Молот ведьм

Святая вода не поможет тебе теперь, Знаешь, я пришла, чтобы сжечь твоё королевство дотла. И ни реки, ни озера не потушат пожар...

18 декабря 1978 Они стояли около выхода из Хогвартса, определенно сильно мешая всем, кто тащил свои чемоданы к поезду. Блейк не горела желанием выходить на зимнюю и пиздец какую холодную улицу, но и просто обнять на прощание в гостиной Слизерина она не могла. Парень взмахнул палочкой, затягивая на чемодане ремень, а потом обернулся на Блейк. Она не говорила ему, но знала, что, когда они увидятся, Кавьяр уже будет другим человеком. Ее ждали девочки, ее ждал ковен, который зародится сегодня или же завтра, в зависимости от того, насколько долго затянется разговор, но пока что ей стоило сосредоточиться на Регулусе. Брюнет убрал кудряшку, упавшую ему на лоб, и подошел ближе, чтобы обнять Кавьяр за талию. — Ты уверена, что не можешь перенести свою отработку на другое время? — спросил он. — Может, на начало весеннего семестра. — Я бы рада, — вздохнула Блейк, забрасывая руки ему на шею. — Но я не смогу отказаться от курса после каникул, если не сдам все долги сейчас. Блейк зарылась пальцами в волосы на его макушке и, привстав на носочках, легко чмокнула его в губы. — Тебе пора на поезд, мы увидимся через пару дней. Серебристая ртуть в глазах напротив чуть омрачилась. — И потом снова расстанемся, — сказал парень. — Ты ведь не будешь с нами на Новый год. — Вы его не празднуете, а я пытаюсь наладить связи, — буркнула Блейк, а потом коварно улыбнулась и снова поцеловала его, чуть прикусывая нижнюю губу. — Я обещаю тебе, Регулус, это Рождество ты никогда не забудешь. Он заинтересованно приподнял брови и чуть сжал пальцы на ее ребрах. — Я хочу знать заранее? — Нет, — покачала она головой и снова поцеловала парня. — Иди, скоро увидимся. — Будь аккуратна, — попросил Регулус и, подхватив свой чемодан, направился к станции. Как только его макушка скрылась в толпе студентов, спешащих домой, Блейк сразу же ринулась в башню Гриффиндора, где ее уже ждали Амелия и Эммелина, нервно смотрящие друг на друга. Увидев Кавьяр, поднявшую свой уменьшенный чемодан, они и сами встали с места, и Боунс спросила: — Дамблдор нас точно не засечет? — Хогсмид — вне его юрисдикции, — кивнула блондинка. — Я накину на нас дезиллюминационные чары, чтобы мы смогли свалить с платформы. — Супер, — возбужденно пробормотала Эммелина. Ей нетерпелось увидеть всех, кого Блейк позвала. — Сбавь обороты, — раздраженно кинула ей Амелия. Блейк закатила глаза и, осмотревшись, наложила на всех троих дезиллюминацию. Несмотря на чары невидимости, они могли просматривать силуэты друг друга, поэтому спокойно спустились и миновали толпу, которая находилась сейчас на станции, ожидая возможности отправиться домой на Рождество. Все студенты радовались освобождению от учебы, жужжали, словно улей, возбужденно переговариваясь. Блейк заметила черную макушку Регулуса, болтающего о чем-то с Барти, и, если бы Кавьяр не знала об их пристрастии к черным меткам, она бы подумала, что парни назначают друг другу свидание. Кавьяр фыркнула и остановилась около переулка, где они договорились встретиться. Лили и Марлин уже ждали ее там, переговариваясь. На их ладонях были надеты перчатки, а мантии, оборудованные темными капюшонами, были надвинуты на лбы. Блейк осторожно сняла с подруг чары и фыркнула, напугав выпускниц. — Вы выглядите вот совсем не подозрительно, — честно сказала она, очищая ботинки от снега. — Кого-то еще ждем? — спросила Марлин, нервно осматриваясь. — Только Пандору, — кивнула Вэнс. — А что Доркас? — Мы еще не говорили с ней, — сообщила Блейк. — У меня пока что не было возможности, и я не знаю, поддержит ли она задумку. — Поддержит, — сказала Лили, улыбнувшись, но как-то слишком резко. — Я уверена. — Она будет у Джеймса на Новый год? — Да. — Значит, там и обсудим, — предложила Блейк и посмотрела на часы на запястье. В ту же секунду в переулок осторожно вбежала Пандора, пытаясь стряхнуть снег с волос. — Извините, — пропыхтела она. — Ты не опоздала, — чуть неприязненно, но все же спокойно сообщила ей Марлин. — Портал должен сработать через пять минут. — Так, — Блейк вытащила из кармана тот самый портал. Феликс прислал его вместе с уставшей серой совой, которая упала в миску с хлопьями, заставив Кавьяр потереть переносицу и проматериться. Порталом Лаво решил сделать пружину из той самой кровати, видимо, все еще находившейся где-то в хижине, которую они с Ярославой пытались перестроить. — Феликс сказал, что мы окажемся в паре метров от дома, поэтому не пугайтесь, — предупредила Блейк, дожидаясь, пока все возьмутся за пружину. — Когда я была там, стояла только страшная хижина, а сейчас должен быть целый домик. — Что подразумевает первый этап? — немного нетерпеливо поинтересовалась Амелия. — Сначала прибудем туда, — успокоила ее Блейк. — И я расскажу все, что вы должны знать. Они неловко молчали, пока пружина вдруг не начала пульсировать, готовая к перемещению. — Ненавижу порталы, — успела проворчать Пандора, когда их резко дернуло наверх, оставляя в переулке только призрак визга Маккиннон. Наверное, стоило сказать девочкам, что нелегальные порталы гораздо грубее, чем официальные и предоставленные Министерством, но уже было слишком поздно, пусть Блейк и запомнила их недовольные взгляды. Шестерка рухнула на снег, застонав от боли в ушибленных конечностях. — Черт побери, — пискнула Эммелина, — это было хуже, чем на маггловских русских горках. — Да, — прохрипела Лили. — Меня сейчас стошнит. Марлин хихикнула и попыталась подняться, но ее заштормило, и она снова рухнула в сугроб. — Блять, вы заболеть решили? — рявкнул мужской голос позади них. — Давайте в дом. Блейк обернулась и ахнула. Феликс, явно злой и недовольный, приблизился к ним и помог всем подняться, продолжая что-то причитать. — Это твой портал виноват, — напомнила ему Кавьяр. — Это твоя идея виновата, — ответил ей тем же тоном Лаво, позволяя Лили опираться на его ладонь. — Идемте, — буркнул парень. И, ну, Блейк должна была сказать, что они с Ярославой проделали огромную работу. Покосившаяся хижина все еще стояла рядом с новым домом, и Кавьяр подумала, что они оставили ее только ради того, чтобы побыть идиотами и посмеяться над ней, но комментировать это не стала. Хватило убивающего взгляда. Домик нельзя было назвать большим. Он был одноэтажный, хотя и имел чердак. Дом был сделан из темного дерева с узкой верандой с двумя стульями, из квадратных окон лил свет, несмотря на день за окном — Яра уже приготовила свечи. — Вы сами это построили? — восхитилась Эммелина, оглядывая пространство. — Да, — чуть смягчился Феликс. — Пришлось научиться стругать дерево. — Магически? — И по-маггловски тоже. — Это потрясающе, — сказала Вэнс, и Блейк вскинула бровь, когда Лаво немного порозовел, снова что-то заворчав. Прикинула в голове их разницу в возрасте, а потом вспомнила, что Эммелина всегда хотела побывать в Америке. В голове крутилась шутка про перемену мест слагаемых, но она пыталась преподнести себя приличным человеком, поэтому промолчала. Внутри дом был немного больше, он делился на гостиную с парой диванчиков и книжными шкафами, ванную и две спальные комнаты, достаточно большие и зачарованные, чтобы вместить множество кроватей. Для Блейк это был плюс, потому что она задумалась о том, как именно будут все себя чувствовать после первого этапа, когда им нужно будет не только обговорить все, но и принести друг другу клятву. По поводу Доркас и, возможно, еще каких-то ведьм она не переживала. Они будут включены в уже существующий магический поток, а вот присутствующие должны выдержать больше, ведь им придется этот магический поток создать, чтобы им можно было пользоваться. Ярослава сидела на диване, и она приветливо, но смущенно помахала рукой, пока они раздевались и разувались, чтобы не пачкать полы. — Так, девочки, — сказала Блейк, — это Яра, она не говорит, поэтому не пугайтесь, голос в вашей голове — это просто она. — Не смешно, — закатила глаза графиня, заставляя их вздрогнуть, но Феликс только фыркнул и отправился на небольшую кухню за спиной Бажовой, чтобы налить всем чай. Им понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы отогреться после улицы и прийти в себя после портала, а потом Кавьяр начала рассказ. Сначала — голые факты о себе, о семье и о том, что ее отец был жив, а Оша пока еще не сдохла, но это случится довольно скоро. После этого пришлось перейти к тому, как Кавьяр оказалась в Хогвартсе, что представляет из себя Дамблдор и почему она на самом деле встречается с Регулусом. Блейк хотелось бы на самом деле опустить эту часть, но она не могла оставить между ними секреты, иначе девочки не доверяли бы ей до конца. Она объяснила, как связана с Орденом Феникса, раскрыла причину своего нахождения здесь, а после подобралась — наконец — к самому важному. К Жрицам. Феликс и Ярослава только и успевали ставить чай на плите, хотя Марлин через определенный отрезок времени вытащила из сумки огневиски и выставила на стол, понимая, что никто не сможет переварить эту историю спокойно. Блейк пришлось много говорить. К тому моменту, как она добралась до объяснения структуры, функций и возможностей ковена, за окном наступил вечер. — Значит, — сказала Лили, гоняя виски по бокалу, — ковен — это как соединяющая нить? — Что-то в этом роде, — кивнула Блейк. — Представьте себе… поле в Хогвартсе. Пандора нахмурилась. — Оно представляет собой отдельные башни, — продолжила Кавьяр, тыкнув в стол, чтобы наглядно показать расположение отдельных секторов, — но при всем при этом оно связано нижним этажом. — Значит, мы все равно имеем свою магию, — задумалась Амелия. — Но также получаем возможность преувеличивать ее? — Как жемчуг, — вскинула голову Эммелина. — Все бусины равны, но они связаны. Если потянуть за одну, другие последуют за ней или же уйдет вниз, чтобы отдать силу верхней. — Да, — согласился Феликс. — Пожалуй, это более логично, чем гребанное квиддичное поле. Блейк показала ему язык. — Ты сказала, что сейчас будет только первый этап, почему? — не поняла Лили. — Не будет ли логично провести все три этапа сразу. Кавьяр вздохнула. Она так и думала, что с этим будут проблемы. — Ковенат — это не просто пара заклинаний, — покачала Блейк головой, откидываясь на спинку стула. Она покосилась на пламя свечей, отражающееся в окне. — Это тонкий процесс. У некоторых волшебников уходят месяцы на его заключение. — Из-за чего? — спросила Марлин. — Смотрите, — Блейк почесала нос, — первый этап — обещания, клятвы и кровавая жертва. В нашем случае, капнем каплю из ладони и свяжем себя. После этого, наша магия начнет трансформироваться для того, чтобы войти в… — она неопределенно помахала руками перед собой, — канал этой магической связи. Вы должны понимать, что на любую адаптацию нужно время. Как минимум несколько дней. Если мы пропадем на такой период, это вызовет подозрения. — А другие этапы? — кивнула Амелия. — Сколько времени уйдет на них? — Второй — мысленное единство, — подала голос Яра. — Это переключение сознания. Минимум день в полной отключке, а потом еще неделя с мигренями. — И третий — последний обмен — силовой, — заключила Блейк. — Короткий, но тяжёлый процесс, снова с кровью, с заклинаниями. Полное восстановление — около двух недель, может, чуть меньше. — Мы не сможем пользоваться нашей магией в эти дни? — нахмурилась Лили. — Сможете, — покачала головой Кавьяр. — Все будет, как раньше. Но ковенат уже заключен, и вы заметите, что некоторые чары пойдут легче, а некоторые — чуть сложнее, пока все внутри ядра не стабилизируется. Ковены не создавались несколько столетий. Это тяжело. Они задумались. — Слушайте, если вы не хотите этого делать, — вздохнула блондинка, — я просто изменю вашу память и отправлю домой. И все нормально. Я не заставляю заключать ковенат. Но если есть шанс остановить все это, не бегая, словно угорелые, под указку Дамблдора, я воспользуюсь им. — Я точно в деле, — сказала Ярослава. — Речь и о моей семье. — Я с вами, — согласилась Лили. — Я глубоко уважаю Дамблдора, но смотреть сквозь пальцы не собираюсь. — Поддерживаю, — улыбнулась Пандора. — Я за любой кипиш, — хмыкнула Эммелина. Марлин ткнула в нее пальцем. — Кто бы сомневался. — Мой брат в опасности, — пробормотала Амелия. — И все из-за директора. Я не позволю Эдгару умереть. Не так. Не в этой войне, — она решительно посмотрела на Кавьяр, кивая. — Я с тобой. Блейк улыбнулась и быстро взглянула на часы. — Хорошо. Тогда отоспитесь. Завтра мы начинаем. 19 декабря 1978 — Ты выглядишь немного нервной. Блейк вздрогнула. Марлин стояла в дверях, обнимая чашку горячего чая, который заварила для всех Ярослава, добавив какие-то странные ягоды. — Тебе кажется, — хмыкнула Блейк. — Это ты нервничаешь. — Конечно, — кивнула Маккиннон и подошла ближе, — я собираюсь связать себя с группой чокнутых ведьм-авантюристок. — Марлин, если ты хочешь отказаться… — Прекрати думать, что я хочу отказаться, — застонала блондинка. — Никто здесь не хочет бросать это дело. Мы здесь ради победы, ради тебя и ради наших мальчиков. Блейк фыркнула. — Ну, кроме тебя. — Я здесь тоже ради ваших мальчиков, — передразнила ее Кавьяр. — Мне это нравится, — призналась Марлин через несколько минут наблюдения за заснеженным лесом. — Быть тут, со всеми вами. Делать что-то, что реально может нам всем помочь. — Я не уверена, что это так уж сильно поможет, — невесело сказала Блейк. — Пока мы все разделены, мы мало, что можем. Но зато получится усилить ментальную связь между нами. Это сделает общение немного легче. — Прекрати думать о практичности, — пихнула ее в плечо Маккиннон. — Дело вовсе не в этом, Кавьяр. — А в чем? — не поняла блондинка, вздрогнув от того, как легко Марлин использовала ее настоящую фамилию. — В обретении чего-то большего, чем просто военная единица, — спокойно сказала девушка, чуть улыбнувшись. — Не говори мне, что ты не думала о возвращении семьи, когда планировала ковен. Блейк поджала губы. Конечно, это была одна из ее причин. Ее семьи больше не было, и ковен мог стать чем-то большим, чем просто объединением злых волшебниц, желающих справедливости. Это могла быть и семейная связь, которую они могли бы развить сами, доверяя друг другу не по обязательству ковената, но по душевной нужде. И все же Кавьяр страшилась подобного. Семьи умирают и предают. С друзьями то же самое. О влюбленных она даже не заикалась. Парень, с которым у нее самые прочные отношения, относится к ней как к трофею, а она просто хочет грохнуть его «босса». Вряд ли это можно назвать примером здоровых отношений, если учесть, что Блейк вряд ли сможет сказать его любимый цвет. Эта мысль пришла к ней недавно, когда Блейк пыталась подумать, как описать Регулуса. Они много говорили, рассуждали, вели долгие дискуссии, но никогда — о личном. Блейк не знала, как парень относится к семейной ситуации, ничего, что могло бы таиться в глубине его души — не было ей известно. И Регулус тоже вряд ли мог похвастаться чем-то подобным. — Нам пора, — мотнула она головой и очнулась от грустных мыслей. Надо будет спросить у него, какой его любимый цвет. — Это больно? — сорвалось с губ Марлин, и Блейк нахмурилась, пока не поняла, о чем речь. — Нет, — улыбнулась Кавьяр. — Наверное, ладонь разрезать не очень приятно, но в остальном легкое недомогание — это максимум последствий. Маккиннон кивнула. Они вернулись в дом, где уже ждали остальные, одетые и обутые, готовые к небольшому зимнему походу. Буквально около ста метров, на заброшенную полянку. — Не мерзните, — пробубнил Феликс, затягивая шарф на Ярославе. — Я родилась в Союзе, — проворковала рыжеволосая графиня, обнимая Лаво за щеки. — Это для меня легкий ветер, а не зима. — Вот заболеешь, а лечить тебя буду я. — Ты как старая бабка, — фыркнула Блейк, надевая шапку с эмблемой Гриффиндора. — Отъебись, мелочь. — ЧЕГО? — Все, — Феликс внимательно осмотрел всю группу, хмыкнул себе под нос и удовлетворенно кивнул. — Жопы не морозить, в снегу не валяться. Если что — кричите. Лили внимательно его осмотрела. — Ты похож на моего отца. — Надеюсь, что ты ошибаешься, блять, — разразился хриплым смехом американец и покачал головой. А потом пошаркал на кухню, чтобы найти себе горячего чая. Ему, родившемуся и выросшему в жарком Орлеане было непривычно жить в условиях шотландской зимы. Волшебницы вышли из дома и, не желая разрушать тишину леса разговорами, быстро и молчаливо добрались до нужной им поляны, на которой Блейк и Пандора вчера заложили костер, высотой почти до их плеч, состоящий из длинных поленьев и покрытый странными травами, в одной из которых Лили узнала шафран. Зачем — неизвестно, но Эванс понадеялась, что ничего незаконного Кавьяр туда не напихала. Эммелина разожгла костер, и они сбросили с себя теплые мантии, оставляя их на поваленном дереве неподалеку, а сами встали в круг около костра, согреваясь. Блейк осмотрела спутниц. Эммелина, Амелия, Лили, Марлин, Ярослава, Пандора и она сама. Всего семеро. В магическом символизме, а также в нумерологии число семь — наиболее благоприятное для волшебных адаптаций, поэтому, может быть, и хорошо, что именно таким составом они начинают свой ковен. Блейк подумала о том, как к ним присоединится Доркас, а после, может быть, и Алиса, если потребуется. Она представила других ведьм, которые могли бы стать частью этого сообщества, но потом тут же оборвала себя. Сейчас надо думать о настоящем, о том, что происходит внутри этого ковена, который вот-вот начнет свое существование. Кавьяр пересеклась глазами с Ярославой, и графиня кивнула, расправив плечи, готовая отдать свою кровь, чтобы вступить в нерушимый ведьминский союз. Блейк вздохнула и сдернула с шеи черную нить, позволяя гримуару удерживаться в воздухе прямо перед ней. Подобный артефакт имел достаточно мощи, чтобы стать временным проводником, связать через себя их магию. Как по команде, они вытянули вперед ладони, ближе к огню, готовые к тому, что их ждет. Кавьяр раскрыла нужные страницы книги, они были выкрашены в алый цвет, черные буквы плясали на них, призывая. — Я, Блейк Кавьяр, — сказала она четко, — дочь благородного дома Кавьяр, потомок Цирцеи, великой волшебницы, потомок Медеи, сестры ее величия, потомок Гекаты, Матери магической, да преисполнится она лунного света, взываю к древней магии, — костер полыхнул, опаляя их ладони, но не причиняя никакой боли. Рядом зашипела Амелия, когда на ее руке, как и на руках остальных, выступили капли крови от разорванной кожи. — Я прошу о связи, я прошу о единстве, и о клятве, вверяющейся мне, как к еретику, — продолжила Кавьяр, вздыхая, когда и ее ладонь — последняя из всех — показала кровь. Пламя снова взвилось вверх, окрашиваясь в белоснежный, лунный цвет, омывая их ладони, сцеловывая густую красноту с кожи. — Я, Блейк Кавьяр, вверяю свою магию новому ковену, — крикнула блондинка. — Я вверяю себя своим сестрам, и да не будет между нами различий, и да объединится наша магия, и да снизойдет на нашу милостыню великая богиня, и да позволит она стать нам едиными в своих желаниях, дабы защитить нашу магию, наши семьи и нашу кровь от темных чар. Она вздохнула, опуская глаза в гримуар. Постепенно, он и сам наполнялся силой, Блейк видела, как светились его страницы. Кровь их тел, капая вниз, сразу же притягивалась к костру, словно волшебством, коим оно и было. Она окрашивала белоснежное пламя в алый цвет, заставляя языки его подниматься все выше и выше, кажется, задевая само небо. — Formetur conventio. Sorores eius aequales sint. Ut unum simus. Simus fortes, — пробормотала она, всхлипнув от резкой боли в ладони, которая тут же перестала иметь место, словно кто-то коснулся ее руки исцеляющим поцелуем. На лицах ее подруг не было видно тех же болевых ощущений, поэтому Кавьяр продолжила. — Я, Блейк Кавьяр, вверяю свои силы, мысли и намерения ковену. Я вверяю себя своим сестрам, и да будет заключен между нами ковен, — сказала блондинка, и пламя вырвалось за пределы костра, обнимая ее ноги, пояс и грудину, не обжигая. Девушка ахнула и кивнула остальным. — Я, Лили Эванс, вверяю свои силы, мысли и намерения ковену. Я вверяю себя своим сестрам, — начала рыжая. Но ее фраза — как и фраза остальных — была другой. Кавьяр долго и упорно отрицала подобный исход, но девочки совещались и без нее, и с ней, поэтому пришли к единому выводу. Ковенат они принесут не всем, а только Блейк, чтобы еретик стоял в центре силового кольца и направлял их, был их лидером. — Я клянусь Верховной этого ковена в своей верности, доверяю ей и прошу принять мою клятву, да не разрушит эти чары даже моя смерть, — продолжила Эванс. — Commendo me, meas commendo vires. Fiat ita. Пламя снова всколыхнулось, и на этот раз облепило собой бывшую гриффиндорку, согревая ее тело, и она тут же слегка вскрикнула, заставив и Блейк поморщиться от неприятных ощущений на руке. Лили посмотрела на свое запястье. Знак был практически незаметным, едва уловимым, но он был. Символ Гекаты, печать дома Кавьяр — Луна и два полумесяца, обнимающие ее. Эти начертания светились серебристым, пока не погасли, исчезнув в бледной коже Лили. Одна за другой они повторяли ту же клятву, что приносила и сама Эванс. — Я, Пандора Маршал, вверяю… — …свои силы… — …мысли и намерения ковену… — …Вверяю себя… — … своим сестрам… — Я клянусь Верховной этого ковена в своей верности… — …доверяю ей и прошу принять мою клятву… — …да не разрушит эти чары даже моя смерть… — …Commendo me… — … meas commendo vires… — …fiat ita… На их руках вспыхивал символ, раз за разом, и Блейк ощущала, как все сильнее становится слабость в их телах. Не только в своем, стоило одной из девушек принести ей клятву верности — ковенат — как внутри словно образовывалась нить — теплая и мягкая — протягивающаяся к ее новым сестрам, к магическим сестрам по духу и по магии, которая объединила их. Она ощущала и Амелию, и Пандору, и Эммелину так же хорошо, как ощущала Лили, Ярославу и Марлин. Как саму себя. Когда же все клятвы были произнесены, а их руки снова начали кровоточить, Блейк раскинула ладони в стороны, призывая их взяться за руки и образовать ровный круг, поглощенный этим белоснежным, с алыми проблесками, пламенем. — Сестры, — торжественно сказала Кавьяр, — я принимаю ковенат. Отныне мы связаны, и будем связаны, пока наши души не вернутся к небу, а наши кости не обратятся в прах. Да будет так. Да здравствует Ковен! — Да здравствует Ковен! — прокричали они, и в ту же секунду в них всех хлынули потоки магии. Блейк почувствовала, как их ноги подкосились, и все они разом рухнули на мокрый, подтаявший от жара костра снег, ощущая силу. Магия, своя и чужая, перемешались, образуя внутри нечто странное, теплое, но пугающе жадное, невообразимо приятное, но убийственно опасное. Марлин рядом застонала от непонятного ощущения в груди, а потом Ярослава вздохнула, и они разом содрогнулись на снегу, заключенные в единый магический поток, как если бы они были перелетными птицами, поймавшими один поток ветра, несущий их на юг, в теплые края, где нашлось бы пристанище им замерзшим от этой войны душам. Блейк мановением руки потушила костер и ощутила, как внутри каждой из них сыто урчит магия. Да здравствует Ковен!