Happier than ever

I'm not your friend or anything, damn You think that you're the man I think, therefore, I am

Всю следующую неделю я жила с мыслями о предстоящей поездке. Мне хотелось поскорее посмотреть знаменитый на весь мир город, встретиться с Питером, который услышанной новости был рад не меньше моего, посмотреть выступление Билли. От мысли, что девушка будет петь на той же сцене, что и звёзды с мировым именем, перед огромной толпой, захватывало дух. И пусть Айлиш упорно уверяла меня, что полностью в себе уверена, я видела, как она переживает, видела искусанные губы и её нервозное состояние. — Всё будет хорошо, — сказала я, наблюдая за тем, как преподавательница наворачивает круги по кабинету музыки с телефоном в руках. Последнее время она очень много репетировала. Честно, я не видела в этом особой надобности. По-моему скромному мнению она и без того была хороша. — Блин, может не петь «Bored»? Я боюсь, что где-нибудь не дотяну, и песня будет звучать ужасно. — Я не знаю, Билли. Мне кажется, ты зря себя накручиваешь. Плюс «Bored» очень нравится людям, это тебе на руку. Просто представь, тебе будет подпевать целая толпа! — Да, Финнеас тоже так сказал. Только что-то я всё-ровно хочу убрать её к чертям. — Ищешь лёгкий путь? — Переживаю за репутацию, — усмехнулась Билли и наконец села на стул, — от того, как я выступлю зависит моя дальнейшая карьера. — Не драматизируй, — закатила глаза я, — это, конечно, важный фестиваль, который здорово тебя пропиарит с хорошей стороны или плохой, но жизнь на нём не закончится. Преподавательница смотрела на меня несколько минут, а потом улыбнулась: — Ладно, ты права. Мне пора перестать заниматься этой дурью. Выступлю. По-большому счёту от наших простых Калифорнийских фестивалей этот ничем не отличается. Ну, только народу будет в сотни раз больше. Наш диалог прервал звонок, оповещающий о начале урока, и я, пробухтев что-то нечленораздельное, направилась к выходу. Мне жутко не хотелось покидать уютный кабинет и идти на математику разбирать тупые логарифмы. Вот где они могли пригодиться мне в жизни? Билли лишь усмехнулась и мило помахала ручкой. Ей оставалось только посочувствовать мне. *** Билли заехала за мной утром в начале десятого. Я громко выругалась, когда увидела чёрный автомобиль у ворот своего дома, ибо в тот момент я находилась на стадии сборов: вещи были упакованы дай бог наполовину, телефон стоял на зарядке в комнате, а надета на мне была лишь большая майка для сна да трусы. Через несколько минут в дверь раздался звонок, и я прямо в таком виде, с щёткой во рту отправилась открывать. Преподавательница окинула меня нечитаемым взглядом. Видимо она рассчитывала увидеть меня при полном параде. Ну, не срослось. — Привет, Мишель. Я промычала приветствие и скрылась в ванной заканчивать утреннюю процедуру. Айлиш, кажется, проследовала на кухню. — Джонс, я не поняла, — начала Билли, увидев меня в дверном проёме, вытирающую лицо старым, махровым полотенцем. Девушка явно была не в духе, — мы договаривались выехать ещё в девять утра. И что я вижу? Ты даже близко не готова, а на дорогах пробки. Такими темпами мы опоздаем на самолёт. — Извини, пожалуйста, — мне правда было стыдно за свою рассеянность, — дай мне буквально десять минут. Я быстро. Не дождавшись ответа, я в две секунды оказалась в своей комнате, на автомате кинула в сумку самые приличные вещи из своего гардероба, небольшую косметичку, расческу, наушники, подаренные Билли на праздник. Затем я наскоро натянула джинсы, свитер пастельного цвета с эмблемой Гарварда, накинула чёрную куртку, собрала непослушные волосы в хвост, выдернула телефон с зарядки и, перепрыгивая через две ступеньки, спустилась вниз. Айлиш в тот момент залипала в телефоне, нахмурившись. — Ты всё? — спросила она, направляясь к выходу. В руке девушка вертела ключи от двери, которые нашла на тумбе. Я кивнула, подхватила спортивную сумку со своими пожитками и, последний раз окинув взглядом прихожую, вышла на улицу. В лицо ударил свежий ветер. Сегодня было пасмурно и довольно прохладно. Хотелось забраться в тёплую кровать и проспать весь день, однако меня ожидали, вероятно, самые необычные выходные в моей жизни. Билли звякнула связкой ключей и отдала их мне, мимолетно коснувшись моей руки своими холодными пальцами. Отчего-то по моей спине пробежал табун мурашек. Мы сели в машину. Девушка включила радио на фон, и наш транспорт двинулся с места. В воздухе повисло напряжение. Я смотрела в окно на проносящиеся мимо пейзажи, а иногда переводила взгляд на преподавательницу, никак не решаясь завести разговор. Её взгляд был сосредоточенным, руки напряжены. — Чёрт, — выругалась Билли, когда мы в очередной раз остановились на светофоре. Погода  совершенно испортилась. Деревья качались от порывов ветра, люди снаружи спешили найти себе укрытие. Айлиш достала из кармана спортивных штанов телефон и набрала номер. — Ало, — сказала она, стуча длинными ноготками по рулю, — Фин, вы где сейчас? Я не разобрала, что сказал парень, однако лицо Билли говорило само за себя. — В дороге. Не знаю через сколько. Не опоздаем. Всё, на связи. Преподавательница сбросила звонок и нажала на педаль газа, устремляясь вперёд. Я смотрела на неё жалобно и не знала, что предпринять. В теории мы не должны были опоздать на самолёт, однако чувство вины пожирало меня изнутри. Я успела проклясть свою бессонницу, ночные переписки с Питером и позднее окончание смены. Всё сложилось против меня, и теперь Билли была рассерженна. — Билли, я… — Мишель, все уже на месте, началась регистрация, а мы до сих пор едем. Это, блин, фигово. А если сейчас случиться какой-нибудь форс-мажор? Самолёт нас ждать не станет. — Всё будет нормально. — Откуда тебе знать? Просто скажи, сложно было хоть раз в жизни собраться со время? Я часто опаздывала. Это было моей проблемой, которая прежде обычно не доставляла проблем, однако сейчас я собственными руками испортила начало уикенда. — Извини, — я повернулась к окну и уставилась на стекло, по которому стекали крупные капли дождя. Отчего-то на душе скребли кошки, а глаза кололо. Состояние было прямо подстать погоде. Хотелось разрыдаться во весь голос. Не только из-за ситуации с Билли, а просто потому что. Потому что я жутко устала от ежедневной рутины, давления, большого количество работы, вечного недосыпа. Мне требовался отдых. Простой отдых где-нибудь далеко-далеко. По моей щеке скатилась одинокая слеза, потом ещё одна и ещё. А потом я провалилась в сон. — Эй, просыпайся, — послышался мне голос Айлиш. Я словно вынырнула из-под воды и сделала глоток долгожданного кислорода, — мы на месте. Я, сдерживая зевок, осмотрелась по сторонам. Мы были на подземной парковке: множество машин самых разных марок, бетонные стены и желтые указатели. Я неловко вылезла из салона, забирая с собой сумку. Билли уже достала свой серый чемодан и рюкзак из багажника. Мы направились по бесконечным коридорам, экскалаторам и наконец оказались в просторном холле. Там толпились пассажиры, суетились сотрудники. Я осматривалась вокруг, надеясь, что со стороны не выгляжу как дурочка. Но мне правда все было в новинку. Никогда прежде я не была в аэропортах. Вскоре Айлиш заприметила на другом конце зала Финнеаса и быстрым шагом направилась к нему, а я хвостом за ней. — Ну наконец! — воскликнул парень. — И тебе привет, братец. Привет, Клау, — преподавательница обнялась с симпатичной девушкой, стоящей рядом с О’Коннелом. Если меня не подводила память, это была его «единственная ненаглядная» как любила шутить Билли. — Привет, Мишель, — я немного смутилась, когда Финнеас поздоровался со мной. В живую мы пересекались всего однажды и то, тогда я сидела в машине. Когда все друг друга поприветствовали, мы большой толпой, состоящей помимо нас четверых из менеджеров и каких-то помощников в одинаковых чёрных толстовках, тащащих необходимое оборудование, прошли все стандартные процедуры и оказались в зале ожидания. У нас было примерно полчаса на то, чтобы передохнуть и попить кофе. Финнеас и Клаудия ретировались почти сразу, как и остальные члены нашей команды. Билли, наконец оторвавшись от своего телефона, кинула на меня взгляд и ушла в неизвестном мне направлении. «Потрясающе» — подумала я, оставшись одна на креслах. Передо мной открывался потрясающий вид на готовившиеся к вылету самолеты. Несколько минут я тупо смотрела на то, как какие-то борта взлетают, скрываясь за облаками, а какие-то наоборот заходят на посадку. Я не знала, чем себя занять. В глубине души мне было обидно. Я не рассчитывала на то, что Билли будет крутиться вокруг меня как курица-наседка, но такое поведение… За время, проведённое в аэропорте, она сказала мне всего пару слов, и то касаемо документов. Я чувствовала себя странно и, кажется, даже начала жалеть о том, что согласилась поехать. Я ведь была просто лишним балластом, которой Билли для чего-то потащила с собой на этот фестиваль. Я, тяжело вздохнув, отправилась искать туалет. Мне надо было умыться и привести себя в порядок. Следуя табличкам, я быстро нашла нужную дверь и вошла в светлое помещение, исполненное в минималистичном дизайне. Когда я вышла из кабинки спустя несколько минут, у раковин буквально столкнулась с Билли. Она мыла руки, а сама смотрела куда-то сквозь. Я решила не нарываться лишний раз и направилась к противоположной стене. Нам определено стоило поговорить, чтобы расставить все точки над и, однако у меня не хватало смелости начать. — Мишель, — девушка первая подошла ко мне, когда я вытирала руки бумажным полотенцем, — мне жаль, я не хотела срываться на тебе. Извини, пожалуйста. Я упорно избегала зрительного контакта, пребывая в состоянии между «строить из себя обидчивую особу» и «обнять её». Я не то, чтобы злилась. В конце концов я понимала, что Билли волнуется перед важным выступлением и ведёт себя немного дёргано. А тут ещё я со своей глупой несобранностью. — Последнее время я вся на нервах, достаётся всем при чем по мелочам. Так что не думай лишнего, дело не в тебе. Я постараюсь себя контролировать, — преподавательница грустно улыбнулась и раскинула руки для объятий. Я, поколебавшись несколько секунд, прижалась к девушке и пожалуй самому дорогому мне человеку. *** Оставшееся время до посадки мы провели в небольшом кафе, расположившись за дальним столиком. Если не считать небольшую неловкость, все было хорошо. Мы мило беседовали о всякой ерунде и уплетали круассаны. Затем по громкоговорителю обьявили о начале посадки и мы, встретившись с остальными членами команды, отправились к самолёту. — Где ты будешь сидеть? — спросила Билли, остановившись около сидений под номерами 28 и 29. Финнеас и Клаудия суетились на соседнем ряду, прося миловидную бабульку подвинуться на одно место. Я в тот момент вертела головой, рассматривая убранство салона. Это был эконом-класс, но так как к роскоши я не привыкла, даже он произвёл на меня впечатление. — Не знаю, мне в целом не важно. — Тогда проходи. Меня пропустили вперед и я расположилась около иллюминатора. Дождь закончился, однако небо по-прежнему было затянуто тучами. Повезло ещё, что не отменили рейс. Билли плюхнулась рядом со мной. Для неё полеты были вполне обыденным делом, поэтому пока я с интересом слушала красивую стюардессу в униформе и листала журнал со столика, она скучающе переписывалась с кем-то и слушала музыку. Порывшись в небольшом кармашке, прикреплённому к сидению соседа спереди, я нашла две леденчики. Их истинное назначение я не знала и потому со скептическим выражением лица рассматривала белую обертку. — Что смешного? —  спросила я у подозрительно усмехающейся Билли, когда взяла в рот леденичку красного цвета. На вкус она была ничего. — Ты знаешь, где побывали эти конфетки? Может их с пола подняли, а ты ешь. — Пф, они ведь в упаковке были, так что все нормально. С самым серьёзным видом я съела две своих леденички, а затем ради интереса сунула руку в кармашек Билли и на удивление обнаружила там ещё пару. — Так-так… — Куда мы лезем, — девушка отобрала у меня одну конфету, — оставь на потом. Это нужно рассасывать во время взлёта и посадки, чтобы уши не закладывало, гений. Я понимающе кивнула. Все-таки это оказался не подарок от предыдущих пассажиров. А жаль. Дальше время тянулось, надо сказать, довольно долго. Из нашего шестичасового полёта больше всего мне запомнились первые десять минут. Я как заворожённая смотрела на облака и отдаляющийся от нас Лос-Анджелес и думала о том, что полёты — это довольно круто. Однако потом мне это дело надоело, и я уткнулась в телефон играть в бестолковую игру без интернета. Билли лежала рядом и кажется дремала. Я не хотела будить ее и потому развлекала себя сама. — Билли, — я осторожно потрясла её за плечо, когда поняла, что замёрзла в своём легком свитере. Кондиционирование работало на отлично, и мне точно требовалась куртка, — мне нужно пройти. Девушка подняла на меня сонный, немного дезориентированный взгляд, а затем подвинулась, открывая проход. Я достала куртку с верхней полки и направилась в сторону туалета, рассматривая пассажиров. Гул и лёгкое покачивание самолета из стороны в сторону производили на меня странный эффект. К моему возвращению Билли уже не спала. Она грызла орешки и смотрела в иллюминатор, где кроме серых облаков не было видно ничего. — Сейчас стюардесса проходила, я взяла тебе сэндвич, — преподавательница протянула мне небольшую картонную коробочку и пропустила на место. — Спасибо. Вскоре Айлиш выудила из своего рюкзака макбук и поставила его на небольшой столик. — Будешь смотреть со мной мультик? — Какой? — я заинтересованно повернулась к девушке. Я была бы не прочь отвлечь себя на пару часов. До Нью-Йорка нам осталось ещё чуть меньше, чем пол пути. — Душа. Давно хотела глянуть. — Ну давай. Билли отдала мне один наушник и нажала на кнопку «play». Я устроилась у неё на плече. Надо сказать за сюжетом я практически не следила. У меня в голове было слишком многом мыслей и сконцентрироваться на чем-то стороннем не получалось от слова совсем. Я смотрела на экран, подмечала потрясающую графику и приватную глазу цветовую гамму, однако сама всё думала, думала, думала. Объектом моих душевных метаний в тот момент была самая лучшая девушка на свете, которая, ничего не подозревая, сидела рядом со мной. Мне нравилось в ней всё: улыбка, манера поведения, стиль… Как и любой другой человек она могла меня чем-то разозлить, обидеть, но эти отрицательные эмоции исчезали так же быстро, как появлялись. В нашем общении в основном все было донельзя лучше. Более того, я никогда прежде не встречала человека, который так хорошо понимал бы меня. Это было удивительно и это порождало во мне ещё большие противоречия. Я не могла интерпретировать своих чувств к Билли. Рядом с ней я испытывала, кажется всё, начиная от радости и заканчивая легким щекотанием внизу живота. Она была моей подругой, наставницей, старшей сестрой, но меня не покидало стойкое ощущение того, что этого недостаточно. Чего-то моему сердцу или душе, не знаю, не хватало. Мне хотелось быть ещё ближе с ней, видеть её ещё чаще. Была и другая моя сторона, упорно твердящая в том, что я не достойна Билли. Она такая… светлая, прекрасная, а я? Что с меня взять? Я проблематичный асоциальный подросток с кучей проблем, не самым блестящим прошлым и опекунами, свалившими в неизвестном направлении. Порою я действительно не понимала почему девушка общается со мной. Вокруг ведь столько замечательных людей рядом с которыми ей было бы в сотни раз лучше, а она упорно оставалась со мной, помогала, чем только могла, поддерживала. Не описать словами как я это ценила, однако привыкшая к вечным ударам от злодейки-судьбы я уже разучилась просто принимать что-то положительное в своём существовании. В глубине души я безумно боялась, что этот светлый период моей жизни закончится так же быстро, как он начался и я снова погружусь в пучину отчаяния и боли. На этот раз навсегда. *** Мы приземлились около девяти часов вечера по Нью-Йорскому времени. На подземной парковке аэропорта нас встретили два чёрных автомобиля. Как сказал Финнеас, лейбл позаботился о всех необходимых условиях пребывания во время фестиваля, так что нам не пришлось тратить время и силы на подбор транспорта, жилья и других организационных вопросов. До отеля, где нам предстояло провести три ночи, мы доехали быстро и без происшествий. Всю дорогу я не отлипала от окна и с восторгом смотрела на огромные небоскрёбы и известные всему миру улицы. Питер не раз присылал мне фотографии окрестностей, однако видеть это в живую совершенно другое. Отель, куда нас привёз серьёзный водитель в строгом костюме, выглядел весьма неплохо. Расположен он был на окраинах Манхэттена в современном здании в стиле лофт. Внутри огромный холл, где на ресепшене мы получили ключи от номеров, столовая, подобие ботанического сада и лифты. Долгое время меня мучал вопрос, где я буду жить. Я предполагала, что меня поселят с кем-нибудь из менеджеров вроде Лоры, однако Билли вновь удивила меня. — Ты же не думала, что я отправлю тебя жить к кому-то на рандоме? — девушка усмехнулась и пропустила меня в наш совместный номер. Затем она вошла сама, закрывая дверь с табличкой 231, — так что приятно познакомится, я буду твоей соседкой на ближайшие несколько дней. Я показала большой палец и осмотрелась. Номер представлял собой весьма просторное помещение с большим шкафом, двумя односпальными кроватями, письменным столом у окна и небольшим коридорчиком, ведущим в ванную. Отделано было просто, но со вкусом. Я оставила свой чемодан где-то сбоку и без сил упала на мягкий матрас. Всё-таки перелёт с одного конца Америки на другой дело весьма утомительное. У меня устала спина, болела голова. Билли тоже выглядела довольно уставшей и, быстро покидав свои вещи по полкам и переодевшись в домашние штаны с майкой, забралась на свою кровать. Несколько минут мы лежали молча, а потом девушка сказала: — Ладно, Мишель, делай всё, что тебе надо, переодевайся и будем спать. Завтра непростой день. — Мне лень, — пробурчала я, понимая, что должна заставить себя встать. Я кое-как доковыляла до ванной, почистила зубы и вернулась назад в комнату. Билли к тому времени приготовила наши кровати и сама уже лежала под одеялом. — Ложись, — сказала она, отложив телефон на тумбу рядом, — я поставила будильник на восемь утра. — Хорошо. Мне казалось, что я провалюсь в сон сразу же, как только моя голова коснётся подушки, однако в конечном итоге несколько часов я ворочалась с боку на бок, не в силах найти удобное положение. Не знаю с чего вдруг у меня открылось второе дыхание, но это было жуть как не кстати. Может ещё сыграла разница во времени. В Лос-Анджелесе было около девяти вечера. Во всяком случае мне не хотелось провести этот уикенд сонной и уставшей. Я рассматривала идеально ровный потолок, слушала размеренное дыхание Билли и снова слишком много думала. Мне пора было прекращать заниматься самокопанием.