despiction

Солнце светит так же ярко, но за решётками оно погасло. Решение вернуться в пустую камеру не оказалось хорошим. Одиночество не успокаивает, а лишь подкидывает самые неприятные сценарии, что могут случится, при этом, наверняка, посмеиваясь с напуганного мальчишки. Надо было упросить Юту остаться, посидеть тихо в уголке, может, помочь чем. Что угодно, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями и не загоняться ещё сильней. Наверняка, на заводе есть лишняя работа. Потаскать ящики? Без проблем. Подавать рабочим стакан воды? О да, Чонгук всегда мечтал об этом. Специально сел только ради того, чтобы быть обслугой у зеков. Мечта, блять. С обречённым всхлипом он откидывает голову, но тут же жалеет об этом — стена оказывается слишком жёсткой. А ведь всего пару лет назад он сидел так в коридоре, сокрушаясь из-за проваленной контрольной. Сейчас это кажется совершенно незначительной проблемой, а собственная реакция на, казалось бы, такую мелочь, забавляет. Да он бы всё отдал, лишь бы вернуться в школу, где самой большой проблемой было получить плохую оценку. Хотя, что отдавать, когда практически ничего не осталось? Родители всегда твердили, что учёба должна стоять на первом месте, да и сам Чонгук это понимал, но сейчас, не имея возможности даже поесть, когда захочется, пришло осознание, как же было глупо упускать столько ярких моментов ради того, чтобы тебе выдали не такую уж и важную бумажку. Отсутствие друзей, хотя желание иметь кого-то близкого всегда было. Единственный человек, с которым общение продлилось больше обычного, месяца — Ёнджун, но познакомились они уже практически к окончанию школы. Столько раз одноклассники и одноклассницы звали отметить праздники, на ночёвки, собраться где-нибудь после школы, и столько раз он отказывал из-за… Из-за чего? Отсутствия свободного времени? Если посмотреть со стороны, оно было, при чём не так уж и мало. Просто в голове укрепилось, что помимо школы ничего интересовать не должно. Общение и хобби могут подождать, да и зачем они, когда можно лишний раз повторить тему? Какой же он дурак, господи. Пожалуй, если бы можно было вернуться в прошлое, Чонгук бы исправил многое, начиная от неправильно выставленных приоритетов, заканчивая попаданием сюда. Но цепляться за то, чего уже не вернуть, бессмысленно, остаётся лишь сожалеть о упущенных моментах и собирать себя по кускам, чтобы двигаться дальше. Только вот есть ли смысл? Видимо, за размышлениями проходит достаточно времени — немного успокоившись, он обращает внимание, что в коридоре становится всё больше людей, идущих в одном направление. Вытерев тоненькую дорожку слёз, Чонгук неуверенно покидает камеру и следует за всеми. Сидеть и ныть не выход, надо делать хоть что-то. К счастью, на этот раз память не подводит. В кругу хоть и незнакомых и по виду недружелюбно настроенных людей уверенности становится чуть больше, нужное направление находится практически сразу. Подойдя к столовой, Чонгук останавливается, не зная, подождать ли кого-то из знакомых. Да и нужно ли? Возможно, все уже внутри, и он просто потратит время. — Ты уже здесь? — Чонгук вздрагивает, чувствуя на своём плече руку, и тут же облегчённо вздыхает, узнав знакомый голос. — Так быстро запомнил дорогу? — в приятном голосе Юты слышится усмешка. — Подумал, что не стоит напрягать тебя, — он оборачивается, подмечая, что парень совсем не выглядит уставшим после работы. — Быстро учишься, — Юта треплет его по голове и проходит в столовую. Чонгук следует за ним, подмечая, что настроение немного поднялось. С новым другом (он надеется, что может считать Юту не просто сокамерником) на миг забывается, где находишься. Будто это и не тюрьма вовсе, а они приятели с одного потока, которые встретились на обеденном перерыве и сейчас будут обсуждать личную жизнь, жаловаться на преподов и приближающуюся сессию, травить шутки, пока стоять в очереди за едой… Стоп, что? Погрузившись в свои мысли, Чонгук и не заметил, как проследовал за Ютой к стойке выдачи. Он уже собрался идти обратно, искать свободный столик, как приятель удержал его за руку. — Смотри внимательно за остальными, я возьму первым, а ты повторишь, — подсказывает он. Чонгук оглядывает множество людей, что уже стоят в ожидании и только подходят. По телу пробегается холодок. Он глубоко вдыхает и переключат внимание на мужчину, что выдает всем по порядку небольшие порции на подносах. Желание просто уйти пересекается на корню — Юта и так много для него сделал, висеть у него на шее будет верхом наглости. К тому же, он сказал, что надо просто повторить за всеми. Ничего сложного ведь? Наконец очередь доходит до них. Чонгук с облегчением подмечает, что говорить ничего не придётся — дежурный просто даст порции. По крайней мере, у всех остальных так. Он ведь не исключение? Нет, скорее всего. Шаг вперёд даётся сложнее, чем ожидалось. Юта отходит ненамного и наблюдает за происходящим, но вмешиваться, похоже, не собирается. Чонгук сглатывает и выдавливает кривую улыбку, чем дежурного явно не впечатляет. — Новенький? — щурится он. О, нет. Этого он боялся больше всего. Вопросы, на которые физически не получится ответить. — К нам вчера подселили, — мгновенно отвечает за него Юта. Дежурный пронзительно оглядывает его, недоверчиво хмыкает, но ничего больше не говорит. Чонгук быстро забирает поднос и следует за Ютой, который, к слову, передвигается достаточно быстро, так что приходится изо всех сил удерживать равновесие, чтобы не упасть. К счастью, хоть дорога до столика проходит без приключений. Взгляд цепляется за знакомые лица. Тэиль и Тэн тоже замечают их, прерывая неспешный разговор. Со вторым они редко пересекаются, а вот Тэиль… Он мало говорит, при чём не только о себе, а в целом. За едой молчит, хмурится чему-то своему постоянно, будто не умеет улыбаться. Может, разучился. Чонгук не знает, сколько и за что он сидит — да он, чёрт возьми, только о приговоре Юты и осведомлён, а с другими особо не общается, — и желанием лезть в его жизнь не горит. Если захочет, когда-нибудь сам расскажет. Не факт, что вообще захочет. — Я же говорил, что сам покажу всё, — во его интонации проскальзывают недобрые нотки. — Ещё бы, — бормочет Тэиль. — Узнал? Юта кивает в ответ. Чонгук вновь чувствует себя третьим лишним, аппетит пропадает, хоть его толком и не было. Казалось, для сокамерников он ровным счётом никто, как и они для него, и с распростёртыми объятиями его никто встречать не будет, но всё равно как-то неприятно. Обед, на удивление, оказывается не таким скудным, как завтрак. Пустой суп, подсохший кусок хлеба и даже порция овощей. Ешьте, наслаждайтесь. Всё для вас. Понятно, что со временем привыкаешь, но господи, как это вообще можно запихнуть в себя? Заметив голодный взгляд Юты, — бывает время, когда он не думает о еде? — Чонгук поспешно принимается за еду, стараясь подавить рвотный рефлекс. В университетской столовой кормили тоже скудно, но по сравнению с тюремной едой та — произведение искусства. «Не подавись», — отчаянно кричит подсознание, но кашель уже успел вырваться. — Мне даже жаль его, — с сочувствием произносит Тэн. — Даже Тэ так не хуёвило… — Прекрати, — обрывает его Тэиль под тихий смешок. — Ты поговорил с Ши? — возвращается он к Юте. — Он не стал меня слушать, — разводит руками тот. — Даже Ви на него никак повлиять не может, что ты от меня ждёшь? — Ви - кореец, конечно, его мнение не будет значимо. А ты с ним одной национальности, значит, имеешь хоть какой-то авторитет над другими, как он считает. Простое строение человеческой психики, — даёт ему ложкой по голове Тэиль. — Включай иногда мозги, а то только клоуном быть и умеешь. Юта пожимает плечами и принимается за еду. Сколько Чонгук его знает (хоть и относительно немного), он ещё ни разу серьёзно не обижался на не очень радушные подколы. Или же усердно делал вид, что не обижается. Интерес к некому Ши лишь увеличивается после странного диалога. Он - японец? Почему тогда заключён здесь, а не с иностранцами? Вопросы так и напрашиваются, но задавать их сейчас хоть и уместно, но неловко. — Дай сюда, — пока Чонгук отвлёкся, Юта берёт с его тарелки треть кимчи. — Всё равно не ешь. — Блять, не объедай пацана, — закатывает глаза Тэн. — И так вон тощий какой, а ты при любом удобном случае пожрать найдёшь.

***

Раздевалка пустует. В тусклом освещении едва различимы лишь две фигуры, не планирующие покидать помещение ещё долго. Ви расположился на скамейке, откинув голову и прикрыв глаза, и время от времени гладит отсасывающего ему приятелю по светлым волосам. Голова забита иными мыслями и, кажется, разрядкой от них не отвлечься. — Постонал бы хоть, — отрывается Юнги от процесса, приподнимая голову и кидая на него недовольный взгляд. — Не нравится, что ли? — Помолчи, — хмурится Тэхён, не одарив его даже взглядом. — Небось о Наме думаешь, — усмехается он, облизываясь. — Представляешь, как он на коленях перед тобой стоит. — Ещё чего, — всё-таки смотрит на него парень. — Он меня бесит, та ещё заноза в заднице. Выдохнуть нормально не даёт. Как ты его терпишь вообще? Кто-то в любой момент может войти в раздевалку, но это мало волнует. Подобное здесь в порядке вещей, все привыкли. Просто не обращают внимания. — Наркота, — коротко отвечает Юнги, с чмокающим звуком выпустив член изо рта. — Забыл, какие связи у него? — Не вникал, — Тэхён наматывает его волосы на руку и сам задаёт темп. — Смотри, доложит ещё. Он бормочет неразборчивое «похуй» и возвращается к оставленному делу. Ви порой удивляется, как легко у него получается вмазываться в доверие, учитывая его тёмное прошлое. Подсевшие на тяжёлые вещества обычно получают большой срок, на зоне их не любят и даже осуждают, но лазейки всегда находятся. Наркотики гуляют в свободном доступе, каким-то образом никто не может найти главного распространителя. Или же этим просто не занимаются. Да и зачем? — До завтра, — бросает Юнги, собираясь покинуть раздевалку. — Не придёшь вечером? — с ноткой разочарования тянет Ви. — Нет уж, извини. Дела появились, — хмыкает он и уходит.