Happier than ever

Help, I lost myself again But I remember you Don't come back, it won't end well But I wish you'd tell me to

Кабинет музыки никак не изменился с прошлой недели. Всё те же музыкальные инструменты, парты с неудобными стульями и творческий беспорядок на учительском столе. Я по привычке проследовала на последнюю парту. — Мишель, я не кусаюсь. Садись ближе, — Билли смерила меня насмешливым взглядом. Да уж, я как-то не учла, что в кабинете нас всего двое и сидеть в жопе мира как минимум тупо. Неловко переступив с ноги на ногу, я переложила свои вещи на первую парту. Это место в учебное время обычно занимали зубрилы и подлизы. — Так, смотри, — Билли положила на стол стопку листов, — это работы ребят из средней школы. Тебе просто нужно ставить плюсики и минусики в зависимости от правильности выполнения задания. Ответы вот. А я пока займусь документами. Минут двадцать мы провели в тишине, нарушаемой лишь шелестом бумаги. Проверять работы других детей оказалось весьма занятным делом. Помнится, в далёком детстве, когда я только начала учиться в школе, мне всегда хотелось почувствовать себя в роли учителя: выводить красным маркером хорошие и плохие оценки, объяснять что-то. Мне казалось это увлекательным. Когда я выросла, моё мнение конечно претерпело изменения. Учителей я стала в большинстве своём не любить, а профессию эту считать пусть и важной, но жутко неблагодарной. — А что ты планируешь делать после школы? — первой нарушила тишину Билли. — Пока не знаю. Скорее всего возьму gap year, -ответила я, продолжая ставить плюсики некой Мэри Смит. — Хочешь отдохнуть? — Не, хочу подзаработать денег, а там поступить в какой-нибудь колледж. — Оу, это похвально, — Айлиш улыбнулась, — а на какой факультет? Я почесала голову. — Что-нибудь связанное с журналистикой наверное. На самом деле я планировала поступать туда, куда меня возьмут. А на данный момент ситуация складывалась таким образом, что с моим средним баллом меня не взяли бы даже в самый захудалый колледж на самую бесполезную специальность. Я вспомнила о Питере. Он отправил заявку в МТИ — один из самых престижных университетов в мире и ждал ответа, переживал. Я ничуть не сомневалась, что он поступит. Умный, способный парень, победитель многочисленных олимпиад, стажёр крупной компании; а он, дурачок, часами затирал мне, что его не возьмут, что он недостаточно хорош. — Какой твой любимый предмет? — снова задала вопрос Билли. Я понимала её интерес. Она ведь практически ничего обо мне не знала. Я помолчала несколько секунд, а потом с серьёзным лицом выдала: — Твой. — Я польщена, — Айлиш положила руку на сердце. — На самом деле у тебя реально самые нормальные уроки. Ты интересно рассказываешь, общаешься с нами на равных. Не то, что другие учителя. Билли улыбнулась. — А как ты вообще попала в школу? Ты же певица. Зачем тебе это всё? — задала я свой первый за сегодня вопрос после нескольких минут молчания. Мне правда было интересно. — Пока моя музыкальная деятельность не приносит достаточно финансов для достойной жизни, честно тебе скажу. А пару месяцев назад один знакомый предложил устроиться в эту школу учителем музыки. Я согласилась. — И как тебе, нравится? — Вполне. Бумажной волокиты правда много, аж раздражает. Кому вообще нужны все эти документы? — Билли так смешно возмущалась что я невольно улыбнулась, — а вообще это интересный опыт для меня. Всегда было интересно узнать как устроена школы изнутри. — В смысле? — не поняла я. Неужели ей не хватало двенадцати лет, чтобы понять, что такое школа? — Мы с братом всю жизнь учились на домашнем, — пояснила Айлиш, — родители решили не загонять нас в рамки системы, сделать упор на творчество. Так что о школе я знала ровным счётом ничего. Я удивилась. Это был интересный факт из биографии моей преподавательницы. — То есть вы вообще не изучали математику, английский и всю эту лабуду? — Изучали конечно, — рассмеялась Билли, — неучами в двадцать первом веке быть как-то не солидно. Просто фишка в том, что мы не были привязаны к времени, месту, другим людям. Обычно весь день мы занимались тем, что нам действительно интересно, а под вечер собирались всей семьёй, и родители объясняли нам темы. Я в красках представила эти, казалось бы, рутинные события. Уютная гостиная, мягкое освещение, родители рассказывают что-то своим детям, хвалят их за самые незначительные успехи. Сердце защемило. Именно этого мне всегда не хватало. Билли даже не представляла как ей повезло. Её семья, судя по рассказам, действительно дружная, любящая, понимающая. Мне оставалось лишь завидовать белой завистью. Ещё около получаса мы говорили обо всём. Билли была приятной собеседницей. На удивление я быстро перестала чувствовать себя скованно, перестала следить за каждым произнесенным словом. Я вообще не помнила, когда прошлый раз вот так просто общалась с кем-то вживую. Странно, но так здорово. От моей собеседницы исходила невероятная энергетика какого-то позитива, надёжности что ли. Мне не хотелось, чтобы это «наказание» заканчивалось. Однако вскоре последняя работа с красной B была отложена на край стола и я облокотилась на стул. Что делать дальше я не знала. Два часа ведь ещё не закончились. — Ты всё? — спросила Билли. Я кивнула. — Отлично. Тогда я тебя больше не задерживаю. Езжай домой, отдыхай. Я, ещё немного подождав словно какого-то знака свыше, застегнула кофту и, закинув на плечо шоппер, направилась к выходу из кабинета, покидать который отчего-то совсем не хотелось. — Спасибо, что спасла от мисс Кларсон. — Обращайся, — закатила глаза Айлиш. — До завтра. — Пока-пока. Я вышла в коридор, борясь с улыбкой на лице. Настроение было отменным, не смотря на скорую смену в кафе и общую усталость. Сегодняшний день я с уверенностью могла отметить в календаре как очень хороший. Кто бы мог подумать, что простой человек может повлиять на меня вот так… Домой я вернулась около половины двенадцатого. Меня встретили тишина и покой, которых мне так не хватало во время присутствия Беннетов. Я переоделась в первую попавшуюся одежду и села на стул, задумавшись. Затем мой взгляд упал на одиноко стоящий в углу синтезатор. Я давно за него не садилась. Клавиши успели покрыться толстым слоем пыли. А я ведь любила играть раньше. Летом ни один мой вечер не проходил без музыки. Мне нравилось нажимать на клавиши, слышать как льётся красивая мелодия. Это помогало отвлечься, привести мысли в порядок, выплеснуть накопившиеся эмоции. Но стоило начаться школе, времени и сил стало чертовски не хватать. Я приезжала домой поздно вечером и буквально сразу же засыпала. За инструмент я садилась всё реже и реже, пока совсем его не забросила. Я, тяжело вздохнув, стряхнула пыль и легко провела по клавишам. Я едва ли помнила как играть изученные раннее мелодии. Вся надежда была на механическую память. Подобрав на слух начало мелодии, вскоре пальцы стали сами тянуться к нужным клавишам. Сначала играть получалось медленно, коряво, я думала над каждым взмахом руки. А потом я просто закрыла глаза и начала сначала. Голова отключилась, уступая своё место сердцу. Cold bones, yeah, that's my love She hides away, like a ghost Does she know that we bleed the same? Don't wanna cry but I break that way Эту песню я выучила одной из первых. Незамысловатая, но очень красивая мелодия зацепила меня с первых секунд. Пела я тихо, вкрадчиво, старалась не думать о том, как это звучит со стороны. Did she run away? Did she run away, I don't know If she ran away If she ran away, come back home Just come home Под конец моё горло стало колоть. Голос дрожал, последние слова я едва ли смогла пропеть. По щекам уже вовсю катились слёзы, и я сил их сдерживать у меня не было. В одиночестве я могла позволить себе побыть слабой. Я даже не знала причину своей истерики. Наверное организм просто напросто устал от каждодневных нагрузок. Меня трясло мелкой дрожью. Я села прямо на холодный, грязный пол, обхватив колени руками. Нужно было успокоиться, но сердце продолжало колотиться с бешеной скоростью. Я старалась прислушаться к своему дыханию, считать до десяти, отвлечь себя болевыми ощущениями — я впилась ногтями в ладонь до ярко красных отметок. Но всё бестолку. Паника накатывала с новой силой, сжимала горло стальными тисками, перекрывая доступ к заветному кислороду. Перед глазами потемнело настолько, что я едва смогла различать очертания мебели в комнате, в ушах звенело, лоб покрылся холодной испариной. Я зажмурилась со всей силы, мечтая лишь о прекращении этого ада. Я чудом не потеряла сознание. Когда паническая атака достигла своего пика, моё состояние понемногу стало возвращаться в норму. Минут десять я сидела, пялясь в одну точку, ожидая момента, когда смогу встать. Звон стих, вернулось зрение, и я наконец ощутила долгожданное облегчение. Подъём дался мне тяжело. Голова кружилась, я держалась за стену дабы не упасть. Медленно я дошла до стола, где из первого ящика достала баночку с успокоительными. Двух таблеток было достаточно. Рядом стояла бутылка с водой. Горло пересохло, я с жадностью выпила почти всё. Затем настежь открыла окно. Мне было до жути душно, хотя я понимала, что ощущение это обманчивое. Где-то вдалеке лаяли собаки, ездили машины, в соседском доме горел свет. Это действовало успокаивающе. Дарило ощущение, что я не одна на этом свете, что это реальность, а не плод моего больного воображения. Я не сдержалась и потянулась за сигаретой. Дым раздражал горло, но это казалось сущим пустяком. Я сделала несколько затяжек, а после облокотилась на подоконник. Над моей головой простиралось безграничное ночное небо со звёздами и жёлтым полумесяцем. Так красиво. В детстве я часами могла сидеть, любоваться. Мне совсем не надоедало. Сейчас я делала тоже самое, только была уже взрослой девушкой с кучей проблем за спиной. Панические атаки случались у меня нечасто, но всегда выбивали из колеи. Первая произошла, когда мне было одиннадцать, кажется. Я проснулась от кошмара среди ночи и жутко испугалась, осознав, что не могу вдохнуть. Я помню, как у меня стучало сердце, как руки с силой сжимали одеяло. Мне казалось, я умираю. С тех пор подобное состояние могло настигнуть меня в школе, на улице, дома. Я никому об этом не говорила, предпочитая сбегать в какой-нибудь тёмный угол, стоит почувствовать подступающую к горлу тревогу. Это не в новинку для меня. Я всегда справлялась с проблемами самостоятельно. *** Весь следующий школьный день прошёл для меня как в тумане. За окном лил дождь, состояние моё было соответствующим. Плохая погода случалась в Лос-Анджелесе не часто, но в такие дни мир словно замедлялся, и я не могла заставить себя нормально функционировать. На меня нападала странная хандра. С первого урока я мечтала поскорее оказаться дома под тёплым одеялом, выпить тёплого какао и лечь спать. Но до ночи нужно было ещё дожить, а прежде меня ожидало несколько самостоятельных работ, обещающих испортить мой средний балл ещё больше, и смена в кафе. Порою мне жутко хотелось бросить работу. Она отнимала у меня так много времени и сил, принося в свою очередь отнюдь не так много денег, как хотелось бы. Но эти суммы нужны были мне как воздух, поэтому я, собирая силы в кулак, каждый вечер ехала по давно заученному маршруту. Последним уроком стояла музыка, и это было единственное, что меня радовало. Я зашла в кабинет со звонком, проследовав на свободную парту. Билли кивнула мне и начала урок, по обыкновению выйдя на середину. — Всем ещё раз привет. Сегодня у нас урок-практика, если можно так выразиться. В прошлый раз я задала вам разобрать отрывок произведения. Надеюсь вы сделали это, а то будет ай-ай-ай, — она смешно погрозила указательным пальцем, обвешанным несколькими кольцами. Класс на это лишь забухтел, что они выполняют все задания. — Я в вас не сомневалась, — лучезарно улыбнулась преподавательница. И всё-таки способность Билли найти общий язык к подростками, которым казалось бы, совершенно не сдались все эти уроки и школа, поражала. Следующие двадцать минут Билли с помощью прекрасной кнопочки на её серебристом макбуке выбирала случайную «жертву», которой предстояло сесть за фортепиано и исполнить минутный отрывок красивой мелодии из какого-то старого фильма. Это добавляло некого азарта. Пока сайт перебирал цифры, мои одноклассники то изображали барабанную дробь, то переговаривались, то ставили ставки. А потом Айлиш хитро улыбалась и громко озвучивала имя счастливчика. Я каждый раз вздрагивала и мысленно благодарила высшие силы за то, что очередь не моя. Мне было откровенно говоря страшно и стыдно. Страшно, потому что публичные выступления всё ещё оставались моей ахиллесовой пятой. А стыдно… Вчера я честно хотела сесть и разобрать произведение, но треклятая паническая атака нарушила все мои планы. После приступа мне было немного не до музыки. Но рассказывать об этом Билли я почему-то упорно не желала. Мою душу терзала вина. Преподавательница так по-доброму ко мне отнеслась: помогла с диктантом, отпросила у мисс Кларсон, а я буквально наплевала на то небольшое задание, которое она дала. Руки снова непроизвольно потянулись к шее. Как же я ненавидела эту привычку. — Так, следующим выступающим будет, — протянула Билли, наблюдая за быстро меняющимися цифрами на экране, — номер восемь. Это у нас… Мишель Джонс. Мысленно я смачно выматерилась. Мысли, судя по всему, и впрямь материальны: случается именно то, чего ты боишься. Я не могла заставить себя поднять взгляд и встретиться с осуждающим взглядом человека, который неожиданно стал мне очень дорог. Одноклассники перешептывались, но это едва ли меня волновало в тот момент. — Мишель, ты будешь играть? Я упорно продолжала молчать и смотреть куда угодно, но не на преподавательницу. Как же мне хотелось треснуть себе по лбу. Ну почему я постоянно рушила хоть что-то положительное в грёбанной жизни своими же руками? — Ладно, — сказала Билли, но в голосе её почему-то я не услышала ни злости, ни разочарования. Скорее какая-то странная тоска. До звонка я сидела как на иголках. Глаза кололо от обиды. В первую очередь на саму себя. Одноклассники в это время веселились, получали свои заслуженные A. Айлиш на меня то и дело поглядывала, словно убеждаясь, что со мной всё в норме. А со стороны я выглядела как ни в чём не бывало. Уставший взгляд из-под опущенных ресниц, капюшон на голове, побитый телефон в правой руке. Внутри, однако, творилась целая буря. Как только раздался звонок, я чуть ли не первая вскочила с места и рванула к двери, мечтая побыстрее оказаться подальше отсюда. Мне нужно было обдумать, переварить. Следом правда в голове всплыла мысль о том, что я ещё не отбыла своё наказание за драку в понедельник. Это удручало, злило, но изменить ничего я не могла. У самого выхода меня остановила рука Билли. — Задержись, пожалуйста. Она дождалась пока последний подросток покинет кабинет и прикрыла за ним дверь. Я в тот момент уже находилась в нескольких метрах от неё, морально готовясь к самому худшему. Это было буквально моё жизненное кредо: готовиться к худшему, чтобы потом было не так обидно. Но Билли, вопреки моим ожиданиям, лишь бесшумно подошла почти вплотную и словно в душу заглянула. Меня отчего-то начало колотить. Я смотрела в глаза цвета океана, как загипнотизированная, вдыхала запах парфюма, которой казался мне самым приятным из всех существующих запахов. — Всё в порядке? — спросила она тихо-тихо. Я кивнула, даже не успев осознать суть вопроса. В тот момент я готова была согласиться со всем, что скажет человек передо мной. Я потрясла головой, дабы избавиться от этого наваждения, — Мишель, скажи честно, почему ты не сыграла? Я сейчас спрашиваю не как учитель, а как простой человек. Ты стесняешься класса? — Билли, мне очень жаль, — выдохнула я и замолкла на пару секунд, собираясь с мыслями, — я не стесняюсь, это другое. И я не вышла, потому что не подготовилась. Я правда хотела разобрать произведение, но… в общем с этим не срослось. Я чувствую себя безумно виноватой, потому что ты правда заслуживаешь хорошего отношения к себе и своему предмету. Я могу выучить хоть десять песен, каких хочешь, только не думай, что я такая неблагодарная тварь… Я хотела сказать ещё много чего, но преподавательница перебила меня. — Хэй, ты чего? Почему ты решила, что я считаю тебя такой? Ну не разобрала ты это произведение и не разобрала. Делов то куча. Будут другие задания. Моё отношение к тебе не поменяется в любом случае, — она положила свои руки мне на плечи и несильно сжала, — Мишель, ты хорошая, способная девушка. У тебя большой потенциал, правда. Просто тебе нужно перебороть страхи и, как бы это сказать, разобраться в себе. Эти слова попали прямо в точку. У меня на секунду возник вопрос, не обладает ли Билли способностью читать мысли. В тот момент мне до жути захотелось обнять её и в эти объятья вложить всю благодарность за понимание и простое человеческое отношение. Но я не могла позволить себе этого, поэтому лишь прошептала тихое «спасибо за всё». Затем у меня появилась одна идея. — Я могу сыграть другую песню. Я учила её некоторое время назад. — Если хочешь, конечно. Я села за фортепиано и провела по клавишам. Их было больше, чем на моём домашнем синтезаторе. Пальцы немного подрагивали. Прежде я никогда не играла для кого-то. Я боялась, что из-за волнения буду путаться и сбиваться. Билли присела на стул рядом и ободряюще улыбнулась. Я поняла, что тянуть больше нет смысла, выдохнула и начала играть прекрасную «Where’s my love». В итоге всё сложилось даже лучше, чем я думала. Пару раз я конечно ошибалась клавишами, но это ничуть не испортило общего впечатления. Билли довольно аплодировала мне, когда я закончила играть произведение и закрыла крышку инструмента. — Отлично, Мишель. Очень красиво! Я поставлю тебе A. Я была довольна собой и рада, что эта неприятная ситуация получила хороший исход. Затем мой взгляд случайно упал на часы. Я уже опаздывала в «кабинет пыток». Мне жутко не хотелось идти туда, но разве у меня был выбор? — Мне пора, — сказала я немного неуверенно, закидывая на плечо шоппер. Билли резко вскинула голову. — Чёрт, совсем из головы вылетело. Сегодня утром я разговаривала с директором. Мы сошлись на том, что остаток наказания ты будешь проводить у меня в кабинете. Ну там, работы всякие проверять. Ты не против? Я не верила своим ушам. Билли ради меня ходила к директору и решала вопрос с наказанием. Звучало немного сюрреалистично. — Я не против, — ответила я, смутившись, — но почему ты… — Просто хочу помочь, — ответила Айлиш на мой негаданный вопрос. В её намерениях я ничуть не сомневалась. Напротив, мне была приятна такая своеобразная забота, но я бы никогда не призналась в этом вслух — да, и завтра во время ланча психолог просила зайти к ней в кабинет. У тебя всё в порядке? «Твою мать» — подумала я про себя. Я надеялась, что меня пронесёт в этот раз. Не пронесло. В этой жизни всё частенько оборачивалось против меня, как бы печально это не звучало. В любом случае Билли о своих проблемах рассказывать я не спешила. Не хватало ещё, чтобы она надумала себе чего-нибудь не того. — Да, конечно. Мне просто нужно забрать кое-какие бумаги, — соврала я. Преподавательница лишь кивнула, больше не приставая с расспросами. Она проследовала за свой стол, а я за парту напротив. — Что мне делать? — Честно говоря, у меня нет для тебя никаких работ. Так что отсиди часик для вида, мало ли кто зайдёт, а потом можешь идти домой. Я тебя мучить не собираюсь. В результате я провела время, читая очередную книгу по психологии в телефоне. Именно этот жанр я любила больше всего. Билли, в свою очередь, увлечённо печатала что-то в ноутбуке, медленно попивая кофе. У нас была вполне уютная обстановка, не смотря на то, что мы почти не разговаривали. Сегодня почему-то хотелось тишины. Около половины пятого я задвинула стул, застегнула серую кофту, больше меня размера так на четыре, и направилась к выходу. — Я пойду? — Да, конечно, — повернулась в мою сторону Билли, — завтра приходи сюда после уроков. — Хорошо, спасибо тебе большое, — я искренне улыбнулась, — пока. — До встречи. Быстро преодолев пустые школьные коридоры, я вышла на улицу. Там начиналась настоящая буря. Тёмно-серое небо, порывы ветра, раскачивающие деревья. На половине моего пути к остановке начался дождь, который за считанные минуты превратился в настоящий ливень. Одежда промокла на сквозь. Те немногочисленные прохожие, которых я встретила, спешили скрыться в зданиях, машин почти не было. В отличии от всех них я остановилась посреди дороги и подняла взгляд к небу. На лицо капали крупные капли дождя, пахло свежестью и грозой. Отчего-то на душе было хорошо и спокойно…