Told you not to worry But maybe that's a lie Honey, what's your hurry? Won't you stay inside?
Во время ланча на следующий день я всё-таки отправилась в кабинет психолога. Как бы сильно мне не хотелось туда идти, но перспектива снова оказаться в кабинете директора казалась ещё более неприятной. Я остановилась около двери с табличкой 330 °F и постучала. — Войдите, — послышался женский голос, на удивление принадлежавший отнюдь не миссис Уилсон. Обстановка внутри с момента моего прошлого визита не поменялась от слова совершенно. Всё те же стены бежевого цвета, картинки, банки с фломастерами и карандашами. Психолога я обнаружила за письменным столом около окна. Это была светловолосая женщина лет тридцати пяти с красным ободком на голове, в цветастой рубашке. Она заполняла какие-то документы. У работников школы фетиш на них что ли? — Эм, здрасьте, — поздоровалась я, неловко переминаясь с ноги на ногу. Психолог окинула меня колким взглядом, нахмурив свои неаккуратно сделанные брови. — Ага. Фамилия? — Джонс. — Так-так, — она перебирала листы своими тонкими, костлявыми пальцами с коротким красным маникюром, — нашла. Проходите, садитесь. Я проследовала к указанному стулу. Я думала сейчас эта женщина будет мучать меня всевозможными тестами, устоит допрос с пристрастием. По крайней мере её предшественница всегда поступала таким образом. Однако психолог лишь села напротив, скрестив ноги, и снова оглядела меня с ног до головы, словно оценивая. Я чувствовала себя неуютно. — Насколько я поняла вы, мисс Джонс, вступили в драку с компанией одиннадцатиклассников. Что послужило причиной агрессии? — А вам разве не рассказали? — нахмурилась я. — Рассказали. Но хочется услышать это от вас. — А толку? Мне не верит администрация, не поверите и вы. Всем всё-ровно, — пессимистично, но настоящая правда. — Ладно. Это не важно. В вашем личном деле написано про различного рода психические отклонения. Принимаете ли вы сейчас какие-то таблетки? — Не ваше дело, — отрезала я. Мне совсем не хотелось обсуждать свои проблемы с женщиной напротив. — Ладно. Давайте так, Джонс. Как я вижу вы не горите желанием что-то рассказывать, а я настаивать не буду. Мне оно не надо. Я не миссис Уилсон. Так что идите вы восвояси, а директору я скажу, что провела с вами поучительную беседу. До свидания. — Спасибо, до свидания, — надо сказать такого поворота я явно не ожидала. Эта новая психолог не понравилась мне внешне, однако её отношение к работе подняло моё настроение. Конечно, такое наплевательское отношение к моральному состоянию школьников не есть хорошо, только вот мне это было на руку. Лучше вообще не появляться в кабинете 330 °F, чем выслушивать нудные монологи миссис Уилсон. На секунду мне даже стала интересна причина её увольнения. Остаток ланча я провела на улице. Погода наладилась, солнце светило во все щели, грело жителей Эл-Эй. Дело близилось к весне. Я всегда любила это время года, потому что именно тогда ко мне возвращалось желание жить, что-то делать и в непроглядной тьме появлялся просвет. Жуя рис, купленный в небольшом кафе рядом со школой, я болтала с Питером по видео. Он только-только вернулся домой со школьного соревнования по декатлону, где их команда заняла первое место. У нас в школе тоже существовало подобное «развлечение», но таких как я туда, разумеется, не брали. — В общем мы стоим такие, думаем, что всё — конец истории, не видать нам полуфинала как своих ушей, но тут ведущий открывает конверт и там написано «Мидтаун — первое место». Мы были просто в шоке, — рассказывал Питер, активно размахивая руками. — И как вы отпраздновали победу? — спросила я, искренне радуясь за друга. — Мистер Харрингтон не хотел нас никуда отпускать, но мы уговорили его зайти в кафе, а потом немного погулять по городу. Мы с Недом сделали много мемных фоток, скину потом. — Оу, буду ждать. Разговор мы завершили, когда зазвенел звонок. Я, отряхнувшись от травы, быстрым шагом направилась в сторону кабинета математики. Мистер Стэн терпеть не мог опоздания, этот урок я усвоила ещё давно. Но благо я зашла первее него и даже успела достать тетрадь. Как всегда для вида. Вникать в тригонометрию мне совсем не хотелось, да и склад ума у меня был отнюдь не технический. На этом и двух следующих уроках я рисовала в блокноте карикатуры людей, члены, цветочки и прочую чепуху. Время прошло в относительном спокойствии. А после окончания занятий я пошла к Билли, до сих пор не веря в своё везение. Она сегодня была одета в спортивные штаны и огромную майку серого цвета. На шее видели несколько цепей и кулон в виде перекошенного человечка. Мне всегда было интересно, что он значит. — Привет, — поздоровалась я, закрывая за собой дверь. — Привет, Мишель. Проходи. Как день прошёл? — Не плохо, а у тебя? — Тоже. Всё довольно однообразно, но учить детей интересно. Ты не поверишь какие милашки в начальной школе. Я на это лишь улыбнулась. Детей я не любила, потому что в большинстве своём они были очень шумными и доставляли много хлопот. Хотя встречались те, кто вызывал у меня симпатию и даже желание защищать. Например Лия. — Представляю. *** Неделя за неделей проходили быстро и гладко. Я находилась в хорошем расположении духа и была обязана этим Билли. Не знаю как это произошло, но за те часы, что мы провели вместе, мы сблизились, можно сказать даже стали друзьями. Мы делились новостями, обсуждали всё подряд, Айлиш подписалась на мои соцсети для поддержания связи вне школы. — А дай свой Инстаграм, — попросила как-то Билли и протянула мне свой телефон. Я вбила в строку поиска mj_jones и нажала на кнопку «подписаться». Наверное это успех. Теперь на меня был подписан человек с десятками тысяч фанатов. — Классные фотки, — сказала Айлиш, листая мой профиль. В основном я выкладывала закаты, пейзажи, а пару раз даже проскакивало моё лицо. Я не любила делать селфи, мне всегда казалось, что я выгляжу на них глупо и некрасиво. — Твои лучше, — засмеялась я. Билли получалась на фотографиях не хуже фотомоделей. Любой её снимок хоть на обложку Vogue. Тайком я мечтала, чтобы однажды она стала известной на весь мир певицей, лицом известных брендов и все восхищались её талантом и красотой. Она заслуживала этого как никто другой. В конце концов я стала заглядывать к преподавательнице на каждой перемене, буквально прописавшись в кабинете музыки. Ланч мы тоже стали проводить вместе, обедая чем-нибудь вкусным и обсуждая то учеников школы, то знаменитостей. Наступил март, стало ещё теплее. Иногда в хорошую погоду мы выбирались погулять в окрестностях. Мне было легко и хорошо с Билли. Даже не знаю как так получилось, что я нашла близкого друга в учителе. Но с ней я правда почувствовала себя лучше, в моей жизни появилось чуть больше смысла что ли. Мои ежедневные проблемы и переживания меркли, стоило мне провести время с Билли. Это было странно, но мне не хотелось, чтобы это заканчивалось… *** В среду я проснулась с головной болью и лёгкой слабостью в теле. Искренне понадеявшись, что это простая усталость, я отправилась в школу. Надо сказать во время первых двух уроков моё состояние чуть улучшилось, я даже успела обрадоваться, но ощущение это оказалось обманчивым. На литературе мне резко поплохело: закружилась голова, бросало то в холод, то в жар. Нудные объяснения миссис Стоун сливались в один звук, отчего-то хотелось разреветься. С божьей помощью я отсидела этот час и отправилась в единственное место в школе, где мне нравилось — кабинет музыки. Я плотно закрыла за собой дверь и плюхнулась в кучу разноцветных кресел-мешков. Их временно перенесли сюда из актового зала на прошлой неделе. Сил у меня почти не осталось. Мне казалось, стоит мне закрыть глаза, я тут же усну. — Ты чего? — спросила Билли, глядя на мою развалившуюся тушку. — Да устала просто, — отмахнулась я. Через пару секунд преподавательница, видимо не веря мне, встала из-за стола и наклонилась над моим лицом. На губах как всегда играла добрая улыбка, которую я успела полюбить за время нашего знакомства. Наши взгяляды пересеклись. Её глаза, как океан, в котором ненароком можно утонуть. Мои, как чашка крепкого кофе утром. — Ты горячая, — произнесла Билли, положив руку на мой лоб. Её кожа была такой мягкой и нежной, как у младенца. Невольно я подумала о том, что хочу чувствовать эти прикосновения постоянно. Я испугалась своих мыслей, — может тебя проводить в медкабинет? Нужно померить температуру. — Не-не-не, — замотала я головой. С этим местом у меня связаны не самые приятные воспоминания. За те несколько раз, что я успела там побывать, мне не то, что не помогли, меня оттуда выгнали, едва ли не покрывая матом. Так что спасибо, обойдусь. — Да ладно тебе. Пойдём. Ничего страшного там с тобой не сделают. — Я не пойду. Я нормально себя чувствую. Всё окей. Пару секунд Билли смотрела на меня, как баран на новые ворота, видимо обдумывая как лучше поступить в этой ситуации, а потом вздохнула. — Хорошо, ты взрослый человек. Но пообещай, что если тебе станет хуже, ты обратишься за помощью. — Ладно. Ни за какой помощью я конечно же не обратилась. С горем пополам пережила оставшиеся уроки и уехала домой. В кафе пришлось взять выходной, так как я понимала, что просто напросто не выдержу целую смену. Начальство отнеслось с пониманием, даже настояло на том, чтобы я вообще не приходила на этой неделе, вылечилась. Наверное моё добросовестное отношение к работе стало давать свои плоды. Как только моя голова коснулась подушки, я тут же провалилась в сон. Проснулась, когда за окном уже стемнело. Борясь со слабостью, я разогрела себе вчерашние макароны и силой в себя их запихнула. Понимала, что организму нужна пища. Посуду оставила прямо в раковине, сил на неё не было от слова совсем. Сейчас главной моей целью было найти хоть какие-нибудь лекарства, но поиски эти не обвенчались успехом. Кроме градусника, перекиси и лёгкого обезболивающего в доме ничего не обнаружилось. Я, кутаясь в старую куртку чёрного цвета, заставила себя дойти до ближайшей аптеки. За пятнадцать минут, проведённых на улице, я успела продрогнуть и проклясть весь свет. Я болела не часто, но каждый раз мне приходилось лечиться самостоятельно, что было весьма проблематично. Аптека представляла собой старое здание с зелёным крестом сбоку. Бывала я здесь, надо сказать, нечасто. Обстановка внутри ничем не отличалась от других аптек: стеллажи с лекарствами, средствами личной гигиены и детскими атрибутами в роде памперсов и смесей. Помимо меня из посетителей были старенький дедушка с тростью и мужчина средних лет, то и дело громко кашлявший в кулак. Он выглядел до жути уставшим и замученным. Прямо как я. — Здравствуйте, — поприветствовала меня фармацевт — полная женщина с чёрными как уголь волосами, когда подошла моя очередь, — я вас слушаю. — Здравствуйте, мне нужно что-нибудь от температуры, горла, кашля и ещё закапать в нос, — я решила запастись всем необходимым. Чувствовала моя душёнка, что болезнь сама по себе на следующее утро не пройдёт. — Что конкретно? Есть разные препараты. — Мне всё-ровно, — пробормотала я, — дайте что-то на своё усмотрение. Только недорогое. Минут через пять я топала домой, неся в руке пакет с лекарствами. Я потратила на них гораздо больше предполагаемого. Болеть — это не только неприятно, но ещё и затратно. Прохожих на улице было немного, не смотря на весьма сносную погоду. Оно и понятно. Большинство сейчас ужинали в кругу семьи, обсуждая насущные проблемы и делясь последними новостями. По приходу домой я сразу же отправилась в кровать, положив на тумбочку купленные лекарства и градусник. Температура у меня тогда держалась относительно небольшая — 98,6 °F*, но чувствовала я себя откровенно говоря паршиво. Впервые за вечер я включила телефон. Уведомлений ожидаемо было немного. Питеру я написала короткое «отвечу завтра», потому что сейчас мне было совсем не до новостей кинематографа. Затем я зашла в диалог с Билли. @billieeilish Привет Как себя чувствуешь? Сообщение было отправлено несколько часов назад. После этого в сети она не появлялась.@mj_jones
Привет. Сойдёт
Ответ не пришёл ни через пять минут, ни через десять, так что я, поставив беззвучный режим, с головой накрылась одеялом и закрыла глаза. Хотелось только одного — почувствовать себя лучше. Времена, когда тело не ломило, а голова не болела, словно её сжимают железными тисками, казались самыми счастливыми и какими-то далёкими. Ночь прошла неспокойно. Я постоянно просыпалась, мне было то слишком жарко, то слишком холодно. Залёг нос, часа в два ночи температура достигла отметки в 100,4 °F. Я выпила жаропонижающее, усмехнувшись мысли о том, что боюсь не проснуться завтра. Но этому опасению не суждено было сбыться и в семь утра я, как ни в чём не бывало, открыла глаза, встретившись с маленьким чёрненьким пауком, спускавшимся на паутине с потолка. Мой визг, наверное, услышал весь район, потому что этих существ я боялась как огня. Не смотря на полусонное состояние и общее недомогание я буквально слетела с кровати, ударившись ногой. — Сука, — прохныкала я. Начало дня задалось, нечего сказать. Взяв из шкафа старый тапок, я прихлопнула незваного гостя и, морщась, отнесла его трупик в помойку. Сна у меня теперь не было ни в одном глазу, так что я сразу отправилась на кухню в поисках еды. В холодильнике просто шаром покати. Немного молока, какой-то соус и недоеденный несколько дней назад обед. Пахнул он отнюдь не приятно, так что я, морщась, отправила его в контейнер к пауку. В деревянных настенных шкафах тоже не густо: крупы, оставленные миссис Беннет, соль, сахар да хлопья. Ими и позавтракала. Выбора у меня всё-ровно не было. Добравшись до телефона, я написала сообщение куратору о том, что заболела и не приеду в школу. Он ответил почти сразу, целой тирадой о том, что у меня большие проблемы с оценками, куча долгов и вообще я самый безответственный человек, которого он когда-либо встречал. А в конце добавил милое «выздоравливай». Я на это лишь хмыкнула. Мистер Маккой — преподаватель достаточно молодой и вполне себе не плохой, но его привычка ныть по поводу и без меня убивала. Затем я немного пообщалась с Питером: ответила на вчерашние мемы, рассказала о плохом самочувствии. Он пожелал мне скорейшего выздоровления и тысячу раз извинился за то, что не может нормально поговорить из-за начала урока. Что ж, я всё понимала, поэтому, попрощавшись, занялась тем, на что у меня обычно не хватало времени и сил — начала смотреть сериал. Это был какой-то незамысловатый детектив о таинственных убийствах в маленьком городке на западе Калифорнии с симпатичным главным героем и его смешным, но умным помощником. Я посмотрела несколько серий, думая о том, что действия персонажей слишком примитивны. На четвёртой мои глаза стали слипаться и я задремала. Больной организм требовал отдыха. Сейчас у меня пусть и не было температуры, но общее недомогание никуда не делось. Разбудил меня настойчивый звонок в дверь. Я, немного дезориентированная после сна, покрутила голов в поисках источника звука. Затем выключила серию, которая всё это время играла фоном, и бросила взгляд на экран телефона с обоями в неоновых цветах. Почти полдень. Кому я могла понадобиться? С другой стороны это могли быть какие-нибудь друзья-товарищи Беннетов. Такие здесь уже появлялись. Это было субботний вечер. Я читала, когда раздался звонок в дверь. Открывать не было никакого желания, но незваный гость продолжал трезвонить две минуты, три, четыре. С матом пополам я спустилась на первый этаж и распахнула входную дверь. На пороге стоял небритый мужчина средних лет с бутылкой водки в левой руке. Он еле стоял на ногах, куда там внятно говорить. — Красавица, где Дэн? — Нет его. Они с миссис Беннет уехали, — ответила я, морщась. — Как уехали? — спросил мужчина, рыгнув. Как же мне стало противно в тот момент. — Вот так. Поэтому идите откуда пришли. — А чего так грубо, — он развёл руки и кажется хотел зайти внутрь дома. Я отпихнула этого пьяницу так, что тот отшатнулся на пару метров и резко захлопнула дверь. Я боялась, что он начнёт барагозить, не даст мне спокойно провести вечер, но мужчина, ударив кулаком и крикнув что-то напоследок, ушёл. Всё стихло. Я, стараясь не шуметь, вышла в коридор. Прислушалась — тихо. — Кто там? — Мишель, — знакомый голос снаружи заставил меня сильно удивиться и открыть дверь. На крыльце стояла Билли, вертя в руке брелок. На обочине я увидела её автомобиль, — привет. — Привет? — я совершенно не ожидала увидеть её здесь. Несколько секунд я в ступоре рассматривала белое худи с большим количеством надписей, а потом решилась озвучить интересующий меня вопрос, — а, что ты тут делаешь? Оставалось только надеяться, что это не прозвучало грубо. Мне не хотелось, чтобы Билли думала, что я ей не рада. Это было совершенно не так. — Маккой сказал, что ты заболела. Вот приехала навестить свою ученицу и по совместительству подругу, — мой вопрос показался Айлиш максимально глупым. Она, наверняка, привыкла к простым дружеским походам в гости и заботе, в то время как для меня это было из разряда удивительного. Отчего-то мне было ужасно неловко. В голову полезли невесёлые мысли о том, что я ужасно выгляжу: неряшливый пучок, старая майка, красные глаза. А Билли как всегда идеальна. Мне не хотелось, чтобы она видела меня в таком состоянии. А ведь раньше меня совершенно не волновало чужое мнение о моём внешнем виде. Я переминалась с ноги на ногу, не зная, куда себя деть. — Пустишь? — А, да, проходи конечно, — я словно отмерла и шагнула в сторону. — Обувь снимать? — Нет, — полы в доме давно никто не мыл, так что от белых носок Билли не осталось бы ровным счётом ничего. Сама я ходила в шлёпанцах. Айлиш обвела взглядом небольшой коридор с пожелтевшими от времени обоями и фотографиями времён молодости Беннетов, затем проследовала дальше мимо гостиной на кухню. Я как привидение плелась сзади. Знала бы, что она приедет, хоть убралась бы немного. За грязную посуду в раковине и общий беспорядок было стыдно. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Билли, остановившись около окна с видом на дом соседей. Что-то я давно не видела Лию. Неужели она куда-то уехала? — Нормально. Ночью правда температура была. — А сейчас? — Сейчас нет. Только слабость. Ну и насморк. — Горло болит? — Немного. Билли подошла ко мне и заглянула глаза, как бы спрашивая разрешение обнять. Она знала, что я человек не тактильный. Я играла на фортепиано в кабинете музыки. Билли, когда я пришла, на месте не было. Я подумала о том, что могу дождаться её прямо здесь. Мы как всегда хотели провести ланч вместе. Недавно я выучила новую мелодию, надо сказать, весьма сложную, так что её игра требовала от меня сосредоточенности и внимательности. Я, нахмурив брови, нажимала белые и чёрные клавиши, слушала как льётся грустная музыка. Неожиданно мою шею обвили холодные руки. Я дёрнулась, не на шутку испугавшись. Инстинкт самосохранения всегда работал на сто десять процентов. С детства ненавидела, когда подходили со спины. В такие моменты я чувствовала себя беззащитной, а хуже этого чувства для меня не было. — Ты чего?! — спросила Билли, отпрянув. Хорошо ещё, что я не задела её локтём. Я бы не простила себе, если бы ударила её. Пусть и ненароком. — Извини. Оно само, — мне было стыдно за то, что я веду себя как дикий запуганный зверёк. Но ничего поделать с собой не могла. У меня было непростое детство. Это не могло пройти бесследно. Несколько секунд ее глаза бегали по моему лицу. Айлиш была далеко не глупа, понимала, что у меня есть некоторые проблемы, но мы никогда не обсуждали их. Я не горела желанием, а она не настаивала. И ведь я доверяла ей, искренне верила в то, что она поддержит, просто открыться кому-то было выше моих сил. — Ты в порядке? — Билли переживала. — Да, я… всё в норме. Просто больше не подходи ко мне со спины, пожалуйста. — Хорошо. Без проблем. Вид преподавательницы буквально кричал о том, что она хочет знать в чём дело. Но она молчала, не задавала лишних вопросов. Это я в Билли невероятно ценила и за это была благодарна всей душой. Она никогда не лезла ни в своё дело. Простое «всё в порядке?» — да, безмолвная поддержка — безусловно, но не навязчивое любопытство или, что ещё хуже, попытки учить жизни. Она ведь, даже не зная ситуации, оказывала мне колоссальную поддержку. Я чувствовала острую необходимость хоть чем-то отплатить ей. — Мне делали больно, — тихо сказала я, тяжело вздохнув, — в школе, дома. Тело реагирует быстрее, чем мозг. Так, что… Я не закончила мысль. Просто не знала, что сказать. С минуту мы смотрели друг на друга, а потом Билли тихо спросила: — Могу я сейчас тебя обнять? Я лишь кивнула и тут же оказалась в тёплых объятьях преподавательницы. Мне стало так комфортно, так уютно. Её парфюм, который я мысленно окрестила самым лучшим запахом в мире, дарил странное ощущение спокойствия. Билли обдавала мой лоб дыханием, а я прикрыла глаза от удовольствия. Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. С тех пор мы не так часто обнимались. В основном это происходило при встрече и при прощании, но каждый раз Билли безмолвно спрашивала у меня разрешение. И я всегда его ей давала. Потому что мне хотелось чувствовать тепло её тела, хотелось получать ласку, которой по жизни была лишена. Я первая сделала шаг навстречу и прижалась к девушке. Она невесомо гладила мою спину и чуть покачивала нас. Затем отстранилась и бросила взгляд на холодильник. Он был обвешен всевозможными магнитиками, картинками, бумажками и гудел хуже трактора. — Так, как давно ты ела? Организму нужны силы, чтобы восстанавливаться. Сейчас что-нибудь приготовим. Билли уверенно распахнула дверцу и наткнулась на абсолютный голяк. — С этим могут возникнуть проблемы, — нервно усмехнулась я. — Джонс, ты как вообще выживаешь? Ты хоть завтракала? — Да, хлопьями. Часов в семь утра. — Обалдеть, — Айлиш от моего питания явно была не в восторге, — я сейчас съезжу в магазин и куплю нам чего-нибудь. Есть какие-то пожелания? — Нет, но можно я с тобой? Я была не в прогулочном состоянии, однако мне хотелось немного развеяться и провести с Билли как можно больше времени. — Поехали. Только переоденься во что-нибудь тёплое, мёрзнуть тебе точно нельзя. Я поднялась в свою комнату, надела чёрные штаны с любимой серой кофтой и вернулась к Билли, готовая к неожиданной поездке. Та рассматривала фотографии в коридоре. Ничего примечательного в них не было. Несколько портретов да общая семейная фотография, где кроме Беннетов я никого и не знала. — А где твои опекуны? — осторожно спросила преподавательница. О моей семье она знала всего ничего. Я никогда не рассказывала ей подробностей этой стороны моей жизни. — Уехали некоторое время назад. — Надолго? — Кто их знает. Надеюсь навсегда, — в моём голосе послышались нотки стали. Билли тяжело вздохнула. Она выросла совсем в другой обстановке. Её семья понимающая, дружная. А моей толком и не было никогда. Так что ей не понять моих чувств. — Ладно, пойдём. Погода на улице радовала. Солнце, голубое небо без единого облачка, тёплая погода. Я с радостью погуляла, если бы не болезнь. Автомобиль Билли смотрелся великолепно. Он был явно не из дешёвых, но своих денег однозначно стоил. В салоне пахло чем-то терпким. Я села на переднее сиденье, пристегнулась и только потом вспомнила о том, что не взяла ни телефона, ни кошелька. — Блин, мне надо вернуться домой. — Зачем? — спросила Билли, надев на нос солнечные очки, которые невероятно шли ей. — У меня с собой ничего нет. — Забей. За обед я заплачу, а остальное тебе не понадобится. Мы ненадолго. Она резко дала газу, так что меня по инерции прижало к спинке сидения. — Ты не против, если мы доедем до Таргета? Я отрицательно мотнула головой. С Билли я поехала бы хоть на край света, вот честно. Ехали мы около двадцати минут. Пока на радио фоном играли жизнерадостные песни о любви, мы разговаривали. — У тебя разве нет уроков сегодня? — спросила я, глядя как за окном проносятся деревья, машины, частные дома. Билли вела машину мягко, но довольно быстро, часто меняла полосы, обгоняя медленных водителей. — Вообще-то было несколько, но как только я узнала, что ты заболела, мне стало не до этого. — То есть ты просто ни того ни с сего уехала с работы? — смутилась я. — Не совсем. Я забежала к секретарше, сказала, что у меня появились очень срочные дела и она вошла в положение. — Не стоило. — Стоило не стоило, я уже сделала это. А ты вообще почему не сказала мне ничего? Тебе ведь ещё в школе плохо стало. — Это не твои заботы, — это было моё мнение и моя жизненная позиция: решать свои проблемы самостоятельно. — Мишель, — Билли посмотрела на меня странным взглядом, остановив машину на парковке возле большого магазина, — я хочу помогать тебе, если помощь нужна. Не знаю, кто вбил тебе в голову обратное, но это совершенно нормально. Я лишь рассеянно кивнула. В Таргете мой выбор пал на спагетти с сыром и апельсиновый сок, который я любила с детства. Айлиш обошлась каким-то веганским перекусом, в которых я ничего не понимала, пояснив, что поздно завтракала и ещё не успела проголодаться. На кассе мне было жутко не удобно, когда она оплачивала мой обед и ещё целый пакет разных продуктов, которые набрала наперёд, вспомнив о моём пустом холодильнике. «Гуманитарная помощь голодающему населению» — посмеялась Билли. Поели мы прямо в машине. Спагетти были правда вкусными, но больное горло и заложенный нос портили всё. Преподавательница лишь понимающе улыбалась. *** — Билли. — М? По возращению домой Билли решила остаться на несколько часов. С одной стороны я боялась, что отвлекаю её от дел, но с другой мне была очень приятна такая забота. Мы расположились на диване в гостиной, где обычно я не бывала. По телевизору показывали любимый сериал девушки «Офис». Она постоянно комментировала происходящее на экране, а я лишь тихо смеялась. У меня разболелась голова, но виду я не подавала. Мне не хотелось нарушать атмосферу, которая царила в комнате. Было по-домашнему уютно. Для меня Билли просто воплощение этого слова. Там, где находилась она, было хорошо мне. В какой-то момент преподавательница всё-таки заметила моё полусонное-полубольное состояние и убавила звук практически до нуля. Я благодарно выдохнула. Тишина и правда нужна была мне сейчас. — А как ты узнала мой адрес? — спросила я через несколько минут. Веки буквально налились свинцом. — Он у тебя в личном деле написан. Обычно учителя не имели к нему свободного доступа, но Билли, я была уверена в этом, могла докопаться до чего угодно. Мне не хотелось думать о том, что она могла видеть ту информацию, которую не должна была. Да я бы с радостью сожгла этот чёртов документ, потому что он висел за мной как позорное клеймо вот уже много лет. Вскоре мысли стали ускользать от меня, как песок сыпется сквозь пальцы, перед глазами заплясали разноцветные круги. — Засыпай, — последнее, что я услышала перед тем, как отключиться.