Часто одной только смелости мало, нужна еще наглость. Станислав Ежи Лец
Наше время... О как счастлива была Падме! Пусть этот дикий, дерзкий, явно самовлюблённый, грубый, немного пугающий, безудержный, хоть и, признаться, очень привлекательный наглец с явным прибабахом на голову (нет, а чего он так вечно скалится, как будто загрызть хочет?) раньше не вызывал у неё доверия, произведя совершенно неизгладимое впечатление в первую встречу, но сейчас… Кучики едва не покраснела от мысли, что готова была наброситься на Джагерджака с объятиями и даже расцеловать его. Но Падме только и стояла молча с отпечатком счастья, что сменило ужасную тяжесть на сердце, сковывающую его вот уже много-много дней. Стояла и смотрела на этого голубовласого арранкара, что вновь улыбался, точно помешанный, сам не сводя взгляда с девушки, а она словно любовалась им. Его реацу, сама звериная энергия души заполнило всё пространство, окутывая Падме точно тёплое одеяло, защищая от смертельно опасного холода Логова. Серрано поначалу не хотел отдавать свою любимую игрушку. Но, только увидев Гриммджоу, который без приглашения заявился к нему в кабинет, вырубив всю охрану, арранкар понял, что придётся согласиться на все его условия. Король Пустоши безумен и опасен, и у него есть армия, и связь с Галлеей. Против двух правителей Уэко-Мундо ему не выстоять, к тому же Джагерджак мог убить Серрано в тот же момент. Но его что-то удерживало, и Диего решил узнать, что и довлеть на Короля Пустоши через это что-то. Оказалось, бывшая Секста эспада просто не хотел рисковать жизнью этой самой синигами. Кучики Падме — вот те два слова, которые он произнёс первыми, прижав лезвие своего занпакто к горлу властителя Логова. И, конечно, Гриммджоу не покупал её. Он просто потребовал у Серрано, чтобы тот отдал ему девушку. Диего пришлось согласиться. Джагерджак осматривал синигами, как великую ценность, что была утрачена и вот, наконец, возвращена. Реацу опустошено, совсем не чувствуется. Падме похудела с их последней встречи, осунулась, но взгляд её на Диего был всё также хладнокровен и чуть надменен. Ничего не выражало страха. Но на Гриммджоу она смотрела с нескрываемой радостью. — Кто нарядил её как шлюху? — спросил Джагерджак у Серрано. Король Пустоши явно был недоволен, что заставило Диего понервничать. Но тот держался молодцом и почти не показывал эмоции. Правда, до Кучики ему было далеко. — Мы всегда представляем товар покупателю в лучшем свете. Гриммджоу одарил властителя Логова пылающим от злобы взглядом и подошёл к синигами, которая, кажется, приободрилась и теперь смотрела с любопытством. На двойном ремне Джагерджака она обнаружила своё занпакто, повязанное рядом с его оружием. Король Пустоши снял с себя белую рубашку, что больше походила на пиджак, и накинул её на плечи Падме, оставаясь в чёрном безрукавном косодэ и брюках. Девушка утонула в одежде арранкара, она скрывало фигуру Кучики до самой середины бёдер. Джагерджак одарил девушку обольстительным взглядом, вызывая у той улыбку. — Дайте ей нормальную одежду, — велел он, и Серрано передал его приказ стоявшему за дверьми Варгасу. Гриммджоу потянулся к шее синигами и начал расстёгивать её ошейник, ключ от которого отдал ему властитель Логова, когда был вынужден ответить согласием на передачу рабыни. Серрано, было, возмутился, но Король Пустоши его прервал: — Не кипишуй. Она не станет шалить. Да, сладкая? — спросил он уже у Падме, подмигнув ей. Девушка усмехнулась и глянула на Диего испепеляющим взором. — Не стану. Замок щёлкнул. Джагерджак стянул ошейник, бросая его на пол. На шее девушки он сразу заметил натёртости, оставленные золотым обручем, края которых пытались скрыть косметикой служанки. Арранкар нахмурился, и, аккуратно запрокинув голову синигами, удерживая её за подбородок, еле ощутимо коснулся ран. Кучики дёрнулась, шикнув. — Товар подпорчен, но в целом в хорошем состоянии, — произнёс Серрано, рискнув прочувствовать на себе ещё один гневный взгляд Джагерджака. Служанки принесли одежду. Штаны, сапоги, тонкая водолазка и двойная рубаха-кимоно, нижняя часть которой была длиннее верхней. Серрано позволил Падме зайти в его комнату, что была сочленена с кабинетом, и одеться там. Когда синигами закрыла за собой дверь, он произнёс: — Девушка у Вас. Теперь Вы покинете моё Логово? Джагерджак насмешливо глянул на сородича. — Теперь да. Но прощаться не стану. — Это угроза? Гриммджоу усмехнулся, подойдя к столу Серрано и взяв с него какую-то золотую фигурку, принявшись вертеть её в руках. — Галлея ищет тебя и твою шайку вот уже десять лет. Ты прекрасно скрывался, этот купол, что поставили над Логовом, выполнил очень искусный знаток барьеров. Я нашёл вас только по следу тех синигами, которых ты рискнул держать в неволе. — Разве Королю Пустоши есть дело до законов шлюхи-королевы? — Скажи ей это в лицо, трусливый глупец, и она лично объяснит тебе, что и к чему обстоит в Уэко-Мундо. А её сынок тебе поможет. Джагерджак хмыкнул, возвращая предмет в руках на место. — Может Айзен мне и не нравился, когда я служил ему, но этот безумец обладает силой немереной. А его отпрыск силушкой в папашу пошёл. Наполовину небожитель, наполовину кровь ужасающе сильного синигами. Смекаешь? Он один сможет стереть ваше Логово с лица Уэко-Мундо, стоит парню узнать, что ты вытворял с его крёстной сестрой. — С кем? — безглазое лицо Серрано перекосилось от изумления. Возникшее на нём выражение повеселило Гриммджоу, он даже рассмеялся, непродолжительно и злорадно. — Кучики Падме. Ты не спросил её фамилию, когда схватил? Кучики Поллукс Эрика Нацуми её мать и крёстная мать принца Айзена Локи. — Я слышал только родовое имя Урахара, — хмурясь, непонимающе произнёс Серрано. — Дамам свойственно влюбляться, выходить замуж и рожать детей под фамилией их отца, — Гриммджоу усмехнулся несильно весело. Падме вышла из кабинета. Она расплела волосы, собрав их в простой хвост, что напоминал её обычную причёску, выпустив пряди чёлки обрамлять осунувшееся лицо, и стёрла влажными салфетками, что отыскала в тумбе у Диего, весь свой макияж. Гриммджоу с довольной ухмылкой осмотрел синигами. — Так гораздо лучше, — одобрил он. — Некоторым девушкам не нужны тонны косметики и развращающие наряды, чтобы выглядеть прекраснее многих дам, правда, Серрано? Король Пустоши глянул на Диего так, что тот согласился сразу же, пребывая в своих раздумьях. Оба арранкара знали — грядёт битва. И оба понимали — Серрано к ней не готов. Гриммджоу приблизился в мгновение ока с помощью сонидо к синигами и с лёгкостью взял её на руки — Кучики с готовностью обвила его шею, преданно заглядывая в глаза. Затем арранкар п к окну и открыл его настежь. Падме глянула в него и убедилась в своей догадке — кабинет Серрано находился над землёй, в отличие от темниц, где держали рабов. Джагерджак бросил властителю Логова на прощание «ещё увидимся» и вместе со своей ношей выпрыгнул в окно, приземляясь за территорией дворца Диего. Оказавшись на твёрдой поверхности в пустыне Уэко-Мундо, Гриммджоу сразу же перешёл на сонидо, унося с собой от этого проклятого места Падме.***
Кохэйри распахнула глаза так резко, что они заболели. С выдохом, она подскочила на постели и принялась осматриваться. Ещё секунду назад перед ней стоял небожитель, а теперь она лежит на футоне, а в её шатровую палатку заглядывает утреннее солнце. «Неужели это был сон?» — Кучики огляделась в поисках своих прислужниц, но не нашла ни одну. Тогда девушка поднялась с кровати, быстро сменила одежду на свежую и вышла на воздух. Ни Цукасы, ни Канаэ не было видно. Кохэйри просканировала лагерь, как могла, но не отыскала их реацу рядом. Тогда девушка начала банально спрашивать — сперва у охранников и ночных, и утренних, затем у всех, кого встречала на пути. Ичика только удивлённо хлопала глазами, Томоэ, стоявший рядом с кузиной, хмурился, не понимая, куда могли деться его непосредственные подчинённые. Тогда юная Кучики решила сходить к капитану Хицугае, от палатки которого чувствовалась остаточная духовная сила Акаге. Сегодня Тоширо выглядел ещё более уставшим, чем обычно. Свою привычку спать в редкое свободное время капитан давно утратил, а сейчас у него этого времени вообще не было. Как оказалось, Хицугая и сам искал младшую дочь Бьякуи. — Леди Кучики, я хотел просить Вас перевести Акаге Канаэ в моё подчинение, — без расшаркиваний начал Тоширо. Кохэйри сперва непонимающе смотрела на капитана, но потом в её сознании поселилась верная догадка. — А Вам так нужна эта рядовая? — с просила она с явным намёком. — Очень, — беспристрастно кивнул Хицугая, зная, что, кажется, блондинка обо всём догадалась если не перед, то после его ответа уж точно. Кучики хмыкнула. — Я-то не против. Забирайте, коли отыщите её. Только прежде мне надо поговорить с этой рядовой. — Что значит «если отыщите»? — Тоширо нахмурился. Сейчас он и сам принялся проверять лагерь, тоже не находя реацу рыжевласой рядовой. Кохэйри сразу поняла, чем занимается беловласый капитан. — Не утруждайтесь. Их тут нет. Я не могу найти ни Акаге, ни Тенрю. Последний раз я видела их ночью, а как проснулась, не обнаружила на их рабочем месте. — Им тут и нечего делать, — услышали Кохэйри и Хицугая неожиданный голос. Оба обернулись, чтобы удостовериться в том, что к ним в действительности обратился Ичимару. Сегодня Гин отчего-то выглядел в разы лучше. На его лице снова сияла эта его то ли змеиная, то ли лисья улыбка. Кажется, он даже выспался и выглядел каким-то весёлым. — Я отпустил этих девушек ещё сегодня на рассвете, — пояснил мужчина. — Они просились пойти в разведку. — Но, крёстный, почему Вы… не спросили?! — возмутилась Кучики. Гин улыбнулся ещё шире в ответ на её забавное недовольство. — У кого? У тебя, зайчонок? Ичимару всегда звал крёстную дочь «зайчонок» за то, что в детстве девушка так сильно любила это животное, что всегда выпрашивала новых и новых зайчиков у родителей. Да и сами Бьякуя и Нацуми заваливали её мягкими игрушками с длинными ушами и пушистым хвостиком. — Или, может, у капитана совершенно другого отряда? — Гин перевёл взгляд прищуренных глаз на Тоширо. — Это мои подчинённые. Не волнуйся, милая, тебе выделят других девушек. Ты приносишь достаточно много хлопот нашему лагерю, необходимость твоей защиты немного мешает. Я бы отправил тебя с Мацумото и Абараи Ичикой обратно в Сейрейтей, но они сами не пойдут, да и высока вероятность, что ты сбежишь из-под их надзора и найдёшь неприятности, прямо как твоя мама. Хицугая более не нуждался в обществе леди Кучики и его крёстного, от этого ушёл по своим делам. Кохэйри и Гин остались наедине. Исполняющий обязанности своего капитана синигами подошёл к девушке и ободряюще её приобнял за плечо. — Сегодня ночью ты ничего странного не видела? — вдруг тихо спросил Ичимару, заглядывая своими бирюзовыми глазами в глаза Кучики. Та вопросительно вскинула на него голову. — П-по~очему Вы спрашиваете, крёстный? — Да вот ощущения у меня, что к тебе сегодня ночью приходил один небезызвестный нашей сумасшедшей семейке небожитель. По немой реакции опешившей девушки Гин понял, что нужно. — Улькиорра — брат нашей Галлеи, матери крёстного сына Нацуми. Кохэйри кивнула. Она, конечно, помнила и Галлею и его сына Локи. Пусть с ними наследники клана Кучики видятся редко, но всё же возможность раза три в полгода выбраться в Уэко-Мундо у них есть. — О его приходе никому не говорим, хорошо? Девушка кивнула и тут же поинтересовалась, почему нужно молчать. Ичимару ответил, что дело синигами — очищать Общество душ, а Улькиорры — выполнять поручение небес, одно из которых было защита носителей крови небес. А уж если Бьякуя узнает, что потенциально его супруга жива, то хлопот потом не оберёшься — слишком уж импульсивен мужчина, когда дело касается Нацуми. Поразмыслив, Гин добавил, что лучше не говорить об этом даже Томоэ — тот сразу расскажет всё отцу. Кохэйри нехотя согласилась.