50 лет назад…
Нацуми быстро пришла в себя. Выспавшись, сперва она вела себя даже оживлённее прежнего, но вдруг обморок повторился спустя несколько дней, хотя женщина накануне была полна сил и энергии. На второй раз она смолчала, так как никто не видел её «приступа». Но не в третий, случившийся через две недели после первого. Резко побледневшая, она свалилась с ног прямо на берегу озера в поместье, едва не упав в воду к карпам кои. Супруг был в бараках своего отряда, но от непрошенного купания свою леди уберегла управляющая поместьем. Фуджи моментально подозвала к себе личную служанку Нацуми — Мэй Сузу — и вместе с ней перенесла госпожу в её с супругом покои. Лекари Акихиро Ито и Хоши Ли — бывшие офицеры четвёртого отряда, — тут же принялись осматривать женщину. Хоши ослабила пояс-оби и стянула с Нацуми кимоно, оставляя ту в одной нижней юкате. Но стоило девушке взглянуть на руки первой леди клана, как она, с громким визгом, подскочила на ноги и отшатнулась в испуге. Ито тут же проверил, что так устрашило одну из лучших врачевательниц Сейрейтея. Его испещрённые морщинами веки распахнулись так широко, что едва глаза не выпали из черепа. Руки леди Кучики покрывала плотная чёрная сеть, словно нарисованного узора. Это были вены, окрашенные неестественным цветом. «Узор» доходил до самой шеи и уже начал распространяться на грудь, подбираясь к сердцу. — О Ками-сама… — прошептала Хоши, борясь с желанием самой упасть в обморок. — Что это такое? К Бьякуе послали сразу же. Мужчина прибыл в поместье, стоило ему получить донесение. Нацуми к этому времени уже пробила какая-то горячка — она стонала, металась на кровати, обливалась хладным потом, даже плакала и сгорала изнутри. Рядом в кроватке рыдала её «капелька» которую раздражённый и, чего уж таить, перепуганный глава клана приказал «убрать немедленно» и успокоить. Благо, Унохана уже вернулась. В четвёртый отряд Хоши отправилась лично, чтобы передать бывшему капитану в ярчайших подробностях всю эту ужасающую ситуацию. Рецу немедля выдвинулась в поместье, прихватил с собой Исане. Уже вскоре женщина сидела рядом с Нацуми и держала её свободную руку (во вторую мёртвой хваткой вцепился Бьякуя), проводя над почерневшими венами ладонью, поддёрнутую зеленоватым цветом. — О~о~о… — протянула Унохана, аккуратно опуская поражённую конечность коллеги на постель. — Сперва я не хотела верить… Но мои догадки оказались верны. К сожалению… — Что с ней? — спросил Кучики пугающим шёпотом, глядя тяжёлым, каким-то затравленным взглядом на капитана четвёртого отряда. Рецу выглядела очень напряжённой и задумчивой. — Отравление тьмой, — пояснила Унохана. — Она паразитирует в её жилах, поглощая духовную силу и звёздную энергию и обращая в саму себя. — Как это? — Отравление тьмой редкая болезнь, которая присуща только небожителям. А тьма для небожителей так же губительна, как и свет для демонов. И кто-то рядом излучает эту необычную энергию, которую мы с Вами ощутить не можем, и к которой чувствительна леди Кучики в силу своей полунебесной сущности и не способности от этого обезопасить себя. О происхождении Киске и Нацуми от союза небожителя и синигами знали немногие — Бьякуя, которому рассказала обо всём супруга; Унохана, которая не могла не понять истину в силу своей учёности; Куроцучи по той же причине; а так же те долгожители-капитаны, которые «братались» с Кассиопеей при жизни. В их число входили Кьёраку, Укитаке и Хирако. Главнокомандующий, естественно, тоже обо всём знал. Впрочем, ничего страшного эта недотайна собой не представляла, так как подобные союзы и дети от них запрещены не были, да и сам Кассиопея при жизни не скрывал ничего — даже имени не менял. Многие в Готее ведали о том, что он якобы самолично покинул Небеса и спустился в Общество душ. Поразмыслив, Рецу добавила: — Такую напасть могут насылать только демоны — нарочно или в силу неопытности. Но что интересно… Унохана задумчиво и печально взглянула на страдающую в горячке Нацуми. — Судя по этим отметинам, леди Кучики уже довольно продолжительно находится рядом с источником небольшой, но всё же тёмной неконтролируемой энергии. — Как Вы сказали? Неопытность? Небольшой источник? Бьякуя даже замер в кратком ступоре от пробившего его сознание точно стрелою осознания. Мужчина резко поднялся на ноги, нехотя выпуская руку стонущей супруги, и наказал: — Идёмте! Унохана повиновалась, следуя за капитаном шестого отряда. Бьякуя быстро отыскал в доме глав клана Фуджи, которая унесла ребёнка в комнату на нижнем этаже. Женщина вопросительно уставилась на господина, который взглядом, полным неприкрытой злобы, смотрел на девочку в её руках — Чо даже вздрогнула от давящей на сердце и разум реацу Кучики. — Это может быть она? — устрашающе тяжело спросил Бьякуя, указывая Рецу на младенца. Капитан подошла ближе к управляющей поместье и несколько раз провела рукою над ребёнком. Выпрямившись, Унохана сочувствующе посмотрела на мужчину и, спустя пару секунд мыслей о чём-то неизвестном, кивнула в ответ на догадки коллеги. — Сомнений быть не может, — добавила женщина. — Это не демон… Но энергия исходит из неё почему-то. Девочка не контролирует свою силу, но в ней явно есть присутствие той же тьмы, что паразитирует сейчас в теле Эрики-сан. Бьякуя зарычал в голос, вызывая дрожь даже у Рецу. Затем взглянул на Чо и немедленно приказал: — Убрать этого выродка из моего дома сейчас же! — Но, господин… — неуверенно возразила Чо, — госпожа Кучики не одобрит… — Госпожа Кучики умрёт, если Вы не выполните приказ, — за и так взбешённого мужчину ответила Унохана, обрывая Фуджи на середине фразы и пронзительно глядя на неё. — Скорее унесите её в мой отряд и отдайте седьмому офицеру Ямаде Ханатаро. Бьякуя явно хотел изменить приказ на «выкиньте её в ближайшую дыру-ловушку», но леди Чо уже убежала, унося с собой хныкающую малышку. Девочке не нравилось, что в последнее время рядом с ней находится кто угодно, но не светловласая красавица из третьего отряда. — Вы вылечите её? — опасливо, но и чересчур поспешно спросил Бьякуя, желая услышать лишь положительный ответ, но готовясь и к самому ужасному. Унохана задумчиво молчала пару секунд, пытаясь понять, что и как ей делать. — Я приложу все усилия. В принципе, когда источник тьмы окажется далеко от леди Кучики, заражение должно прекратиться. Но последствия уже паразитирующей в её теле тьмы может привести даже… к очень плачевному исходу. Нужно обратиться к Киске Урахаре — он должен знать о таких явлениях больше, чем мы. Бьякуя согласно кивнул и тут же принялся искать духовный телефон супруги, с помощью которого легко бы связался с её двойняшкой. Свой капитан «благополучно» забыл в кабинете в бараках шестого отряда.***
У Киске, конечно же, решение нашлось сразу же. Мужчина принёс какой-то ромбовидный почти прозрачный кристалл, надетый на нитку, и надел его на сестру. Кристалл тут же начал очень медленно краснеть, буквально вытягивая тьму из тела Нацуми. Совсем скоро температура её упала, а сама женщина перестала издавать стоны боли и метаться по постели. Урахара остался до полного выздоровления сестры, поя её попутно каким-то синеватым эликсиром. Леди Кучики шла на поправку целую неделю, весь этот период не приходя в себя. Тьма покинула тело, но оставила напоминание о себе — белёсые отпечатки, похожие на шрамы, на руках. Когда Нацуми приоткрыла глаза, её супруг был рядом — не мог покинуть любимую, пока ей грозила сама смерть. К той девочке Бьякуя начал испытывать самую настоящую ненависть, из-за чего отзывался достаточно резко на вопросы жены, куда делась малышка. Мужчина объяснил блондинке причины такого плохого состояния здоровья и причину заражения тьмой. У Нацуми даже усталое и бледное лицо вытянулось от изумления. А в воспоминаниях всплыл голос они: — Дитя Небес и Ада, кровь небес. Дитя Ада? Но как дитя Ада могло быть простой душой, пусть и со шлейфом тьмы? И причём тут Небеса? От напряжённых мыслей голова леди Кучики болела, точно её набили гвоздями. Она скривилась и свернулась калачиком на постели, пытаясь отогнать вдруг напавшую тошноту. Бьякуя встал, порываясь привести лекаря, но Нацуми попросила его остаться с ней. Мужчина не мог отказать — приказал лишь служанке за дверью привести Хоши, а затем лёг рядом с супругой, аккуратно и нежно обнимая её со спины. Блондинка вцепилась в руку мужа, подкладывая её себе под голову, словно подушку. Скрипя сердцем, Бьякуя чувствовал молчаливые горячие и горючие слёзы любимой, что скатывались по её лицу, стекая следом на его сгиб локтя, который касался как раз щеки леди Кучики.***
Нацуми было велено лекарями оставаться в кровати ещё несколько дней, не покидая ту без веской причины. Оставив супругу в компании её брата, Рукии и Гинрея, Бьякуя направился на территорию четвёртого отряда. Рецу давно звала мужчину — игнорировать просьбы этой женщины больше, чем три дня, было чревато. На входе капитана встретила Исане. Лейтенант провела старшего по званию в палату, которая единственная во всём главном госпитале Сейрейтея была оборудована для младенцев. Здесь, рядом с одним из прозрачных боксов, в котором спала зеленовласая девочка, стояла Унохана, которая в очередной раз водила над ней рукой, что-то проверяя. При виде этого ребёнка лицо Бьякуи стало походить на глыбу льда, а его реацу пропиталось обжигающе холодной злостью. — Надо решить, что делать с ней, — произнесла Унохана вместо приветствия. — Убейте, — категорично приговорил Кучики. Он корил себя в который раз, что разрешил Нацуми приютить «это» у них в доме, да ещё и самой заботиться о ребёнке. Если бы он только настоял… — Вы уверены, что Ваша супруга одобрит такое? — Она чуть не умерла по вине этого монстра. — Это не изменит её отношения к ней, — озвучила Унохана печальную для Бьякуи истину, которую тот понимал, но из-за излишней в данной ситуации эмоциональности отодвигал на задний план, желая как можно сильнее, бескомпромисснее и быстрее обезопасить Нацуми. — И к тому же… В том, что Эрика-чан заразилась, вины девочки нет. Она не контролирует свою силу да и навряд ли знает о ней. — Всё равно отродью Ада не место в Сейрейтей, — всё ещё с прохладной злобой произнёс Кучики. — Уж точно не рядом с Вашей женой, — согласилась Рецу. Бьякуя подошёл к ребёнку, взирая на него ничуть не мягким взглядом сверху-вниз. Маленькое беспомощное существо, которое едва ли не убило Нацуми, само того не зная. Свернуть ей шею ничего не стоит. Даже кидо первого уровня убьёт её раньше, чем Унохана-тайчо недовольно нахмурится. Но всё же… это ведь просто ребёнок, который оказался не в том месте не в то время. Попытавшись выдохнуть злобу, мужчина, скрепя сердце, взял малышку на руки. Девочка как-то шумно втянула воздух, но не проснулась. Бьякуя держал ребёнка не аккуратно, на расстоянии от себя, но крепко — ей ничего не угрожало. — Всё же решили? — произнесла Унохана за спиной. Кучики помолчал, а затем развернулся и пошёл к выходу. — Решил.***
Бьякуя вернулся в поместье за полночь. Отдельный от общего здания, где находились гостевые комнаты (как, допустим, Гинрея, Рукии и старая — Нацуми) и прочие помещения, например для учёбы, господский дом глав клана всё ещё был освещён. На втором этаже под дверью в личные покои супругов Кучики сидела на полу, прислонившись к стене спиной, и дремала Мэй. Бьякуя разбудил девушку и отправил спать в жилище для прислуги, которая располагалась рядом. Нацуми лежала на низкой кровати, на своей правой половине, повёрнутая к выходу на крытый балкончик, где она и супруг обычно пили чай холодными зимними вечерами. Супружеские покои были погружены в полумрак, освещаемые только лампами на прикроватных тумбочках и луной, что любопытно заглядывала в окна. Мужчина зашёл в ту часть, которую визуально отделялась ширмой из полупрозрачной рисовой бумаги. Здесь над двуспальной постелью висела большая круглая картина с изображением лотоса, которую преподнёс в дар супругам Гинрей на первый день рождения внучки Падме. Справа и слева от кровати находились встроенные в стену два шкафа женатой пары, с дверями-сёдзи. Кучики потушил лампу с жены, чтобы та не мешала ей своим светом, обошёл кровать и принялся освобождать себя от уличной одежды, что хранили отпечаток этого нелёгкого дня. Но не успел Бьякуя стянуть с себя косодэ, как услышал слабый женский голос: — Ты убил её? Нацуми не спала. Её тело ослабло из-за болезни и стресса, отчего блондинка прикрыла болящие глаза, но уснуть не могла. Всё лежала безмолвно и ждала возвращения супруга. То ли без него погрузиться в сон сложно, то ли незнание не дают расслабиться. Кучики застыл — первая леди слышала это. Бьякуя долго молчал, но вскоре, наконец, тихо выдохнув, принялся дальше переодеваться. — Ты бы простила, если бы я это сделал? Теперь пришла очередь молчать Нацуми. Она обдумывала ответ на вопрос супруга, полностью отдавая себе отчёт в том, что делала это все дни после того, как вскрылась правда об источнике отравления. Способен ли Бьякуя убить ребёнка, который даже год не прожил в этом мире, женщина не знала, но подозревала, что, если дело касается её жизни, то да — и глазом бы не моргнул. — Не знаю, — честно призналась Нацуми. Кучики устало прикрыл глаза, кивая самому себе. — Вот и я не знаю, — отвечал он, выключив свою лампу, и, забравшись в кровать к супруге, и придвинул ту себе, прижимая спиной к груди. — И проверить не рискнул. Первая леди клана чуть повернула голову, чтобы видеть мужа, вопросительно уставившись на него. Сейчас блондинка была не в состоянии разгадывать тайный смысл слов Бьякуи. И мужчина сам не решился терзать её этим. — Я велел Фуджи отнести её в Рукон в дом детей, который ты основала месяц назад. У Нацуми даже чуть глаза расширились от удивления. Бьякуя не только не выбросил девочку в канаву или хотя бы в другой мир — он позаботился кое-как о её будущем, дав крышу над головой, пропитание и уход в лице воспитательниц. Причём этот приют — приют леди Кучики — был лучшим, едва ли не единственным официальным. Ослабевшими руками Нацуми перевернула себя на постели под пристальным взглядом мужа, а затем уложила голову и ладонь ему на грудь. Сама женщина не любила так спать, точнее засыпать — она делала это долго, тело уставало в одном и том же положении, а поэтому нужно было много ворочаться прежде, чем погрузиться в царство Морфея. Но леди Кучики так же знала, как сильно нравится эта поза для сна её мужу. Он любил обнимать супругу и спать на спине, но из двух этих вещей выбирал первое, когда Нацуми ложилась на бок, от этого «заставляя» принимать то же положение и Бьякую. Глава клана шумно выдохнул — вместе с его высоко вздымающейся грудью поднялась и голова женщины, что слушала его успокаивающееся сердцебиение. Кучики на ощупь нашёл ладошку супруги на своей груди и несильно сжал. — Спасибо… — шепнула блондинка. — Она ведь всего лишь дитя. Невинное дитя… — И чуть не убила тебя, — холодно и малоэмоционально заметил Бьякуя. Но Нацуми знала — он очень зол. Супруги молчали. Мужчина пытался успокоиться, ведь той девочки больше нет рядом с его любимой, которой более ничего не угрожает. А Нацуми боялась как-то обидеть супруга своей привязанностью к этой малышке или просто рассердить его ещё больше разговорами о ней. Первым, как ни странно, заговорил Бьякуя и вполне спокойно. — Знаешь… я ненавидел её уже в тот момент, когда мне сказали, что ты отравилась её непонятной энергией. Что ты умираешь из-за той, кого хотела растить как дочь. И я был готов придушить этого ребёнка, лишь бы ты жила. Я ведь… просто не смогу жить без тебя, понимаешь? Ты мой мир, а это исчадие Ада решило покуситься на тебя. — Понимаю… — тихо отвечала Нацуми. — И я тоже очень люблю тебя и не смогу и дня продержаться в любом из миров, если ты вдруг покинешь меня. Но ведь капель… ведь эта девочка не хотела этого. Не хотела меня отравлять. — Мне всё равно, — безапелляционно заявил Бьякуя, отвернув от супруги голову и устремив бесцельный взгляд сквозь ширму. — Она жива не поэтому. Мне просто слишком дороги твои чувства. Только поэтому я не переломил ей шею, а отдал в приют. Женщина ничего не ответила. Только притянула руку Бьякуи, что сжимала её ладошку, к своему лицу, оставив поцелуй на костяшках супруга. От места соприкосновения губ блондинки и кожи по телу Кучики разлилось умиротворяющее тепло, а сердце сладостно сжалось от радостной мысли, что Нацуми жива и скоро будет здорова (хотя и не полностью, пусть сам капитан шестого отряда об этом не знает). Бьякуя так быстро и резко сгрёб её в более плотные объятия, что вырвал из груди женщины сдавленный писк удивления. Его губы быстро нашли её на ощупь, по уже заученному пути. Поцелуй, полный боли и мольбы почти обжёг блондинку. Нацуми задрожала от мысли, какие же страдания принесла она ему своей идеей «фикс», которая едва ли не привела к ужасному исходу. Из серо-небесных глаз потекли две слезинки, упавшие на щёки мужа. Бьякуя аккуратно стёр пальцами блестящие в лунном свете дорожки с лица супруги, целуя её теперь уж трепетно и нежно, давая ей понять, что не держит обиды и лишь безгранично счастлив. — Я люблю тебя, сердце моё, — прижимаясь к светлым волосам и вдыхая их родной аромат, шепнул Кучики жене, что засыпала на его груди. — Не оставляй меня, прошу…