˜΅˜
Нос потёк, ломота в мышцах, небольшая температура – хорошо спалось на природе, блять! Поспала всего ничего, потому что стоит посетить врача. Вдруг одной простудой дело не закончиться? Намешала порошка. Стук ложки в кружке. Шаркающие шаги в зал. Умё улыбнулась: не прогадала – разложив и постелив диван. Когда мальчишки вернулись? Надо быть готовой к звонкам классных руководителей. Присела на подлокотник, погладила сына по кудрявой голове. И отпила лекарство. Ну не может залпом! И, конечно же, немного сахара добавлено! Ай-яй! Наклонилась к хмурившемуся Казуторе, чтобы ухватиться за плечо в немой поддержке. Некоторое время спустя снова пришёл мирный сон. Что же такого они вытворяли? Интересно ведь! Щелчок фотоаппарата. Умё посмотрела на подругу, которая ей улыбнулась. Снова отпила. Осень поздняя, а тут ещё озноб, пустивший холод к самому сердцу. Она снова наклонилась к сыну, чтобы поцеловать в висок. А потом, не решаясь, легко поцеловала в лоб Казутору. Надо бы поторопиться, здоровье – хрупкий ресурс.˜΅˜
Майки неплохо повеселился на дне рождения Баджи. Однако, вернувшись домой, он бы хотел хорошенько выспаться. Кенчин беспощаден, не даст прогулять школу. И почему в этом плане он такой правильный? Вот небось улёгся себе, как и Шиничиро в своём гараже, а он тут должен сидеть и… способен ли Сано Манджиро на великие думы? Курокава Изана. Вот, сидят напротив друг друга. А по бокам Эма и Мансаку. Несчастную кухню настигли проклятья, иначе не объяснишь, почему именно эта часть дома вечно в центре событий. Ну это всё пустые мысли! А вместе с ними одна повторяется, слова дурака Шина: «Я думал, ещё рано, но раз так получилось…» Брат редко переживал. Поэтому его отправили отоспаться. А Эма наоборот к возвращению Майки проснулась. И обрадовалась Изане. Последний при этом испытал несколько эмоций, толком не определившись. Хотя выходка Баджи Умё и не могла поспособствовать этому. В общем, наступило утро. И они четверо не спят. Сидят в напряжённой тишине. И переглядываются. Изана и Манджиро. А Мансаку и Эма то на одного поглядывают, то на другого. Но девочка уже готова снова уснуть, хоть и нет смысла. – Так ты… наш брат? – выражение лица Майки могло показаться грубым, выражающим неприязнь. Но дед и внучка прекрасно знали, что он напряг все свои извилины. О чём думает? Немного страшно поинтересоваться. – Да… – Изане тоже есть о чём подумать. Например, они встретились вживую. Он, один-одинёшенька, и Сано Манджиро, человек, который… который…Разве тебе не нужна была семья, чтобы получать любовь, заботу и поддержку? Неужели Шиничиро достаточно?
После такого сложно считать себя обездоленным. Зато Шиничиро теперь не казался таким взрослым. Точно. Взрослые думают о выгоде. Или Баджи специально так сказала? Перевела всё его внимание на другое? Действительно ли нужна ему семья или в этом есть какая-то выгода? Узнай Шиничиро, что творится в голове двенадцатилетнего ребёнка, ужаснулся бы. – А чего раньше не приходил? – а? Эма почувствовала некоторое раздражение: Майки невнимательно слушал старшего? – Мы бы тебя не съели, – и нахмурился сильнее. – Только не говори, что не знал адреса… – Эма пнула его ногу, но Майки не заткнулся, а продолжил делиться своими размышлениями. Подумать только, рядом со старшим Сано Курокава много чего попробовал, а то, чего желал больше всего, просто отложил в долгий ящик. Теперь уже Сано Манджиро, может, нехотя, разбирал душу второго старшего брата по кусочкам. – Бесит, – одним словом Курокава заставляет младшего Сано замолчать. А? Мансаку напрягся. Подраться собрались? – Не мог бы ты говорить поменьше? Явно не у Шина учился промывать мозги, – снова какие-то переглядки с метанием молний. – Я ещё не начинал, – он этому у Кейске научился, а тот у Умё, само собой. «Я ещё не начал», – из уст Баджи уже благословение для всех недругов, ведь он начал не с кулаков! После одних из таких взбучек он обмолвился, мол, мама права была, надо на трезвую голову действовать. Хотя когда действовал не на трезвую? Или только Майки видит, как друг детства только косит под агрессивного дурачка? В этом друг – копия своей матери. После этого Сано Манджиро задумывался, а похож ли он на Шиничиро? Если нет, то ему завидно. – Не начинай, – Изана откинулся на спинку стула. – Мне нечего ответить, не собирался… – Зря! – Майки уложил голову на ладони, упёршись локтями о стол. – У нас тоже хорошо, – и улыбнулся, как и всегда. Обезоруживающе. – Аааааааа! – резкий зевок. – Иду спать, Кенчина не пускать! – и ещё один зевок, заразный такой. Что даже Эме нечего сказать. А поскольку Шиничиро пошёл коротать время в гараж (идиот!..), то Изану можно в его комнате устроить! – Дедушка, тебе тоже нужно отдохнуть, – дед в ответ похвалил маленькую помощницу. – Спасибо, Эма, – Изана опустил голову. Не рискуя, не добудешь. Почему бы и нет? Он даже не заметил, когда сестра его обняла. А руки сами потянулись в ответ. – Не за что! – и рассмеялась; от сна ничего не осталось, очень много дел. И каких!˜΅˜
Дождь с утра. А она простыла! Как минимум, простыла. Раскрыла зонт и поспешила на остановку. Но недолго пришлось спешить. – Проводить? – Шиничиро тоже стоял под зонтом. В такой дождь рискованно гонять на двухколёсном друге. Да и просто хотелось голову проветрить без надобности концентрироваться. Ему бы готовиться к сдаче экзамена экстерном. Благо, есть кому сейчас за магазином присмотреть. Но за некоторыми вещами заскочить нужно. Вышел: Умё под ноги смотрит да летит. – А нам по пути? – резко остановившись, чуть не поскользнувшись, Умё повернула голову к нему. Шиничиро закрыл за собой калитку и сложил зонт, чтобы спрятаться под её, большой и чёрный. – Да, – сначала он хотел спросить, но потом утвердительно кивнул. – О, а я думала, – шмыгнула носом; отвратительное состояние раздражало, – ты злишься на меня, – за вчерашнюю выходку; необязательно говорить вслух. Прижались плечом к плечу: – Так теплее, – интересно, а как куртки так нагревают друг друга, что тепло становится? Мысль эта не в первый раз приходит, частая гостья, но пустая, и знание ответа бессмысленно. Но оба довольны. Так действительно теплее. – Злюсь ли? Больше удивлён, – до остановки близко, только бы нужный автобус приехал скорее. Умё на месте ровно не стоит, переминается с ноги на ногу. Поэтому он забрал зонтик, встряхнул и сложил. – Ты заболела и сделала вид, что ничего не случилось, хитро и подло! – посмотрел на дорогу, пока Умё продолжала стоять ближе к нему. – Наш, – вот так вот ненавязчиво Баджи Умё должна была посетить больницу. З-з-з-з-з! Трель телефона. Ох уж эти новые модели. Или старые? Демоны побери эти странности с головой! Уж лучше ничего не вспоминать. – Да? – Сано аккуратно взял под руку, чтобы они остались ждать следующего. – Что? – но Умё остановилась. Они отошли, потому что Шиничиро понял по одному взгляду: планы изменились. – Да, я поняла, конечно буду, будем… – слегка лихорадочный блеск в глазах потускнел. Умё закончила звонок, спрятав телефон в карман. – Умё? – как-то незаметно Шиничиро стал выше. Ему в ответ непонятный хмык. – Отец в больнице, кажется, он умирает, – хотя выглядел здоровым и обещался прожить ещё много лет. Так речь о завещании шла не просто так? – Мне надо домой, отпроситься с работы и отправиться домой, в Исикава. И Кейске… – а времени всё меньше и меньше. – Возьми себя в руки, – Шиничиро раскрыл зонт и обхватил за спину на уровне лопаток. – Разберёмся, – так спокойно и уверенно, будто сказали посчитать, сколько было яблок у двух мальчишек, если все они достались ёжику. – У себя командуй, – непонятное раздражение не позволило самой разобрать слетевшее с языка. У себя? Да про «драконов» его речь, само собой. – Эй, мы же не чужие, – и нечего останавливаться лишний раз. – У деда права есть, зрение не подводит, – прям благословение небес для всей семьи. – Машину одолжить не проблема, он вас с Кейске мигом довезёт, – помощь от других никогда не помешает. Лёгкое объятие стало сильнее, немного взбодрив Умё. Хотя дрожь продолжала неуёмно пробирать. Но нашлись силы снова достать телефон: отпроситься с работы легко. Главное, чтобы потом силы остались справиться с накопившимися обязанностями. Сано провёл её до дверей и сразу помчался за дедом, попутно вспоминая человека с большим сердцем, который не пожалеет свою железную малышку на благое дело. Миа только и может руками всплеснуть – какая Умё бледная! Но та идёт прямо разбудить сына. Тихо так, чтобы не вскочил, будто петухом-онагадори в жопу ужаленный. Спойлер: всё равно встал резко. Благо, Казутора продолжил мирно спать. – Мам, ты ж говорила, что сегодня можно в школу не идти, – само недовольство, такое хмурое и сонное. И непозволительно милое, о чём лучше промолчать. Никаких стереотипов в воспитании у Умё не было, но что-то от прошлой неё, видимо, осталось. Хотя с темпераментом сына не угадаешь: то он взъестся, назови его милым, то подыграет, то сам ни с того ни с сего может напроситься на подобные комплименты. – А мы и не в школу. Нам в Кахоку, там дедушке плохо, очень, – и обняла. Кейске сначала не воспринял сказанное, потому не понял объятий матери. Дедушке плохо? – Мам, – и обнял куда сильнее. – А как? А! Сейчас, одна нога здесь, – она отпрянула, – другая там! – и не мог не помчаться в комнату без топота, будто великан. Умё посмотрела на Казутору, погладила его по руке: – Спи, спи, – и посмотрела на подругу, которая вместо неё стала вещи собирать. Святой человек. Умё улыбнулась: всё же с близкими людьми ей очень повезло. – Так, Кейске, – немного виновато шептала подруга, – я сказала взять чёрную одежду на всякий случай, – хоть традиционно важен белый, а всё же редко теперь встретишь его на похоронах. Там уже во время траура, если человек желает. – И всё же надеемся на лучшее, – сложила кулаки и снова понеслась собираться. У них тут проблем возникнуть не должно. Стоит закинуться ещё одним порошочком?˜΅˜
Кейске половину пути смотрел то на дорогу, то на уснувшую мать. Через некоторое время сменявшиеся пейзажи надоели и ему, Мансаку заметил это и в подходящий момент убедил поспать и его. Так дорога пронеслась в мгновение ока. А между тем старшему Сано вскоре прилетит несколько штрафов. В любом случае, даже на скоростном поезде приболевшую Умё не стоило отпускать. В больнице их встретил Сугимото, Сугимото Рё, тот самый преемник отца, позвонивший Умё. Плевать, как он к ней относится. Честно? Умё не удивится, если она на самом деле ему нравится, но со всей историей молодости как-то не сложилось… плевать. Она здесь. С сыном. Ради Хироки. Он точно умирал, и уколы адреналина уже не помогали. Если бы не бледность и не впалые щёки, они бы вполне сослали всё на ужасную шутку: а вдруг у деда детские капризы, вот и вытворяет всякое? – Деда! – воскликнул Кейске в своём несколько агрессивном волнении, переступив порог палаты. Сугимото не поскупился на одиночную. – Кей-кун!.. Как всегда шумишь, – Хироко вяло рассмеялся. До того момента, как увидел приехавших, он был напряжён, но сейчас мог наконец расслабится. Под утро было так плохо, боялся не дождаться. Уже поздно: и мысль о том, что к нему спешили, радует. Старик благодарно кивнул другому старику и вернулся к любованию внуком. – Я так и не поздравил тебя с днём рождения… – тяжёлое дыхание, дающееся с трудом. Честно, Умё не уверена, что он видит чётко. Видит ли вообще? – Ерунда, – мальчишка улыбнулся, когда старческая рука ужасно медленно и слабо потянулась к его лицу, и сам прижался к ней. Умё была права: отец большим пальцем будто изучал лицо ребёнка, словно за пару месяцев в нём могло что-то сильно изменится. – Надеюсь, ты много улыбаешься и смеёшься, – после этих слов старика, Умё почувствовала, как начинают слезиться глаза. Когда Баджи Хироки посчитает нужным заговорить с ней, сможет ли она держаться достойно? Немного странно задаваться этим вопросом, когда раньше, как кажется, особо ничего не испытывал…Вот счастливое возвращение из санатория, со всеми увиделся, почти. Наверное, сейчас привезут дедушку. Идёшь в комнату, чтобы спрятаться на некоторое время ото всех, а за тобой почему-то все идут. Почему-то новость сообщает мачеха, хотя отношения с ней неплохие.
– Дедушка умер, – и вроде бы всё чётко и понятно. Но сначала не веришь и не меняешься в лице, но все так на тебя смотрят и чего-то ждут. Из-за этого и начинаешь плакать. Точнее, не хочется плакать, и начинаешь притворяться, но вскоре, после осознания, слёзы, сопровождаемые всхлипами и воем, становятся настоящими.
Нет, Умё ничего не вспомнила, но эти ощущения вновь съедали изнутри. Вдохнула через рот, совсем прослушала, о чём Кейске говорил с дедушкой. Якобы друг детства внимательно наблюдал за ней, хотя сидел так, будто смотрел за старшим Баджи и мелким. – Умё, – она подскочила и поспешила занять место сына. – Да, – и сама взяла его руку в ладони, чуть сжав. – Моя дочь, – теперь, когда она смотрела в его глаза, убедилась, уже не видит, её точно не видит. Несколько слёз скатились по щеке, женщина наклонила голову, чтобы они не капнули на их руки. – Ты моя дочь, тоже… – старик сбился и с хрипом сделал большой вдох, напугав. Только посмотрев на Сугимото, она убедилась, что не стоит пока волноваться. Хотя его плечи всё же напряглись. – Ты его мама, хорошая работа, – Хироки устал, если ещё можно так о нём говорить. – Пойди, возьми что-нибудь перекусить, особенно Сано-сан, – кивнул в сторону токийского друга, – надо подкрепиться, – и улыбнулся. – А… – Кейске со мной посидит, Рё-кун никуда не торопится, – его руку отпустили сомневаясь. Поэтому старик ловко, как сейчас мог, подгадав момент, потянулся к лицу дочери, где оно было по его догадкам, и стёр след от слёз. – Красавица моя, – и похлопал напоследок. Замечательный отец. Очень проницательно с его стороны дать предлог уйти, чтобы проплакаться и получить поддержку от близкого человека.«Ты моя дочь, тоже…»
– Мы можем и потерпеть, – а Кейске аж надулся, проводив мать и старика Мансаку взглядом. От присутствия внука, чьё поведение не изменилось, внешне точно, становилось легче. Хироки смерти не боялся. Но умирать в одиночестве не хотелось. Эгоистично. Но приятно, когда есть такое солнце рядом. – Твоя мама только кажется сильной, – старик продолжил улыбаться, то есть его уголки губ чуть-чуть подняты. Это всё, что он может. – Ей прятаться нужно… Рё рассматривал мальца, пока тот будто забыл о его присутствии. В целом, правильно. Мужчина заслужил. В своё время он, будучи «другом» и вроде как хорошо воспитанным парнем, поступил отвратительно по отношению к Умё, связавшейся с дурной компанией, не сумевшей нормально отвадить двоих поклонников… вот уж точно нашёл момент припомнить самое неприятное в жизни своего «второго отца». Баджи Хироки тогда извёлся. А он по-скотски поступил! Если бы не был дебилом, возможно, этот бы мальчишка рос под боком. А кабы так? А кабы этак? А не пошёл бы ты, Сугимото? Все делают ошибки, но точно не сейчас об этом сожалеть. – Положи-ка свою голову сюда, поспи рядышком, – Кейске спать не хотел, уже почти недовольно вздохнул, но смиренно уложил голову под дедову руку, позволив себя гладить. Так вот как себя чувствую коты в такие моменты. А дед начал что-то рассказывать о лесах при ферме, о большом тремовом дереве, к которому любила убегать Умё в детстве. Кейске слушал. Он старательно делал вид, что всё хорошо. И немного пытался разобраться в нынешних эмоциях и чувствах. Хироки что-то рассказывал, а Кейске поддакивал. Через время уже машинально. Потому и не сразу заметил, что рука перестала его гладить, почти уснул, хотя вроде и не собирался. Поэтому даже чьи-то резкие и широкие шаги его не разбудили. Не сразу понял, что это Сугимото звал персонал. – Кейске! – Рё осторожно тряс его за плечи. Они посмотрели в глаза друг другу. – Твой дедушка… – когда его вывели из палаты? – …умер, – медработники кружили уже над остывающим телом. – А… – а что он собирался сказать? За Сугимото показались Умё и Мансаку. У Сано пакет в руках. А лицо матери опухло. Кейске резко, грубо скинул руки Сугимото и понёсся к матери, чуть не сбив с ног кого-то из врачей. Сугимото, помедлив, широким шагом направился к ним, поспешил извиниться перед тем врачом. Умё, под давлением сына, упала, сев. И тут уже Кейске заплакал. Тихо, просто её водолазка намокла. Ей ничего лучше в голову не пришло, поэтому Умё постаралась приложить столько же сил для объятий, как и он. Целовала в макушку время от времени, а слов не находилось. Да и не надо, наверное?˜΅˜
2000-й год встречен наблюдением за фейерверками. Бледные лица Баджи, всё ещё горюющих по своему деду несколько отталкивали. Но искренние улыбки радости и благодарности за то, что их не отделили от общего веселья, позволяли окружающим вдохнуть с облегчением. Мансаку обнимал внучку. Майки раздраконил Дракена и Казутору, последний старался быть сдержаннее. Он ведь член семьи… да? По крайней мере, Миа любит – случайно или нет – напомнить, что она лишь формально его опекун. Изана вместе с Шиничиро ходил всем за едой, Такаши-кун первые два раза с ними ходил, а потом они разговорились о чём-то с Па-чином. После наступления Нового Года дети решили пойти погулять. Эма осталась с Умё. Они неожиданно заговорили на чисто девчачьи темы. Мансаку присоединился к другим старикам, которым дома не сиделось. Шиничиро, проводив своих прекрасных дам, отправился на встречу с друзьями. Новый Год, в конце концов, надо отметить. Но… и над его головой успели сгуститься тучи.