3 августа. 2018 год. Ровно 13 лет со дня спасения Доракена.
В утро этого дня Такемичи один. Ещё часов в 5, на рассвете, парень уехал далеко за город, чтобы побыть одному. Его местом прибытия оказался старый заброшенный дом, в котором он когда-то, в далёком 2006 году, собирался с тогда ещё необразовавшейся верхушкой Бонтена. Здесь же, в том же 2006 году, был убит Муто — тогда это было только второе убийство в жизни Ханагаки. Сейчас же он даже и не помнит того большого количества людей, которые погибли от его рук. — Как же тяжело. Брюнет садится на край крыши и закуривает сигарету. Голова откинута, а глаза устранены куда-то в небо, что было полностью покрыто тучами. Ни одного, даже совсем маленького, яркого промежутка. Прямо как и надежды на светлое будущее в душе Такемичи. Парень совсем теряется в своих мыслях: в подсознании все забито Свастонами, которым он месяц назад чуть ли не попался в руки. А ещё мозг постоянно воспроизводит картинки воспоминаний. Самых старых, самых новых, весёлых и тех, что пробивают на слёзы. Их очень много, но все они связаны одним — Свастоны. — Сука! Ханагаки срывается с места и начинает все раскидываить: старая раскладушка, на которой он когда-то отдыхал, давно уже сломанный стул, какие-то камни, палки — абсолютно всё, что попадается под руки парня летит куда-то далеко за границы крыши. Такемичи останавливается лишь тогда, когда понимает, что совсем ничего не осталось и он в полном одиночестве. Брюнет падает на колени и хватается за грудь — парня накрывает паническая атака. Грудную клетку сжимает так, что Мичи всем телом заваливается на бетон и сворачивается в позу эмбриона. Дышать становится всё тяжелее, а тревожность внутри подскакивает до такой степени, что Ханагаки трясёт. Ком в горле уже не просто вызывает тошноту — Такемичи рвёт. Брюнету становится на столько плохо, что единственная его мысль — «смерть — это выход». И он действительно тянется за пистолетом, что лежит в кабуре, но не успевает — сознание теряется где-то на просторах темноты намного быстрее, и Такемичи вырубается. На холодном бетоне, под дождём, в одной лишь тонкой мастерке, рядом со собственной рвотой. Он находится в отключке долго и просыпается лишь тогда, когда его начинают тыкать клювом голодные птицы, в надежде урвать хоть что-то съестное. Даже если это труп. Ханагаки поднимается на ноги, а после на ватных ногах спускается к машине и заваливается около неё на землю, закуривая очередную сигарету. Голова снова откинута назад, а небо уже не такое пасмурное. Такемичи тошно. Ему противно от самого себя и хочется сдохнуть. Единственное, на что хватает сил — сесть в машину и снова уснуть.***
— Да где же он? — Какучо мечется по кухне и никак не может найти себе места. — Да успокойся ты, гуляет себе спокойно где-нибудь. Может до Наото опять уехал, — Канджи спокойно пьёт свой кофе, не беспокоясь за своего главу, потому что точно знает, что уж кто, а он сможет за себя постоять. — Его нет у Наото, я звонил уже, — Хитто наконец-то останавливается, но лишь на пару минут: после он снова срывается с места, но в этот раз уже направлясь в комнату общего сбора, где сейчас находятся Хайтани и Курокава, — Глава пропал, — именно с такими словами парень врывается в комнату. — Да гуляет где-нибудь. Он в последнее время любит один побыть, — Ран отмахивается и возвращается к чистке своей телескопки. — Он уехал сегодня в 5 утра. Время уже 7 вечера. На улице хуй пойми какая погода, а ещё он не выпил сегодняшнюю дозу. Лишь после того, как парни услышали о том, что Такемичи не выпил ряд таблеток, прописанных ему психиатром, они соскакивют с места и уносятся на поиски. Первыми Ханагаки находят братья. Риндо оказался единственным смышленым из всех и смог догадаться куда мог поехать его Босс. Ран же просто гнал машину. Гнал так, как никогда в своей жизни. Хайтани застают Такемичи спящего в машине. Он уже высох от дождя, под которым спал утром, но грязь, что он собрал на себя с крыши, всё ещё осталась на нём, засохнув и прилипнув к волосам, одежде и лицу. — Мичи, — Риндо аккуратно трясёт парня за плечо, — Мичи, очнись. — М~мг~гх, — брюнет отмахивается рукой и отворачивает голову. Нет, он вовсе не спит, не находится в бессознательном состоянии — Ханагаки просто хочет, чтобы от него отстали. — Мичи, нужно уехать домой. Давай мы тебя аккуратно в другую машину пересадим, ладно? — Ран поглаживает парня по плечу и пытается не сорваться, чтобы самому его не вытащить из этой чёртовой машины на руках. — Уебите, а. Просто свалите, — Ханагаки всё-таки встаёт и выходит из машины, — Я просто блять хочу побыть один. Хули вы до меня доебались то все, а? Пристаёте с этими вашими вечными вопросами «а всё ли в порядке?», следите чуть ли не за каждым моим шагом, все эти ваши таблетки. Такое чувство, будто вы все меня за психа за какого-то держите! Такемичи срывается. Из него выплескивается всё, что накопилось за долгое время. Парень говорит много. Ругается, кричит, местами даже плачет. Пару раз, в порыве гнева и обессиленности, бьёт по машине кулаком, попадая в стекло на двери, от чего то ломается и пару осколков впиваются в кожу на его руках. Однако, Ханагаки не чувствует боли — он всё ещё находится в состоянии аффекта. Сами Хайтани же стоят молча и просто слушают всё то дерьмо, что выливается из Такемичи. Им не противно видеть его таким. Может быть, самую малость обидно, но никак не противно. Обидно за то, что раньше не замечали того, как парню хреново. Обидно даже за то, что тот сразу всё не рассказал. А ещё тошно от самих себя — им по 30 лет, уже взрослые мужики, а ведут себя как подростковые парнишки. Такемичи успокаивается лишь около часа спустя. Он молча садится на землю, упираясь спиной в колесо машины и закуривая сигарету. Он наконец начинает ощущать боль в руках от впитых в кожу осколков стекла, а ещё сдавливание в районе грудной клетки. Никотин пробирается глубоко внутрь, как и нарастающий страх. В горле встаёт ком и Ханагаки снова рвёт. Курить парень всё равно не прекращает, а лишь делает затяжки еще больше остальных. Братья садятся рядом и точно так же закуривают. Вообще Ран и Риндо курят редко — почти никогда. Но тут хочется. Сидят эти трое долго. Почти до самой ночи. А после уезжают домой, где Ханагаки принимает душ и позволяет себе расслабиться в полной мере, оказавшись в собственной кровати. Хайтани в эту ночь остаются с ним, боясь оставить одного.***
Тем же днём у Наото.
— Слушай, просто скажи где он и мы отстанем, — Баджи не выдерживает и бьёт кулаком по столу. — Вы уже месяц меня достаёте одним и тем же вопросом. И я вам отвечал, отвечаю и буду отвечать так же, как и обычно: Ханагаки за границей. И я в душе не чаю, где именно, — Тачибана младший смотрит на парней исподлобья и с грохотом ставит кружку на стол, — Перестаньте уже ходить сюда. — Не~ет, — тянет Майки, — Поверь мне, мы не перестанем сюда ходить и докучать тебя до тех пор, пока ты не скажешь нам где Такемучи. — Он уже давно не Такемучи. Он — Такемичи Ханагаки, и вам действительно лучше не знать кто он теперь и где. Прошу вас удалиться из моей квартиры, иначе мне придётся запереть вас в обезьяннике на пару-тройку суток. — Хорошо, — Баджи встаёт со своего места следом за Майки и Доракеном, — Но завтра мы снова придём. И будем приходить снова и снова, пока ты все нам не расскажешь. Бывшая шайка Тосвы уходит, оставляя Наото наедине со своими мыслями. Тачибана был бы рад рассказать парням где Такимичи, но не мог — он пообщал другу, что сохранит его секрет. Да и вот так вот предать он его не мог. Наото был безумно благодарен Ханагаки за то, что тот снова и снова жертвовал собой, чтобы спасти его сестру и своих друзей. Парень восхищался им — быть настолько сильным и преданным своей цели мог не каждый. А ещё Тачибана точно знал, что Такемичи было бы куда лучше рядом со Свастонами, нежели в роли главы преступной организации, но он понимал, что Ханагаки другого выхода не видел, да и не найдёт уже. Наото метался между Тосвой, которой хотелось всё рассказать, чтобы они нашли и забрали Такемичи, и между самим, собственно, Ханагаки, который явно чувствовал себя в своей тарелке. Тачибана просто продолжал и будет продолжать молчать и поддерживать друга, который запутался на своём жизненном пути.