Переплетая жизненные пути

Она пожала мне руку. Пожала ладонь. Пожала локоть, бицепс, плечо, подбородок. Ее губы коснулись моих. Я ослеп, оглох, онемел. Я был рожден ради этого мгновенья. «Романтический эгоист» Фредерик Бегбедер

      Альба остановилась около красивых резных дверей и, взглянув на Падме с улыбкой, сообщила двум арранкарам, охраняющим вход, о том, кто пришёл. Один из них пошёл с докладом, другой же смерил взглядом юную Кучики, хмыкнув. Похоже, он нашёл девушку весьма красивой.       Ждали Падме и Альба недолго. Совсем скоро охранник вернулся и позволил войти, подметив, что синигами ожидают. Наварро вместе с девушкой не пошла, предоставляя ту самой себе. Кучики поблагодарила её за помощь прошла через двери.       Помещение, в котором оказалась Падме, скорее всего, было чем-то вроде зала совещаний. Здесь стоял большой круглый стол, а сам интерьер скромен, но красив, практичен и не «кричит», как у Серрано. Тот будто пытается всем, чем может, показать, насколько он влиятелен и богат.       Гриммджоу возвращался с балкона, на который можно было попасть из зала. Он разговаривал с каким-то арранкаром: белые волосы, цепь обмотана вокруг правой руки. Джагерджак быстро нашёл взглядом вошедшую девушку, и на его лице расплылась хищная улыбка. Точно такая же, как и в их первую, да и вторую встречу. Падме хмыкнула своим воспоминаниям.       — Привет, сладкая, — Гриммджоу остановился в нескольких шагах от синигами и принялся её осматривать. Он явно остался довольным новым образом Кучики. — Проснулась наконец-то. Тебе идёт быть такой красивой.       — Спасибо, — Падме улыбнулась так мило, что у Короля Пустоши руки зачесались стиснуть её до хруста костей. Но Джагерджак проявил чудеса сдержанности и просто представил синигами своего сородича.       — Сладкая, это Карлос Наварро, мой первый помощник. Карлос — это леди Кучики. Трогать нельзя, смотреть только с разрешения.       — Нужна мне более Ваша спичка, — фыркнул Наварро и, кивнув девушке в знак знакомства (Падме кивнула в ответ), вышел из кабинета. Синигами вполне спокойно реагировала на такое своё описание и не стала возмущаться. Собственная внешность никогда особо её не интересовала, однако сама наследница благородного клана знала, что она красива — сказывается кровь небес да и прекрасные гены отца.       Арранкар и синигами остались наедине. Кучики, провожающая взглядом Карлоса, повернулась к Королю Пустоши. Тот в свою очередь смотрел только на девушку, изучал глазами почти осязаемо, получив момент, когда может это делать вдоволь. Тишина между ними становилась тягучей, её словно можно было потрогать — только руки протяни.       — Как чувствуешь себя? — спросил, наконец, Гриммджоу.       — Спасибо, хорошо. Как ты оказался в Логове?       Арранкар ухмыльнулся, вспоминая несколько лет поисков этого проклятого места. Он опёрся поясницей о край стола, складывая руки на груди, и ответил:       — Мы этого ушлёпка с Галлеей по всему Уэко-Мундо десять лет искали. А когда вдруг граница между мирами померкла и размылась, к нам стали попадать синигами. В конце концов, их духовная сила отмечалась только в одном месте и пропадала. Из этого же места фонило реацу арранкаров. Я решил проверить и оказался прав — Логово находилось именно там. А когда мы с Карлосом разведывали обстановку, я увидел тебя на арене. Если бы ты не психанула и не напала на Серрано, то уже бы давно была здесь. Но когда этот ублюдок тебя схватил, рисковать было нельзя. Он бы прибил тебя.       Падме хмыкнула.       — Волнуешься за меня?       — А то как же, — оскалился арранкар. — Эрика бы мне уши оторвала, если бы с тобой что-нибудь случилось.       Весёлость с лица Кучики сошла, чем она удивила Короля Пустоши. Ему больше нравилось, когда девушка улыбалась.       — Альба мне говорила, что ты был влюблён в мою мать, — наконец произнесла Падме.       Гриммджоу фыркнул, закатив глаза.       — Альба любит сплетни и сказки.       — А мне это сказкой не показалось, — недовольно отозвалась Кучики. — Я ведь помню твою реакцию, когда ты узнал, что Кучики Поллукс Эрика Нацуми моя мама.       — Я просто удивился, что она и твой папаша пустили такое красивое потомство.       Впрочем, ухмылка Джагерджака не убедила Падме. Она продолжала смотреть на него пронзительно в ожидании ответа, если не правдивого, то хотя бы приемлемого. Арранкар чертыхнулся, понимая, — не отстанет.       — Я не был влюблён в Эрику, — повторил мужчина куда более убедительно. — Я её в начале даже ненавидел почти, шею прокусил, когда она без спроса ушла из своей комнаты в Лас Ночес. Но потом моя неприязнь уменьшилась. Ненамного, но терпеть твою занозу-мать можно было. Эрика умирала, она была слаба и нуждалась в защите. И мне вдруг захотелось её защитить. Не знаю почему. Возможно, её дар располагать к себе всех разумных живых существ подействовал и на меня, и в какой-то момент эта девушка стала мне чуть симпатична. Но я знал, что в её мыслях лишь один человек — твой отец. И что только ему удастся подчинить эту строптивицу, которая везде и всегда находила себе приключения на одно место, которым ты пошла в неё, — Джагерджак подмигнул синигами, но та довольно скептически смотрела в ответ, подняв брови. — Когда Кучики пришёл, я оставил Эрику. Ведь больше моя защита ей была не нужна.       Падме молча обдумывала сказанное, пока Гриммджоу следил за её выражением лица. В итоге ему удалось убедить девушку — на лице синигами снова расплылась предательская улыбка.       — Ты защищал мою маму. И уже во второй раз спас меня.       — Ну, я делал это не просто так, — Король Пустоши оттолкнулся от стола и подошёл ближе к синигами, заставляя ту чуть шагнуть назад. На лице арранкара сияла фирменная ухмылка. — Мою цену ты знаешь.       Щёки Падме заалели при воспоминании о прошлой расплате. От этого милого личика у Гриммджоу теперь чесались не только руки. Но он лишь смотрел на то, как девушка молча что-то обдумывает, борясь с желанием накинуться на неё, сорвать подаренный наряд и нагнуть прямо над этим столом совещаний.       Когда Джагерджак уже хотел сказать, что пошутил, Кучики вдруг подняла глаза.       — Только не кусайся больше… — неожиданно позволила синигами.       Падме не видела, как вертикальные зрачки мужчины вдруг резко расширились. Через мгновение юная леди почувствовала, что её сгребли в охапку и вжали спиной в стену, прикрывая затылок, чтобы она не ударилась. Такая скорость Кучики только снилась — даже картина мира на миг поплыла перед глазами. Девушка почти испуганно глянула на арранкара, натыкаясь на безумное пламя, что горело в его голубых глазах. И она тонула в их океане без дна и границ, совершенно не стыдясь и не жалея.       От Гриммджоу веяло опасностью и безумием, но это слегка, лишь слегка пугало Падме. Даже не пугало, а, может, заставляло иногда беспокоиться. При взгляде на эту его улыбку-оскал вместо страха в девушке вдруг начало распаляться желание, которое она никогда раньше не чувствовала ни к одному мужчине среди своего окружения, хотя сама могла очаровать любого. Уж Короля Пустоши точно.       — Ничего не могу обещать, — отвечая на просьбу, прошептал Гриммджоу прямо в губы синигами, после чего впился в них, словно в самое желанное лакомство.       Его руки крепко стискивали талию Падме, едва сдерживая собственную ужасающую силу. Кучики понимала, знала, что арранкар перед ней мог с лёгкостью одолеть любого своего сородича и многих из Готея-13. Возможно, даже нескольких капитанов, не считая, может, таких монстров, как Кенпачи. Спустя пять десятков лет Джагерджак только преумножил свою мощь и даже обрёл второй ресуррексион, подобно Улькиорре.       А её — Падме — Король Пустоши мог переломить точно тростинку. Но она не боялась. Была уверена, что Гриммджоу не причинит ей вреда. Кучики ощущала себя хрустальной статуэткой в руках дракона. Пантеры.       Она только подставлялась под грубые, жалящие поцелуи, вызывающие в этот раз дрожь. Острые клыки чуть задевают нежную кожу губ, но Гриммджоу старается, правда старается сдерживать свои порывы искусать девушку, оставить на ней свои метки зубами. Руки Падме гладят крепкую мужскую грудь, скользя по стальным мышцам. Джагерджак хватает девушку за челюсть, не больно, но крепко, подставляя лицо синигами себе так, как только захочет. Теперь Кучики для удобства пришлось положить ладони на плечи арранкара, оглаживая его бицепсы, но арранкар тут же стиснул свободной рукой её запястье и пригвоздил к стене над головой.       Дерзкий, импульсивный, голодный и ненасытный, Гриммджоу терзал губы Падме, скользя языком внутри, изучая, вылизывая, выпивая её будоражащие, умопомрачительные стоны. Мужчина рычит, вибрируя горлом, полный удовольствия. Кучики нерешительно и неумело отвечает, звучно причмокивая губами, плавится, тает и трепещет. Голова синигами запрокинута, бёдра Джагерджака не дают пошевелиться, вжимая в стенку, и девушка чувствует животом его недвусмысленное и неприкрытое желание. От этого осознания дрожь Кучики лишь увеличивается, ноги подкашиваются, но её держат крепко, не давая упасть.       Хватка Гриммджоу вдруг стала сильнее, тиски почти причиняли боль, и вот спустя пять секунд этих ощущений он отпрыгнул едва ли не в другой конец зала, как ошпаренный, задевая один из стульев. Неприятный скрежещущий звук металла по мрамору огласил комнату. Падме непонимающе смотрела на арранкара. Он стоит спиной, тяжело дышит и рычит, судорожно держась за край стола. От напряжения его пальцы даже побелели.       — Бля~ять… — болезненно давит он, стараясь выровнять дыхание.       — Что с тобой? — взволнованно спрашивает Кучики, шагая вперёд и тут же замирая, слыша в ответ ещё более угрожающий рык.       — Лучше помолчи, — угрожающе требует Джагерджак и достаёт что-то из кармана. Падме успевает заметить, что это какой-то бутылёк с таблетками. Гриммджоу глотает сразу два лиловых кружочка и снова сквернословит. — Какого… принимал же с утра…       — Что это? — Падме забывает про настоятельную просьбу молчать — её интерес и волнение за арранкара выше. Король Пустоши не отвечает, лишь дышит через рот, боясь уловить сладкий аромат каких-то фруктов, что источала синигами.       Прошло, по меньшей мере, минут пять. Кучики боялась лишний раз выдохнуть, Гриммджоу же не шевелился, и девушка могла видеть только его напряжённую спину. Наконец, мужчина шумно выдохнул, словно проверяя свои ощущения и, оставшись более-менее удовлетворённым, повернулся к синигами.       — Подавитель, — ответил-таки он на вопрос. — У некоторых арранкаров, таких как я, от животной природы остались сильные инстинкты, и бороться с ними не всегда возможно. Для тех, кто служит мне, наш Пако изготовил такие подавители. Нечто похожее когда-то давал нам Гранц из бывшей эспады ублюдочного Айзена. Убойная штука. Правда, с недавнего времени на меня почти не действует.       — Подавитель… инстинктов? — Падме непонимающе повторила. — Зачем?       — Чтобы такие, как я, не набрасывались на каждую особь женского пола с мало-мальски удовлетворительным телом, — Гриммджоу невесело хмыкнул. — Тело диктует нам, что делать, а разум отказывается исполнять его желания.       — Значит то, что сейчас было… Ты не хотел?       Падме спрашивала опасливо, будто боясь узнать ответ. Но не задать вопрос не могла. Джагерджак хищно ухмыльнулся, пронзительно смотря на раскрасневшуюся девушку.       — Если бы не хотел, то выпил бы всё, что есть в пачке, ещё в момент, когда мне доложили, что ты пришла. А вот ты бы вряд ли хотела, чтобы отымел тебя прямо у этой стены, как течную сучку.       Кучики вздрогнула и тут же прикрыла щёки ладошками, которые по цвету сейчас могло соревноваться даже с помидором. Она едва успела прикусить язык, чтобы не ляпнуть, что да, хотела бы, и вообще впервые так сильно потеряла голову, что забыла обо всём на свете. Но Король Пустоши и так всё понял, от чего его улыбка стала шире.       — Правда? И не жалела бы? Может, мне не надо было глотать эту гадость?       — Ну прекрати! — взмолилась Кучики. — Ты хочешь, чтобы я тут вообще сгорела от стыда?       — Чего стыдиться то? — снова та хищная ухмылка. Гриммджоу подался чуть вперёд в сторону синигами. — Лично я тебя хочу ещё с первой встречи. Если бы не свора ваших клоунов в чёрном, которые бы ломанулись искать благородную леди, я бы украл тебя ещё тогда.       — О Ками-сама… — тихо выдохнула девушка. Гриммджоу был так свободен в своих выражениях, что от его слов дрожали и ноги от желания, которое Падме не уняла подобно арранкару, и сердце от стыда. — Что дальше?       — Что дальше? Я тебя выкупил у Серрано, стало быть, теперь ты моя. Можешь называть меня хозяин.       Кучики обожгла взглядом нагло скалящегося и, видно, озабоченного арранкара. Тот лишь рассмеялся.       — Шучу. Или не шучу, — он подмигнул всё ещё недовольной синигами. — Могу отвести тебя к Галлее. Она договориться с Обществом душ, и тебе из Лас Ночес откроют гарганту прямо в Сейрейтей.       — Нет. Не надо, — слишком резко и поспешно ответила Падме. Гриммджоу даже удивился.       — Нет?       — Я не хочу домой. Пока.       — Пока? — игривая ухмылка арранкара стала шире, на что Кучики едва не закатила глаза в очередной раз за несколько минут.       Отец бы не одобрил…       — Я хочу убить Серрано, — заявила Падме. — Отомстить за Момо. И найти Исбэль. Это арранкарша, которую он продал кому-то из местных толстосумов или чем вы там расплачиваетесь.       — Можешь не волноваться, эту твою Исбэль мы найдём, — заверил девушку Гриммджоу. — Да и дни Серрано сочтены. Пусть хоть всех своих шавок сгонит в Логово, мы сильнее даже без союза с Галлеей. Но пока ты спала, я связался с ней — королева пришлёт нам несколько эспад с их фрассьонами.       Кучики нахмурилась и произнесла почти кровожадно:       — Я хочу лично увидеть его смерть.       — Что ж, твоё право. Увидишь, — согласился арранкар, пожав плечами, словно девушка просила нечто такое же простое, как камень, валяющийся у дороги. — Ты моя гостья, можешь оставаться в Лас Либре сколько захочешь. Но на бой тебя я не выпущу, и не проси.       — Посмотрим, — фыркнула Кучики, складывая руки на груди. Гриммджоу в ответ только усмехнулся.