Линия войны нарисована На чьей стороне ты?
24 июня 1979 Регулус перевернулся на другой бок и уставился в окно. Звезда его брата, яркая и путеводная, сейчас, по воле судьбы, была единственной не скрытой за темными, тяжелыми облаками, накрывшими небосвод. Сириус сиял. Как сиял всегда, в какую бы форму он не был облачен, и иногда Регулусу казалось, что именно поэтому брат никогда не мог найти общий язык с родственниками. Они все были рождены бренными телами, а он — собран из звездной пыли, случайно попавшей на землю. Красивый, сияющий и горячий, жаркий, обжигающий всех и вся на своем пути, кроме избранных, которым тоже довелось сиять звездным светом, как и ему. Регулус думал. В последнее время он много размышлял, в частности о том, как он собирается признаваться Блейк в том, что изменил ей. Ему не хотелось бы начинать их брак с подобной лжи, и он знал, что ее обман относительно нейтралитета нельзя считать подобным предательством, потому что это было не из-за него. Не из-за Регулуса, а из-за самих Пожирателей, из-за их идеологии. И сейчас, с каждым днем, проведенным рядом с этой девушкой, он начинал это понимать. Регулус усмехнулся про себя. Год или два назад он бы не задумываясь отбросил эти мысли, как не нужные, а сейчас погружался в стремительную рефлексию о том, что было не так с Пожирателями. С убийствами. Со всем этим дерьмом, в которое его втянула кровь. Регулус снова вздохнул и перевернулся на спину, позволяя одеялу сползти с тела. Что-то в этом мире было так сильно сломано, что оно не позволяло мечтать о чем-то нормальном. А Регулус хотел бы нормального. Возможно — только возможно — даже с Блейк. Конечно, она была слишком самоуверенна, раз думала, что Лорд позволит ей проворачивать нечто подобное. И она была закрытым человеком, Регулус понял это совсем недавно. Но она также была… БУМ! Блэк подскочил на постели, хватая палочку с тумбочки и тут же зажигая Люмос. На полу, кряхтя и кашляя, лежал Кричер. Он был ранен. Тяжело ранен. Регулус ужаснулся и тут же приманил к себе аптечку, которую когда-то спрятал в его комнате Сириус. Как знал, что понадобится. А младший брат так и не нашел в себе силы выбросить ее. Он тряхнул палочкой, как это делала Блейк, сбрасывая огонек, чтобы тот парил по комнате, набросил на дверь Силенцио, чтобы никто не услышал, а после опустился на колени возле домового эльфа. Тот бормотал что-то несвязное, на эльфийском языке, и это заставило Регулуса похолодеть, он тут же начал искать все обезболивающие зелья, какие только мог. Эльфийский язык его мать считала низшим, как и самих эльфов. Она не позволяла Кричеру говорить на этом языке дома, и он никогда этого не делал, потому что еще их предки — Блэки — запретили это домовикам. И сейчас, когда Кричеру было безумно плохо, он говорил на эльфийском. Регулус не знал, что именно случилось, но он сильно сомневался, что Кричер вообще понимал, где он находится и с кем он говорит. На щуплом, болезненном тельце эльфа были алые порезы, которые начинали гноиться, и Регулус прижал обеззараживающее зелье и зелье от темных инфекций к этим ранам — Кричер застонал, но не дернулся. Зато начал умолять о воде. Буквально плакать, лишь бы ему позволили попить, и Регулус сразу же схватил небольшой графин, который держал на тумбочке, чтобы дать эльфу напиться. Тот глотал воду так, словно никогда не пил, ему было плохо, его трясло, и раны не заживали, и это было… в глазах Регулуса скопились слезы. Что именно Темный Лорд сделал с ним? Куда он отвел его ради этого? Почему…почему он так поступил? Волан-де-Морт никогда не проявлял неуважения к домовым эльфам, никогда не считал их ниже других существ, никогда не бил их на глазах Регулуса, даже его наказания носили по большей части демонстративный характер, так что же, мать вашу, случилось? Регулус на мгновение задумался. Ранен ли сам Лорд? А потом тут же отбросил эту мысль. Вряд ли он ранен, злобно подумал бывший слизеринец, накладывая на раны Кричера бинты поверх слоя заживляющей мази. Скорее всего, он просто использовал эльфа как своего рода пушечное мясо, а потом ушел, не зная, что, если эльфу отдан приказ вернуться домой, то магия вернет его, хочет он этого или нет. Видимо, Кричер чувствовал себя в безопасности в комнате Регулуса, поэтому магия перенесла его именно сюда, где ему точно помогут, и Регулус так и собирался сделать. Он убедится, что с его эльфом — и его другом — все хорошо, что он доживет до преклонного возраста, что он выживет, что он продержится эту ночь, что его раны зарастут, а потом он спросит его о каждой минуте произошедшего. И — может быть — он даже попросит Блейк о помощи, чтобы понять, что именно сделал Темный Лорд, так обидев его эльфа. И благородный дом Блэков. Потому что чего-чего, а подобного оскорбления ни один из их семьи не должен принимать просто так. 13 июля 1979 Блейк хлебнула шампанского и почти утонула в маленьком, но до безумия удобном кресле бежевого оттенка, наблюдая за тем, как прихорашивается Пандора. Девочки суетились вокруг невесты, а вся работа Кавьяр уже была выполнена — она помогла подруге сделать укладку и вплела в ее волосы голубые цветы, что-то синее, как сказала будущая Лавгуд. Ей подойдет эта фамилия, размышляла Блейк, смотря на пузырьки в бокале. Не то что Блейк Блэк. — Ты очень красивая! — ахнула Ярослава. Она приблизилась к невесте и закрепила фату на ее макушке. Блейк улыбнулась. Под ногами стелился холодный туман, и она слегка дернулась, смотря на это чудо. Ярко-зеленая трава ощущалась под пальцами, словно ковер, и это было идеей Ксенофилиуса — чтобы все гости были босиком. И, ну, если честно, в этом был свой шарм. — Тебе стоит быть невестой чаще, — пропела Бажова, и все в палатке залились женским, громким и ярким хохотом. Пусть Яра была сегодня под Оборотным зельем, как и Феликс, которого она притащила на буксире, ее все равно легко можно было узнать, если знать, куда смотреть. Ее рыжие волосы стали темными кудрями, но глаза — яркие, разрушительно нежные — остались. Как и родинки на плечах, и веснушки, осыпающие прямой нос и бархатные щеки. Сначала Блейк очень удивилась, когда Пандора позвала весь ковен на свадьбу. Конечно, они стали сестрами по духу, но она знала, что мало, кто смог бы наладить сильную связь за столь короткий период. Но, видимо, между Пандорой и Ярославой с самого начала проскользнуло странное понимание друг друга, и они переглядывались, улыбаясь. И Блейк была так сильно рада видеть подобное. Она вздохнула и глубже утонула в кресле. Свадьба Пандоры и Ксенофилиуса (очень странного, но обаятельного молодого человека) проводилась в Уистманском лесу, одном из самых красивых мест, какое Блейк видела в своей жизни. А она много, где была, этому мнению можно верить. Это место было мрачным, немного темным, но только не сегодня. Солнце пробивалось сквозь многовековые, изогнутые деревья и нагревало камни, покрытые мхом — на них будут сидеть гости. Не было в Уистманском лесу ни единой ровной тропинки, ни единого ровного дерева, лишь зеленое безумие, украшенное светом полуденных лучей, и это так сильно подходило Пандоре и Ксенофилиусу, что никто из гостей — а их было около сорока — не нашел в себе силы пожаловаться на неудобство. Вероятно, именно поэтому молодожены и попросили прийти босиком. Магией все тропинки и камни были очищены от ненужных веток и иголок, от мошкары, тараканов и других жуков, которых лично Блейк не переносила от слова совсем, поэтому выучила заклинания от подобных существ в самом детстве. Лес, казалось, ощущал, что сегодня в нем произойдет какое-то чудесное, радостное событие. Огромное количество птиц слетелось со своих гнезд на ветви, чтобы понаблюдать за бракосочетанием. — Как думаете, может, мне стоит убрать фату? — спросила Пандора, оборачиваясь на подруг. Две девочки с Когтеврана, кажется, Джейн и Оливия, посмотрели на нее. — Нет, — покачала головой Оливия. — Она тебе идет. Блейк отсалютовала бокалом в знак согласия. Лили, стоящая неподалеку, нахмурилась и подошла ближе, присаживаясь на ручку кресла. — Эй, у тебя все хорошо? — тихо спросила она, пока Пандора и Джейн спорили насчет длины фаты — не стоит ли ее укоротить. — Все отлично, — хмыкнула Блейк. — Мой будущий муж начал меня избегать, почти не отвечает на письма, если я не пишу его матери. Кроме этого, он даже не позволил мне зайти на Гриммо из-за каких-то супер тайных дел, — начала перечислять она, — наорал на меня из-за моей позиции, а моя бабка планирует узурпацию моей школы, — Кавьяр фыркнула и сделала огромный глоток шампанского. — Я в ажуре, детка. — Ты говоришь как Сириус, — недовольно сказала Лили. — И это не комплимент! — дополнила она, выставив вперед палец. — Почему Регулус наорал на тебя? Блейк оглянулась, не подслушивает ли их кто-то. — Помнишь, я говорила о разговоре с Лордом? — Эванс кивнула. — Оказывается, Регулус и его мать ждали, что я упаду в ноги этому мудаку и начну умолять принять меня в Пожиратели. Она вспомнила, как пришла сегодня утром на Гриммо, но Регулус даже на порог ее не пустил. Вообще-то, изначально, Пандора пригласила их обоих на свадьбу, и Блэк обещал прийти, потому что в глубине души не считал будущую Лавгуд такой уж странной. Но сегодня, когда пришло время выдвигаться, Регулус попросил Блейк прогуляться с ним. Он долго и муторно молчал, пока наконец не начал орать. Так громко, как Блейк раньше не слышала. В какой-то момент ей даже показалось, что парень просто ударит ее или же бросит особо болючим заклинанием, потому что его позор на нашу семью и неповиновение были такими же громкими, как и магглолюбка, подруга предателей крови и может, и вовсе шлюха его брата. Обвинения были отвратительными, и Блейк старалась сдерживать слезы, и лишь потом поняла, что это совершенно бессмысленно. Каждый раз, когда у них с Регулусом наступал мир, что-то обязательно врывалось в их общую картину, какая-то неудача или глупость, которая заставляла Блэка взрываться, подобно бомбе, а потом разрывать на части и их отношения, и Кавьяр не могла не думать устало о том, на что будет похожа их бытовая жизнь. А потом с ужасом представила, что случится с ними, когда Регулус поймет, что Блейк все это время работает против его хозяина. И это было самое страшное, потому что подобного Регулус не простит. Иногда Блейк задавалась вопросом, если станет выбор между женой и Лордом, кого выберет слизеринец? Но в глубине души она знала ответ, а потому не хотела даже представлять себе подобную ситуацию. Лили привалилась к ее плечу и зарылась пальцами в светлые волосы подруги. — Мне жаль, что твой жених — дерьмо. Блейк рассмеялась, но на глаза навернулись слезы, и она быстро успокоилась, сделав глоток шампанского. — Не переживай, — отмахнулась она, — я сама это выбрала. Нет смысла жалеть сейчас. — Ты же знаешь, — Лили прикусила губу, — ты все еще можешь сбежать от этого. — Нет, — покачала Блейк головой, — я не собираюсь отступать. Регулус именно тот ключ, который нужен, чтобы добраться до Лорда. Эванс дернула уголком губ, а потом ласково чмокнула ее в висок. — Конечно, дорогая. — ПОРА! — воскликнула зашедшая в небольшой шатер мама Ксенофилиуса, а потом вдруг замерла, прижимая пальцы к губам. — Пандора, ты чудесная невеста! — блондинка рассмеялась, она уже давно плакала — с самого утра — а потому лишь покачала головой и покружилась. Ее платье было легким. Простым, похожим на длинный сарафан в пол, но покрытым кружевом и небольшими, переливающимися серебром бабочками, и Пандора в нем была похожа на сказочную принцессу. Она была такой красивой. Блейк улыбнулась. Свое свадебное платье она уже выбрала. Сама. Без помощи Нарциссы, Вальпурги, Друэллы или, упаси Геката, Беллатрисы. Она никому его не показала и спрятала в шкаф в Ираклионе, чтобы оно пропиталось этой энергией, чтобы придало ей сил. Все улыбнулись, смотря на Пандору, она тоже была довольна. — Нам нужно идти, — сказала Блейк, и все согласно заворчали, оставляя невесту одну. Им не хотелось мешать ей и ее отцу стирать слезы. Блейк познакомилась с отцом Пандоры — Августом — сегодня утром, и он не стеснялся огромных, соленых слез, которые не хотели покидать его щеки, потому что его дочка выходила замуж, и мужчина выглядел таким счастливым и грустным одновременно, что все просто подавали ему платочки. Сейчас, наверное, он расплачется еще сильнее. Блейк сглотнула. Плакал бы ее отец на ее свадьбе? Не на этой фальшивой с Регулусом, а на настоящей. Если бы она влюбилась в хорошего парня, если бы они проводили церемонию в садах поместья Кавьяров — он был плакал от гордости, счастья и грусти, что дочь покидает гнездо? Она не знала. — Давайте сюда, — Марлин потянула их за собой, и Блейк, прижавшись к Амелии, поспешила за подругой. Ковеном они опустились на один широкий камень, покрытый зеленым мхом, и снова взялись за бокалы шампанского. Эммелина довольно вздохнула и запрокинула голову назад. — Вот, почему я люблю свадьбы. — Природа? — не поняла Блейк. — Бесплатная выпивка, — поправила ее Марлин и чокнулась с Вэнс. — Аминь, подруга. — Вы ужасны, — поморщилась Ярослава и покосилась на Феликса, который хмурой тучей сидел за их спинами и следил, чтобы Бажова не пила. Ей только недавно исполнилось шестнадцать, но в Союзе совершеннолетие приходилось на восемнадцать лет, что бы ни говорили другие законы, поэтому Лаво играл роль ее очень напряженного и недовольного старшего брата, следящего за сестрой, которая не могла контролировать свое поведение в состоянии алкогольного опьянения. Нет, Блейк знала, что Яра — неудачливая пьяница, но она сильно сомневалась, что рыжей графине станет плохо только от одного бокала шампанского. Но она не лезла. Пока гости усаживались, Кавьяр оглядывалась по сторонам, отмечая нескольких людей из Ордена. Бенджи Фенвика и братьев Пруэтт — видимо, они были друзьями Ксенофилиуса, потому что Пандора лишь едва улыбнулась им, когда парни пришли на свадьбу. Наконец, началась церемония. Это было красивое зрелище. Пандору вели по узкому, виляющему проходу ее родители, периодически спотыкаясь, все вокруг было похоже на шампанское — легкое, веселое, игристое, с пузырьками радости, которые поднимались где-то в горле, такие легкие и прохладные, как моросящий дождик в жаркий летний день. Ксенофилиус стоял около огромного валуна, за которым пристроился пастор, венчающий их. Его светлые волосы доставали молодому человеку до плеч и были аккуратно уложены, разве что не завиты. Костюм у Ксенофилиуса был странный, но очаровательный — несколько разных рубашек, жилет и белоснежный фрак, достающий ему до колен. Блейк слегка хихикнула и улыбнулась. — Дорогие возлюбленные, — торжественно начал пастор, и… Кавьяр отключилась. Ее совершенно не интересовала эта речь, ей предстояло еще две свадьбы, одна из которых была ее собственной, и Блейк не собиралась забивать себе голову этой речью, потому что она обязательно закатит глаза и прервет священника прямо на глазах матери Регулуса, а это не то, что она собиралась сделать в этот день. Поэтому Блейк позволила себе отключиться и сосредоточиться на других вещах. На платье Пандоры, в котором запутались тонкие травинки. На ее сияющем лице, на плачущем, но улыбающемся Ксенофилиусе, который с готовностью клялся во всем на свете, лишь бы ему позволили провести остаток жизни с этой потрясающей женщиной. Пандора и Ксенофилиус уже почти поцеловались, когда Блейк вдруг уловила этот разговор слева от нее. Она сидела с краю, поэтому могла, напрягши слух, понять, о чем говорит Бенджи Фенвик. — Через три дня, да, — кивнул парень, его волосы упали ему на глаза, и он ловким движением зачесал их на затылок. — Да тихо ты! — зашипел на него Гидеон, беспокойно оглядываясь. Блейк стерла воображаемые слезы и обернулась к Лили, чтобы прошептать ей о том, что отец Пандоры сейчас захлебнется в слезах. Эванс хихикнула. — Я бы с радостью заорал об этом блять, — проворчал Фенвик. — Блядские оборотни. Только в Ланкашир я не ездил. Какого черта они вообще там расположились? — У них есть маршрут, — огрызнулся Фабиан, наклоняясь ниже к другу и брату, а внутри Кавьяр все похолодело. Колония оборотней. Блейк не знала подробностей, потому что, все же, не была Пожирателем смерти, но она знала, что колония оборотней перемещалась по определенной линии. Им опасно было задерживаться на одном месте, но при этом они были одной из самых активных рабочих групп Лорда, поэтому всегда переходили с места на место, нападая на один-другой город, а после исчезая на несколько недель в лесах. Кавьяр не знала подробностей, потому что, все же, не была членом Ордена Феникса, но она знала, что Ремус Люпин прямо сейчас был частью этой колонии, куда его — по тайному заданию Дамблдора — пристроил Натаниэль. Она снова прислушалась к разговору орденцев. Полная зачистка, сказал Бенджи. Никого из наших? удивился Гидеон. Дамблдор не упоминал, буркнул Фабиан, и они перевели взгляд на счастливую Пандору Лавгуд, утопающую в объятиях своих родственников, пока остальные возбужденно хлопали. Кавьяр нахмурилась. Что за хрень? Ей потребовалось несколько минут концентрации из-за выпитых бокалов шампанского, а также из-за ментальной защиты, которой Дамблдор научил ребят, но она смогла проглядеть их мысли. Это было задание для них троих и доверенных авроров, которые подчинялись Дамблдору, а не Министерству. Три дня. Нападение на колонию. Либо смерть, либо жестокие допросы. — Конечно, — сказал директор из яркого воспоминания, — мы должны минимизировать жертвы, но эти чудовища на службе Лорда, — он покачал головой и потер переносицу. — Я говорю вам о том, что вы должны выжить. И должны помочь детям, которых они могли забрать. Никто не станет осуждать вас за то, что вы собираетесь делать. Но идите лучше ночью. Миссия самоубийства. Оборотни отлично ориентируются в темноте, но Орден при этом не сможет разобрать Ремуса даже в том случае, если парень подойдет к ним на расстояние одного метра. Идеальная цель для злости Мародеров и Ордена на Волан-де-Морта, а также восхваление шпиона Ордена и уничтожение жестоких оборотней, спасение детей, которых они похитили, смерть Сивого и других ярых представителей. Мысль о том, что Дамблдор чудесно играет в покер сменилась мыслью о шахматах. Он знал, какими пешками нужно жертвовать для того, чтобы поставить «мат». Раздалась еще одна волна аплодисментов. Девочки поднялись на ноги, чтобы поздравить молодоженов, и Пандора, уловив что-то на лице Блейк, забрала ее с собой. Ковен пошел следом. — Что? — недовольно спросила Эммелина. Блейк оглядела их. — Вы слышали что-нибудь про нападение Ордена на колонию оборотней? — спросила она тихо. Они тут же стали серьезными. — Что? — Ты про колонию, в которой сейчас Рем? — ахнула Амелия, шагая вперед. — Да, — кивнула Кавьяр. Она быстро пересказала им краткий диалог Бенджи и Пруэттов. — Черт, — выругалась Марлин, зарываясь пальцами в волосы и портя прическу. — Что мы вообще можем сделать? — вздохнула Лили, обнимая себя руками. — Сказать Лорду, не так ли? — слабо спросила Амелия, поднимая глаза на Блейк. Та пожала плечами. — Это лучшая идея, какая у меня была. Я смогу апеллировать тем, что у Дамблдора была связь с Дрейком, который следил за оборотнями долгие месяцы после ухода из Хогвартса, тогда Ремуса не раскроют, — она сделала шаг по шатру, сжимая кулаки. — Если он прикажет оборотням сражаться, то Ордену придется уйти. Пруэтты и Бенджи вряд ли полезут впереди паровоза, они выстоят, авроры могут погибнуть, но оборотни выживут. Либо они сменят дислокацию, чтобы скрыться и набраться сил. — Если Бенджи прав, — подала голос Ярослава, — и там есть дети, то, скорее всего, Сивый не станет ими жертвовать. Он может разделить свои отряды. И тогда на Орден придет меньшее сопротивление. — Либо они устроят охоту за сокровищами, — вздохнула Лили. — Голосуем? — спросила Марлин. — Зачем голосовать? — не поняла Эммелина. — Потому что мы можем промолчать, — верно поняла ход ее мысли Блейк, нахмурившись. — И это тоже имеет смысл. Если промолчим, то оборотней поймают — минус проблема. Но Дамблдор явно решил избавиться от Люпина, хочет выставить его героем и направить гнев Ордена на Лорда и его людей. Мы не знаем, выживет ли Ремус при таком раскладе. — Его должны вытащить оттуда через три недели, — вздохнула Лили. — Я голосую за то, чтобы сказать Лорду, — взвилась Боунс, тяжело дыша. — Там Ремус. Я не собираюсь… нет, лучше люди Дамблдора, которые… — она зажмурилась. — Я с Амелией, — кивнула Пандора. — Я против, — покачала головой Марлин. — Прости, Эми, я понимаю все, но… не нам выбирать, кому жить, а кому умирать. — Но и не Дамблдору, — напомнила Лили. — Я согласна с Амелией. Лорд наш единственный шанс. Хотим лоббировать войной, стоит начинать это делать. — Я с Марли, — вздохнула Эммелина. — Я верю в Ремуса. Он справится. — Я тоже верю в Ремуса, — сказала Яра, — но я не верю в Дамблдора. Он мог поставить подсадного только для Люпина. Я за Лорда. — Четыре на два, — подвела итог Блейк. — У нас нет времени устраивать полное голосование, — с сожалением сказала она. — Лира согласна с Марлин, — сообщила Ярослава, прикрывая глаза. — А вот Мулона за Амелию. — Значит, пять на три, — кивнула Лили. — Нарцисса за Марлин. — Пять на четыре. Блейк вздохнула. — Я согласна с Ярой. Дамблдор слишком хитер. Он отправит человека. Я голосую за то, чтобы мы сказали Лорду. — Пусть будет так, — покорно приняла это Марлин, хотя ее лицо все еще было недовольным. — Отправляйся, — сказала Пандора, указывая на Блейк. — Прямо сейчас. Отправляйся и сообщи ему. — Лорд сейчас у Малфоев, — сообщила Ярослава. — Нарцисса только что передала. Кавьяр кивнула. Она направилась к выходу из шатра, как вдруг ее за руку перехватила Амелия. В ее глазах стояли слезы. — Помоги ему, — взмолилась шатенка. — Обещаю.***
Малфой-мэнор встретил Блейк молчаливой Нарциссой, которая недовольно покосилась на ее босые ноги. Кавьяр выскользнула из камина, запнувшись о небольшой металлический порожек, но тут же выдохнула. В обычное время она могла бы полюбоваться темными барельефами, украшающими верхнюю галерею; или же картинами, которые даже двигались слишком богато для обычного искусства; или же белоснежными бюстами, под одним из которых значилось «Абраксас Малфой», видимо, отец Люциуса. В Малфой-мэноре была своя красота — темная и печальная где-то в глубине, как и каждый житель этого дома, но Блейк не интересовало это сейчас. — Он в гостиной, — пробормотала Нарцисса. Ее взгляд прошелся по нежно-розовому платью, которое Кавьяр надела на свадьбу подруги, а потом остановился на босых ногах. — Мерлин, ты что, забыла обуться? — Пандора решила, что на ее свадьбе нет места обуви, — хмыкнула Блейк, следуя за подругой. И, да, пусть ковен только начинал свой путь, Нарциссу она давно причислила к подругам. Еще в тот день, когда девушка спросила, что случится с ее детьми, если Лорд придет к власти. Вот именно это сделало бывшую Блэк ее союзницей. Ее доверие сделало ее подругой. Кавьяр ждала случая, чтобы узнать, что именно сделает Нарциссу ее сестрой. — Регулус тоже там, — невзначай предупредила девушка, когда они почти подошли к гостиной. Блейк замерла. Точно. Ссора. — У вас все хорошо? — спросила Нарцисса. — Он выглядел подавленным. — Не знаю, что случилось у него, — фыркнула Блейк, — но у меня все хорошо. Малфой пронзила ее понимающим взглядом — она чувствовала отчаяние, граничащее с безумием, в которое впадала Кавьяр, возможно, даже знала это состояние, но Блейк покачала головой — не время и не место сейчас говорить об этом. Нарцисса кивнула и остановилась около стены, указывая на дальнюю, темную и немного ребристую дверь. — Тебе туда. Постарайся держать язык при себе. Кавьяр закатила глаза. — Вы с Регом ведете себя так, как будто меня воспитывали коровы. Я умею вести себя в обществе. — Ты не умеешь вести себя с теми, кто тебя бесит, — поморщилась Нарцисса. — Все в норме, — бросила Блейк и вздохнула. Она очистила мысли кроме тех, которые могли бы помочь Лорду, а потом двинулась вперед. Если говорить честно, она не сильно беспокоилась о том, как будет выглядеть ее приход в глазах всех сидящих внутри мужчин, обсуждающих какие-то важные и безумно опасные, и темные вещи. Блейк была достаточно прямолинейной, чтобы просто рывком распахнуть дверь гостиной и приветливо улыбнуться. Девушка признала в сидящих своего жениха, самого Малфоя, Волан-де-Морта, Мальсибера и братьев Лестрейндж. Увидев Рабастана, она скисла и пробормотала: — Опять ты. — Мисс Кавьяр, — изумился Люциус, — я прошу прощения, но… — Да-да-да, — отмахнулась от него Блейк, начиная чувствовать себя действительно неловко, — важное собрание, я поняла. Девушка протиснулась внутрь гостиной и с размахом опустилась на свободное кресло, закинув ногу на ногу. Регулус был единственным, кто не смотрел на нее. Остальные явно недоумевали. И только Лорд почему-то выглядел позабавленным. Кавьяр вздохнула. — Знакомо ли вам понятие ментального капкана? — спросила она, разглядывая самого опасного мужчину столетия. Газетчикам нужно научиться придумывать прозвища. — Никогда не слышал, — улыбнулся Лорд. — Хотите прочитать лекцию? — Хочу сказать, что кто-то где-то напортачил, — пожала Кавьяр плечами. — Не знаю, помните ли вы еще о стоянке оборотней в Ланкашире? И вот это привлекло внимание всех. Даже Регулуса. Хотя он предпочитал смотреть на Люциуса, а не на Блейк, но она все равно была довольна, потому что мальчики начинали понимать, что к чему. — И откуда вы располагаете такой информацией? — задумчиво спросил Лорд. Блейк уклончиво покачала головой. — Можно сказать, что от Дамблдора. На самом деле — от его людей, которые оказались слишком тупы, чтобы обсуждать рейд буквально на свадьбе, — блондинка фыркнула. — Идиоты. Стоит им лекцию прочитать. Суть не в этом, — Лорд вздернул темную бровь, и она приблизилась к его линии волос. — Суть в том, что через три дня планируется рейд на колонию. — Не совсем понимаю, как с этим связан ментальный… — Люциус наморщил нос, — о чем ты там говорила. — Натаниэль Дрейк однажды неудачно побывал в кабинете Дамблдора, — сказала Кавьяр. — Директор умудрился прочитать его мысли и узнать мою фамилию, а также оставить небольшой проход для себя. Он сильный легилимент, поэтому, когда Дрейка пытали — а его пытали, не надо, Малфой, закрытый гроб просто так не предлагают, — мужчина кивнул, — его ментальная волна позволила Дамблдору узнать то, что выяснил Дрейк. Расположение. Он следил за колонией месяцами. — Зачем это вам, мисс Кавьяр? — спросил Лорд. Его брови все еще были нахмурены, и Блейк чувствовала, как мужчина пытается пробраться в ее подсознание, но не позволила ему, лишь обронила несколько отрывков из диалога орденцев. — Потому что Дамблдора не интересуют на самом деле жизни, — фыркнула Блейк, потягиваясь. — Если Орден пойдет ночью, то их перебьют, мы все это знаем, и общественность получит картину чудовищ, которые убили бравых и честных граждан просто так. Если Орден выиграет, то новость будет другая — бравые и честные граждане защищают Ланкашир. Все просто. Дамблдору плевать, кто в составе стаи. Дети, старики, женщины. Пиар и победа, на остальное все равно. — Так вот, как работает наша сделка, — протянул Лорд, и Блейк изобразила ладонью победный жест. — А я все думал, чем же обернется сотрудничество. Вы многое знаете, мисс Кавьяр. — Я знаю гораздо больше, чем вы думаете, — ледяным тоном отрезала Блейк. — И я все еще делаю то, что нужно мне, а не вам или Дамблдору. — Если это сравнение, то я оскорблен. — Зря, — пожала она плечами. — Дамблдор отличный стратег. Но, наверное, играть с ним в покер не стоит. Можно без гроша остаться. — И какого твое предложение? — поинтересовался Мальсибер. — Нет-нет-нет, — Блейк хмыкнула и поднялась с кресла. — Нейтральная территория, дружище. Мое дело сообщить, ваше дело — решить. Просто постарайтесь не убивать слишком многих, если получится. — Интересует кто-то конкретный? — лениво спросил Рабастан. — Меня бесит звук твоего голоса, — скривилась блондинка. — Ремус Люпин может быть предателем, но когда-то он спас мне жизнь, — вздохнула она, в голове всплыли выдуманные больным сознанием картинки ночного похода в Визжащую Хижину. — Я хотела бы отплатить ему тем же. Лорд кивнул, что Кавьяр искренне посчитала за победу. — Отлично, — она слегка хлопнула в ладоши, — в таком случае, до свидания, джентльмены. Хорошего вечера. И поспешила покинуть гостиную, четко зная, что Ремус Люпин останется в живых.