Happier than ever

'Cause I, I'm in love With my future Can't wait to meet her

Я вышла за территорию школы, когда время на часах близилось к половине четвёртого. По привычке показав фак зданию, сложенному из коричневого кирпича, куда мне предстояло вернуться завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, я неторопливо дошла до остановки. Автобус всегда прибывал в одно и то же время — без двадцати четыре. Рядом со мной стояли ещё несколько пассажиров: мама с маленькой девочкой лет пяти, любопытно глазеющий на собаку через дорогу, старушка и двое мужчин. Я села на лавочку и, глубоко вздохнув, снова потянулась за сигаретой. Ладно, я держалась почти весь учебный день. Затянувшись, я выпустила изо рта дым, завороженно смотря, как он рассеивается. — А можно не курить рядом с детьми, — недовольно произнесла девушка, уводя своего ребёнка чуть подальше. — Вот именно. Что за поколение пошло? Ещё молоко на губах не высохло, а уже курят, — проворчала старушка, охая и кряхтя. — Мне семнадцать, — небрежно бросила я, окинула их всех непробиваемым взглядом, но на несколько метров отошла. Не хотелось конфликтов. А то, что меня всё ещё путали с малолеткой, очень раздражало. Наверное, дело было в моей тощей фигуре и немного детских чертах лица. Хотя дети не могут выглядеть настолько заебавшимися. В автобусе я заняла одиночное место в конце салона. Ехать мне предстояло долго, так что я воткнула в уши наушники и закрыла глаза. На обратной стороне век плясали разноцветные пятна. Мыслей в голове было много, но все они ускользали от меня. Я задремала. По ощущениям всего через пару секунд кто-то стал трясти меня за плечо. Я нехотя разлепила глаза и недовольно уставилась на человека, посмевшего потревожить мой сон. Но когда зрение сфокусировалось, я мысленно сматерилась. Передо мной стоял контролёр со значком на груди и специальной машинкой в руках. — Девушка, можно увидеть ваш проездной? — А, да, сейчас, — сказала я, демонстративно роясь в шопере и удивляясь пропаже билета. Прямо-таки актриса без Оскара. Краем глаза, я видела, что автобус почти подъехал к остановке, так что мне нужно было потянуть время ещё хотя бы минуту. Контролёр терпеливо ждал, а затем развернулся к другому сидению, дабы ускорить свою работу. В этот момент двери открылись, и я со всех ног бросилась прочь. — А ну стоять, — услышала я крик. Но разве я дура останавливаться и добровольно платить штраф, лишних денег на который у меня не было? К тому же это был не единственный мой побег и нарушение закона. Я остановилась около какого-то обшарпанного здания, тяжело дыша. Бегала я довольно быстро, но давалось мне это тяжело. Район, в который меня занесло, я знала очень плохо. Выглядел он немного жутко, вокруг было много бездомных и обдолбанных. Я предпочитала в такие места не соваться. Расстаться с жизнью из-за какого-нибудь наркомана перспектива не слишком радужная. Я посильнее надвинула на голову капюшон и пошла по тротуару, осторожно осматриваясь. Грязные дети, гоняющие мяч на баскетбольной площадке, плач, громкие разговоры, мата в которых было больше, чем обычных слов. В воздухе отчётливо чувствовался запах травки. Моя жизнь не слишком далеко ушла от жизни людей из подобных мест. Я сама жила в неблагополучном районе, отличавшимся разве что частными домами. А так всё тоже самое. Бездомные, пьяницы и перестрелки, случавшиеся иногда. Я никогда не понимала, почему жизнь так несправедлива. Почему кому-то повезло родиться в богатой семье и жить припеваючи, а кому-то не иметь ни гроша в кармане и в прямом смысле выживать? Почему кого-то природа наделила красотой и талантами, а кого-то сделала жалким ничтожеством? Эти мысли удручали. Я не хотела погружаться в пучину отчаяния, поэтому встряхнула головой и чуть ускорилась. Мне нельзя было опаздывать. До нужного мне места я доехала без происшествий. У меня даже остались свободные полчаса. Мой живот громко урчал, напоминая о том, что крайним приёмом пищи был школьный ланч. В первой попавшейся палатке я купила себе такос за два с копейками бакса, надеясь, что не отравлюсь, как это уже случалось со мной однажды. Я расположилась на лестнице многоэтажного дома, любуясь закатом и жуя заветную пищу. Закаты в Лос-Анджелесе всегда были чем-то невероятным и каждый раз я смотрела на них, как в первый. Сделав снимок на свой старенький восьмой айфон, работающий на честном слове, я спустилась вниз, перешла дорогу и вошла в небольшое кафе на углу. Это было моим местом работы вот уже полгода. Я считаю, что мне вообще крупно повезло. Владелец кафе — мистер Браун — проникся моей жизненной ситуацией и дал возможность несколько дней в неделю выходить официанткой в вечерние смены, зарабатывая неплохие для подростка деньги, даже контракт заключил. И самое главное, меня здесь не пытались обмануть, оставить без честно заработанных долларов, что раньше случалось со мной довольно часто. — Привет, Джонс, — махнул рукой Кевин, когда я проходила мимо бара. Он работал здесь с момента открытия кафе. А это без малого шесть лет. — Привет. Тут был не плохой коллектив. Меня в серьёз особо не воспринимали, ибо все сотрудники были значительно старше, но тем не менее ко мне было нормальное отношение. Так что меня всё устраивало. Я переоделась в форму, собрала волосы в высокий хвост и вышла в зал. Работы всегда было достаточно. А в вечернее время вообще случался аншлаг, так что приходилось крутиться как белка в колесе. Но мне было не привыкать, я работала с двенадцати лет. Не обращая внимание на усталость, я доброжелательно обслуживала клиентов и держала лёгкую улыбку на лице. Это было сложнее всего для меня. Быть такой добренькой лапочкой. Потому что нередко клиенты вели себя просто отвратительно. Особенно ближе к ночи. Под действием алкоголя озабоченные распускали руки, говорили всякую пошлятину. Их совершенно не волновал мой возраст и мои просьбы прекратить. Это было мерзко. Однажды мне помог Кевин. Если бы он тогда не вмешался в конфликт, не думаю, что эта история получила хороший конец. Но были и другие клиенты. Воспитанные и понимающие. Они всегда оставляли хорошие чаевые. За них я и держалась. Я закончила около одиннадцати. Обычно я старалась заканчивать раньше, но в этот раз что-то увлеклась. Зато заработала неплохую сумму. Часть из неё я собиралась потратить на нормальную еду, часть на покупку новых штанов, а третью отложить в тайник. Прежде чем уйти, я присела за барную стойку, где Кевин делал коктейли для двух дам слева от меня. — Чего тебе? — спросил он, заметив меня. — Не нальёшь чего-нибудь? –завершить этот непростой день мне хотелось вкусным алкогольным напитком. — Напомни сколько тебе лет. — Не нуди. — Я не хочу потерять работу из-за малолетки, решивший напиться. — Ты же знаешь, что мистер Браун не уволит тебя за один коктейль. Кевин ничего не ответил, продолжая своё занятие. Я закатила глаза. Мой возраст меня раздражал. Я уже думала уйти, раздосадованная, как передо мной поставили бокал. Я хмыкнула и ту же отпила немного. Этот бармен определённо знал своё дело. — Что здесь? — спросила я. — Не бойся, не отравлю. — Ха-ха. Охотно верю. Когда бокал опустел, я потянулась и уже чуть более довольная встала. — Спасибо, Кевин, я всегда знала, что ты лапочка. Тот улыбнулся уголком губ. — Иди уже отсюда. Когда я вышла на улицу в нос ударил запах свежести. Заметно похолодало. Свитер и тёплая кофта не спасали. Я засунула руки в карманы и направилась к остановке в надежде успеть на последний рейс. Мне встретилось всего несколько человек. Этот район считался спокойным, здесь почти не было ночных клубов с громкой музыкой, долбящей всю ночь на пролёт. Автобус подошёл как раз вовремя. Кроме меня в салоне ехали муж с женой, судя по их обручальным кольцам. Я смотрела в окно, где отражался мой силуэт. Мимо проносились машины, неоновые вывески, фонари. Гудение мотора заменяло музыку и странным образом успокаивало. Я вышла на своей остановке. Первые несколько секунд мне было тепло, но потом зубы снова начали стучать, а руки сделались холодными. Я быстро пересекла несколько улиц и оказалась перед небольшим двухэтажным домом, где жила уже пятнадцатый год. Свет нигде не горел, что было мне на руку. Я осторожно открыла дверь и на носочках прошла по коридору мимо кухни-гостиной и ванной комнаты. Лестницу я боялась больше всего. Она жутко скрипела, а скрип мог разбудить тётю или дядю. Хотя второго разбудить не мог даже пушечный выстрел, какая лестница. В четыре шага я оказалась на втором этаже и сразу же нырнула в свою комнату, закрывая дверь на замок, сделанный мною несколько лет назад. Только после этого я облегчённо выдохнула и включила свет. В комнате ничего не поменялось. Заправленная наспех кровать, обшарпанный шкаф, письменный стол, заваленный какими-то листами и мусором, старое зеркало. Я упала на кровать в позе звезды и уставилась на потолок. Я знала каждую его трещинку. Тело наконец расслабилось после долгого дня, это ощущение было по истине прекрасным. — Боги, — пробормотала я, смотря вверх, не моргая. Мною был прожит ещё один день. Каждый раз я удивлялась, как двадцать четыре часа могут тянуться так долго. Мне чертовски хотелось пролежать вот так всю жизнь. Минут через десять в всё-таки смогла поднять свою пятую точку и переодеться в большую майку с принтом в виде граффити и шорты. Основной свет я выключила, заменив его разноцветными лампочками, развешенными по всему периметру. Их я купила на распродаже в каком-то дешёвом магазине. Думала, перестанут работать через пару дней, а они держались уже несколько месяцев. Мне снова очень захотелось есть. Благо на столе остались несколько булочек, которые я купила вчера, и сок. Пока я жевала, взгляд мой блуждал по комнате и в какой-то момент зацепился за фотографию в рамке, стоявшей на верхней полке стеллажа. Я подошла поближе. Будто бы не знала, кто там запечатлен. Моя единственная фотография с семьёй. По крайней мере единственная, которая была у меня на руках. Здесь мне всего два. Я одета в милое розовое платьице и белую шапочку. Родители держат меня на руках, счастливые, влюблённые. Я конечно же не помнила этот момент, как и не помнила родителей. Автокатастрофа унесла их жизни, когда мне было всего три. А я попала в семью к дяде и тёте, с которыми прожила всю жизнь. Иногда мне казалось, что лучше бы я попала в интернат, а оттуда к каким-нибудь другим людям, лишь бы не в семью Беннет. Мой дядя — пьяница и наркоман, тётя не лучше. Всё, что я запомнила из детства — шумные вечеринки, запах сигарет и драки. Их не раз обворовывали, не раз в дом приходили коллекторы и требовали вернуть долги. Я всегда удивлялась, как в этом безобразии я осталась целой и невредимой. Моя жизнь их ничуть не волновала, они называли её не их зоной ответственности. В детстве мне было жутко обидно. Я хотела, как у других детей, чтобы меня встречали с дошкольной подготовки, чтобы обнимали и целовали, чтобы помогали справляться с трудностями. Вместо этого полное игнорирование или крики, если я попадалась на глаза. Я росла самостоятельной и одинокой с целым списком проблем, с которыми справлялась самостоятельно. Это было неправильно и жестоко. Но такова судьба. В подростковом возрасте стало в какой-то степени проще. Больше я с ними не контактировала, разве что в редких случаях. Уходила рано утром, приезжала поздно вечером. Обеспечивала себя полностью сама. В детстве я воровала у них деньги, больше до такого уровня не опускалась. Хотя семейство Беннет явно заслужило. Я снова легла в кровать. Время перевалило за полночь. Ответив на несколько сообщений от Питера и пролистав ленту новостей, я отложила телефон на тумбочку и пару минут тупо пялилась на мигающие лампочки. Сна не было ни в одном глазу. Я посильнее закуталась в одеяло и тяжело вздохнула. Тело требовало отдыха, однако голова всё ещё работала, назойливые мысли гудели словно рой пчёл. Я ворочалась минут десять, не в состоянии найти удобную позу. — Да чтоб тебя, — шёпотом произнесла я и снова взяла в руки телефон. Мне надо было отвлечься. И у меня быстро появилась идея как. Я вспомнила про новую преподавательницу музыки и решила прогуглить её. Она казалась мне смутно знакомой. Я вбила в строку поиска «Билли Айлиш» и первой же ссылкой выскочила её страница в инстаграм. На профиль было подписано больше пятидесяти тысяч человек. Мои брови взметнулись вверх. Неплохо для учителя. Фотографий было много: селфи, портреты с каких-то выступлений, совместные фотографии с друзьями. Моё внимание привлекли волосы, которые раньше были чёрно-зелёными. Вот тут-то я и поняла, почему Билли казалась мне знакомой. Больше года назад я чисто случайно попала на отрытый фестиваль молодых музыкантов, где выступала девушка в огромной бесформенной одежде и волосами неонового цвета. Это точно была Айлиш. Затем я послушала её песни. И они были… цепляющими, мелодичными и очень красивыми. «Да она должна быть популярна на весь мир» пронеслось у меня в голове. Этот волшебный голос вкупе с необычной музыкой и глубоким текстом вызвал у меня восторг. Я добавила в плейлист все двенадцать песен и подумала о том, что мне хотелось бы узнать Билли получше, хотелось бы посетить её уроки. Что-то в ней зацепило меня. Может та доброта, с которой она ко мне отнеслась? Может музыкальные таланты? Я понятия не имела и разбираться совсем не хотела. По крайней мере сейчас.