Главное в жизни — не страх. Главное — выбор, который ты совершаешь, когда тебе страшно
10 ноября 1977 Лили перевернула страницу учебника и устало потерла виски. Поздно вечером в библиотеке было до странного мало человек. Она, парочка когтевранцев, да сидевшая за своим столом мадам Пинс. Конечно, на нее странно поглядывали, ведь девушка была старостой, она спокойно могла взять книгу и уйти в свою гостиную — личную, к слову — но Эванс не была к этому готова, потому что она жила с Поттером. Он не был тем же придурком, каким был раньше. Не поймите неправильно, он все еще ее раздражал, но Джеймс как-то неуловимо поменялся за последние два года, и Лили догадывалась, в чем была причина. И все же Поттер все еще был шумным, веселым, много болтал, счастье, что перестал звать ее на свидания. Теперь у них был заключен магический спор, который уже скоро должен был разрешиться, и Лили боялась, что она проиграет, и ей придется идти с ним на свидание, потому что она, черт побери, знала, что ей понравится. Но так жалко было уступать собственным принципам и позволять Поттеру победить! Потому что Джеймс был хорошим старостой, несмотря на тот факт, что именно из-за него факультет терял добрую часть очков. Он оказался на удивление ответственным в делах старостата, но это не отменяло того факта, что теперь вся их компания собиралась в общей гостиной их башни, и Лили иногда уставала от того, как часто видела Сириуса, спящего у них на диване. Казалось, что эти двое просто не могут существовать отдельно друг от друга. Они были как близнецы, и Эванс старалась не замечать, как сжимается сердца от мысли, что когда-то и у нее была подобная дружба. Сейчас в ее жизни остались только девочки, но она была этому рада, пусть Марлин и ходила последнее время слишком странная и задумчивая. Подруга отмахивалась, бормоча что-то о домашних проблемах, но Лили знала, что дело совсем не в этом. Она снова посмотрела на фолиант и глухо застонала, стукаясь головой о стол. Она уже устала, и это было удивительно, потому что вообще-то Лили Эванс очень любила учиться, но сейчас ее голова была занята… — Привет, — послышался до боли знакомый голос, и Лили вскочила со стула, ударившись коленкой о стол. Северус, прижимая к груди учебники, нерешительно стоял в паре метров от нее. — Что ты делаешь здесь? — грубо спросила рыжеволосая, быстро собирая все свои книги и пергаменты, чтобы Северус не думал, что она останется. — Хотел спросить, как ты, — честно признался он. — И я хотел тебя поздравить. Ты стала старостой. — Спасибо, — огрызнулась девушка, закидывая сумку на плечо. Ее рука крепко сжимала волшебную палочку в кармане мантии. — Что-то еще? — Лили, пожалуйста, — взмолился он, — поговори со мной. Я…мне так жаль, я не хотел, пожалуйста… — Ты уже все мне сказал, — отрезала Лили. — Я не буду с тобой разговаривать. — Нет, послушай, — он дернулся вперед, намереваясь поймать ее за ладонь, но Эванс отскочила, выставив вперед палочку. Кажется, она еще никогда так молниеносно не действовала. — Не трогай меня, — процедила сквозь зубы. — Ладно, я… — он осмотрелся вокруг. — Я не трону тебя. Просто…прости меня, Лили, пожалуйста. Я так виноват, мне очень-очень жаль, я не хотел. Правда, не хотел, я не…я не думал, ты же знаешь. Ты не такая, ты этого не заслужила, мне жаль. Прости, прошу. — Ты что, забыл, я грязнокровка! — зашипела она. — Какой и была раньше. — Нет, все не так, ты не грязнокровка, я… — Снейп поджал губы, — я ошибался. Это плохое слово. Ты была права. — Северус, прекрати сейчас же, — сказала Лили. — Ты же не думаешь так. Ты все еще ненавидишь грязнокровок и поклоняешься этому…этому… — Я не поклоняюсь ему! — возмутился парень. — Он…послушай, Лили, неужели компания Поттера настолько лучше? — Компания Поттера? — взвизгнула она. — Почему ты думаешь, что я общаюсь с его компанией? У меня свои друзья! — Да ну? — фыркнул Северус. — Кто? Лили, они все…они все идиоты! Ты же сама так думаешь. Они ненормальные, тупые кретины! — Не смей, — проговорила Лили. — Не смей так о них говорить. Поттер, может, и кретин, но он хотя бы не молится на темную магию и не собирается убивать грязнокровок! — Я не буду этого делать, Лили! — сказал Северус. — Я не стану! Лорд не хочет убивать их, он просто хочет, чтобы магглорожденные перестали забирать магию… — Ты сам себя-то слышишь? Я, по-твоему, забрала у тебя магию? — взвизгнула девушка. — Он ценит меня, — умоляюще пробормотал Северус. — Он видит мой талант! — Я тоже его видела! — возмутилась Лили. — А потом… ты начал общаться с ними, да как ты мог? Они измывались над Мэри! — Они ничего ей не сделали! — Ее Империусом заставили биться о стены, Северус, — рявкнула Лили, подивившись, почему на них никто не обращает внимания. — Ты поставил заглушку? — ахнула она. Эванс шагнула от него, испугавшись настоящих причин присутствия бывшего друга. — Да, но я не собираюсь вредить тебе, — тут же сказал Северус. — Я просто хотел поговорить. Слушай, да, они ошиблись, и они очень раскаиваются… — Им просто жаль, что их поймали! — отмахнулась Лили, отворачиваясь. — А твои дружки, ты думаешь, лучше? — рявкнул вдруг Снейп, и девушка замерла. — Они все просто кретины со своими громкими фразочками… — Замолчи… — …И тупыми улыбками. А на деле — трусы и моральные уроды! А Люпин? Он гадкая тварь! — Да как ты смеешь! — завопила Лили, и Снейп вздрогнул. — Ремус Люпин один из самых достойных и самых лучших людей, которых я знаю, Северус, и ты даже ногтя на его пальце не стоишь! Он добрый, и честный, и умный, и отзывчивый. Он хороший человек, слышишь? Он хороший! Лили была в ярости. Ее трясло, потому что Северус был так слеп, что это застилало глаза и заставляло выть в ярости. Идиот! Кретин! — Почему же ты не видишь того, что вижу я? — обессиленно прошептала Лили, и он дернулся, будто от удара. — Почему ты не видишь, что твой Лорд убьет всех нас? Убьет меня. Как это случилось с тобой, Сев? Детское прозвище, скользнувшее с ее губ так естественно, казалось, что-то разбило в Северусе, потому что он содрогнулся и опустился на колени, смотря на нее. Молил о прощение, но не хотел быть прощен, потому что знал, что дальше будет хуже. Он отрицал зло, которое нес Темный Лорд, но не мог не видеть этого. — Прости меня, Лили, — прохрипел он. — Прости меня. — Когда школа закончится, — проговорила она с трудом, — мы больше не увидимся, Северус. Потому что, если это случится, я не промажу. — Я знаю, — кивнул Снейп. — А я промажу. И после этих слов Лили ушла. Она практически бежала по коридорам Хогвартса, но все же не срывалась на полноценный бег, чтобы потом по школе не судачили о ревущей старосте, которую видели практически все. А плакать хотелось. Слезы щипали глаза, а в груди что-то болело. Лили казалось, что раньше там была натянутая струна, будто последний шанс на то, что она и Северус еще станут друзьями. Эванс не поддерживала его, не собиралась больше оправдывать ненависть к грязнокровкам и жестокость, но часть ее верила, что Снейп покается, и она примет его в свои объятия обратно. А сегодня что-то оглушительно лопнуло. И Лили не знала, как это назвать. Подходя к гостиной, она ощущала, как слезы все же льются по щекам, поэтому надеялась, что внутри никого не будет. В частности, Мародеров, которые устраивали свои приколы. Они рассаживались чаще всего на диване перед камином, поэтому пройти мимо них просто так не получится, нужно будет как-то скрыть лицо, размышляла Лили. Друзьями ребят нельзя было назвать, но она была уверена, что за ее слезы Поттер выбьет из Северуса все дерьмо. Но в своих суждениях Лили ошиблась. В гостиной было на удивление тихо, кажется, Поттер предпочел сегодня проводить время в общих комнатах Гриффиндора. Она небрежно кинула сумку на пол и рухнула на диван перед камином, обнимая свои колени. В груди разрасталась странная пустота, природы которой Лили не могла понять, ведь они с Северусом давно не друзья, она давно перестала обелять все, что он делает. — Эй, Эванс, любовь моя! — громогласно пропел Джеймс, заходя в гостиную. Она слегка дернула уголком губ. — Видимо, ты так ошарашена… — его голос приближался, пока вдруг не затих. — Ты плачешь? — охнул парень. — Нет, — буркнула она раздраженно. — Эванс, ты плачешь, — тактично заметил Джеймс и сел рядом с ней. — Кто? Вопрос сомнению не подлежал, потому что гриффиндорец прекрасно знал, что девушка вряд ли будет рыдать из-за плохих оценок. — Отстань, Поттер, — вяло отозвалась Лили. Джеймс натужно вздохнул и закатил глаза. — Женщина, ты меня убиваешь, — поморщился он. — Вставай. Парень толкнул ее в плечо и поднялся на ноги, протягивая руку. — Отвали от меня, — поморщилась Эванс. — Вставай, идем, — твердо сказал Джеймс. — Не хочешь говорить, не надо. Но вставай. — И куда мы пойдем? — Лили немного апатично схватилась за теплую ладонь и последовала за шатеном, который упорно вел ее к выходу из гостиной старост. Они миновали несколько коридоров и лестничных пролетов, которых Лили, если говорить честно, даже не заметила, пока, наконец, не остановились перед картиной с фруктами. Эванс нахмурилась. Она помотала головой, пытаясь определить их расположение, и поняла, что где-то за поворотом находилась гостиная Пуффендуя. — Зачем мы здесь? — недовольно спросила она. — Мы здесь, — почти торжественно сказал Джеймс, — чтобы пощекотать грушу! Лили уставилась на него, как на чокнутого. Она прогнала в голове фразу про «щекотать грушу». Потом еще раз. И снова. — Что прости? — Пощекочи грушу, — абсолютно серьезно повторил Поттер. — Эванс, честно, никаких розыгрышей, — он клятвенно приложил руку к груди и кивнул. Лили вздохнула и протянула руку. Ее пальцы осторожно поскреблись по шершавой поверхности масляного полотна, и груша вдруг хихикнула и отскочила. Гриффиндорка вздрогнула. Джеймс, самодовольно улыбнувшись, дернул портрет на себя, и ее взгляду открылась огромное помещение, по размеру напоминавшее Большой Зал. Около дальней стены горело пламя печи, освещающей всю кухню, а повсюду сновали домовые эльфы, одетые гораздо более прилично, чем обычные. Не то, чтобы Лили видела много домовых эльфов, но она знала, что они не носят удобных маек, подвязанных на их плечах. Она раскрыла рот, рассматривая многочисленные столы, плиты, столешницы, испачканные мукой и висящие на крючках и гвоздиках большие сковородки. Внизу выстроился ряд грязных кастрюль, которые важно вышагивали в пяти эльфам, моющим их в широкой раковине справа. В этой же раковине пищали чашки, ныряя, будто в глубокий бассейн. — Это же кухня! — ахнула Лили, и эльфы их заметили. Их глаза испуганно округлились, но после они увидели Джеймса и тут же рассыпались в поклонах. Ребят усадили слева, нашлись два небольших стула около выступа в стене, куда эльфы поставили им пирожные и горячий шоколад, а после поспешили вернуться к работе. Лили осторожно глотнула шоколада и довольно вздохнула, слизывая с губ сливки. — Ты как Лунатик, — как-то натянуто хмыкнул Джеймс. — Сладкоежка. Она промолчала. Лили все ждала, что парень начнет разговор, но он ничего не говорил, лишь поглядывал на нее. — Ешь, Эванс, — тихо сказал Поттер спустя где-то полчаса и подтолкнул к ней вазочку с зефиром. Рыжая кивнула и вздрогнула, а потом шепнула: — Он был моим лучшим другом, — гриффиндорец замер. — И я не видела этого, — Лили отставила стакан, уже практически пустой, на выступ и опустила глаза в ладони. — А, может, не хотела видеть. На озере я как-то прозрела. Но у меня… я… — Ты надеялась, — неожиданно мягко сказал Джеймс, и она вскинула на него голову. Ее глаза были красными, как и нос — по-девчачьи сморщенный — и она шмыгала, пытаясь выглядеть не так уж страшно, когда плачет. Поттер смотрел спокойно, чего она совсем не ожидала, ведь речь идет о Северусе, которого Джеймс объективно не переваривал просто за сам факт существования, но вот он здесь. — Да, — кивнула Лили. — Я надеялась, — она обняла себя руками и задрожала. — А сегодня… — Что? — Поттер напрягся, она видела, как взбугрились мышцы под его кожей, и он приготовился выбежать из кухни и найти Снейпа, но Лили покачала головой. — Он ничего не сделал мне. Хотел извиниться, но, когда я начала доказывать ему, что это секта… что это убийства, он этого даже… — Лили неверяще всхлипнула, — он даже не понял! Даже не усомнился в том, что их действия выходят за определенную грань! Это так глупо! Я ведь знала, и меня все предупреждали! — Он был твоим другом, Эванс, — более спокойно сказал Сохатый. Его пальцы мягко коснулись ее лица, огладили подбородок, и он заправил прядь мягких рыжих волос за ухо девушки. — Он был твоим лучшим другом долгие годы, Лили, — твердо произнес шатен. — Никто не станет винить тебя за то, что ты хочешь держаться за эту дружбу. — Я пообещала убить его, если встречу в форме Пожирателя после выпуска, — как завороженная прошептала Лили. — Что я за человек, если я так легко… — Нет! — утробно рыкнул Джеймс, но Лили не отстранилась от него, когда парень обхватил ее плечи ладонями. — Ты не легко вынесла ему приговор, поверь мне. Страшно подумать, что будет, если кто-то из парней предаст других. — Но разве так можно? — всхлипнула Лили. — Просто обещать убить? — А ты сможешь? — Нет, — честно ответила она, закрывая лицо руками. Джеймс закатил глаза и сел рядом с ней, потеснив гриффиндорку на стульчике. Его руки обвились снова вокруг ее плеч, и стало тепло, безопасно. Лили ткнулась макушкой ему в подбородок, испачкала слезами шею, а ему все равно — только бы успокоилась. Поттер, конечно, любил ее из себя выводить, но он же ее саму любил. Поэтому на ее слезы смотреть спокойно не мог, особенно, когда знал, из-за какого дерьма она их проливает. — Ты только не шути над ним, — тихо попросила Лили через некоторое время. Она уже успокоилась, стерла с лица всю соль, но из рук почему-то так и не выпутывалась, хотя Джеймс подсознательно ждал пинка, если честно. — Ну вот любишь ты все веселье убивать, — деланно-недовольно пробормотал он, обнимая чуть сильнее. — Только ради тебя, Эванс. — Лили, — просипела девушка. — Что? — Можешь называть меня по имени, Джеймс. Я не кусаюсь. Он замер. Охерел. Потом отмер и легко рассмеялся. — Бля, а жаль. И Лили все-таки хлопнула его по плечу. Так, за сквернословие.***
5 декабря 1977 Блейк с тихим хихиканьем опустилась на скамью около Лили Эванс и протянула ей чашку горячего шоколада. Староста однажды принесла ей эту сладость поздно ночью с кухни, посетовав на то, что больше никто, кроме Блейк, не находит интересным обучение по вечерам. — Спасибо, — кивнула Лили и уткнулась носом в алый шарф. — Знаешь, — Кавьяр опустила лицо к ней и шепнула на ухо, — если ты хочешь, чтобы он пригласил тебя на свидание, ты можешь просто сказать ему об этом. Лили удивленно уставилась на гречанку, и Блейк уловила, как в ее мыслях пронеслась и благодарность, и шок от того, что девушка вообще с ней заговорила. Блейк это понимала и принимала. Ее настойчивое нежелание заводить друзей и идти на контакт расплавилось за три месяца учебы на Гриффиндоре, и она не могла не отметить, что была этому даже рада. Конечно, она все еще не ходила с девочками за руки и определенно не веселилась с Мародерами, но она постепенно вливалась в их факультет, в их жизнь, и Лили нравилось наблюдать за этим. Иногда Блейк чувствовала себя нерадивым ребенком, которого Эванс на пару с Эммелиной, сидящей сейчас рядом ниже, удочерила. — Думаете, Когтевран победит? — лениво спросил у них Сириус, опуская свою голову на колени Люпина. Тот с ворчанием сбросил его вниз. — Я бы поставила на Гриффиндор, но только из-за умения ловить снитч, — подумав, ответила Эммелина. — Я здесь только ради того, чтобы увидеть, как Сохатый и Лили решат свое пари, — закатил глаза Ремус, прижимая к себе книгу. — О, — протянула Блейк, — я и забыла, что это сегодня, — она с игривым смешком подтолкнула Лили локтем. — Сколько там? Больше восьмидесяти мячей, забитых лично? — Да, — мрачно ответила рыжеволосая, наблюдая, как команды выходят на поле и разминаются, перебрасываясь последними наставлениями перед игрой. — Вы ведь даже не предполагаете, что победить может другая команда, не так ли? — хмыкнула Кавьяр. Она сильнее закуталась в мантию, грея ладони дыханием. Холодно. Раздражала ее эта Англия. Мэри, сидящая на уровень выше, наложила на Блейк теплые чары. — Спасибо. — Не говори мне, что ты болеешь за заучек, — застонал Сириус. На поле показалась мадам Трюк. — Конечно, нет, — фыркнула Блейк. — Я болею за Гриффиндор, — она многозначительно поправила галстук. — Но это не значит, что ты можешь отрицать вероятность победы… Сириус заткнул ей рот ладонью. — Говоря о вероятностях в таком ключе, кстати, — закатил он глаза. — Вероятно, ты делаешь это, чтобы мы перестали считать тебя достойной нашей дружбы! — Достойной? — взвилась Блейк. Девушка хищно сощурилась и щелкнула пальцами, отчего перед глазами Сириуса мелькнула алая искра, больно стукнувшая его но носу. — Блять! — Сам напросился, — расхохоталась Эммелина. — Я серьезно! — О, нет! Только не эта шутка! — А что? Я серьезный Сириус. — Ненавижу тебя. — Вы заткнетесь, нет? — нервно прикрикнула на них Алиса. — Команды собираются! И правда. Объявление игроков они пропустили, зато попали в тот удачный момент, когда два капитана мерились силами в рукопожатии. — Итак, Хогвартс, добро пожаловать на дружеский матч Гриффиндор — Когтевран 1977 года! — трибуны взорвались криками. Блейк бросила быстрый взгляд на команду Когтеврана. Их игроки выезжали определенно из-за силы их стратегии, в этом они с Лили были согласны. Их вратарь по фамилии Флетчер — высокий и худой, словно жердь — был малоподвижен и боялся квоффла, как огня. Остальная команда примерно также беспокоилась больше не об очках, а о собственных травмах. И, по сравнению с бесшабашными гриффиндорцами (или же очень соревновательными слизеринцами), они определенно проигрывали. Комментатор, которым сегодня был Гидеон Пруэтт, весело хихикал в трубу, улыбаясь девчонкам с соседних трибун. — Мистер Пруэтт! — прикрикнула на него Макгонагалл. — Извините, профессор. Так вот, свисток, дамы и господа, игроки поднялись в воздух. С мячом, Меддоуз, она несется вперед, огибает бладжер, вот это девушка! Доркас, ты лучшая! — Не отвлекайтесь! — Ой. Квоффл перехвачен, оу… — трибуны завопили протестующе, когда когтевранский охотник дернул Доркас за волосы. — Это был грязный прием! Мадам Трюк, нет, вы видели этот пиз… — МИСТЕР ПРУЭТТ! — но Блейк не могла не согласиться с его комментариями. — Простите, профессор! — Картер, чудесный охотник, которого определенно ждет наказание, хватает квоффл. Ведет мимо Марлин, и… ДА! Трибуны заревели, когда Маккиннон удалось направить бладжер так, чтобы он не задел Картера, но заставил его потерять мяч. Перехват от Поттера. Лили испуганно вскрикнула, когда парень ушел практически в мертвую петлю, задев прутьями метлы поле, чтобы убрать с хвоста когтевранцев. — Вы видели это? — завопил Гидеон. — Вы видели этого красавца! Вот это мой мальчик! Да, Джим! — Давай, Джеймс! — закричали они, когда алая форма пролетела мимо них. Джеймс кинулся к кольцам, но был остановлен не очень симпатичным бладжером. Металлический шар вонзился ему прямо в ребра, и он выронил квоффл. Фабиан, второй загонщик, кинулся к другу, чтобы поймать. Поттер повис на одной руке, морщась от боли. — Мерлин, Джим, — пробормотала Лили, и Блейк схватила ее за руку — бледную и холодную от нервов. — С ним все будет нормально, — заверила она девушку. — Он же должен забивать, помнишь? — …И Поттер возвращается в строй! — крикнул Гидеон. — Вперед, Джеймс! Паттерсон обходит Меддоуз, мчится прямо к воротам, еще, еще, ну! Да! Эмили Тайлер прекрасно ловит мяч и передает его Джордану. Джордан направляется прямо к воротам, но за ним уже хвост! Грейс и Палмер, направляются прямо вперед, прямо за ним… Вот это пас! Стэнли Джордан улучил момент, когда Джеймс будет прямо под ним, и просто выкинул мяч вниз, оставив это на усмотрение Поттера. Тот успел схватить, поморщившись от боли в ребрах, но кинулся в облет трибун, чтобы сбить хвост теперь уже со своей метлы. — Что я слышу? Кажется, был выпущен снитч! Блейк посмотрела наверх, где над трибуной Пуффендуя завис ловец Когтеврана. Напротив его прижался к метле ловец Гриффиндора Майкл Вуд. Они переглянулись и кинулись вниз. Джеймс в этот момент увернулся от бладжера — вряд ли он пережил бы второй удар — и направился прямо к воротам, которые охранял Флетчер. Сириус привстал на скамье. Еще немного…чуть-чуть… — И ГРИФФИНДОР ОТКРЫВАЕТ СЧЕТ! 10:0! МОЛОДЕЦ, ПОТТЕР! Лили охнула. — Первая десятка, Эванс, — напомнила ей Мэри, и они рассмеялись. Блейк опустила глаза на ладони рыжеволосой старосты — та зажала один палец. Трибуны заревели, выбросив вверх флаги и знамена. Стадион погрузился в алый цвет львиного факультета, и когтевранский капитан, Генри Вульф, яростно махал кулаком в сторону Флетчера, обещая устроить ему скорую расправу. Игра продолжилась. Блейк с трудом успевала следить за всем происходящим на поле. Марлин два раза чуть не рухнула из-за болезненного столкновения с Паттерсоном, но подлетевший Джордан ей помог. Девушка еще долго угрожающе трясла битой в сторону парня. Они захохотали. Во время игры творилось самое настоящее безобразие, и даже комментатор не раз замечал грязные приемы обеих команд. Они сбивали друг друга с метел, но, что радовало, Гриффиндор прилично ушел вперед в очках. После очередного гола Джеймса, счет стал 80:220. Это было трагично. Учитывая то, что Майкла приняли в команду только в этом году, Поттер учитывал тот факт, что он мог и не поймать снитч. А, значит, команде львов стоило озаботиться отрывом по очкам, чтобы победить, и этим они и занимались. Но их волновало другое. — Восемьдесят, — ахнула вдруг Лили, сжимая кулаки. — Чертовы восемьдесят! — Нет, — качнул головой Ремус. — Сохатый забил только шестьдесят, — напомнил он. — У него еще три гола до исполнения пари. Сам Джеймс, кажется, думал о том же, потому что играл он сегодня объективно так, как не играл никогда. По крайней мере, так говорили комментарии Пруэтта, и Блейк должна была признать, что парень был неплох. Она мысленно прогнала в голове идею о том, чтобы посоветовать ему вступить в команду Греции по квиддичу, потому что их сборной такие игроки определенно пригодились бы. Когда игра подходила к своему пику, команды все больше уставали, а Джеймс забил ровно восемьдесят голов, не дотягивая до собственной победы в споре, трибуны Когтеврана вдруг заверещали, завопили, чуть не выпали со своих мест от радости, и Гриффиндор переглянулся, пытаясь понять, в чем причина подобной радости. И она была. Ловец Когтеврана, кружась рядом с вратарскими кольцами, зажимал в руке золотой снитч, сверкающий в лучах солнца. Блейк посмотрела на Лили, но та — уставилась на капитана команды Гриффиндора. Трибуны явно ожидали яростного возгласа, но парень лишь довольно покачивался на метле, поправляя свои очки. Когтевранцы тоже это заметили. — Вы только посмотрите! Джонсон поймал снитч! — закричал Гидеон. — Он приносит своей команде сто пятьдесят очков, но… — Пруэтт нахмурился и наклонился к табло, подсчитывая очки. 240:230 — Несмотря на снитч, Гриффиндор опережает Когтевран по очкам, — завопил парень. — ГРИФФИНДОР ПОБЕДИЛ! Трибуны алых галстуков взорвались поздравительными криками, и Лили завизжала, когда Сириус обхватил и ее, и близ стоящих ребят. Блейк хмыкнула и прикрыла глаза на минутку. В Мисмахиас она не играла в квиддич, но ее факультет имел сильнейший состав, из-за которого они всегда побеждали, и матчи всегда сопровождались горнами, огнями, криками и танцами возле костров на краю горы. Она помнила это. Она скучала по этому. — Восемьдесят, — напомнила Мэри Лили, — ты выиграла. — Победа, Сохатый! — заорал Сириус, выпуская в небо алые искры. Ему, казалось, было абсолютно на спор, в котором его лучший друг только что проиграл, и Блейк хмыкнула, вспоминая Каспера. Он был студентом Старицы, но всегда сидел на трибунах Девы во время матчей, и он радовался победе любой из команд просто из-за того, что он мог это делать. В день матча Каспер носился по светлым коридорам Мисмахиас, размахивая руками и плакатами, которые рисовали девочки с факультета Матери. Классный был парень. За своими размышлениями Блейк не заметила, как Эммелина вытащила ее на поле, где все поздравляли команду Гриффиндора, и только Джеймс едва корчился от боли в ребрах и сердце от мысли, что сейчас его официально попросят отвалить. Кавьяр отошла подальше, примостившись около Ремуса. Присутствие оборотня раздражало ее лишь по той причине, что такой же была ее мать, и иногда Блейк радовалась, видя ей подобного, а иногда — ненавидела этот факт. — Ну, — Джеймс натянуто рассмеялся и прижался к своей метле, — что именно я должен сделать для тебя, Эванс? — спросил он, храбрясь. Блейк спрятала улыбку в шарфе, когда рыжеволосая девушка обернулась на нее и, подумав, громко и четко сказала: — Своди меня на свидание.