением трудящихся на кофейных плантациях, причем довольно малоразвитым. Силами внезапно решивших облагородить близлежащее местечко властей Эмбрухо — крупного города за горной грядой Энканто — цивилизация в посёлке расцвела в кратчайшие сроки, сместив собой природные красоты. Теперь ими можно полюбоваться лишь в нескольких парках и аллеях, среди которых мой выбор пал как раз на Оругас. Кроме него, в Интернете я узнала о существовании сада мангровых и красных деревьев, сквера у самого подножия скалистых хребтов, о котором как раз говорила вчера Луиза, но они не смогли чем-то зацепить меня, в отличие от этого обширного парка. Может, другие места показались мне слишком прилизанными, скованными требованиями современных минималистичных дизайнов. Все эти обрубленные под круги да квадратики кусты, фонари в виде непонятных чёрных столбов с ослепительно-белым неприятным светом, статуи странных и порой пугающих форм вместе со скамейками, больше похожими на забытые строителями куски отшлифованных камней и металла… Пусть это сейчас модно, многим, может, нравится, но мне в таком стиле не достаёт уюта и какой-то живости. В Оругас исполинских размеров деревья тянут свои ветви во все стороны, туда, куда им заблагорассудится, с течением времени покрываются мхом и лишайниками, которые так интересно разглядывать и которые придают растениям особую красоту; в хаотичном порядке разбросаны кованые беседки в извилистых узорах и деревянные скамейки, фонари в старинном стиле горят тёплым жёлтым светом. Здесь и воздух особенный, душистый и свежий, который я смогла прочувствовать даже сквозь пиксельную картинку телефона. Как по мне — идеальное место для первой встречи, и очень надеюсь, что Маго разделит моё мнение. Смартфон в руке напоминает о себе звонким писком. Сообщение в группе «Сборище моих любимых бездарей❤» (угадайте, по какому это предмету, и да, Эмасьон очень гордится этим названием). Мисс Эмасьон ☀: Уважаемая массовка, приглашаю вас на вашу публичную казнь завтра с семи утра и до неопределённого количества времени, пока вы не выдадите мне что-то более-менее похожее на стройку школы в финальной сцене, а не на предсмертные конвульсии с муляжом инструментов в руках, которые можно только в театре уродов показывать! Кто опоздает или, ещё хуже, рискнёт здоровьем допустить мысль о прогуле, будет до конца обучения играть у меня кастрированных гепардов! Мисс Эмасьон☀: Примы, чтобы вы вдруг не возомнили себя важными птицами и вас не замучила звёздная болезнь, придете во вторник в это же время, отработаете весь сценарий от сих до сих! Распечатки позволительно увидеть в руках только у Миры и только в финальных сценах, Ками и Ани, я надеюсь, рассказывать обо всех ужасах наказания за невыученный текст вам не нужно. Мисс Эмасьон☀: В общем, всех жду на репетициях, mi rayos! 🧡 Сдержать весёлой усмешки у меня не выходит. Серьёзно, только Эмасьон может вывалить на тебя ворох нешуточных угроз и в следующем же сообщении назвать милым прозвищем и поставить сердечко! Но тут же моя ухмылка мгновенно меркнет, стоит мне задуматься о предстоящем прогоне. И о Камило. Я ведь за целый день так и не подумала о случившемся субботней ночью. И я абсолютно понимаю, что это совершенно безответственно, но сегодня у меня и вправду не было ни одной свободной минуты, причём встала я почти что в пять утра! Сначала я помылась, перевела интервью Луизы из устной формы в письменную, красиво оформила всё это в ворде, почитала несколько статей по аксиологии, нашла по этой теме информацию в нескольких своих книгах, связала этот аспект с проблематикой интервью и подготовила обновлённый текст, прогнала его по сайту поиска орфографических и пунктационных ошибок, села искать подходящее место для встречи и угробила на это два часа, написала о нём Маго (он поставил аж три скобочки в конце, представляете?!), посмотрела, как до парка добраться, и решила, что лучше раскошелюсь на такси, чем по свойственной мне невнимательности перепутаю автобусы и уеду невесть куда, кучу времени потратила на разбор своего гардероба (хотела уже присмотреть что-нибудь в Шейн, но в итоге остановилась на прелестнейшем белом сарафане с вышивкой из бирюзовых листьев, такого же бирюзового цвета пиджаке и полупрозрачном платке, который плотно обвязала вокруг шеи наподобие широкого чокера), ещё столько же на достойную укладку и макияж (не вызывающий, но при этом подчёркивающий все достоинства моего лица), а там уже было пора выезжать. Что я делала тот час, пока ждала? Я… честно пыталась сосредоточиться на том, как буду дальше общаться с Камило, но в итоге сфокусироваться на этом так и не смогла. По десять раз проверяла и перепроверяла текст проекта, чуть ли не каждые пятнадцать минут оглядывала и поправляла одежду и мэйкап, ещё несколько раз смотрела, правильно ли в смс указала место и время встречи, бродила в поисках наиболее чистой и удобной скамейки… Волнение перед первой неформальной беседой с Маго и неосознанное нежелание мозга зацикливаться на болезненной теме в конечном счёте взяли верх. А может, нежелание и не очень неосознанное. Просто если сейчас начну циклиться на своих неопределённых отношениях с Камило, буду терзаться этим весь оставшийся день и не смогу нормально думать над проектом. Ещё и настроение себе испорчу вдобавок, а это мне совсем не нужно. Я хочу, чтобы этот вечер получился безупречным, не зря ведь я так старательно корпела над сегодняшним луком… То есть, это всё ради проекта, разумеется. У нас ведь, считай, деловая встреча, а она требует прекрасного настроя и соответствеющего ему внешнего вида. И, конечно, я так наряжалась вовсе не для того, чтобы… — Привет. Совершенно не ожидая услышать знакомый бархатный голос, я чуть ли не роняю текст проекта на землю, поднимаю перепуганный взгляд и… резко теряю весь запас воздуха в лёгких, сжавшихся в одно мгновение, из-за чего, словно рыба, выброшенная на сушу, выпучиваю глаза и беспомощно приоткрываю рот. Знаете, мне вообще нравилось, как выглядел мистер Маго в университете. Отчего-то ему шли слегка растянутый кардиган, потрёпанный временем свитер мелкой вязки и взлохмаченная шевелюра. Но сейчас… Блин, твою мать, как же он охренительно выглядит! Нет, правда, я… я… Ему так идёт этот чёрный пиджак (свободный крой, мягкая ткань — кажется, это блейзер называется), и идеально отглаженные брюки в тон просто обалденные, и рубашка насыщенного сливового цвета такая… такая… Черт, у меня закончился весь запас прилагательных и других каких-либо слов, да и всё это совершенно излишне. В голове внезапно возникает короткое замыкание, из-за чего до меня совсем не доходит, что я пялюсь на Маго как чокнутая, что это неэтично, неприлично и вообще, Мира, с каких пор ты в таком экстазе залипаешь на образы преподавателей… А в сознании искрится лишь одно — как же он чертовски красив. Невероятно, немыслимо и так прекрасно… — Мирабель? Недоумение, проскользнувшее в голосе, быстро вылавливает меня из потока абсурдных импульсивных мыслей и заставляет посмотреть на Маго новым трезвым взглядом. С нашей последней встречи он правда очень преобразился. Одежда, пусть и не новая, в идеальном состоянии и сидит на нём просто великолепно. Лицо утратило прежнюю неестественную бледность, почти исчезли мешки под глазами, а взгляд кажется таким счастливым. Сейчас наверняка никто бы и не подумал, что мы не ровесники. Неизменными остались лишь щетина и взъерошенные волосы, которые, кажется, имеют свойство гармонично вписываться в любой образ препода. — Здравствуйте, мистер Маго! — возбуждённо выпаливаю я, зачем-то вскакивая со скамьи. — Вы сегодня смотритесь просто… просто потрясающе! — Спасибо. — улыбается он, искренне и даже слегка смущённо, и по этой улыбке и счастливой искорке, промелькнувшей в его глазах, я с неподдельной радостью понимаю, что он воспринял комплимент всерьёз. Маго переводит взгляд на мою причёску, затем медленно оглядывает пиджак, платье, и в чёрных зрачках благодарный блеск сменяется… неужели восхищением?! — Ты тоже выглядишь чудесно. — Спасибо! — восклицаю я в который раз слишком громко. Но сейчас моё ликование более чем позволительно. После стольких часов стараний в груде одежек и косметики я имею право в полной мере насладиться своей наградой! — А я даже не думала, что вы придете так рано! — Рано? — рассеянно переспрашивает Маго, тут же выхватывая телефон из кармана и вглядываясь в крохотный экран. — А сколько сейчас? — Без двадцати. — Понятно. — усмехается препод и засовывает нокиа обратно, вновь поднимая глаза на меня. — Часы опять спешат. Сколько не перевожу, сколько в настройках не копаюсь, всё равно наровят быстрей вперёд бежать. Поэтому и наручные не ношу, та же история. Хоть песочные покупай, честное слово. А ты почему так рано? Долго ждёшь? — Да так получилось, и совсем недолго, буквально пару минут назад пришла! — вру я, хотя наигранно высокий голос наверняка с лёгкостью выдаёт меня с головой. И хитрый прищур Маго вкупе с доброй усмешкой, кажется, готов подтвердить мою догадку. Однако декан ничего не говорит, лишь кивает и взглядом указывает на скамейку, предлагая сесть вместе с ним. — У кого интервью взяла? — интересуется он, с лёгким изумлением смотря на внушительную стопку листов в моих руках. — У Луизы. С ней такая ситуация интересная произошла, то есть, не то, чтобы интересная, она как бы интересная с философической точки зрения, аксиология, система ценностей, всё такое… — долепетываю я и замолкаю, окончательно запутавшись во фразах, которые я так старательно повторяла перед приходом препода. Пока я пытаюсь снова собрать все мысли в кучу, среди них вдруг всплывает одна очень важная, о которой я напоминала себе всю дорогу и всё равно умудрилась забыть. — Но нам, наверное, будет удобнее всё обсудить в каком-нибудь кафе, как считаете? Я там присмотрела несколько вариантов, хотела вместе с вами окончательно выбрать… Я быстрым движением убираю бумаги в сумку, вытаскиваю телефон, забиваю в навигаторе ближайшие кафе и рестораны и принимаюсь сосредоточено разглядывать претендентов, размышляя, какой из них предложить Маго первым. В «Magia de sabor» мне не очень нравится антураж, в «Cocina», кажется, кроме кофе и алкоголя ничего достойного нет, а в «Capullo» совсем уж скудное меню. Я останавливаю выбор на «Costumbre» и «Uribe» и уже собираюсь сказать об этом Маго, но замечаю выражение его лица и тут же осекаюсь. Тот смотрит в экран смартфона с заметным напряжением и слегка затуманенным взором, будто о чём-то усиленно думает и прикидывает в своей голове. И при этом нервно касается кармана брюк, из которого слабо выпирает что-то небольшое и прямоугольное. Я сначала не могу понять, в чем же проблема, и тоже начинаю ещё раз внимательно вглядываться в фотографии кафешек и информацию по ним. Пока не натыкаюсь на цифры под заголовком «Диапазон цен». Ну и дура я, конечно, ничего не скажешь! Ещё бы в мишленовский ресторан безработного человека повела! И ведь он, наверняка, и за меня думал заплатить, это ведь Маго… — А давайте вы сами предложите какое-нибудь место, а? Вы же говорили, что знаете этот город лучше, чем кто-либо! Я, если что, совсем непривередливая, мне главное, чтобы было дёшево и вкусно! Или можем вообще никуда не пойти, я и есть не особо хочу! Маго поднимает на меня глаза, чуть виновато улыбается, после чего в задумчивости переводит свой взгляд куда-то вдаль, облокачиваясь на спинку скамейки. Через несколько мгновений к нему, кажется, приходит мысль, однако он не сразу решается её озвучить, в смятении поглядывая в мою сторону. — Вообще, здешние заведения мне не очень нравятся. — наконец неуверенно произносит Маго. — Раньше было много достойных, но они со временем позакрывались, и сейчас всё уже совсем не то. Единственное, рядом есть торговые ряды. Знакомых мне продавцов там, конечно, тоже мало осталось, однако они есть! Я там очень давно не был, но могу поклясться, сеньора Тендера до сих пор хлопочет у своего прилавка! Ещё будучи юношей, я чуть ли не каждый вечер прибегал к ней, покупал киллограмма два гуавы, там же мыл и тут же съедал. Оторваться было просто невозможно! Таких спелых и ароматных фруктов, как у Тендера, вообще найти нигде нельзя! Можем купить по несколько штук каждого вида на пробу, скажем, учавы, тамарильо и маракуйя, и сесть где-нибудь в беседке… Но если ты хочешь поесть в кафе, я могу предложить… — Нет-нет, мне очень нравится эта идея! — тут же уверяю его я. — Тем более вы так вкусно рассказываете, я прям заинтригована! И это правда. Впервые за наше непродолжительное знакомство я увидела Маго таким живым, взбудораженным. С каким невероятным упоением он рассказывал о рынке и знакомой продавщице фруктов, оставшихся в воспоминаниях о его юности! И улыбался он при этом так лучисто и даже с каким-то озорством, а глаза так и сверкали зелёным огнём, отражая бережно хранимые в душе отблески былых ребячих приключений. В эти моменты и сам Маго походил на мальчишку — беззаботного, взбалмошного и до безумия счастливого. И от одного взгляда на него моя душа тоже отзывалась счастливым трепетом, отчаянно желая видеть Маго таким как можно дольше. — Обещаю, тебе понравится. — оживленно ручается он, легко вставая со скамьи и подавая мне руку. Я невольно опускаю на неё глаза и, как в прошлый раз, холодею от вида белых порезов — ещё одного отголоска давно минувших лет. И слишком поздно одергиваю себя — Маго успевает заметить мой взгляд и снова норовит спрятать руку, словно боясь осуждения или страха на свой счёт за обратную сторону прошлого. Однако я перехватываю ладонь и крепко сжимаю её в своей. Она вновь почти что ледяная и, кажется, слегка дрожит, так что я успокаивающе провожу по тыльной стороне большим пальцем. Поднимаю взгляд и сталкиваюсь с совершенно обескураженным лицом Маго. В его округленных глазах читается какой-то глубокий, потаённый испуг, загнанный на подмостки сознания уже очень давно. И я отвечаю на него своим взором — мягким, тёплым, стараясь хоть как-то поддержать и растопить боль, отражавшуюся в зелёных радужках напротив. И у меня это, кажется, получается. Тревога сменяется несмелым принятием, а затем и безмолвной, но такой трогательной сердечной благодарностью. И заметно потеплевшая от горячих пальцев ладонь сжимает их в ответ — доверительно и нежно. Маго подходит ближе, почти соприкасаясь со мной плечами, и мы молча направляемся к пестрящим в кроне деревьев тряпичным крышам ларьков. Сейчас я могу услышать его еле заметный аромат — смесь мускуса, чего-то похожего на мяту или мох и даже какого-то терпкого ликёра. А рядом витает мой лёгкий парфюм сладко-карамельных ягод и жасмина. И вокруг нас эти запахи постепенно начинают смешиваться и, как не странно, прекрасно гармонируют друг с другом. Тяжёлые древесные и ореховые ноты ласково обволакивают цветочно-фруктовые оттенки, создавая наш особый, неповторимый аромат. И за руки мы идём, совсем как… Но от одной лишь мысли об этом у меня начинают предательски гореть щеки и слегка подгибаться коленки. — Ну вот, почти пришли. — объявляет Маго, указывая на возникшую перед нами небольшую площадь, окружённую прилавками со всевозможным товаром. Он пробегает по ним быстрым взглядом и вдруг останавливается на одном из ларьков. Его лицо озаряется новым приливом воспоминаний, и препод бойко дёргает меня вперёд. — А вот и сеньора Тендера! Горячо любимой деканом продавщицей оказывается полная женщина лет за пятьдесят, в платке, повязанным сзади, и перепачканном соком и мякотью фартуке. Несколько минут Маго вместе со мной просто стоит возле прилавка, не без улыбки глядя на то, как торговка раскладывает разноцветные фрукты и овощи, как протирает тряпочкой весы, как записывает что-то в огроменный гроссбух, поглядывая в кассу, а затем всё же решается обратить на нас внимание. — Buenas noches,сеньора Тендера. — робко произносит он. Женщина поднимает голову и прищуривается, пытаясь узнать обладателя знакомого голоса. Несколько мгновений продавщица вглядывается в лицо Маго, после чего её глаза в изумлении расширяются, а губы трогает растерянная и вместе с тем ласковая улыбка. — Брунитто? — восклицает она, всплескивая руками. — Mi hijo, неужели ты? Не успеваю я и глазом моргнуть, как женщина исчезает из ларька, появившись рядом с нами, и пухлыми загорелыми руками заключает Маго в крепкие объятия. По его слегка сконфуженному выражению видно, что он уже отвык к таким проявлениям чувств (а может, габаритная торговка сжимает слишком сильно), однако всё равно на лице препода можно прочесть неподдельную радость, ведь его здесь до сих пор помнят и даже любят. — Как же давно я тебя не видела! — качает головой Тендера, наконец отпустив давнего покупателя и теперь рассматривая его с ног до головы с искренней теплотой и восторгом. — Сколько же лет прошло, уже и не вспомню! И как же ты изменился! Ну прям совсем мужчиной стал! — Да уже семнадцать лет как. — бормочет Маго, застенчиво улыбнувшись и даже несколько покраснев. — А что это за красавица стоит рядом с тобой? — интересуется продавщица, переводя любопытный взгляд на меня. — Это Мирабель, студентка нашего университета. — Мирабель, значит… — произносит женщина, опуская глаза на сцепленные мою и Маго руки (он не разъединил их даже во время объятий), и в её взоре вдруг промелькивает что-то странное, чересчур хитрое и с каким-то намёком. — Что ж, приятно познакомиться, encanto juvenil. Ну, юноша, после стольких лет ты решил просто так навестить родную гавань или все-таки хочешь что-то купить? — Разве я могу пройти мимо ваших frutos? И тем более не прорекламировать их молодому поколению. — Маго наконец отпускает мою ладонь и слегка подталкивает меня вперёд. — Иди, выбирай. Легко сказать — выбирай! От обилия плодов разнообразных форм и расцветок аж в глазах начинает рябить! К нам в Пасадо обычно завозили стандартные для многих фрукты — яблоки, апельсины, бананы, а своих плантаций и дендрариев не было, весь упор делался на добычу угля и нефтепродуктов. Так что для меня весь представленный ассортимент кажется в новинку. И что мне может понравиться, угадать по необычному виду фруктов довольно сложно. — А какие из них гуава? — спрашиваю я, вспомнив о рассказе препода. — Вот. — подсказывает рядом Маго, указав на ящик с небольшими круглыми плодами желтовато-белового цвета. — Взвесьте тогда две штуки, пожалуйста. — прошу я, принимаясь дальше разглядывать всё это изобилие. Больше знаний о местных гордостях сельского хозяйства у меня нет, а потому я всё же решаю довериться интуиции. И останавливаю свой выбор на крохотных фруктах сочного зелёного цвета с бугристой кожицей. — И вот этих пару штук, пожалуйста. — Это фейхоа. — поясняет продавщица, щедро вылавливая из груды самые крупные и яркие плоды. — Сладкая-сладкая, как на меду! Чудесный выбор! — И ещё этих несколько. — показываю я на ягодки насыщенного оранжевого оттенка, спрятанные в сухих листочках. Такие обычно красуются на пироженках в элитных ресторанах. — А это физалис. Или же по-другому перуанская вишня. — продолжает свой экскурс торговка. — Только сегодня завезли, земляничный сорт, самый вкусный! — Ну и… — я в растерянности шарю глазами по прилавку, однако зацепиться за что-либо не могу, поэтому поворачиваюсь за помощью к стоящему чуть позади Маго. — И несколько кремовых яблок, пожалуйста. — с улыбкой просит он, завидев мой обескураженный взгляд. Тендера кладёт в полиэтиленовый мешочек парочку непримечательных коричневых плодов с жёсткой сетчатой кожицей (никогда бы не подумала, что это яблоко), затем отправляет его в один из пакетов и ставит на весы. На панели сразу высвечивается сумма, и я молча лезу в сумку, протягиваю купюру и горстку монет и… сталкиваюсь с протянутой ладонью Маго. Мы одновременно поворачиваем головы и по взгляду друг друга понимаем, что уступать в этом вопросе не намерены. — Мистер Маго, позвольте я сама заплачу… — Мирабель, я прекрасно могу заплатить и сам… — Ну зачем, у вас ведь… — я вовремя осекаюсь, украдкой посмотрев на продавщицу. Не думаю, что бывшему преподу будет приятно посвящать её в своё сложное материальное положение. Но Маго, похоже, и без слов понял, что я имела в виду. — Мира, мне правда совсем не сложно… — Мне тоже! Ну пожалуйста… — Хорошо, давай напополам, ладно? — идёт на компромисс Маго, осознав, что спорить здесь со мной бесполезно. Но по его решительному выражению лица видно, что на большие уступки он точно не согласится. — Ладно. — киваю я и ссыпаю монеты обратно в сумку. Отдаю купюру торговке и замечаю, как в её глазах светится лукавый огонёк. Ей что, так понравилось смотреть на нашу перепалку? — Вот спасибо. — довольно произносит женщина, бережно определяя деньги в кассу и отдавая нам пакеты. — Держите. Заглядывайте почаще! — Обязательно. — обещает Маго, беря в руку один пакет, а второй осторожно касаясь моей свободной ладони, будто спрашивая разрешения. И я без раздумий отвечаю, обхватывая его пальцы своими. Мы уже направляемся на поиски беседки, как вдруг до меня доносится шёпот Тендера, адресованный то ли её соседке по ларьку, то ли самой себе: — Надо же, пятнадцать лет прошло, а наш Бруно до сих пор у молодых барышень нарасхват! От этой фразы меня тут же бросает в жар, а внутри всё аж передёргивает от смущения. Я незаметно бросаю взгляд на Маго, пытаясь понять, услышал ли он. Лицо кажется вполне невозмутимым, хотя искоса особо не разглядишь, но вот уши, особенно на конце, приобрели отчётливый румяный оттенок. Все-таки услышал. Но руку, однако же, не убрал. Место для импровизированного пикника мы выбрали просто чудесное. Хотя фактически выбрал его Маго, который просто привёл меня сюда. Как я поняла, в здешнем огроменном лесном парке он ориентируется превосходно, хоть с закрытыми глазами проведет. Беседка, которую Маго посчитал здесь самой лучшей, с трёх сторон окружена деревьями, а с четвёртой открывается вид на горы. Они находятся довольно далеко, но даже отсюда пейзаж смотрится великолепно. Посередине беседки очень удачно располагается деревянный столик, на котором я, вместо скатерти, расстилаю отрезок ткани, лежавший у меня в сумке (запасливость и наставления швейного мастера в лице отца дают свои привелегии), пока Маго моет фрукты у находящегося неподалёку металлического кранчика. — Ну что, теперь можно со спокойной совестью и проектом заняться. — усмехается препод, разложив продукты на столе. Я вручаю ему распечатки, а сама принимаюсь пробовать… физилис, кажется? Или физолис. Короче, вишня какая-то, тут фиг с первого раза запомнишь. Но Маго с таким серьёзным лицом принимается читать интервью, что я тут не то что пробую, всё скоро подчистую съем от нервов! Шуршу сухими «коробочками» от ягодок, а сама думаю — вдруг ему не понравится? Вдруг понаписала я там ерунду и думаю — праздник! Больно много я понимаю в этой философии. Эх, бестолочь, и с какого хрена приплела аксиологию! Наверняка смотрится ни к селу ни к городу. Сейчас ещё подумает, мол, спасительница, побежала канючить проект, а сама ни черта не смыслит! Ладно, конечно, он так не подумает, Да и не в этом дело. Не хочу я Маго подводить. Взаправду хочу сделать что-то достойное, и чтобы приняли препода обратно, и чтобы зауважали. Но наконец Маго убирает свои небольшие очки в нагрудный карман и обнадёживающе улыбается, вызывая в душе мгновенное облегчение. — Прекрасная работа. Серьёзно, всё так грамотно изложено, и аспект системы ценностей пришёлся очень кстати. Ты большая молодец! Единственное, шкала Шеллера тут не совсем в тему, лучше будет сказать о Брентано с его классом душевных переживаний. Ну и стоит слегка подсократить текст, чтобы уложиться в регламент, я так понимаю, у нас же ещё будет несколько человек. Но это если затрагивать само выступление, в материалах можно оставить всё или какие-то элементы в приложение перенести. В общем, я ещё раз внимательно пройдусь по всей работе дома, выделю основное, что точно стоит включить, и какие-либо ошибки исправлю. Всё равно сейчас будет очень трудно сосредоточиться. Ты выбрала слишком хорошее место для встречи. — А вы ведь здесь уже бывали много раз? — интересуюсь я, стараясь выудить побольше информации из таинственной биографии препода. — Даже больше, чем много. — признается он, с наслаждением вглядываясь в шелестящую вокруг сочную листву. — Это одно из моих самых любимых мест в Энканто. Раньше я проводил здесь чуть ли не все дни напролёт. Вроде бы и пейзаж оставался одним и тем же, и я успел обойти весь парк вдоль и поперёк ещё в первые дни прихода сюда, а всё равно каждый раз возвращался, снова и снова. Не мог насытиться окружавшей меня живой природой. И ведь раньше даже обыкновенное цветение катлей или красиво преломляющиеся сквозь листья солнечные лучи могли сделать меня по-настоящему счастливым. Внимательно слушая ностальгические порывы препода, я параллельно умудряюсь ещё воевать с этим дебильным кремовым яблоком. По-моему, это вообще ни разу не яблоко, а какой-то чертов кокос, который надо камнем лупить со всей мочи, чтобы хоть как-то добраться до заветной мякоти! И пока пытаюсь проделать хоть какое-то отверстие в толстокожем фрукте, не замечаю, как Маго покидает своё место с другого конца беседки. И понимаю это, когда чувствую спиной подошедшую совсем близко фигуру. Препод кладёт свои руки поверх моих, накрывает ладонями пальцы и, слегка надавив, одним движением разламывает плод на две половинки. — Вот так. Теперь можно снимать кожуру. Или даже так можешь есть. Без ножа по-другому не почистим. Но эти слова я слышу уже сквозь какую-то пелену в ушах. Это было… ну как-то… совсем близко. Прям совсем. Я даже ощутила прикосновение его скул на виске. Нет, безусловно, это было даже приятно, он мне помог, но это как-то… непривычно, странно. Маго тем временем садится рядом и берёт одну из половинок в руки. Большими пальцами держит за края, остальными выталкивает внутренность фрукта, выворачивая мякоть наизнанку. Подносит ко рту и аккуратно откусывает, не проронив на одежду ни капли, даже подбородок не запачкав. Маго сначала смотрит на меня, потом опускает взгляд на вторую половинку, оставшуюся на столе, мол, я показал, как делать, давай, дерзай. Я стараюсь повторить всё в точности за ним: большими пальцами за края, остальными надавливаю, подношу ко рту… Но сделать всё так же чисто у меня не выходит. На платье, слава Богу, не попадает, но все щеки становятся липкими и мокрыми от сладкого сока. Но, стоит сказать, яблоко оказывается очень вкусным. Похоже на смесь ананаса, манго и банана, а мякоть по консистенции взаправду напоминает крем. — Ну как? — спрашивает Маго, с интересом разглядывая мою физиономию. — То выбрал? — Угу. — мычу я, стараясь скорее прожевать, чтобы хоть облизать перепачканную мордашку. Видимо, мои потуги смотрятся совсем нелепо, судя по возникшей на лице Маго усмешке. Однако она не выглядит насмехающейся или злорадной, наоборот, доброй, даже ласковой. Ему как будто нравится, как я ем (хотя что тут может нравиться, по-моему, я жру как изголодавшийся за зиму хомяк). Маго ещё несколько мгновений просто наблюдает за моей жующей мордахой, что меня довольно-таки смущает, а затем вдруг протягивает руку и начинает очень осторожно и нежно оттирать большим пальцем почти засохший нектар. Я чуть не давлюсь прожеванным куском, а по телу как будто проходит электрический ток. Нет, повторюсь, это не неприятно или что-либо ещё, наоборот, просто… я не ожидала этого. От сокурсника или любого другого ровесника — без проблем, но не от бывшего декана вуза… Вернее, может, и ожидала, где-то на подсознательном уровне. Ведь Маго, он… красивый, учтивый, где-то даже галантный, к такому нельзя остаться равнодушной. Просто… я не была готова к этому. Всё, что могло находиться на подсознании, я была готова оставить там. Даже в мыслях такие вещи не озвучивала. А на главном фоне крутилась установка — он препод. Старше по возрасту. И по статусу. И я просто ему помогаю. Просто из нравственных соображений. И ни из каких других. Но по виду Маго нельзя сказать, что он делает это ради чего-то, помимо банальной помощи. Обычный заботливый жест, ничего сверх этого. И лишь когда он почти заканчивает оттирать щеки от сока и его палец проскальзывает по моим губам, Маго замирает. В его ярко-зелёных глазах что-то проблескивает, что-то, сбиваемое смятением, но всё равно просящееся наружу. Но, завидев мой взгляд, Маго словно пугается этого и тут же одергивает руку. И в этих же глазах огонёк тут же тухнет, сменяясь виной и даже будто бы тихой злостью на себя. Черт, наверное, взгляд у меня от всех этих мыслей просто убийственный. Маго же не виноват, что у меня в голове копошатся непонятные даже мне самой тараканы. И я тут же невольно расплываюсь в неловкой улыбке, будто с помощью неё пытаясь извиниться и показать, что всё в порядке. А сама внезапно натыкаюсь глазами на губы Маго. Тонкие, бледные, искусанные вдоль и поперёк за долгую жизнь. Ничего, кажется, примечательного, для кого-то даже смотрелось бы отталкивающее, но почему-то, обратив на них внимание, теперь отвернуться не получается. Что-то не отпускает, что-то неясное и необъяснимое, что-то, сводящее с ума и при этом дарующее окрыляющий трепет где-то в груди, а может и ниже. И лишь в какой-то момент удаётся на короткий миг закрыть глаза и успеть за это время пробормотать про себя в адрес буйной головушке: «Это всё местный горный воздух. И пьянящий эффект кисло-сладких фруктов. В особенности дурацких яблок с их дурацкой кожурой и брызгающей во все стороны мякотью.» Это ведь всё деловая встреча, правда? — А какие ещё красивые места вы здесь знаете? — открыв глаза, задаю я вопрос, стараясь сменить тему и возникшую неловкость. — Или, может, у вас какое-нибудь любимое место есть? Маго и сам, кажется, рад поддержать инициативу; сразу оживляется, а после секундных раздумий изумрудные радужки опять метают озорные искры, ещё ярче прежних, и выражение лица снова приобретает что-то юношеское, плутовское. — Да, любимое есть. Пойдём. И вновь бережно берёт меня за руку. Этим местом оказывается широкая речка на краю парка. Позади остаются деревья, впереди открываются массивные скалы. Особенно выделяются две, самые крупные, когда-то составлявшие единое целое, а теперь расколовшиеся на две близко стоящие части, разделённые полоской неба, сквозь которую просвечивает закатное солнце. Выглядит всё это по-настоящему величественно и волшебно, даже дух захватывает. Но моему восхищению, кажется, ещё далеко до эмоций, нахлынувших на Маго. Тот с широко открытыми глазами впитывает всё это природное великолепие, шумно вдыхая воздух и блаженно улыбаясь каким-то своим мыслям. А потом и вовсе отпускает мою руку и молча начинает бродить по заросшему травой уступу, рассматривать и даже ощупывать листья близрастущих деревьев, или вовсе нагибаться к земле, чтобы дотронуться к редким пробившимся сквозь камень цветкам. Я же просто стою на месте и любуюсь. Правда, не растительностью и горными хребтами, а преподом. Точнее, просто наблюдаю, тихо радуясь. Нет, ну а что? В университете мне хотелось удавиться от его загнанного одинокого вида. А сейчас он, как мальчишка, совсем по-детски разглядывает листочки, лепесточки, веточки. И видно, что в этом не виновата любовь к ботанике или страсть к живописным пейзажам. Во всех его движениях и взглядах чувствуется просто тяга к давно ушедшему времени, которое вроде бы исчезло, но к его следам так хочется притронуться, слишком дороги о нём воспоминания. Не хочу ему в этом мешать. И трогаюсь с места лишь тогда, когда Маго подходит к самой кромке воды и, не боясь запачкать брюки, садится прямо на землю, опустив голову и глядя на бесшумно льющуюся речку. Я тихонько пристраиваюсь рядом и тоже заглядываю в мирно дрожащую от лёгкого ветра гладь. — Сколько времени прошло, а она всё такая же чистая. — еле слышно бормочет Маго то ли мне, то ли себе самому. Но я всё же киваю в ответ: вода и впрямь удивительно прозрачная, будто река и не знает, что находится посреди огромного промышленного мегаполиса. — А как она называется? — шепчу я, желая выказать интерес. — Оругас. Как и парк, собственно. Назвали по одной местной легенде. Про двух влюблённых гусениц, которым пришлось расстаться, чтобы стать куколками, и которые сумели найти друг друга, уже будучи прекрасными бабочками. — Красивая легенда. — единственное, что мне приходит в голову в ответ. — Раньше здесь было много таких бабочек. Какого вида уж не знаю, но крылья у них были чудесного сочно-желтого цвета. Теперь их и не видно вовсе. А всё остальное тут осталось прежним. Я ведь уже и позабыть успел, насколько здесь красиво. На эту реплику я уже не нахожу ответа, да он здесь и не нужен. Мы снова погружаемся в молчание, каждый в свои мысли. Но я даже не знаю, о каких мыслях думать. Отчего-то на душе становится как-то меланхолично тоскливо. Хотя вот же, сказочная природа, горы, закат, даже птицы наяривают весёлые трели. И Маго рядом, уповает на всё это, счастливый, по-настоящему, искренне. Вроде как и порадоваться можно вместе с ним. Вот только когда видишь, как он цепляется за своё прошлое, как, будто ребёнок, удивляется воде и растущей травке, как при каждой возможности теперь норовит схватиться за руку и без причины не отпускать, невольно начинаешь задумываться, как же долго этот человек прожил в своей невидимой, изолированной клетке. Может, и за пределы маршрута общага-универ-общага не выходил. И вот потихоньку пытается выбраться, но из приятного у него остается только прошлое, и то не все моменты. И, дотрагиваясь до моей ладони, будто бы проверяет — вот рядом стоит кто-то, я не один, всё в порядке. И тут же аккуратно, но крепко её сжимает, чтобы ни за что не потерять. — У тебя сейчас такой прекрасный возраст, Мирабель. Я вопросительно поднимаю голову. Маго по-прежнему не смотрит на меня, а глядит куда-то вдаль. — Когда вроде и базовые знания об этом мире уже есть, и амбиций хоть отбавляй, и сила на их реализацию бьёт ключом. И главное — уверенность в способности изменить этот мир. Кажется, вот оно, будущее, лежит перед тобой прямой понятной дорогой, сквозь свершения, исполнения желаний и заветных мечт. И будто бы и трудностей никаких нет на этом пути. А даже если есть — пустяк, одолеешь, ведь знаешь, ради чего. Как там, «вижу цель — не вижу препятствий». И идешь к этому будущему ровным шагом, а по дороге оглядываешься на взрослых — хмурых, уставших, смотрящих на тебя то ли с осуждением, то ли с завистью — и думаешь, почему они не идут вперёд? Ну, может, совершили одну ошибку, две, три, не велика беда! Где вообще здесь умудрились их найти, дорога ведь какая светлая, прямая! И всё в ней просто, всё исполнимо… Голос постепенно затухает, как и счастливый блеск в зрачках. — А потом вдруг закрываешь глаза, буквально на секунду, открываешь — а тебе тридцать пять. Оглядываешься — а дорога, оказывается, была не такой уж и прямой. А может, просто свернул не туда, ведь в итоге к пункту назначения так и не пришёл. Видимо, заблудился. Или, может, всё из-за пресловутых ошибок, которых не удалось избежать. И каких ошибок — кажется, совсем непоправимых. Вроде и думаешь что-то исправить, а былого запала уже нет. Неиссякаемый источник энергии, позволяющий без проблем в юности не спать ночами, не есть сутками, работать безотказно без каких-либо последствий, куда-то делся. Наверное, потерялся по дороге. Да и ради чего исправлять? Пути-то больше впереди не видно. Хоть наощупь иди, но так ещё хуже можно заблудиться. Или впереди и нет ничего, только пропасть. Нет никакого будущего. И всё. Исчез счастливый, восторгающийся от простого течения жизни мальчишка.Теперь это вновь бывший декан дурацкого вуза, не способный отпустить неудачи прошлого и жить дальше, ведь о них ему регулярно напоминает настоящее. Я готова признать, что в ужасах его текущего положения виноват он сам, и всё же мне становится нестерпимо его жаль. Особенно после того, как увидела другую его сторону — беззаботную, улыбчивую, умеющую находить радость даже в таких мелочах, как позеленевшая травка. И после того, как увидела, как ярко способны гореть его глаза. А теперь они снова потускневшего серо-зелёного цвета, и в них плещется такое отчаяние и тоска, что сердце ноет. И вдруг Маго поворачивает голову и заглядывает этими самыми глазами в мои, и в них внезапно промелькивает надежда, будто он хочет что-то увидеть, за что-то зацепиться в моих спрятанных за стеклом очков зрачках. — Может, если бы мы встретились раньше, всё сложилось бы по-другому. — шепчет он очень тихо, но так сердечно, что меня услышанная фраза буквально оглушает, как если бы это был истошный, молящий о помощи крик утопающего в пучине моря. И я не выдерживаю. В мгновение придвигаюсь ближе и обхватываю его фигуру руками, и прижимаюсь всем телом, и обнимаю крепко-крепко, не до удушающего, конечно, но чтобы он отчётливо ощутил хоть такую поддержку. Рубашка у него очень мягкая и приятная на ощупь, и в таком положении ещё сильнее ощущается какой-то древесный запах. А сам Маго холодный, как и его руки, будто находится в какой-то броне, не пропускающей тепло внутрь. И пиджак ни к чёрту. Поэтому пытаюсь согреть его хотя бы собой, неосознанно проводя ладонями по его спине. Все прошлые мысли про неготовность, обман ожиданий мгновенно разлетаются на приветливом вечернем ветру. Единственная тревога, закравшаяся в мою голову — вдруг ему неприятно? Может, я навязываюсь или вообще нарушаю все этические и прочие нормы… Но неожиданно ощущаю на плечах его руку. Сначала она ложится совсем невесомосо, несмело, то ли с непривычки, то ли тоже боясь помешать или сделать что-то не то. Но потом Маго мягко кладёт её всем весом, а другую бережно располагает на моей талии. Некоторое время мы просто сидим так, будто привыкая к новым ощущениям, друг к другу. А потом я чувствую, как ладонь поднимается с плеча и тихонько опускается на мою голову. Чувствую, как пальцы медленно гладят непослушные каштановые пряди, зарываясь в них и очень нежно расчесывая. От каждого движения всё тело заходится в неистовых мурашках, но мне слишком хорошо, чтобы как-то на это реагировать, как-то оценивать. Я просто наслаждаюсь ласковыми прикосновениями, исходящими невероятными спокойствием и заботой. А затем ладонь аккуратно обхватывает мой затылок и очень осторожно чуть придвигает вперёд. Чёрные волнистые кудри легонько начинают колышеться у горячих розовых щёк, а до макушки дотрагиваются губы в почти незаметном поцелуе, оставившим после себя щекотное покалывание от короткой щетины. О том, что перестала дышать и скоро отключусь от недостатка кислорода, понимаю не сразу, до моего сознания лишь доходит отчаянный клокот и трепетная дрожь в самом низу. Маго будто замирает в немом вопросе, и я решаюсь ответить — прижимаюсь ближе и перемещаю голову с груди на плечо. И тут же на всё тело накатывает безудержная волна эйфории, стоит мне ощутить ещё несколько поцелуев в шелестящие на ветерке волосы и даже в горящее огнём от бурлящей крови ушко, остужаемым приятным прикосновением холодных губ. Моё сердцебиение потихоньку успокаивается, пока мы неподвижно находимся друг у друга в объятиях, наслаждаясь окружающей нас природой и просто тем, что есть возможность вот так быть рядом и позволить себе ни о чем не думать. Просто ощущать. Но все же я понимаю, что сидеть вечность мы не сможем, а Маго, кажется, закруглять всё сам не готов. Или просто не знает, как дальше действовать и что говорить. Поэтому решаю взять эту обязанность на себя. Поборов вопящее внутри стеснение и стараясь не грохнуться без сознания, почти воздушно касаюсь губами кожи возле мочки уха, чуть уколовшись волосками проступающей бороды, и отстраняюсь. На меня упираются пронзительным взглядом два зелёных огонька, около которых в смущении розовеют щеки. Кажется, даже Маго не до конца осознаёт реальность всего произошедшего. Я тоже еле держусь, ещё чуть-чуть — и меня прорвёт весь накопившийся шквал эмоций, чувств и воплей рассудка. И вообще, нам обоим, кажется, не помешало бы всё переварить в одиночестве. — Спасибо за встречу. — бормочу я, стараясь унять дрожь в голосе. — О месте и времени следующей тогда договоримся позже, да?.. Тогда до свидания, мистер Маго. Я жду ещё некоторое время, ожидая услышать хоть какой-то ответ в свой адрес, но препод по-прежнему молчит, не сводя с меня пронзающего взора. Вернее, вроде даже хочет что-то хочет сказать, но не решается, и заветные слова остаются неозвученными. И я уже поворачиваю назад, уже делаю пару шагов, как вдруг меня всё же окликают: — Мира? — Да? — Называй меня на «ты». Просто Бруно, хорошо? — Хорошо. До скорой встречи… Бруно. И, не дожидаясь ответного прощания, как можно быстрее покидаю каменистую поляну у речки. Излучать спокойствие я уже не в силах, когда внутри всё так клокочет, дребезжит и метается. Так и до приступа недалеко, двадцать лет как никак. Но это не самая страшная проблема, отнюдь нет. И то, что мне при любых обстоятельствах будет сложно называть Бруно на «ты», тоже ей не является. Раньше у меня была только одна такая проблема, и я так и не смогла её вовремя разрешить. А теперь к ней присоединилась и другая, усложняющая всю ситуацию на сто восемьдесят градусов. Ведь я по уши влюбилась в своего преподавателя.