Говорят, есть такая связь на свете, что не важно,
сколько раз ты её разрываешь.
Вы все равно встретитесь.
Редкие солнечные лучи освещают светлую комнату, разгоняя клубившиеся сгустки тьмы вокруг маленькой сгорбившейся фигурки на полу. Алина до сих пор вся сжимается, бережно укутанная в мятный плед. Рядом несколько пустых бутылок из-под вина валяются, переливаясь и отблескивая в солнечных лучах. Она хмурится, плечами ведет, на бок заваливаясь. Новый день встречает ее радушно, обласкивая хрупкое тело теплом, заботой укутывает, пытаясь успокоить расшатанные нервы. Алина глаза боится открывать, в страхе его рядом увидеть, его касания по разгоряченному телу почувствовать. Ее все так же слегка потряхивает, от чего она сильнее калачиком сжимается, плед в кулачках комкая. Он не насиловал ее, нет. Он просто тьмой всю ее окутал, в ужас все вокруг превращая. Руками горячими по лицу водил, каждый контур очерчивая, мнимую ласку даря. Потом тенями ее оплетал, все тело стягивая, и повторял: - Не смей больше никого к себе подпускать. Моямоямоямоя святая. По волосам ее гладил, к себе прижимая так, что его скверна в нее иглами впивалась, яд по сосудам с кровью пуская. Оплетающие тени хотелось сбросить. В оплетающих тенях хотелось задохнуться, потому что его запах у нее в легких паразитирует, все ее нутро отравляет, собой заполняя каждую клетку. У Алины голова до сих пор пульсирует, боль по всему телу запуская. Затекшие мышцы судорогой сводит, от чего она морщится сильнее, под плед с головой уползая. Алина любит солнце, но сейчас смотреть на него ей больно. Потому что он тушит его в ней, каждый крохотный лучик своей тьмой гасит, не давай снова возродиться. Он ее волю давит, ботинком в порошок стирает и наслаждается-наслаждается этим. Псих. Маньяк. Ее босс. В этом Алина твердо уверена, но вот почему мозг воспроизводит ее кошмары, проецируя главную роль на Дарклинга, все так же непонятно. Она его до такой степени боится, что под личину мучителя его определила? Виски пульсируют еще большей болью, от чего по комнате скулеж проходится, эхом отдаваясь. Воды. Очень хочется хотя бы глоточек сделать, но сил встать нет. Она червяком начинает в сторону кухни ползти, когда падает от дикой боли, что все тело пронизывает. На глазах застывают слезы ненависти, жалости к самой себе. Хочется все вещи разом собрать и обратно домой уехать, никогда в проклятую страну не возвращаясь. Хочется маме в колени уткнуться, тихо плача от самой себя, от того, насколько жалкой себя ощущает. Алина силы последние собирает в кулак, головой резко мотая. Разве ради этого она все бросила, оставила там, где тепло? Нет, она сильная и все преодолеет. Нужно время и ресурсы (здоровые нервные клетки). С трудом до кухни доползает, воду в стакан наливая. Пледом прикрывается, чтобы от ярких лучей спрятаться. В свете слишком много видно. Слишком много такого, чего она никогда видеть то и не хотела. Так кстати глаза находят валяющийся под столом телефон, к которому трясущиеся руки тянутся в надежде, что зарядка не умерла за такую долгую и мучительную ночь. Так некстати в голове пульсацией отдаются мысли об ее новом знакомом. Мал. Она в нем что-то родственное чувствует. Что-то к чему бежать по стеклу и углям хочется, чтобы в объятия холодных рук с разбегу упасть. С ним и жизнь можно провести, потому что голос убаюкивает, расслабляет, ласку душе и телу даруя. Вот только что-то другое ее от него оттягивает, петлей на шее оплетаясь. Словно поводок с другой стороны кто-то на себя тянет, не давая даже задуматься о парне с голубыми глазами. Алина грузно выдыхает, голову на кухонную тумбу откидывая. Нужно найти Мала и обсудить с ним произошедшее, обсудить, чувствует ли он ту же тягу, что и она сама. Пальцы судорожно набирают новый номер в списке контактов. Гудки расшатанные нервы раздражат, отчего она ногтями по полу начинает стучать, губу зажевывая. — Здравствуйте, Вас приветствует клиника Dr. Tatiana Vincent! Чем могу помочь? Алина горло прочищает, чтобы голос хрипло и убито на звучал, плед в руках еще сильнее комкает, глаза жмуря: — Здравствуйте, я бы хотела записаться на сеанс.***
— Мисс Старкова, давно Вас стали мучать эти кошмары? — психотерапевт смотрит на нее внимательно, по блокноту какой-то только ей известный такт отбивая. Алина себя не в своей тарелке ощущает от того, как с нее скальп одним взглядом сдирают. Хочется все бросить и убежать обратно в холодную квартиру, чашку крепкого чая наводя, потому что от алкоголя ей уже плохо. — В день моего приезда. — морщится, вспоминая его первый приход. Кажется, тогда даже он был весьма удивлен, увидев ее. — Хорошо, перед Вашем приездом случались какие-то странности, которые могли бы повлечь за собой такие последствия? Алина хмурится, край пиджака в ладонях комкая. А правда, были ли какие-то события до всего этого? Пару раз ей казалось, что из темноты коридора съемной квартиры за ней пристально наблюдают, каждое движение взглядом пожирают. Но это у нее с детства — обычный страх темноты, который получила благодаря мультику "Спящая Красавица". Мда, тогда мама долго ее убеждала, что нет никакой Малефисенты, нет никакого зеленого огонька, летающего в неосвещенных углах ее же комнаты. Но Алина видела не зеленый огонек, а серые, до дрожи пронизывающие глаза. Как-то раз она проснулась от нежных касаний несомненно горячих рук, по щеке порхающих. Ей тогда чудилось, что само солнце ее обласкивает, тепло даруя. Она кошкой мурчала, ближе прижимаясь в надежде больше получить. Проснувшись, подумала, что это была подруга, ибо она дремала на соседней части кровати. Вот только у Юли руки всегда холодными были. И здесь Алину очередной болью прошибает да так, что она пополам сгибается, за голову хватаясь. Побитой собакой скулит, по креслу вниз сползая. «— Это даже смешно, что ты ненавидишь меня, но сама же к моим рукам льнешь. — смех такой грудной, слух ласкающий. Он будоражущей волной по всему телу проходится, мурашки вызывая. — Замолчи и дай мне погреться. — Алина перед глазами ничего не видит, но кожей чувствует, как к крепкому мужскому телу в поисках тепла жмется. Вся в комочек сворачивается и, кажется, под какую-то плотную и жесткую ткань холодными руками пробирается, кончиками пальцев ощущая, как он реагирует на ее касания и движения. — А твои фанатики знают, что их мерзлявую святую ее же враг каждый вечер согревает? — в открытую насмехается над ней, на эмоции провоцируя. Алина чувствует, как между лопаток ей рука легла, к себе ближе прижимая, теплом и запахом укутывая. Тем самым запахом, который все ее легкие уже обволок, каждый вздох отравляя, судороги в теле вызывая. Это голос Всадника из кошмаров. Это голос ее босса. Это голос Дар-кли-нга». В голове гул из голосов стоит, а перед глазами серые глаза сверкают, в пучины Ада затягивая. Она только темные зрачки и яркую радужку видит, всматривается с какой-то маниакальной нежностью и ненавистью. Испепелить хочет, душу себе забирая. Вот только глаза так же быстро пропадают, как и остальные звуки. В ушах вакуум, от которого она моргать чаще начинает, понимая, что не слышит психотерапевта. Только белый шум вибрирует, все шорохи вокруг подавляя.***
Чаинки в чае кружатся, какие-то свои танцы выплясывают под пристальным взглядом Алины. Доктор ей таблетки прописала и курс у психотерапевта, но почему-то облегчения после первого сеанса она не чувствует. Тело даже спустя день ломит, кошмары все так же преследуют без каких-либо очертаний. Таблетки помогают уснуть быстрее, но не больше. — Я тебе уже говорила, что ты на труп похожа? — рядом слишком элегантно Женя присаживается, за плечи приобнимая, и рыжую макушку к ней склоняет. — Ты вообще спишь или что? Алина полной грудь вдыхает успокаивающий шлейф лаванды, который от подруги тянется, словно в попытке ее разорванные нервы заново спаять. Плечом дергает, снова кружку наклоняя, чтобы за чаинками проследить. — У меня бессонница. Доктор прописала пить таблетки, но они особо не помогают. — морщится, делая глоток уже холодного чая. Сколько же она уже здесь просидела, кружку в руках крутя, раз ее содержимое уже остыло? — Мне кажется, тебе просто отдохнуть нужно. У тебя стресс от новой работы, переезда и всего такого. — Женя ее к себе сильнее прижимает, по спине поглаживает, проходясь ноготками по позвонку, чтобы щекотку вызвать. Алина только вздыхает, глаза прикрывая. У нее голова до сих пор гудит, потому что навалилось слишком много, а она где-то внизу, под этой самой лавиной лежит вся переломанная. Всего две недели живет в Лондоне, неделю работает, а сил ни на что уже нет. Словно ее выпили, иссушили всю до дна. Что-то внутри екает, потянуть куда-то хочет, вот только Алина понять не может, куда? Вся ситуация из колеи выбивает, шестеренки в голове в пепел стирая, потому что они не способны понять все происходящее. Хочется найти номер Мала и позвонить ему, потому что чувствует, что ответы в нем найдет. Не хочется идти в «логово», потому что там босс, который к ней в кошмарах приходит, душу выпивая. Она аккуратно откупоривает пузырек с пилюлями, несколько штук в рот закидывает и холодным чаем запивает. Теперь на этих таблеточках ей около трех месяцев сидеть, чтобы хотя бы какой-то эффект был. — Я забыла тебе сказать, — слышит, как Женя мнется, губу прикусывая. — Тебя там Дарклинг к себе зовет. Какие-то отчеты требует. Алине кажется, что она самолично сейчас в русскую рулетку проиграла, когда слышит звук крутящегося барабана в голове, а потом выстрел прямо ей в мозги, чтобы уж наверняка. В первый же день решил ее окончательно доломать. Она аккуратно убирает от себя руки Жени, волосы поправляет и неспеша направляется в сторону единственной черной двери по всем офисе. Краем глаза замечает какую-то возню в зоне Николая, но внимания этому не придает. Ее путь лежит только в одну сторону, где ее сейчас, как лягушку, препарировать будут. Стучит тихо-тихо, но знает, что он услышал. Знает, что дает немое согласие, чтобы вошла внутрь, но Алина до последнего мнется в желании убежать куда-нибудь далеко, где вообще никого и ничего нет. В пустоту. Звук каблуков по черному паркету отдается, когда она аккуратно дверь за собой прикрывает, в самую пучину тьмы следуя. Он все так же сидит за столом, не смотря на нее ни секунды. От этого легче становится, но на коже все так же горячие касания ощущаются. На короткий миг в голове все красным загорается от желания взять его за руку и ощутить тепло. Потому что уверенность в своем же бреду ее камнем на дно тянет, в соленой воде заставляя захлебываться. — Добрый день, Дарклинг, — руки в кулачки сжимает, полумесяцы от ногтей на нежной коже оставляя. — Это сегодняшний отчет по рекламе с итальянской фирмой. На стол папку кладет, вдыхая глубже. Всадник из ее кошмаров пахнет так же — самым настоящим морозом, чем-то терпким, словно коньяк, и капелькой горечи на языке. Она слюну скапливает, проглатывая ее, чтобы прочувствовать весь спектор, всю гамму многогранного аромата. — Присядьте. У меня к Вам есть дело, — ее к противоположной стене от голоса прибивает, ножом в животе все выкручивает. Он в ярости. Алина аккуратно на край кожаного кресла присаживается, руки в замок сжимая, чтобы ткань пиджака не терзать. На него смотрит, стараясь сохранять на лице маску безразличия, вот только за взгляд кварцевых глаз цепляется и вниз, к самым скалам пикирует, не в силах расправить крылья. Эти же глаза она на приеме у психотерапевта видела. Эти же глаза за ней в детстве из темноты следили. Первым желанием во всем теле отзывается одно слово — «бежать», но она сидит, крепче руки сжимая. Вторым хочется его коснуться, а третьем в окно с разбега выпрыгнуть, потому что он смотрит-смотрит. на нее в нее сквозь нее. — Послезавтра у меня будет совещание в Женеве. Вы летите со мной, как мой личный переводчик. Так же Вашей прямой обязанностью будет заключение рекламных связей с одной из фирм и общение с журналистами, — от его голоса и взгляда под стол спрятаться хочется, в дальний угол забиться, глупой мышкой себя ощущая; этот монстр сожрет ее и косточки проглотит. — Все понятно? — Да. На сколько дней мы туда отправимся? — пытается тон более холодным, безразличным сделать, да вот только дрожь выдает ее страх, волнение и любопытство. Кажется или у него только что уголки рта вверх поползли, легкую улыбку на, несомненно, красивом лице вырисовывая? Или это таблетки так на нее действуют? — На два дня. — Хорошо, — кивает, прямо на него смотря. — Могу идти? — Да. Вечером принесите мне информацию по GGGrand. Алина снова кивает и медленно с кресла поднимается. Чувствует, что он взглядом ее исследует, всю ее с ног до головы осматривает. По спине мурашки бегают, дрожь в ногах вызывая. Она затылком кварц глаз чувствует, когда к двери подходит и тихо выскальзывает за нее. Два дня с Дарклингом в другой стране. Рядом не будет Жени или Николая, чтобы спрятаться куда-нибудь от него. Там не будет никого, кроме них и ее кошмаров. И Алина боится, что вместо Всадника придет ее босс. Потому что мозг подстраивает под образ мучителя Дарклинга. Или не подстраивает?