Просто обними меня, обними,
Я не хочу быть нигде, кроме как в твоих объятьях,
Забери меня из темноты, из темноты,
Я не справлюсь сам,
Обними меня.
Окружи меня своей любовью,
Я потерян.
17 апреля 1979 Chase Atlantic — Church — Ты меня не слушаешь? — возмутилась Блейк. За окном сияли звезды, и Регулус знал, что было уже около часа ночи, но спать никто из них не собирался. У слизеринца завтра после обеда зачет у Флитвика, а Блейк пыталась сделать домашку по Трансфигурации, которую откладывала уже неделю из-за лени и нежелания погружаться в магические формулы. Они сидели в заброшенном классе Защиты. Кажется, в прошлом году кто-то неудачно сразился тут с боггартом, и заклятие ударилось в стену, превратив ее в черную, разрушающуюся массу — больше тут занятия не велись. — Я тебя слушаю, — пробурчал парень, смотря на список заклинаний, свойства которых надо знать к завтрашнему дню. — Тогда повтори, что я сказала, — потребовала Кавьяр. Регулус застонал и поднял голову. А потом замер. Что-то было иным. В воздухе, между ними — атмосфера казалась слишком интимной для обычного времени. Регулус уже знал, что Блейк ему нравилась — возможно, не так сильно, как должны нравиться девушки, но он заботился о ней как о будущей жене. И, конечно, он хотел ее. Как, собственно, и многих других, которые встречались на его пути. Регулус хотел ее не так сильно, но хотел-хотел-хотел. И сегодня, прямо сейчас, это желание почему-то казалось ему странным, как будто бы немного другим. У него резко пересохло в горле. Она была красивой. Немного похожей на сказочную фею прямо сейчас, в свете луны и летающего Люмоса, который парил между ними. Регулус не сразу это понял, потому что он уже видел Блейк в таком обличии, но сейчас... что-то было другим, как будто они находились в странном вакууме, который принадлежал только им. Блейк скинула с себя мантию, оставшись только в легкой шифоновой рубашке и школьной юбке, сейчас так удачно приоткрывающей бедра. Регулус чуть нахмурился. Давно она так одевается? Может, он переучился? Ее золотистые волосы были забраны в высокий, неопрятный пучок, закрепленный палочкой, Мерлин Великий, какой она была красивой. Ему вдруг стало интересно, какой она будет, если он… Стоп. Что-то горячее мазнуло его по низу живота, и Блэк поморщился. Ему надо перестать об этом думать. Они учатся. Нельзя хотеть трахнуть ее постоянно. Хотя у парня это неплохо получалось. Регулус потянулся и тоже скинул мантию. Голодный взгляд Блейк скользнул по его рукам, закрытым рубашкой. Она сглотнула и отвернулась к книгам. — В любом случае, — нахмурилась блондинка, — когда разговор идет о смешанном отделе чар… Зачем он вообще пытался сопротивляться этому? — Блейк? — позвал он. — Что такое? — тут же оборвалась девушка. — Иди ко мне, — тихо сказал Регулус. — Что? — Кавьяр нахмурилась, но одновременно с этим уголок ее рта дернулся. Регулус отложил учебники и прислонился к спинке стула, на котором сидел. Она дернула челюстью, уставившись на это. — Иди ко мне, — громче повторил он. Блейк вскинула бровь. Она отложила книги, одернула юбку и, соскочив с парты, приблизилась к нему. Регулус подался вперед, скользнул пальцами по ее колену, голому и не затянутому тканью чулок, как обычно. Это заставило его нахмуриться, но он все равно был доволен. Блейк шумно вздохнула и покачнулась, когда его палец надавил на косточку. Девушка облокотилась на его плечи, и он потянул ее на себя, заставляя опуститься ниже, на его колени, сесть сверху. От их соприкосновения Регулус зашипел, но не убрал рук. Кавьяр смотрела на него с любопытством, будто хотела узнать, что Рег будет делать дальше. Ее глаза сияли, и это заставило парня замереть на секунду. Блейк никогда так на него не смотрела. Он видел это выражение на ее лице, когда девушка смотрела на своих дружков, но никогда — на него. Регулус вдруг понял, что именно так выглядят ее глаза, когда она смотрит на того, кого любит. Он не помнил, когда она начала смотреть на него так. Его рука скользнула под юбку, едва касаясь ее бедра, и Блейк обняла его за шею, привлекая к себе, целуя. Она пахла олеандром и магией, чистой и концентрированной силой, которой Регулус хотел обладать. Он прикусил ее губу, тут же зализывая место укуса, и она шумно вздохнула. Этот звук что-то сделал с ним — с его внутренностями, с его мыслями, с его ощущениями. Он никогда раньше не хотел так сильно прикоснуться к ней, к ее коже, телу, волосам, губам. Регулус подался вперед, его пах уперся в ее, девушка всхлипнула, роняя голову на его шею, прижимаясь губами к разгоряченной от возбуждения коже. Она была теплой, она пахла яркими цветами, пыльцой, чем-то, что пьянило его и заставляло его теряться в своих мыслях. Впервые за все время Блейк была так открыта. Она была чувственной, темпераментной и такой красивой. Она смотрела на него с любовью. Регулус не знал, как выносить этот взгляд, даже мать не смотрела на него так — только с гордостью за то, какого сына она создала своими руками и своим телом, но никогда — с любовью. Блейк была первой. Регулус застонал и прижался губами к ее шее, подавшись вперед, обнимая ее, желая проникнуть под самую кожу, в душу, и глубже, сильнее. Он не знал, что блондинка может так стонать. Парень вернулся к ее губам, она толкнулась на его бедрах. Регулусу казалось, что он горит — сгорает в пожаре, который пробуждался внутри него, когда она так отзывчиво всхлипывала. Он вытащил руку из-под ее юбки, обнимая ее за поясницу, толкая еще ближе к себе. Он ощущал шероховатость рубашки кончиками пальцев, чувствовал острые позвонки кожей рук, свои губы на ее губах. Ладони Регулуса скользнули выше, цепляясь за ее палочку в волосах, вытаскивая ее. Золотые кудри обрушились на них, закрывая от внешнего мира пологом две пары губ, которые дышали друг напротив друга. — Черт, — вздохнула Блейк. — Согласен, — прорычал он, кусая ее за челюсть, щеку, а после снова возвращаясь к губам. Их языки столкнулись, словно они пытались устроить настоящую битву, Регулус зашипел в ее теплый рот, прикусывая, посасывая ее нижнюю губу, и Блейк, тихо застонав, провела пальцами по его голове, спускаясь к шее. Ее ногти впились в его плечи, пытаясь добраться до застежки мантии. У Регулуса кружилась голова. Черт побери, да. Блять, да! Он стянул с себя мантию, позволил Блейк снять с себя рубашку, а потом подхватил ее под бедра и резко поднялся со стула, опуская драгоценность в своих руках на высокую парту в дальнем конце класса. Блейк испуганно пискнула, приземлившись на парту, но не растерялась. Регулус оторвался от девушки, чтобы посмотреть на нее, и… он надеялся, что не выглядел также великолепно и разрушено, как она, хотя легкая улыбка на припухших губах подсказывала, что его волосы превратились в воронье гнездо под ее ладонями. Пара прядок упали на лоб и щекотали вспотевшую кожу, и Блейк подняла руку, чтобы ласково убрать их назад. Потом она чуть выпрямилась и, положив руки на его голые плечи, подтянула парня ближе, чтобы поцеловать его. Так нежно, что у Регулуса заболело сердце — его никто и никогда не целовал так нежно. Ее губы прикасались к его, словно он был тем самым яблоком в райском саду, ее ладони прослеживали линию его плеч, зарывались в его волосы и спускались ниже, царапая торс ногтями. Блейк вздохнула в поцелуй, когда пальцы Регулуса коснулись ее тазовых косточек — острых, скрытых сейчас тканью юбки. Что-то было с ними двумя. Это было в воздухе, в потоках магии вокруг них — не жар, не желание безудержного секса друг с другом, не желание тела для порнографических изысков, которые так нравились многим людям вокруг них — но волшебство, то самое, о котором говорят многие ванильные парочки, которых Регулус не переваривал. Интимность такого уровня, что у Блэка появилось желание заморозить этот момент — они вместе, здесь и сейчас — и оставить у себя, пряча как белка прячет на зиму орехи. Блейк всхлипнула в поцелуй, и это сорвало им обоим крышу. Регулус не уверен, что он хотя бы раз в жизни так себя чувствовал. Женские колени впивались в его бедра, ее губы прослеживали влажную дорожку по его шее, ногти цеплялись за голую кожу, пока сам Блэк отчаянно пытался стянуть с Кавьяр рубашку. В конце концов, ему это надоело. Он схватился за воротник и дернул в разные стороны, пуговицы, громкие предатели, застучали по полу, рассыпавшись, но не прерывая их. Казалось, Блейк даже не обратила на это внимание, она помогла парню снять с себя одежду, откинула ее подальше, а после схватила его за шею, притягивая ближе к себе. Регулус на мгновение замер, любуясь ей. Блейк была такой красивой. На женской шее темнели следы от его укусов, она дрожала, едва сдерживаясь от желания прикоснуться то ли к нему, то ли к самой себе. Хризолитовые глаза были практически изумрудными, темными, наполненными жгучим возбуждением. Они смотрели друг на друга всего секунду. Ее грудь часто-часто вздымалась от резкого дыхания, она была… Он никогда не видел существа прекраснее. Черт побери, он так ее хотел. Всю, полностью. Только для себя. Обладать и телом, и душой еретички. Их рты снова столкнулись, и Регулус застонал, спускаясь влажными поцелуями ниже. Его пальцы скользнули по ее ребрам, сжимая, царапая нежную кожу, подбираясь к застежке бюстгальтера, он мог чувствовать ее желание. Блейк прогнулась в спине, когда его губы задели чувствительное место над ключицей, и она всхлипнула, приподнимая колени так, что они задели локти Регулуса. Он щелкнул застежкой лифчика, откидывая его в сторону. Ладони легли на ее небольшую грудь, Блейк практически металась по столу, но не могла оторваться от него, как и Регулус от нее. Комнату заполнили их стоны, и он не сдержал громкого рыка, когда Кавьяр уверенно потянулась пальцами к ремню его брюк. Она вытянула шею, скользя языком по адамову яблоку, цепляясь за него зубами, и Регулус застонал от этого. Его губы легли на ее челюсть, он укусил стык лица и шеи, не грубо, но это заставило Блейк хихикать и дрожать от возбуждения. Женские пальцы — трясущиеся — все еще пытались расстегнуть его брюки. Но Регулус не позволил ей этого сделать. Его пальцы обхватили ее горло, и Блейк дернулась против воли, вспоминая, как он напал на нее тогда в совятне. Регулус знал, что это все еще ее беспокоит, поэтому он просто обвел пальцами ее челюсть, ее щеки, снова вернулся на шею, чуть нажимая на треугольник между ключицами, и она распахнула влажные и распухшие от поцелуев губы, выдыхая жаркий воздух в пространство между ними. Регулус ласково поцеловал ее рот, а потом подтолкнул прямо в живот, заставляя опуститься спиной на парту, потому что у них было время. И Блэк собирался потратить его на то, чтобы исследовать ее полностью. Он провел пальцами от бедра до колена, до щиколотки и чуть отступил, заставляя девушку приподнять ногу, чтобы прижаться губами к нежной коже около стопы. Она вздрогнула, привставая на локтях и смотря на него. Ее лицо было слегка покрасневшим, но глаза… такими желающими, хотя Регулус не собирался останавливаться. Парень осторожно проложил дорожку поцелуев до ее колена, прочерчивая губами бедро, его пальцы двигались следом. Шуршала ее юбка, которую Регулус поднял выше, чтобы добраться до самого центра. Когда он коснулся языком внутренней стороны ее бедра, Блейк застонала так громко, что его почти оглушило. Ее выгнуло на чертовой парте, и она зажала себе рот ладонью, чтобы не повторить этого звука, потому что они, мать вашу, были в школе, и Регулус не помнил, чтобы хоть кто-то из них озаботился заклинанием-заглушкой, но сейчас его это не волновало. Его пальцы пробрались под юбку, отодвигая ткань, член напрягся в брюках при одной только мысли о том, чтобы быть внутри нее, но сначала он хотел заставить ее снова кричать. Он хотел, чтобы она билась от желания, умоляла его продолжить, потому что Регулус знал, что он мог это сделать, он только что видел ее реакцию. Блэк протянул руку к ее, переплел их пальцы, на мгновение прижимаясь губами к ее запястью: — Я хочу тебя слышать. Блейк всхлипнула, нетерпеливо дрожа, он хотел двинуться ближе, к жару ее тела: — Регулус… Рег… Он двинулся дальше, и… — Регулус, блять, проснись, тупица! Парень вздрогнул от кинутой в его лицо подушки и дезориентировано замахал руками, просыпаясь. — Чт… что? — вздохнул он, осматриваясь. Так. Во-первых, он был у себя в спальне. Во-вторых, он был один. Без Блейк. В-третьих, над ним нависла злая рожа Барти, одетого в форму для тренировки. В-четвертых, у него стоял. В-пятых, в его сне было что-то не так. — Ты чего такой красный? — яростно зашипел на него Крауч. — У нас тренировка через десять минут. — Потом он перестал быть злым и уставился на друга с интересом. — Тебе снился секс? — Заткнись. — Мерлин, тебе снился секс! — захохотал шатен, чуть отходя от кровати. Барти чуть сморщился и указал на Регулуса. — У тебя мало времени, сделай с этим что-нибудь и на поле. Флинт нам уши оторвет. Слизеринец кивнул, все еще думая о податливом теле из своего сна. — Проваливай. — Уйми свой член, — кинул ему Барти и поспешил на квиддичное поле — у них была игра с Гриффиндором через две недели. Регулус недовольно заворчал, поднялся с кровати и проследовал в душ. Он кинул взгляд в зеркало и застонал. Его лицо было красным, грудь часто вздымалась от дикого дыхания, а спальные штаны слишком сильно жали. Парень на мгновение задумался, а потом вдруг понял, что было не так с его сном. Регулус закрыл пылающее лицо руками. — Блять. 18 апреля 1979 — Кричер так рад видеть хозяина Регулуса, — домовик низко поклонился, принимая у Регулуса мантию. Его матушка передала просьбу Лорда вчера вечером, и парень обязан был явиться домой ради короткой беседы, на которую его пригласили. Дома не было суеты, которая была в Хогвартсе. Темные стены встретили его знакомой тишиной, но в этот раз тишина заставила его нахмуриться. Тьма вокруг была тяжелой, удушающей, и Регулус пролез пальцами за ворот рубашки, чтобы ослабить давление. Казалось, что дом был окутан чем-то липким, погряз в трясине, и Регулус знал, что это за чувство. Знал, когда оно приходит. И знал, почему оно приходит. Парень уже видел однажды, как Лорд наказывал тех, кто не смог качественно услужить ему. Видел, как они корчились на земле, словно презренные черви, пока по ним били Круциатусом и некоторыми заклятиями, которые были в разы страшнее. Регулус сглотнул. Его вызвали сюда не для того, чтобы поздравить. Его вызвали сюда, потому что он в чем-то провинился. Блэк вздохнул и прикрыл на мгновение глаза. Педдигрю. Это все из-за сраного Педдигрю, он был в этом уверен. Регулусу изначально не понравилась идея того, что этот придурок станет частью Пожирателей смерти, но они представить не мог, насколько тот проблемный. Конечно, он не мог больше отрицать, что Питер был умен — он правда был, не даром тусовался с Мародерами, но он был настоящим пресмыкающимся и всегда так дрожал, что Регулусу казалось, что весь дом ходит ходуном, как только около Питера появляется кто-то пострашнее него или Северуса. Блэк открыл глаза. Его сознание было защищено. На поверхности, не закрытые в мысленной шкатулке, плавали воспоминания о том, как он вытягивал из Блейк новые обряды, руны и ее желание восстановить особняк и поместье. Ее беседа с Эванс и его братом, хотя шутки про член он, очевидно, убрал куда подальше. Поэтому Регулус был готов. Наверное, он был готов и к боли. Волан-де-Морт ждал его в гостиной. Матушка стояла около камина, ее пальцы сжимали оборку платья, а Беллатриса, кровожадно улыбаясь, устроилась в кресле подле темного волшебника. — Мой Лорд, — Регулус почтительно поклонился и сразу же ощутил, как в его сознание пытаются влезть. — Проходи, мальчик, — попросил мужчина. Его челюсти были крепко сжаты, рука осторожно вертела палочку. — Расскажи мне о своих успехах. И Регулус, едва вздрогнув, рассказал. Уроки с Беллатрисой научили его вытаскивать важные объекты из подсознания, поэтому он поведал, как Блейк восстановила поместье, а также о том, что, если Орден Феникса пока что не знает о ее принадлежности к семье Кавьяр, то уже скоро узнает. Девушка не доверяла Дамблдору, но она очевидно доверяла гриффиндорцам достаточно, чтобы выдать свое имя — в воспоминаниях, которые кружились на самой поверхности Регулус заметил чужие ладони — ладони его брата — и шальную прическу Поттера. После разговора о Блейк, который явно удовлетворил и Лорда, и его мать (но заставил Беллатрису презрительно поджать губы), Регулус тяжело перешел к новобранцам. И сообщил о том, что Педдигрю не справляется с задачами. Его, как и остальных из шайки (кроме Люпина), приняли в Аврорат, но он мало, что мог рассказать. Все, что он поведал Регулусу, ограничивалось перемещениями авроров, про Орден пока что не было ни слова, и это неимоверно раздражало. Питер говорил о передачах, о выездах на место и о том, что готовится законопроект против группировок, подобных Пожирателям. А также о усилении надзора за оборотнями. — Да, я знаю об этом, — кивнул Лорд. — Ты вовремя сообщил мне. Регулус склонил голову. — Знаешь ли ты, что недавно юный Питер провалился опять? — Нет, мой Лорд. После его агитации за воспитание взялся мистер Малфой. Это правда. У Регулуса не было возможности рулить всем процессом из Хогвартса, поэтому Люциус забрал Питера для «бесед» и еще чего-то. — Верно, — хихикнула Беллатриса, и Лорд шикнул на нее, заставляя присмиреть. — Видишь ли, Регулус, — протянул мужчина, — Питеру было дано простейшее задание. Недавно наши верные Пожиратели схватили этого волколюбца, Дрейка, — Регулус еще помнил уроки их профессора, — и в его памяти мне удалось найти нечто безумно интересное. Регулус нахмурился. Темный Лорд ухмыльнулся. — Питер, конечно, не смог достаточно сильно спрашивать со своего бывшего профессора, но смог поднять на него палочку. А я смог увидеть. Очевидно, ты недостаточно хорошо справляешься, Регулус, — сказал Волан-де-Морт. Он наставил на Регулуса палочку. — Круцио! Регулус застонал, рухнув на колени, отбив их. Ему показалось, что кости пытались вывернуться, а кожа хотела слезть с его тела. Круциатус он испытывал не в первый раз. Матушка любила использовать это заклятие каждый раз, когда что-то шло не по ее плану. Но те ее крики не стояли наравне с силой, которая скрывалась за яростью Волан-де-Морта. Регулус никогда в своей жизни не испытывал подобной боли. — Твоя невеста решила, что может сговариваться за твоей спиной с предателем Кавьяром, своим отцом! — рявкнул Волан-де-Морт. — Как же ты этого не заметил, Регулус? Почему Питер смог донести это до нас, а ты не был в состоянии? Круцио! Одновременно с этим заклятием прозвучало еще одно, исходившее от Беллатрисы: — Диффиндо! Его рубашку разорвало на боку, и Регулус ощутил, как его ладони пачкает текущая из тела кровь. Он хрипло застонал, удерживая ментальный щит изо всех сил. Его выдержка трещала по швам, как и его сознание. Мерлин, он был жалок, всего два удара от Лорда, и он готов был скулить от боли, как побитая собака. — Круцио! Ему было больно. Так чертовски больно, и он не знал, что может сделать с этим. Кровь шумела в ушах, он не слышал, сколько раз его били заклятиями, его тело было покрыто кровью и потом, кости ломило, он знал, что на нем прибавилось ран. И он знал, что его мать тоже участвовала в этом. Удушающее проклятие было одним из ее любимых, и Регулус помнил еще с того дня, как сбежал Сириус, как именно ощущались эти чары на шее, как чувствовались невидимые путы, перекрывающие кислород. Тогда он впервые подумал, что умрет, впервые испугался, что никогда не выйдет из этого чертового дома. Когда пытка закончилась, Регулусу приказали встать. Он поднялся, его ноги тряслись, на полу растекалась лужа крови, а рубашка превратилась в кровавое месиво, он был потным и испуганным, но не показал этого. Глаза оставались сталью, Регулус знал это так же хорошо, как знал самого себя. Держать лицо он научился еще раньше, чем ходить. — Я надеюсь, ты усвоил урок, — спросил его удовлетворенный количеством пролитой крови Волан-де-Морт. — Да, мой Лорд, — поклонился Регулус, его голос был хриплым от криков и удушения. — Я признаю свою ошибку. Мужчина дернул уголком губ. Его кузина мерзко захихикала. Парню захотелось оказаться подальше отсюда, от этого дома и чертовых волшебников. — Мадам Блэк, наложите на сына маскирующие чары, — попросил Лорд, — мы не можем надолго забирать его из школы, Регулусу пора вернуться. Его мать чуть дрогнула, бросив взгляд на сына, но покорно замаскировала все его раны, чтобы парень спокойно вернулся в школу. Вот, в чем было наказание Лорда. Он не дал Вальпурге залечить его раны, а, значит, этим будет заниматься сам Регулус, потому что на Барти не было никакой надежды. — Свободен, — кинул Темный Лорд. Регулус снова поклонился и, покачиваясь, практически теряя сознание, направился к камину, который перенесет его к директору. Но перед этим его за ладонь поймал Кричер и тихо вложил в окровавленную под чарами гламура пробирку с обезболивающим зельем. Блэк благодарно кивнул и залил ее в себя, чтобы немного ослабить эффект. А после вошел в камин. Конечно, он должен был прямо сейчас отправиться в свое общежитие, но внутри него зудела другая нужда. И ее Блэк собирался утолить.***
Ванная комната, принадлежащая их женской комнате, была достаточно странной. Это просторное помещение, которое расширили с использованием магии, вмещало в себя две раковины с зеркалами, широкие тумбочки, на которых толкались их косметички и многочисленные гели для душа с шампунями, ванную и вешалки для полотенец. Блейк думала об этом, пока чистила зубы, морщась из-за мятной и едкой пасты, размазанной по ее губам — обкусанным и болящим от такого соприкосновения. Она переступила с ноги на ногу, пальцы зарылись в мягкий коврик, который сюда привезла еще Марлин, как ей рассказали девочки, и прислушалась к дискуссии. Эммелина сидела в ванной, покрытая пеной, держа в руках бутылку сливочного пива — недавно был поход в Хогсмид, и они затарились как раз для таких вечеров. — М-м, — протянула она, — ладно. Блэк, Крауч, Снейп, давай, — и ткнула пальцем в Амелию, которая сейчас красила ногти, прислонившись спиной к дверному косяку. Вообще-то, она не должна находиться в гостиной Гриффиндора, но соседки Блейк и Эммелины постоянно ночевали у своих подруг, у которых никого не было, поэтому они приглашали Боунс, чтобы не было скучно. — А почему мой жених участвует в этом? — недовольно сощурилась Блейк. Ее речь была невнятной из-за зубной пасты и пены, кусающей язык. — Потому что он симпатичный, — разумно сказала Амелия. — Но ты можешь сказать первая, раз ты за него собираешься. Блейк задумалась. — Убить Снейпа, трахнуть Регулуса, выйти замуж за Крауча. — Что? — завопила Эммелина. — Ты не хочешь выходить за Регулуса? — Конечно, нет, — закатила глаза Блейк. — И я не представляю, как будет выглядеть брак у двух людей, которые притворяются влюбленными почти два года. Но я представляю, что он отлично трахается. — Я слышала, что он девственник, — выстрелила Боунс. — И откуда же? — Девчонка с Когтеврана сказала. — О, — саркастично сказала Кавьяр, — конечно, когтевранцы ведь знают секс-статус всех студентов. Эмс? — То же, что и у тебя, — махнула Вэнс. Ее голые плечи показались над водой, а потом снова пропали, когда девушка решила нырнуть в купель с головой. — Амелия? — Все очевидно, — заносчиво буркнула Боунс. — Убить Снейпа, — девочки хихикнули, — трахнуть Крауча и выйти замуж за Регулуса. Кавьяр поморщилась. — Удачи. Я готова поменяться. Амелия засмеялась. — Нет, спасибо. Лучше расскажи нам о втором этапе. Блейк пожала плечами. — Единство мысли, — сказала она. — Будет…немного неприятно, голова точно заболит. Но в итоге мы справимся. И наладим мысленную связь. — Это точно лучше всего, что я когда-либо делала, — заметила Амелия, ухмыльнувшись. Блейк согласно кивнула. Она собиралась еще что-то сказать, но ее прервал влетевший внутрь ванной комнаты журавлик из пергамента. Кавьяр нахмурилась. Журавлик облетел пространство и приземлился на ее ладони, раскрываясь. Там неровным почерком, в котором Блейк признала трясущиеся письмена Регулуса, было написано выйди из башни, я жду. Девушка нахмурилась. За окном был поздний вечер, что именно понадобилось Регулусу в этот час? — Я на минуту, — бросила она подругам и, не обращая внимания на их обеспокоенные взгляды, поспешила выйти. Блейк не обратила внимания на то, что была одета в пижаму, просто набросила сверху свитер, который забрала из шкафа матери в Ираклионе, и вышла из башни, осматриваясь. Регулус стоял, прислонившись спиной к одной из мраморных подпорок, выпиленных прямо в стене. Его лицо было напряжено, а руки немного дрожали, и это заставило Блейк обеспокоенно приблизиться. — Эй, что такое? — ласково спросила девушка. Регулус сглотнул. Он попытался открыть рот, но звука не вышло, как будто ему тяжело было говорить. Блейк нахмурилась еще сильнее. Она протянула ладонь, приглашая слизеринца схватиться за нее, а потом провела его чуть дальше по этажу, в закрытую подсобку, где складировали всякую утварь и старые кровати. — Люмос, — буркнула Блейк и потрясла палочкой, заставляя свет рассеяться по комнатушке, чтобы можно было увидеть все вокруг. Потом она наставила палочку на Регулуса и сказала: — Фините! Маскирующие чары тут ж спали с Блэка. Кавьяр ахнула, отшатнувшись от него. Лицо Регулуса было покрыто синяками и кровью, рубашка была изорвана в клочья, а на шее проступали синяки, словно его долго и упорно душили. Он сглотнул и скорчился от боли. — Цирцея, — пробормотала Блейк. Она протянула руку, чтобы помочь ему опуститься на койку, но Регулус дернулся от этого движения, из-за чего его глаза расширились — сам не ожидал от себя такой реакции. Блейк ощутила, как в ее глазах начали скапливаться слезы, поэтому тихо позвала его. — Позволь помочь тебе, любовь моя, — и он, все еще молчаливый, нерешительно кивнул. Кавьяр осторожно взялась за его ладони, покрытые кровью, но не раненные, а потом усадила парня на старую кровать позади. Потом она потянулась к рубашке, от которой почти ничего не осталось, и тихо стянула куски ткани с его тела. Торс и грудина были покрыты свежими порезами, на ребрах расцветали синяки, происхождения которых Блейк не понимала, и она всхлипнула. — Боги, Регулус, — он дрогнул и опустил голову. Девушка снова подняла палочку и принялась за работу. Сначала она очистила все его тело от крови, после — наложила на раны повязки, слегка заморозив их, чтобы облегчить боль. Ему придется стащить из Больничного крыла пару зелий, но Блейк знала, что принесет их сама, чтобы он не таскался больше положенного в таком состоянии. Кавьяр осторожно наложила чары и на его шею — как убирать синяки она знала, но не была уверена, не повреждено ли что-то еще. От удушья осталось лишь легкое покраснение, которое сойдет уже к утру, и Блейк, осмотрев его, спросила: — Что еще болит? — Ничего, — прохрипел Регулус. — Не ври мне, — покачала Блейк головой, — что болит? Он раздраженно указал на колени, Кавьяр исцелила и их так, как смогла. После повторного вопроса, когда Регулус признал, что теперь все прошло, она убрала палочку и, протянув руку, провела по его волосам. Блэк был потным от пыток, его тело дрожало, и на ее прикосновение он тоже ответил вздрагиванием, но не отстранился, позволив невесте убрать пряди с лица. Регулус несколько секунд держался прямо, а потом напряжение покинуло его плечи, когда до сознания дошло, что его больше не будут пытать, и он рухнул вперед, утыкаясь лицом в ее живот, скрытый тканью материнского свитера. Его тело дрожало, и Блейк поджала губы, обнимая его голые, вспотевшие от боли и напряжения плечи. — Регулус, — позвала она, и он сжался еще сильнее. Кавьяр зарылась пальцами в его кудри, проводя пальцами по волосам, — Рег, поговори со мной, любимый. Что случилось? — Почему? — прохрипел он, а затем снова содрогнулся в ее руках. Блейк, не сдерживая слез, опустилась на колени пред ним, обнимая парня за щеки, ласково убирая пряди. Глаза Регулуса были красными, он тоже плакал. Пытался сдержать слезы, но они текли по его лицу, ручьями скатываясь к подбородку, и он осторожно поднял руки, чтобы убрать влагу. — Что, почему? — не поняла Блейк, всхлипывая. — Почему ты добра ко мне? — спросил Регулус. — Я… я столько тебе… столько раз тебя… Кавьяр всхлипнула и огладила его по щекам. — Регулус, что случилось? — Я должен был заниматься интеграцией нового рекрута, — пробормотал брюнет. — Я не сильно преуспел, он узнал что-то, о чем я не смог доложить. Он спрашивал о тебе. — Что именно? — напряглась Блейк. — О твоей встрече с отцом, — Регулус поднял голову, и они столкнулись носами. — Он собирался отвести меня к Жрицам, — спокойно сказала Кавьяр, — но к тому моменту, как мы добрались до них, кто-то уже убил всех. Отец вырубил меня и переправил под опеку Дрейка. Регулус кивнул. — Эй, — Блейк приподняла его лицо и легко поцеловала в губы, — все, что тебе нужно, это спросить меня. — Почему? — уже прорычал слизеринец. — Я относился к тебе как к дерьму, я… — Потому что! — крикнула на него Кавьяр. Она прикрыла глаза, чтобы успокоиться, чтобы сказать огромную ложь, которая была так близка к истине. — Я не просто так собираюсь за тебя замуж. Не за деньги, власть, безбедное существование или красивые глаза, понимаешь? — Она провела пальцами по синякам на мужской шее, потом подалась вперед и коснулась губами раненой, но исцеленной кожи. — Я люблю тебя, — Регулус дрогнул, — я выбрала тебя, я рядом, я с тобой. Блэк потянулся к ней. — Я знала, что с тобой будет непросто, — она хмыкнула, — я знала, что у тебя сложный характер. И я понимала, что ты полный придурок. Регулус закатил глаза. Блейк осторожно дернула его за волосы. — Я знаю это. До сих пор. Ты резкий, крикливый, — начала девушка перечисление, — ты злой и жестокий со мной, ты грубый, ты засранец и ты поклоняешься тому, кто желает смерти всем моим друзьям. Но я вижу тебя, Рег. И я всегда буду на твоей стороне. Я люблю тебя, слышишь? Говори со мной, что бы не случилось, я люблю тебя, я рядом, я всегда буду рядом. Лицо парня странно сморщилось, он пытался не заплакать, но в итоге потянулся вперед и ткнулся носом в ее шею, крепко обнимая. Да, Блейк врала — не очень красиво, конечно. Она не любила его, вернее, не могла бы полюбить в тех обстоятельствах, в которых они оказались, но Регулус был ей дорог. Особенно после того, что она сегодня увидела. Это был тот момент, когда Кавьяр приняла свое решение: Регулуса в этом дерьме она не оставит, если понадобится, заберет с собой, спрячет и прикует к батарее. Но не бросит. Она вытащит его, чего бы ей это не стоило. — Это первый раз? — спросила девушка тихо, все еще зарываясь пальцами в его волосы. — Со мной? Да. Но Лорд всегда наказывает, — пробормотал Регулус. Он вдруг вздохнул. — Я видел сон недавно, — сказал парень вдруг. — Ты сейчас смотрела на меня также. Как будто любишь. Раньше ты так на меня не смотрела. Блейк ласково поцеловала его в голое плечо. — Нет, любовь моя. Это ты раньше не смотрел на меня так. Сейчас посмотрел. Регулус хмыкнул. — Я никуда не уйду, — пообещала ему (и самой себе) Блейк. — Я буду рядом. — Спасибо. Кавьяр поднялась на ноги, придерживая Регулуса за плечи. — Привстань, любимый, сегодня мы останемся здесь. — Нет, — слабо возразил парень. — Мы не можем, надо… Барти меня потеряет. Блейк покачала головой. — Я отправлю ему журавлика, не переживай. Брюнет немного подумал, а потом поднялся на ноги, покачиваясь. Блейк поддержала его за пояс, а потом достала палочку. Она тихо трансфигурировала поломанную кровать в нормальную, освежила простыни и создала подушки, чтобы они могли лечь вдвоем. Потом она пробормотала заклятие, чтобы освежить воздух, убрать бинты и кровь и действительно послала Барти журавлика, чтобы он знал, что Регулус сегодня не вернется в гостиную Слизерина. Блэк практически упал на кровать, ноги почти не держали парня, и Блейк помогла ему улечься, а потом накрыла сверху одеялом, стараясь не потревожить перемотанный торс. Регулус потянул ее за руку, и блондинка легла рядом, позволяя ему положить голову ей на грудь, обнять за талию. — Мне не нравится видеть тебя раненым, — честно призналась Блейк. Он слабо хмыкнул. — Мне не нравится быть раненым, — поделился Регулус. Он немного помолчал, вздохнул и поцеловал ее в плечо, все еще скрытое свитером. — Спасибо, что позаботилась обо мне. Хотел бы я сделать нечто подобное для тебя. — У тебя еще будет время. Клянусь. Блейк поцеловала его в макушку и последний раз провела пальцами по темным кудрям прежде, чем забыться беспокойным сном, в котором они с Регулусом пытались убежать от Темного Лорда, который преследовал их, выпуская Адское пламя.