Не все люди любят видеть сны, потому что этот тот ещё геморрой. А если уж запахло чем-то мистическим, так сразу можно сдаваться психиатру. Нет? Впрочем, мозг должен отдыхать и фильтровать информацию, полученную за день. Окей. Однако можно это делать всё как-то без присутствия сознания, без осознанности? Такие сны Шиничиро напрягали, особенно после трудного дня.
Вот что это за золотой свет кругом? Еле унёс ноги от какой-той большой чёрной ящерицы, отдалённо напоминающей дракона. Кажется, что-то подобное ему уже снилось раньше. Но оно было куда добрее и ласковее. Да, да, аллегория понятна: от его «Чёрных драконов» осталось лишь название. Вот бы Изана поскорее подрос… впрочем, он уже по договорённости с Моримото не должен вмешиваться. Буквально. Руки теперь связаны. Ну как связаны? По короткой красной верёвке вокруг предплечий. Это ведь из-за краски они такого цвета?
Ну, раз он не просыпается, то надо что-то сделать для этого. Прошёл шагов десять, оглянулся: аккурат по его следам не то что бы мгновенно, но довольно быстро вырастала хиганбана. Бутоны цветов буквально расцветали над… землёй? Только сейчас Шиничиро обратил внимание на свои ноги, босые ноги.
Пошёл дальше. На ходе времени старался не зацикливаться. Однако вдруг пробрала дрожь. И окружающая картинка изменилась!
Они тут недавно праздновали его успехи во владении магазином, свободу от учёбы, да и другие приятности жизни. Собрались все старые добрые знакомые и друзья. Но где-то под вечер он оставил Вакасу за старшего, ему неожиданно – обычно это было заранее оговорено – захотелось встретить Умё с работы да позвать к ним. Некоторые его товарищи уже остепенились, так что и для неё компания бы нашлась.
Так вот, о сменившейся картинке. Вечерний Токио, кругом полно несколько ядовитого света и чуть меньше шума, чем днём. И половина пути не пройдена, как Сано застал Баджи у начала какой-то оживлённой улочки. Вовремя успел – не разминулись. А женщина, уставшая, но бодрая, чуть присела и склонилась рядом с бабулей, которая продавала разные самодельные талисманы. Пожилая держала Умё за руку, разглядывала да что-то быстро говорила. И заставляла свою клиентку хмуриться. И бледнеть.
– Всё нормально? – Шиничиро повторил слово в слово свой вопрос. Вот она, неконтролируемая осознанность.
– Шин? – Умё, как и в тот вечер, дёрнулась от неожиданности, пожилая женщина отпустила молодую руку.
– Не принимай близко к сердцу, милая. Так устроен мир, но будущее ещё может измениться, – и улыбнулась ей, а на Шиничиро даже внимания не обратила. Точнее, увидела, посмотрела несколько озадаченно и огорчённо, но так и не удосужилась сказать что-либо. Сано ответил тем же. Бабуля, по факту, ничего ему не сделала, чтобы выражать какое-либо недовольство. Но вот что она сказала Умё?
– Сколько я вам должна? – Шин закатил глаза, пока Умё пыталась расплатиться, но бабулька за своё гадание денег не взяла. Зато предложила купить омамори, всунула ей в руки канай андзэн, амулет для здоровья и борьбы с болезнями. (Этого в реальности не было, но Шиничиро не заметил...)
Их разговор точь-в-точь как в тот вечер: о чём говорила бабка, но Умё так и не сказала; о работе, её – в баре, его – в S-S MOTER; о посиделках в доме Шина; о детях, за которых они несут ответственность. В тот день Умё всё же согласилась развеяться в его компании, с его друзьями. Конечно, не обошлось без звонка домой. Это вызвало лёгкое противоречивое чувство на сердце Шина, иногда её опека была… чересчур. Но сон решил не продолжать, резко оборвал их прогулку до дома.
Мозг посчитал нужным показать «произведение искусство». Странный пейзаж открылся перед глазами, стоило остаться одному. Умё, а вместе с ней и тени прохожих, размытые лица незнакомцев, исчезла даже раньше Токио на фоне. Теперь кругом был... сад? Небольшой храм, окружённый деревьями сливы, только неживой, а из различных драгоценных камней. И кругом пурпурное небо, где-то оно светлее, где-то – темнее. Шиничиро подошёл ближе: у входа в сам храм стояли две статуи: дракон и тигр. Никаких врат не было, молиться было нечему, но купель с водой... сначала не заметил. Подошёл – так лучше бы и не подходил. Вода в ней не просто казалась черной, она такой была.
«Эмма заберёт своё, с пустыми руками не уйдёт».
Шиничиро оглянулся: тень той бабки, призрачный силуэт, неспешно направилась в храм. Из любопытства он пошёл за ней, снова получив контроль над своим телом во сне. Внутри обнаружилась статуя Эммы, грозного судьи над всеми душами.
«Вижу, красавица, ты уже мер... мешаешь, мешаешь вершить судьбы и судить души. Эмма ни тебя, ни других в покое не оставит, если перейдёшь дорогу».
Шиничиро решил, что фантазия слишком разыгралась. Он хотел спокойно развернуться и уйти. Но это голос той бабки! Неужели он-таки расслышал тогда часть горе-предсказания, а сон услужливо напомнил? Поднялся сильный ветер, как настоящий, да не просто ветер. С песком! Стало всё заносить кругом. Шиничиро хотел вернуться, укрыться, а вход уже занесло! Всё кругом занесло: деревья повалены, купель перевёрнута. Храм стал исчезать, и в итоге от здания осталось лишь основание, всё остальное тоже занесло песком.
«…сколько много… невинно убиенных…»
Шиничиро подскочил на кровати быстрее, чем проснулся. Голова жутко болела. Возможно, он не совсем понимал, что делал. Но добрался до недавно обретённого мобильника (который ему подогнали по старой дружбе и по доброте душевной), чтобы позвонить Эме, у которой теперь его предыдущее нечто. Эти телефоны так быстро эволюционируют, что пока нет смысла гоняться за каким-то престижем…
– Ммм?.. Шин? Что-то случилось? – разбудил ребёнка.
– А… – у него не менее сонный голос. – У вас всё хорошо, моя самая любимая имото? – улыбнулся.
– Э… ты серьёзно?! Который час? Ты видел время?! – девчонка возмущенно прикрикнула, потом послышался какой-то хлопок, явно по губам. Не хотелось ей будить других братьев и дела. – Шиничиро, у тебя самого всё в порядке?
– М-да, не беспокойся, прости дурака, – прищурился и опёрся о стену.
– Мм… тебе кошмар приснился, что ли? – ему не показалось? Она там тихонечко посмеивалась.
– Кто учил тебя смеяться над чужими слабостями? – усмехнулся, посмотрев на свои босые ноги. Вот же!..
– Я не смеюсь! Ой… дурак, ты, ни-сан, – Эма специально стала кривляться. Но закончила с неожиданной гордостью: – Хотя приятно, что позвонил. Очень страшный сон был?
Умный не по годам ребёнок в семье – это к благу и спокойствию, особенно спокойствию старшим, есть чем гордиться. Но Эма… была самой обычной девчонкой, у которой наверняка уже открыт какой-то левый сонник, выпрошенный у деда или странички из случайно-неслучайно купленных журналов, подругами там, взрослыми тётями, например, Миа, или сёстрами, матерями одноклассниц.
– Да нет, красивый, я бы сказал, – зажал телефон между головой и плечом да достал сигарету.
– Красивый кошмар? – конечно, Эма была маленькая, чтобы сходу принять услышанное, как у любого другого ребёнка, у неё всё было просто. Следовательно, если кошмар, то страшный, красивым он точно быть не может! Если только в начале... фх! – Если тебе не спится и ты решил, что я много сплю…
– Сходим на выходных в магазин Хелло Китти и пополним твою коллекцию фигурок? – в ответ молчание. Щелчок зажигалки – и затяжка.
– Майки всё равно люблю больше, – девочка протараторила; до этого явно она хотела сказать, как и принято у детей говорить взрослым, что они самые любимые, если в чём-то не отказали.
– Ножом по сердцу режешь, – Шиничиро рассмеялся.
– Прости… глупость сказала, я вас обоих люблю, троих, одинаково, честно-честно, – голос по ту сторону стал кислее.
– Да ладно, всё равно мы Кену уступаем, да?
– Ты дурак? Ты реально дурак!! Шин, как можно быть таким… таким… – лучше бы молчал, глупый взрослый. – Три фигурки минимум! Ты меня слышал?! – потом снова ойкнула и бросила трубку. Точно весь дом на уши подняла. И ему, скорее всего, прилетит от старика: чего это он детям спать не даёт.
Как-то быстро выкурил сигарету, потушил и выкинул. С пустой головой.
Вывод таков (не им заключён, ибо на кой хер оно Сано Шиничиро сдалось?): во всём виноваты старые уличные гадалки.
