– Да?
– Шиничиро, присядь, пожалуйста, – даже не поздоровалась. Вообще, предупреждать даже не хотелось. Просто выпалить, и всё – идеально!– Сижу, как раз, – напряглись на той стороне.
– Хорошо, – а в это время рядом сидела Эма, она улыбалась, пождав губы, и наблюдала за лицом Умё. – У нас будет ребёнок, – выдохнула и зачем-то добавила: – Если хочешь. То есть он уже есть, но если не хочешь... – Эма даже кружку поставила на траву, чтобы спокойно ударить себя по лбу. Что за формулировки такие?–…– глубокий вдох.
– И Эма узнала первая, прости.– Ты только дождись меня, хорошо? – Шиничиро был в шоке? Ну да, не каждый день есть вероятность стать отцом. Не вместо отца – а отцом!
– Конечно, дождусь, – Умё хотела посмотреть на Эму, которая пыталась успокоиться, потому что эмоции всё же переполняют ребёнка. Но оказалось, что подошёл ещё и Мансаку. – Тут ещё дедулю в чувства привести нужно, – потому что видеть его выпученные глаза – что-то с чем-то.– Да ладно тебе, он, может, уже и не надеялся даже на одного правнука, или правнучку, – Шин усмехнулся. – Всё будет хорошо.
– Угу, до вечера, – Умё положила трубку и снова посмотрела на старика Сано. – Зови меня дедулей всегда, теперь точно, – старик смахнул неожиданную для себя слезинку. Он широко улыбался. Эма спрыгнула с качели и побежала в додзё. Даже дыхание сбилось из-за избытка эмоций. Счастливая и сияющая счастьем, она не могла не привлечь всеобщее внимание. Она подбежала к Кейске, хоть он и был дальше Майки. Несмотря на желание прокричать, Эма наклонилась к его уху и что-то прошептала. Интригующе! Все напряглись. И только потом, перебирая шаги, не спеша, подошла к Майки и повторила предыдущее действо. В это время Кейске, смотря в никуда, прошептал Казуторе. И у того тоже глаза на лоб полезли. Они посмотрели друг на друга, дыхание их замедлилось, как будто стало опасно дышать. А Майки в это время уставился на Эму: неверие смешалось с прекрасным пониманием. – Я стану дядей!!! – под этот крик Манджиро Кейске и Казутора выбежали на улицу, забыв про обувь. Они могли бы налететь на неё, обнимая, но их опередил Мансаку, который, сам от себя не ожидая, расплакался. Умё обнимала старика, она могла его понять. Но неприятное чувство ответственности не прибавило ей радости. Но она обнимала старика: его семья продолжала крепнуть. Кейске аккуратно подошёл к ним, прильнул к матери с боку. Та потрепала его по голове и протянула руку к Казуторе, который тут же ухватился. Мансаку отошёл, чтобы она могла обнять своих детей. Но ничто не мешало Манджиро пристроиться к ним, влезая между друзьями. – Я стану дядей? – Умё оставалось только кивнуть, увидев, как просияли его глаза, так ярко. Давненько такого не было. Эма пихает локтем в бок Дракена: – Я стану тётей, – и улыбается, со смешком, с Умё потом будет обниматься вдоволь. А Дракен отвёл взгляд, вон небо какое красивое, и не видно, как слегка краснеют щёки. Счастливая Эма невероятно красива. А что до остальных? Ну, они в шоке. Отойдут, будут поздравлять новоиспечённых дядь, тёть и братьев.˜΅˜
Такемичи поедал чипсы, пока Майки уплетал свои тайяки – они сидели на берегу реки. Ничего необычного. Просто сидели и ели. Люди шагали в одну сторону, в другую. Проезжали на велосипедах. Неподалёку от них был мост. Там тоже ходили люди. Некоторые останавливались, чтобы полюбоваться пейзажем. А они сидели на траве и жевали. Не было даже Дракена. – Эм… – хотел начать Такемичи. – Как тебе в пятом отряде? – но Майки его опередил, взглянул на мгновение, а потом уставился на отблески солнца на воде. – Приходится попотеть, – Такемичи рассмеялся. Акаши-кун… Акаши-сан спуску не давал. И оттого Ханагаки был рад, что тренировался в додзё, иначе бы уже испустил дух на седьмой день под командованием Харучиё, если не раньше. – В целом, нравится, – не то чтобы он был мазохистом… но с позиции взрослого Такемичи сейчас понимает Харучиё лучше, чем раньше. И это весело? Он вполне мог стать другом ему двенадцать лет назад. Будет ли от этого толк сейчас? – Ясно, – вроде бы Майки доволен. – Так чего позвал-то? – Такемичи думал слишком много. И вот решился спросить. Только сейчас? Сцыкло. – А? – Сано повернулся к нему. – Разве должна быть причина увидеться с другом? – юноша удивился искренне. Если честно, Такемичи никогда и не думал, что Сано Манджиро считает его другом, скорее, он был чем-то средним между другом и товарищем, если не знакомым. Ну, как бы, знакомство их выдалось самым обычным, типа нашлось лицо, не друг, на которого можно… просто, да, Майки сейчас впервые за всю долгую жизнь Такемичи назвал оного другом. Шок!˜΅˜
Сано Манджиро. Чиё о нём мало что знала, потому что никакого интереса, как у других людей, способный в боевых искусствах паренёк не вызывал. Однако после знакомства с Сенджу и Эмой с лёгкой руки женщины, которую она то не хотела отпускать от себя, то сама игнорировала некоторое время, пришлось слушать о Майки больше, чем хотелось. Благо, Сенджу нравился другой мальчик. Ну как нравился? Вряд ли та, будучи пацанкой, а не милой девчонкой или химе, как сама Чиё, задумывалась о мальчиках в романтичном плане. Но Чиё с расспросами и советами не лезла. Она младше их. И её поведение соответствует… иерархии? Не стоит обвинять Моримото-химе в неискренности или лжи. Просто воспитание с детства уже заложило основы поведения на всю жизнь в подсознании. Хотя лучше слушать о Сано, чем сказать, что можно поговорить о тупице Дракене, который игнорирует намёки на свиданки. Так что Чиё подумала: а не закинуть ли подругам предложение пойти на гоукон? Но идея канула в Лету. Возле неё вился один ненадёжный молодой человек. С детства. Она старалась вообще ничего не делать, интерес к ней должен был пропасть. Но Ханма продолжал быть рядом. И временами – а сейчас чаще – требовал, да, требовал её присутствия. Так что Сано Манджиро в жизни Моримото Чиё стало больше. Потому что даже… друг? друг Ханмы нацелен войти в доверие «Непобедимого». Такие гениальные планы, что вызывает одновременно восхищение и отвращение. Отвращение – потому что даже её дядя не опускался до такого. Не по-мужски? Лучше сказать, не «по-самурайски»! Но всё же это умно, не каждый подросток – мало кто из подростков – может придумать план, большой, детальный. Кисаки умел ждать, он терпелив. Эма показывала ей фото братьев. Чиё запомнила, кто из них Шиничиро, кто Изана, кто Май… Манджиро. Умё недавно стала женой Шиничиро, но осталась Баджи. Моримото понимает почему. Заплетя чёрные шелковистые волосы в косички, надев свой любимый спортивный костюм, Чиё отправилась на пробежку. Тихие улочки частного сектора, небольшая речка и прекрасный вид с моста. Ну, прекрасный, насколько это возможно в Токио. Всё же природу она любит больше. Может, когда вырастет, переедет в деревню? Да, рано или поздно она должна была наткнуться на Сано Манджиро. Остановилась на мосту, прислонилась к краю и стала рассматривать всё вокруг. Вот так взгляд и упал на главу «Токийской свастики». Красивый юноша: редко у японцев можно встретить натуральные светлые волосы. Хотя он вроде бы не хафу… интересно. А глаза? Чиё ведь видела один раз Шиничиро. У него были чёрные, пречёрные глаза. И она запомнила, что у Майки они такие же, Умё рассказывала. Точнее сейчас, не имея возможности подойти ближе, вспомнила, что ей рассказывали-таки. Хотя будь у неё возможность подойти, не подошла бы. Не то чтобы она особенная, просто мало кто, видимо, способен заметить ту атмосферу, возникающую только между друзьями. Любому не будут рады, если подойдут. Вне зависимости от причин. Рядом с этим Майки кадр тоже интересный. Но Чиё о нём ничего не знала. Кроме того, что по другому блондину, вряд ли натуральному, видно: Майки в авторитете, так что расслабиться прям совсем не может. Неплохо. Если бы не планы Кисаки, из Майки вышел бы вполне крутой лидер клана якудза. Но ему было суждено стать марионеткой. Чиё усмехнулась: так планировал Кисаки.˜΅˜
– Так что, ты позвал нас выпить, чтобы поныть? – поныть, какой ужасный человек и извращенец. Такеоми смеялся от души. Спасибо Шиничиро: вот это повод выпить, будто они снова старшеклассники. Весело. Глоток за глотком. Можно позволить себе расслабиться. Вака и Бенкей разлеглись на полу перед теликом голова к голове. Хозяева квартиры, они делали вид, что нытьё Сано им неинтересно. А сами только и косились, как могли, на развалившегося на диване бедолагу. Было бы проще, будь у них на затылках третий глаз. По телику очередное комедийное шоу с дуэтом низкого и высокого. А старший Акаши развалился на кресле, сбоку от дивана. Хлестал пиво больше остальных, потому что давно не приходилось смачивать горло алкоголем. Тяжко быть круче своего отца, прожив только четверть века. И круто, самоутверждающе. Хотя бы потому, что в отличие от отца надо было уделять время и мелким. Радовать Сенджу проще, чем Харучиё, но, пока они с ним не говорят о том дне, у них всё хорошо. Не игнорирует хотя бы. И не презирает. А вот Шин ноет: с какого-то хера он решил, что не самый верный муж. Головой в мастерской стукнулся? – А чё вы, кстати, решили? – собственно, ещё один повод выпить, но более радостный – пополнение в семье. И тут уже жить, как раньше не получится. По-хорошему, как минимум, Шиничиро должен съехать с мастерской: если они с Умё не съедутся, то хотя бы жить по соседству будет правильнее. – Шин не похож на готового к отцовству человека, – честно признался Бенкей. – Почему?! – бедолага на диване немного ожил. – С тремя я справляюсь! Вроде как… – Быть отцом и помогать братьям и сестре – это не одно и то же, Шин, – объясняться Араши не собирался. – Я думал, она не захочет оставить ребёнка, – раз уж начали высказываться, то и Такеоми молчать не стал. – Не хочу, чтобы вы это обсуждали, что за?!.. – Шин лёг на бок, подперев голову рукой. Бенкей подал ему банку газировки, на байке ведь. – Ничего плохого, Шин, просто… как там Кейске? У них сейчас всё хорошо, но ведь амнезия только у неё. Мало ли какое чувство вины… – вообще, можно поговорить об этом с самой Баджи. Почему бы и нет? – Почему вы сводите всё к абсурду, когда я хочу обсудить свои проблемы? – открыл банку. – Раньше тебе это нравилось, – Вака оторвался от передачи. Он так все чипсы съест, ничего не оставив Кейзо. – Сейчас не особо. Мы вроде как решили съехаться, в магазин нужен охранник, – но это не проблема. Не зря что ли агентство носит название «Чёрные драконы», там все свои, а Такеоми не пожалеет парочку из самых надёжных людей. – Ещё она не хочет перестать работать, даже сейчас, – а может, всё-таки напиться? – На это нельзя дуться, Шин, – Вакаса рассмеялся. – Я не дуюсь! Можно понять, если бы Умё занималась тем, что ей нравится, но дело в йенах. – У тебя хватит на всё семейство, и ещё одного можно будет потянуть, – про щедрый подарок сложно забыть. – Если напоминать об этом постоянно, Умё даст Шиничиро развод и пошлёт на все четыре стороны. В любом случае, она беременна, а беременных женщин понять ещё сложнее, – Бенкей потянулся за чипсами, но там было пусто. Вака!!! – Просто смиритесь с тем, что её любое слово всему голова, отец говорит, что лучше не перечить беременным, – поделился дельным советом и стащил банку пива Имауши. Тот просто прилёг. Кстати, да, даже Мансаку придерживается линии поведения, которую советует Бенкей.«Если честно, не будь ты отцом ребёнка и не узнай об этом дедуля, я бы с лёгкостью сделала аборт».
Шин поставил банку на пол и лёг на спину.«Тебе придётся нелегко, этому дитя будет не доставать моей любви. Что бы другим ни казалось временами, у меня один любимый ребёнок».
Когда ему нужно было поговорить об Умё с друзьями, Шиничиро не казалось, что они специально делают её… более жесткой, чем она была на самом деле. Точнее, они считали, что Шиничиро идеализирует её. Не есть хорошо даже в малой степени. Но он не идеализировал. Смысл подмечать «злые» качества? А то сейчас пустит ответочку рядом валяющимся друзьям. Об этом Шиничиро не расскажет. Но когда Умё честно сказала ему, что думает, несмотря на его радость, он нисколько не разочаровался: она была с ним честна. Поэтому не стоит ей портить настроение каким-то дурацким сном. Хотя Шиничиро не может не беспокоиться: сердечко-то ёкнуло. Он вроде бы спал. Во сне. И засыпал он рядом с Умё, пока они говорили ни о чём. Дажу в обнимку уснули! Но потом он проснулся. Во сне. И рядом с ним, но не в его объятиях (спасибо ками) спала какая-то иностранка. Шиничиро душу готов отдать за правду: в реальности таких он не встречал. А эти гады – назовёшь таких друзьями? – гогочут. Так вот, об иностранке. Честно? Красивая. Темно-каштановые волосы, волнистые, не такие кудри, как у Умё. Шиничиро даже не понял сначала, что спит. Он просто поспешил встать с кровати, потому что вроде как комната Умё, значит, и она сама была где-то поблизости. – Встаю тихо, чтобы не разбудить, потому что выяснять отношения не хотелось, тихо так надеваю тапка, а сзади: «Шин?..» - голосом Умё! Я чуть не поседел, обернулся, а там реально Умё, – после чего он проснулся. – А я предупреждал её, что ты бабник, – Бенкей явно нарывается на отнюдь не дружеского леща. Шутки про небесные испытания и искушения. – Почему бы не сделать комплимент красивой даме? Только ни одной жене это не понравится, – напомнил Такеоми. – Если бы, пришлось одной девушке помочь, красавице, не устоял. Но мы с Умё были на свидании, вот лох. Только она сказала, что комплимент вышел скупым, – Шиничиро фыркнул, когда друзья понимающе переглянулись. Они с ней сговорились, ну точно сговорились! – Шин, тебе нужно отдохнуть. Пашешь как вол, Изана, скажем, перегнул палку и теперь в колонии, Умё беременна – просто отдохни, живой отец лучше мёртвого, если что, – подмигнул Вака. Гробавая тишина простояла недолго, Такеоми и Бенкей не выдержали. Животы надорвали от смеха. Слишком жёстко. Имауши поздно опомнился: – О… прости, хреновая шутка, – но Шиничиро не мог обижаться, он сам догнал не так быстро, как Бенкей и Такеоми, потому их смех оказался заразен. Ладно, в чёрном юморе есть своё очарование.˜΅˜
Сложно быть умницей и красавицей, а ещё и мастерицей на все руки. Хотя не для всех. Наладить режим сна, распределить время… нет, не так и легко. Всё же и с этим у многих возникают трудности. Но нельзя их осуждать. Встать в шесть утра, чтобы сделать зарядку, помочь матери приготовить завтрак и бенто для всех в семье, разбудить любимого брата. Дальше привести себя в надлежащий для учащейся вид, отвести брата в школу и отправиться в свою. Учиться, выполнять обязанности старосты и посещать клуб садоводов. Садовод из неё такой себе, она всего лишь обустраивает споконую жизнь другим участникам клуба. И вообще растения творят чудеса. Например кактус Сучёныш. Там один погибал, но у него оставался вполне живой отросток. Его пересадили и отдали президенту клуба. Пришлось забрать домой. Но перед этим один одноклассник, сосед слева, который отобрал её место у окна, дразнив её, задел иголки кактуса пальцами. Кажется, пару иголок застряла в указательно пальце так, что потом вылазили вместе отрастающими ногтями, прямо в них. Вот он и прозвал кактус Сучёнышем. Родители явно этого не одобрят, поэтому приходится отвечать, что кактусу не нужно имя. А хотят дать имя – свой пусть заведут. Сосед слева ходил в школу неисправно. Так что, когда его нет, можно занимать место у окна. Одна попытка случилась. Не понравилось. Ей хотелось смотреть в окно, но он в окно не смотрел. Иногда на доску, а в остальное время на класс. Сложно было понять. Но заняв это место и сев, как он, староста поняла, кого он видел чаще всего. Мысль… ложь – назвать их неприятными, но и в их приятности не признаться. Об однокласснике много дурных слухов. Слух слухами, а посчастливилось засвидетельствовать. Но, будучи янки, он являлся меньшим из зол. И всё же был хорошим человеком. Улыбался сообщениям от семьи, с любовью отзывался всё о той же семье, учителя, любящие рыбалку, не могли больше на него злиться. Да и мозги на месте, если бы учился усерднее, обогнал бы и старосту по баллам. Но ему лень? Ах, да, срать он хотел на университет… он был свободен, никто не давил на Куракаву Изану. Он шутил, но не переходил черту. Она не вешалась ему на шею, вовсе не интересовалась всей романтической ерундой, потому что переживать из-за того, о чём девчонки могут болтать на весь класс, иногда, не стоило. Другие мальчишки были более простыми, несмотря на свою причастность к дракам и всему подобному, Куракава оставался выше их, он был круче. А она понимала, что её будни без него были бы совсем серые. То есть сейчас они серые-серые. И изматывающие. Сколько бумаги было отправлено на переработку из-за того, что она долго не решалась узнать адрес нужной исправительной колонии. Но будни задавили настолько, что она решилась узнать. В конце концов, у неё, как у старосты, доступ к классному журналу, домашний его дома легко узнать. Это всего лишь звонок. Будет немного волнительно и страшно. Но может в этот раз письмо дойдёт до адресата, а не отправится в урну?