Почему же ты не даруешь мне свободу?
Ты властвуешь, властвуешь,
Властвуешь надо мной.
22 июня 1979 — С Днем Рождения! — завопил Джеймс, вламываясь в ее спальню. Блейк недовольно проворчала что-то и закрылась одеялом с головой. Было слишком рано для подобного крика, дом Лили и Джеймса не переставал гудеть, словно напряженный пчелиный улей, с того самого момента, как Блейк, Амелия и Эммелина приехали к ним погостить на неделю. Неделя заканчивалась через четыре дня, но у Кавьяр уже было ощущение, что что-то пойдет совершенно не так. Праздновать свой восемнадцатый день рождения дома у Поттеров (хотя одна из них все еще была Эванс) оказалось идеей Регулуса. Сразу после выхода из вагона поезда, Блэк обратился к ней с вопросом, где именно Блейк собирается жить до свадьбы, потому что потом — дело уже понятное и решенное. Кавьяр честно сказала, что пока что не знает, но ей в любом случае придется на несколько дней уехать в Ираклион, в поместье. В этот же момент прибежал Патронус от Лили, которая громко пригласила ее на «веселую неделю», когда у всех бывших выпускников совпали отпуски, а у всех выпустившихся — еще было свободное время. И Регулус, на удивление мрачный и отстраненный, кивнул, а потом поспешил покинуть платформу. Он был таким с самого вечера выпускного, но его агрессия почему-то не была направлена на саму Блейк, к чему девушка вообще-то привыкла. Она предположила, что дело в делах Лорда, поэтому не стала сильно загоняться. Но все же это ее волновало. Потому что с тех самых пор от Регулуса не было вестей, и пусть прошло всего два дня, Блейк сильно переживала за его состояние, а также за его физические способности. Она не могла быть уверена, что на Гриммо кто-то поможет ему залечить раны. Возможно, только Кричер. — Вставай! — вырвал ее из пучины мыслей Джеймс, толкая в бок. Гостевая комната дома Поттеров была окрашена в легкий голубой оттенок, а шторы не затемняли солнечного света. — У меня каникулы, — прохныкала Блейк, но одеяла с лица все же убрала. — Ты выпускница, у тебя больше никогда не будет каникул, — весело заявил Джеймс, подмигивая. — У тебя есть ровно пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, потому что потом будет торт, а потом вы отправитесь на этот свой странный девичник. Блейк толкнула его в лицо ладонью и, застонав, поднялась с постели. Девичник был на самом деле всего лишь третьим этапом ковената, хотя Лили пообещала прихватить с собой бутылочку вина, чтобы они могли немного отпраздновать. Но это было так… неважно. И глупо. В чем смысл дня рождения, если нет уверенности, что доживешь до следующего? думала Блейк, принимая душ. И хотя она была полна решимости дожить до преклонного возраста, когда ее внуки будут слушать глупости, которые творили Мародеры, она знала, что желание выйти невредимой из подобной войны — мечта, которой не суждено сбыться, просто еще один песочный замок, на котором топчется реальность, вызывая у детей слезы и сопли. Когда Блейк спустилась вниз, то ошарашенно замерла, а потом уронила лицо в ладони, покраснев. Над кухонным гарнитуром была подвешена прямо-таки пошлая, разноцветная картонка с надписью «С Днем Рождения», а перед ней, выстроившись в ряд и нацепив на себя самые яркие, блестящие и тупые колпаки, стояли примерно все. — Идиоты, — проворчала она, но покорно подошла ближе, любуясь ярким светом в зеленых глазах Лили Эванс. Пока еще Эванс. — Загадывай желание, дорогая! — пропела рыжеволосая, и Кавьяр вспомнила слова Барти. — Вы же помните, что вы не мои родители? — ехидно спросила она. — Мне важно, чтобы вы это знали. Сириус поперхнулся огневиски, а потом ухмыльнулся. — Загадывай, — кинул он, и Блейк, покачав головой, посмотрела на яркий цветастый торт, купленный в ближайшем магазине. Она задумалась на минутку. Чтобы навсегда. Вот так. По-домашнему и с любовью. Как семья. И задула свечи. Ремус рассмеялся, колпак неудобно стягивал его подбородок, но он все равно улыбнулся и передал Блейк стакан сливочного пива, который Кавьяр едва пригубила. У нее не было сегодня время на празднование, и она знала, что похожа была на хмурую тучку. Но также блондинка понимала, что ребята делают этот праздник не только для нее, но и для себя. они отчаянно цепляются за любой островок спокойствия и веселья, чтобы отдохнуть от войны, полыхающей за порогом. Где-то к полудню, когда Мародеры уже достаточно пьяные для того, чтобы упускать самые очевидные вещи из виду, девочки начинают собираться. В этот раз с ними нет Доркас, поэтому никто не спрашивает, почему ее на девичник не берут, хотя Марлин недовольно хмурится, когда Ремус указывает на это. — Долетим до Дырявого котла, — сказала Блейк, затягивая ремешок сумки на предплечье. Ее немного трясет от волнения. — Потом уже к месту девичника. Лили хихикнула и, кивнув, первая шагнула в камин. За ней Марлин, потом Амелия, Эммелина и Блейк. В Котле громко, шумно и почему-то до безумия влажно, но за одним из столов уже сидит Пандора. — Вот и наша невеста, — воскликнула Амелия, обнимая бывшую когтевранку, и та засмеялась. — Поздравляю вас с выпуском, — улыбнулась она, нежно целуя Эммелину в щеку. — И с днем рождения, — подмигнула девушка Блейк. Та недовольно сощурилась. — Спасибо, — сдалась она в итоге. — Теперь в поместье? — спросила Лили на всякий случай, и остальные кивнули. Блейк прикинула. Феликс сказал, что ему придется появиться на собрании, чтобы рассказать, что случилось во время небольшого столкновения с Пожирателями смерти, поэтому они с Ярославой уже там. Она не должна волноваться по этому поводу, но что-то внутри нее все равно поджалось, когда девушка выскользнула из камина, а потом поймала Марлин под руку, когда та оступилась из-за небольшого металлического порога. — Черт, — выругалась Маккиннон и откинула пряди волос за спину. В поместье было на удивление прохладно. — А так холодно должно быть? — поморщилась Лили, обнимая себя за плечи. — Сегодня ветер, — пожала плечами Блейк, снимая сумку. — Идем, посидим в гостиной. В гостиной их ждет сюрприз. На диване расположилась Ярослава. Она медленно улыбнулась и кивнула пришедшим, а потом посмотрела на Феликса. Тот был нервным. Очень нервным. — Ты в порядке? — спросила у него Блейк, не будучи уверенной, что хотя бы раз за всю свою жизнь видела Лаво таким…подрагивающим. — Э-э, да, — кивнул Феликс, а потом мотнул головой. Он дождался, пока все рассядутся и бросил короткий взгляд на Яру. — Слушай, Блейк, кое-что случилось. На вылазке. — О, — оживилась Лили, — на той самой вылазке с Эйвери и Краучем? Девочки синхронно скривились. — Что они сделали? — грубо спросила Эммелина. — Что? — нахмурился Феликс. — Нет-нет, парни отлично справились. Они… я должен признать, что они хороши, — Блейк расплылась в победной улыбке. — Еще недостаточно опытны, немного неловкие и дохуя туповатые, но они хороши. Я больше не буду спорить с этим. — Давай начнем с того, что вы узнали, — попросила Марлин. — Я предполагаю, что ты уже знаешь? — посмотрела она на Блейк. — Феликс сообщил мне в общих чертах, — кивнула блондинка. — Но я решила, что полностью он говорить должен только при всех. — Тогда давайте подождем Нарциссу, — предложила Ярослава. — Отлично, — кивнула Амелия и потерла заднюю часть шеи. Блейк вздохнула. — Пойду сделаю лимонад. — О, он в холодильнике, дорогая, — спохватилась Бажова. — Тебе помочь? — Не переживай. Мне уже целых восемнадцать лет. — Что делает тебя старше твоего парня, не так ли? — ухмыльнулась Эммелина. — Во-первых, жениха, — ткнула в ее сторону пальцем Блейк, — а во-вторых, не моя проблема, что он решил родиться в ноябре. Марлин ухмыльнулась. Нарцисса прибыла буквально через десять минут, облаченная в белоснежный сарафан. Ее светлые кудри были забраны наверх, и все же весь ковен заметил испарину, покрывающую лоб. — Здесь так прохладно, — довольно сообщила бывшая Блэк, присаживаясь на диван возле Лили. Блейк улыбнулась. Это было странно, но, почему-то, из всех присутствующих именно Эванс больше всего нравилась Нарциссе, и Кавьяр честно не могла понять этого. Однако приятность того, что ненавистница магглорожденных и аристократка, жена Люциуса Малфоя, добровольно болтает с Лили Эванс о том, как нужно высаживать розы в саду, была неоспоримым фактом. — Хорошо, давайте начнем, — кивнула Блейк. — Не совсем, — виновато протянул Феликс, и блондинка нахмурилась. Она откинулась на спинку дивана и скрестила руки. — Что-то случилось, — утверждение, не вопрос. — Мы попали в засаду. — Тебя узнали? — забеспокоилась Ярослава. Очевидно, с ней парень подробностями тоже не делился. — Я был слишком грязным и покрытым кровью, чтобы меня можно было узнать, — издал сдавленный смешок Лаво. — Но кое-кто… кое-кто появился. Они помогли нам. Сейчас они в Шотландии, ждут моего сигнала, чтобы прийти сюда. Блейк напряглась. — Они спасли нас, и я… я думаю, ты хотела бы их увидеть. — Мы можем им верить? — спросила Нарцисса. — Я проверил их и ментально, и на сыворотке, — кивнул вуду-волшебник, — им можно верить. Блейк им верит. — Мы этого не знаем, — покачала Кавьяр головой. — Ты знаешь, — сказал он. — Позволь позвать их. — Ладно, — кивнула девушка, и Феликс двинулся к камину, стоящему в гостиной. Это был единственный камин, который имел связь с домиком в Шотландии. Когда поместье было восстановлено, Ярославе пришла идея рассредоточить разные точки входа и выхода по всему дому, поэтому камин в главной зале был связан с Дырявым котлом, камин в гостиной — с Шотландию, а камин на втором этаже, рядом с комнатой, которую Блейк отвела для Лили — с новым домом Поттеров. Феликс быстро бросил несколько указаний в камин, и Блейк выжидающе поднялась на ноги, пытаясь рассмотреть фигуру, вышедшую из камина позади Лаво. Ее стакан с лимонадом, до этого крепко зажатый в руке, выскользнул и с противным треском разбился, обливая ее голые стопы ледяными осколками. — Ущипните меня, — хрипло попросила Кавьяр. Феликс сделал осторожный шаг к ней и болезненно ущипнул, пока Ярослава убирала осколки. — Как? Лира, отбросив за спину каштановые волосы, которые она снова отрастила, пожала плечами. — Это немного другая тема для разговора, не так ли? — ухмыльнулась она. — БЛЯТЬ! Из камина вылетела Мулона. Ее черные кудри были покрыты сажей, как и лицо, и она не устояла на ногах, упав с грохотом, и Блейк… Геката, она сейчас заплачет. У нее уже расплывалось все перед глазами, потому что лились слезы, и она на самом деле этого не осознавала, но она так была… она задыхалась. Воспоминания о двух лучших подругах в Мисмахиас были похоронены за твердым пластом горечи и сожалений о том, что в свою школу она больше никогда не вернется. Воспоминания о них Блейк старалась не поднимать наверх, потому что ее охватывала странная волна ужаса из-за того, что она просто… потеряла двух важных людей в своей жизни. И сейчас они обе стояли прямо перед ней. — Ты блять обнимать нас будешь или нет? — ворчливо спросила Мулона, стирая пальцами сажу. И это сорвало блок с Кавьяр. Она бросилась вперед, и они втроем покачнулись, Лира захихикала — ее смех похож был на звук колокольчиков, а Мулона вцепилась в нее, объятия были крепкими и яростными, защищающими и скучающими. Блейк всхлипнула. Когда они друг от друга отстранились, но все еще держались за руки, как будто не желали снова расставаться, Кавьяр обернулась к остальным. — Это Лира и Мулона, мы учились вместе с Мисмахиас, — потом Блейк вспомнила о том, что вылазка Барти и Роба была еще в учебное время. И в Англии. — Как вы вообще здесь оказались?! Девочки переглянулись. — Давайте-ка сядем, — вздохнула Лира, зачесывая волосы назад. На ее запястьях звякнули браслеты. — Черт побери, — проворчал Феликс, — случилось какое-то дерьмо? — Да, твоя бабушка, — фыркнула Мулона, падая на диван около Марлин. — Оша? — нахмурилась Блейк. — Разве ты не забрала у нее магию? — спросила Нарцисса, посмотрев на блондинку. — Так и было. — Ну, — пожала Лира плечами, — ее это не остановило. Оша заявилась на пороге Мисмахиас два месяца назад, попросила приюта. — И? — И руководство школы начало сотрудничество с Волан-де-Мортом, — выплюнула Мулона так, словно имя волшебника было оскорблением. — ЧТО? — Ну, не так открыто, как ты думаешь, — поспешила успокоить ее Лира, взмахнув рукой. — Они не явно предлагают всем перейти на сторону Лорда, но я слышала о четырех парнях, которых уже набрали. — Они берут новых рекрутов, — пробормотала Лили. — Но почему именно ваша школа? — Потому что Мисмахиас, как и Дурмстранг, не чурается темной магии, — ответила Блейк. — Черт побери, это хуево. Очень, типа, прям очень хуево. Как в это все вписалась Оша? — Она руководит связью между Лордом и директором Мисмахиас. Тарескильявой. Блейк вздрогнула. Она помнила Старицу со времен своего обучения. Жестокая и принципиальная женщина мадам Тарескильява с седыми косами, уложенными в косу на ее голове. Ее руки всегда были испачканы раствором полыни, немного едким, но на удивление усыпляющим. Она ходила с тростью, и не было ничего страшнее звука этой самой трости, стучащей по мраморному полу Мисмахиас. — С каких пор Тарескильява стала директором? — не поняла Блейк. — Мадам Макрис была на этом посту, когда я исчезла. — Все изменилось, — горько покачала головой Мулона. — Макрис мертва. — Что? — хрипло спросила Ярослава. — Я не скучала по тебе в своей голове, графиня, — проворчала Каррас. — Макрис была убита, когда помогала аврорам на задании по защите нескольких детей во время экскурсии. Официальная версия. — Не официальная? — вскинула брови Эммелина. — Мы влезли в кабинет Макрис, — сказала Лира. — Ей пришлось письмо о том, что на экскурсии у них будут другие гиды. Одно из имен она подчеркнула. Подписала, что это Пожиратели. — А дети? — взволнованно спросила Лили. — Все живы, напуганы, но живы. — Значит, они специально убрали Макрис, — пошевелила пальцами Блейк. Ее взгляд прирос к календарю, висевшему на стене возле камина, она отсчитала дни. Ей нужно будет вернуться к Регулусу через четыре дня, чтобы начать подготовку к свадьбе. — Где Тарескильява сейчас? — В Мисмахиас, — тут же ответила Лира. — Как и твоя бабушка, — видимо, шатенка что-то уловила на лице Кавьяр, потому что она сразу же покачала головой. — Ты не сможешь убить их обеих. — Смогу, если буду знать, чего ожидать, — отрезала Блейк. — Мисмахиас это огромная силовая яма, — рявкнула она. — Вот, почему Малфой договаривался о поставках черных артефактов. Ему нужны были имена поставщиков. — Он попросил меня спланировать прием, — сказала Нарцисса, и все тут же повернулись к ней. — Через десять дней. Сказал о высокопоставленных гостях. — Тарескильява и Оша, — кивнула Мулона. — Ставлю сто галлеонов. — Не будет ли логично позволить им это сделать? — нахмурилась Марлин. — Ну, знаете, чтобы быть на шаг впереди. — Если не отрезать Волан-де-Морта от черных артефактов, он получит огромную мощь, — ответила Пандора. — Но отрезать его от этого полностью вряд ли будет возможно. Блейк покачала головой, словно сбрасывая с себя морок. — Давайте закончим с тем, что начали давно, — предложила она. — Потом будем разбираться с остальным. — Вы тоже станете частью? — нежно спросила у девушек Пандора, и Лира с Мулоной переглянулись. — Частью чего? — Ты им не сказал? — прошипела на Феликса Блейк. — Да повода не было! — Я уебу тебя сейчас! — Погодите, частью чего? — нетерпеливо переспросила Мулона. — Ковена, — Кавьяр обвела руками пространство, указывая на всех сидящих. — О. — Ну. — Да, — кивнула Лира. — Согласна, — махнула Мулона. — Мы в деле. Но разве вы не на третьем этапе? Или на втором? — Мы завершим третий этап, а потом вы дадите мне клятву, — предложила Блейк. — Иначе нам придется слишком много восстанавливаться после того, как мы примем вашу общую клятву. — Идет. — Ладно, — Блейк потерла плечи, — третий этап — это печать. — Печать? — не поняла Амелия. — Англичане, — закатила глаза блондинка. Гриффиндорки переглянулись с ухмылками. — Представьте себе письмо из Хогвартса. Первый этап — был самим письмом, обменом силой, его наполнением. Тем, что вызывает трепет. Второй этап — окантовка, открытость мысли. Но для того, чтобы письмо стало тем самым письмом, его нужно запечатать. Вот и все. — Закрепление? — предположила Нарцисса. — Именно. — И где именно мы это сделаем? — нахмурилась Пандора, оглядывая помещение. — Да прямо здесь, — пожала Блейк плечами. Она поднялась с дивана и потянулась. — Мне только надо принести ножи. — Принести что? — Ножи. Ритуальные, — блондинка моргнула. — О, да бросьте, это будет ли пара порезов, никто не умрет. — Ты перестаешь мне нравится каждый раз, когда собираешься пускать мне кровь, — проворчала Марлин, зарываясь задницей в подушки. — И еще меня все еще смущают «две недели на восстановление». — Ковены работают по принципу батарейки, — отмахнулась Мулона. — Все, что нужно, это подождать две недели, пока общее силовое кольцо между вами — нами — зарядится полностью. Не переживайте, ваша магия не уйдет. Просто иногда будет немного тяжелее, чем обычно. Вы справитесь. — Мне все равно не сильно хочется резать себя ножом, — буркнула Марлин. Блейк хмыкнула. Ножи лежали на высокой тумбочке в дальнем углу гостиной, она заранее приготовила их, желая как можно быстрее покончить со всем этим. Им не пришлось бы так тянуть, не учись она в школе, и иногда Кавьяр действительно ненавидела свое решение не сбегать из Хогвартса после шестого курса, когда ей исполнилось семнадцать. Девушка могла бы уже справиться со всем, но, с другой стороны, думала она, сдергивая с шеи гримуар, тогда она не смогла бы подобраться к Лорду через Регулуса. И она вряд ли поддерживала бы такие отношения с гриффиндорцами, которые были у них сейчас. Пусть Поттера она все равно пристегнула бы к себе, чтобы не сдох. — Давайте покончим с этим, — яростно сказала Эммелина, — а потом придумаем, как избавиться от твоей бабки. Без обид. Кавьяр хмыкнула. — Аминь, подруга. Блейк приподняла руку, заставляя гримуар перед ней распасться на сотни страниц, усыпанных текстом разного размера, формы и содержания. Наконец, она добралась до нужной ей главы и взмахнула палочкой. Пентаграмма — немного странная и необычная, слишком большая, испещренная символами, которых никто раньше нигде не встречал, загорелась на мраморном полу, делая его слишком теплым. Кавьяр жестом пригласила их всех рассредоточиться, а после, взяв нож, разрезала свою ладонь и вытянула ее вперед, опустив вниз, чтобы капли скапливались в самом центре. — Приступим, — объявила она, и пентаграмма полыхнула. 23 июня 1979 Темный Лорд слегка наклонился, когда заходил в камин из своего поместья. Камин возмущенно шлепнул его пламенем по ноге, но Волан-де-Морт не обратил на это внимание. Ему потребовалось достаточное количество времени, чтобы подчинить себе энергию Мраксов в этом старом доме, но поместье до сих пор ненавидело его присутствие здесь. Его. Полукровки. Мерзкого и грязного — таким Лорд ощущал себя большую часть времени. Конечно, темная магия клубилась вокруг него, но по большей части мужчина находился в странном разрозненном состоянии. В Хогвартсе мало людей знало, что он был… полукровкой. Они смотрели на его знания, потому что в его время Слизерин не так сильно следил за чистотой крови. На факультете Лорд был кем-то вроде Северуса Снейпа — к которому сейчас питал наиболее теплые чувства. Хотя со временем его пропаганда вышла из-под контроля, и сейчас он справлялся с последствиями, каждый раз все глубже погружаясь в дебри ненависти к магглам и магглорожденным — к обычным, глупым, недовольным. Он стал самим могуществом после школы, думал Лорд. Он был силен, он был опасен, он умел ценить силу. Поэтому он трепетно хранил верность Блэков и Малфоев, особенно — Лестрейнджей. И он ждал того момента, когда ему покорится и Кавьяр. Несомненно, Оша была отличной последовательницей, но она была слишком…фанатична. Слишком груба, по его мнению. Ему никогда не хотелось истреблять все эти семьи, действительно не хотелось. Достаточно было убить родителей, представив все, словно это были не Пожиратели, а Орден Феникса, Дамблдор — что было не так далеко от правды, учитывая, что именно рассказала ему младшая Кавьяр — и тогда они прибежали бы на его сторону, помогли бы избавиться от старика и прониклись бы его идеями. Он все еще верил в то, что Блейк Кавьяр сделает это. Она была достойной. Сильной. Еще ребенком, ее безумие клубилось в глазах призраками мертвой семьи, но она была сильной. Возможно, если Лорд сможет прожить достаточно долго, он увидит, каким человеком, какой волшебницей она станет на магической арене. Потому что она уже была кем-то на мировой. И Лорд не знал, работает ли это на него или же против. Гостиная Блэков встретила его полной тишиной и слегка подрагивающими руками Регулуса Блэка, когда он четко проговаривал их домовому эльфу — одному из самых уродливых, каких Темный Лорд видел — что тот обязан послушаться Темного Лорда, а после вернуться домой. Мужчина спрятал ухмылку. Эльф никогда не вернется, никогда не расскажет, но Лорд будет терпелив и позволит Блэкам взять себе любого эльфа, какого они захотят в обмен на это ворчащее чудовище, которое помогло Оше Кавьяр скрыться с небосвода Пожирателей. — Мой Лорд, — Регулус слегка склонил голову, подтолкнув эльфа, чтобы тот сделал то же самое. Как же его имя? — Кричер готов. — Благодарю, Регулус, — кивнул мужчина и посмотрел на эльфа, а после позволил себе пару секунд насыщения этим домом. Ему нравились Блэки. Больше, чем Малфои из-за Люциуса (скользкой змеи), и больше, чем Лестрейнджи (чертовы глупые фанатики, смотрящие ему в рот. Помилуйте, Лорд был тщеславен, но не в такой же степени!). Блэки были яростны и порывисты (Беллатриса обогнала всех в этом плане), они вряд ли бы искренни, но они были семейным скоплением звезд, чистые и темные, каким он и хотел видеть мир. И Лорду очень нравилось их французское поместье. Однажды Вальпурга упомянула небольшой домик в Шотландии, но туда Лорд еще не приезжал, он знал, что это место будет подарком на свадьбу Регулуса, поэтому ждал, когда мальчишка пригласит его туда. Мужчина гадал, какой магии будет в этом доме больше — Блэков или Кавьяров. Но здесь, на Гриммо, здесь был свой особый темный шарм. В стенах гудела старая магия, портреты тихо шептались о прошлых временах, и пусть Гриммо казалось лишь немного слишком темным, оно было чудесным местом. Toujours Pur! Как бы Лорду хотелось, чтобы эти слова были набиты на его родословной, чтобы в его семье не было мерзкой и глупой матери, попытавшейся захомутать неизвестного маггла, из-за которого ему пришлось сменить имя. — Мы трансгрессируем, — распорядился Лорд, протягивая ладонь, чтобы мерзкий эльф схватился за его одежду. Напоследок, он кивнул Регулусу — почему-то обеспокоенному, с темными кругами под глазами — и они переместились на отступ от пещеры — высокий и шумный от ревущей за ними воды. Волны поднимались настолько высоко, что Лорд с недовольством обнаружил, как быстро и сильно промок подол его мантии. Стихия бушевала, но Лорду не хотелось наслаждаться ей. Он достал палочку и направил ее на запястье, разрезая грубоватую кожу. Хлынула кровь. Мужчина подошел ближе к черной скале и прижался алым к ней, размазывая, открывая, позволяя магии вкусить всего его. Гора застонала, впуская двоих путников внутрь, и Лорд довольно быстро спустился вниз, позволяя эльфу — молчаливому и дрожащему — следовать за ним в темноту. Мужчина притянул к себе цепь от лодки, которую когда-то оставили здесь открыватели пещеры — это было незадолго до того, как инферналы утянули их на дно, готовые убивать. Если честно, Лорд Волан-де-Морт был впечатлен тем, как сильно поработал над этим местом Салазар Слизерин — оно было безупречным ящиком для хранения, и мужчина поклонялся уму Основателя. — Садись, — приказал Лорд, и эльф послушно опустился в лодку, скрючившись у дальнего борта, пока сам Волан-де-Морт, оттолкнувшись от берега, сидел на скамье. — Не высовывайся, — Кричер вздрогнул. — Инферналы не любят, когда их тревожат. Медленно покачиваясь на спокойной воде, лодка пристала к каменистому берегу небольшого островка, который Лорд помнил из книги о темной магии, найденную им в библиотеке. Лорд, слегка покачнувшись, но не упав в воду, поднял эльфа за шкирку и помог ему перейти из лодки на берег, а после — направился вперед, к огромной чаше, прибитой к постаменту. Он осторожно достал из кармана медальон, а потом передал его домовику. — Подержи, — приказал Лорд и оглянулся. Рядом, на самой земле, валялась маленькая ракушка, недостаточно большая, но вместительная — на один два глотка. Лорд ухмыльнулся. Изумрудное зелье поблескивало в чаше, и мужчина знал, что не сможет поместить туда медальон, пока зелье не будет выпито. Лорд нахмурился и забрал у домовика медальон. Кричер поморщился. — Слушай внимательно, — почти рявкнул Волан-де-Морт, и эхо прокатилось по покатой поверхности пещеры. — Ты выпьешь это зелье, понятно? Без колебаний! — приказал мужчина, и Кричер, которому было приказано следовать, кивнул. — Как пожелает Темный Лорд, — прохрипел он, но не поклонился. Мужчина хотел было пнуть его, но потом решил, что это пустая трата телесного ресурса. Все равно ему долго не прожить. Лорду было все равно. Ему было все равно, когда эльф начал пить зелье сам, а потом завопил от боли, от мучений, которые проносились в его голове. Ему было все равно даже в тот момент, когда сухие и ломкие, словно тростинки, руки эльфа перестали держать ракушку ровно, и Лорду пришлось самому поить существо. Ему было не все равно, когда он с трепетом опустил медальон в чашу, наблюдая, как любовно обвивает его грани новая порция зелья. И Лорду, опять же, было все равно, когда он видел Кричера, слабо идущего к воде, лишь бы испить влаги. В тот момент, когда домового эльфа благородного дома Блэков начали хватать за руки разбуженные и яростные инферналы, Лорд Волан-де-Морт уже покинул пещеру, радуясь своему успеху.