Пусть говорят о нас и узнают,
Что поцелуем мы убили друг друга.
20 июля 1979 В день ее свадьбы была гроза. Выглядело это все как какая-то очень неприличная насмешка высших сил, потому что церемония должна была проходить в саду на открытом воздухе, и Нарцисса громко кричала, когда увидела дождь и грязные комья земли, которые точно испортили бы платье невесты. Дождь начался поздно ночью, когда все французское поместье Блэков спало, и продолжался до сих пор — до десяти утра, когда все уже проснулись и начали последние приготовления: свадьба должна была проходить с двух часов дня, но без участия жениха и невесты. Они присоединятся к общему веселью к пяти вечера, а потом проведут пять или шесть часов, ублажая всевозможных гостей. Блейк проснулась сегодня с четкой и единой мыслью, что совершает ошибку. За последнюю неделю они с Регулусом так и не поговорили нормально, парень что-то кратко сказал про сложные задания, когда она зашивала его плечо два дня назад, но ничего больше — он даже не поцеловал ее, просто сухо поблагодарил, а его разум был наполнен виной и горечью, и Блейк не знала, что с этим делать. Почему он чувствовал себя так? Что случилось за то время, что они не виделись? За завтраком Беллатриса как-то неожиданно нежно упомянула, что можно было бы провести свадьбу в поместье Кавьяров, но Блейк не стала даже это комментировать, ей помогла Нарцисса, которая разразилась речью о том, что сестре стоило предложить это раньше, потому что свадебные украшения были идеально подобраны под цветовую гамму поместья, и… было еще больше криков, но Блейк отключилась от них — последние дни вообще прошли мимо нее, и она гадала, заметили ли обитатели Блэк-мэнора, какой потерянной и отстраненной она выглядела. Свадьба не могла быть радостной. Конечно, нет, потому что на стороне Блейк на этой свадьбе не сидел бы никто, если бы они соблюдали этикет рассадки гостей, разделенный на половины. Разве что, Нарцисса, но она все равно была с мужем. Хотя Блейк и была рада, что Барти и Роб будут присутствовать, она знала, что парней пригласил Регулус, а не она сама. Ни девочек, ни Джеймса, ни Сириуса, ни Ремуса, которого не задела облава на оборотней. Фенрир не стал рисковать, поэтому он увел стаю по другому маршруту, порядком надурив Орден Феникса и Дамблдора. За ужином несколько дней назад Кавьяр упомянула, что было бы здорово позвать и ее семью, но это было встречено категоричным «нет», потому что они были предателями крови и грязнокровками для всех, кроме самой Блейк, и она пока что не могла на это повлиять. Поэтому, как и было предсказано, Кавьяр осталась одна. Комнату, слегка погруженную в полумрак из-за сгустившихся туч, осветило на мгновение электрическим светом, и Блейк тут же повернулась к окну, предпочитая еще немного понежиться в кровати прежде, чем идти в душ. Ее глаза уставились на небо, неотрывно следя за горизонтом, пытаясь уловить тот краткий миг, когда небо высвобождается первобытной силой, когда молния — быстрая и неуловимая, но такая яркая — бьет в землю, разрезая ее разрядом. Когда комната осветилась вновь, часы пробили ровно десять пятнадцать — пора вставать. Буквально отодрав тело с постели, Блейк быстро сделала пару глотков чая с Бодрящим зельем, а после поспешила в душ, чтобы после начать собираться. Она с боем отвоевала у Нарциссы право собираться самой, потому что не хотела, чтобы в этот день кто-то видел ее. Блейк знала, что все время до свадьбы она проведет в странной прострации, не хотелось бы объяснять Друэлле или — не дай Геката — мадам Блэк, почему на ней нет лица в такой день. Когда утренний туалет был закончен, Блейк осторожно сняла с еще влажных волос полотенце, чтобы нанести маску, но не успела даже закрыть баночку, как в дверь постучали. — Открыто! — раздраженно крикнула девушка, проводя гребнем по волосам. — Значит, не я один сегодня непонятно, почему злой, да? — хмыкнул знакомый голос, и гребень выпал из ее рук. Кавьяр пораженно оглянулась. Регулус был бледен. Все еще в пижаме. Но он все равно выглядел превосходно, пусть Блейк и не очень понимала, что он делает в ее комнате. — Я думала, — хрипло сказала она, — что жениху не положено видеть невесту до свадьбы, — язык еле ворочался во рту. Регулус, стоящий у двери, был прямым доказательством того, что сегодня она выходит замуж. Связывает с кем-то жизнь, практически добровольно соединяет себя узами брака — как не назови, все равно пробирает дрожь. Хотелось рыдать так громко, чтобы снести все шатры. — Я слышал, что жених не может видеть свадебное платье до церемонии, — поправил Регулус. — Ладно. — Прости, что был отстраненным, — просто сказал он, приближаясь. Блейк вскинула голову — ублюдок был достаточно высоким, чтобы это ее бесило. — У Пожирателей не так все… — Тш-ш, — она прижала палец к его губам. — Сегодня без них. Я запрещаю. Я не выйду за тебя замуж, если ты даже мысленно будешь изменять мне с Пожирателями смерти. Регулус на мгновение дернулся, а потом едва улыбнулся. — Договорились. Прости. И за ту ссору. Я думал, что ты ведешь себя глупо, но неделю назад, я увидел, как именно это происходит, как ты обозначаешь то, что будешь и не будешь делать, и это… это другое. Прости. Я был придурком. — Я знаю, — улыбнулась Блейк и сделала еще шаг к нему. Ткань ее шелкового халата столкнулась с его хлопковой пижамой, и Регулус с готовностью обнял девушку за талию, притягивая еще и еще ближе. Он наклонился, их губы соприкоснулись, и впервые за неделю Блейк смогла со спокойствием выдохнуть. Она и не знала, что так сильно по нему скучала. Это походило на странный, немного глупый и совершенно ненужный наркотик, к которому она никогда не должна была привыкать. Но это было так. Она соскучилась по Регулусу, по его присутствию, по поцелуям, по его голосу. И Блейк знала, что не выходит замуж за любовь всей своей жизни, но она знала, что любила его — немного странно, нездорово возможно, немного из-под палки, немного не по-настоящему, потому что и не знала Регулуса, как и он ее, но эту непонятную любовь она взрастила к нему сама, пытаясь проникнуть под многочисленные слои брони Блэка. Блондинка была довольна, поэтому снова вытянула губы и коснулась его поцелуем. — Если нас увидит Нарцисса, она нас убьет, — прошептал ей в губы парень. Блейк хихикнула. — Тогда тебе лучше вернуться к себе. — Наверное. Он поцеловал ее еще раз. — Увидимся уже там. — Я буду в белом, — кинула Блейк старую, глупую свадебную шутку, которую говорили почти все невесты, но она заставила что-то в глазах Регулуса вспыхнуть, и он улыбнулся. — Значит, узнаю. И он ушел. Утро перетекло в обед, Блейк собиралась спокойно, полностью отключив себя от социума, который был представлен в виде Нарциссы и ее надоедливой сестры Беллатрисы, которую Блейк вообще-то не сильно хотела бы видеть на свадьбе, но выбора у нее особого не было. Ведь вся семья Регулуса должна была присутствовать. И абсолютно каждому члену их семейства было все равно, что у Блейк никого нет. Вальпурга, заставшая Блейк в грустном настроении, сообщила ей, что нужно забыть прошлое и жить дальше — у нее теперь новая семья, и Кавьяр хотела бы сделать так, вот только не могла, не умела, не знала, как. И теперь, вдевая в уши тонкие кольца из золота и нанизывая на пальцы серебряные кольца — дань сестре и матери — она могла представить, как пойдет одна по проходу, пытаясь не думать об отце, который должен был сделать это вместе с ней. Блейк поморщилась. Эльфы закончили помогать ей всего пару минут назад — помогли заколоть цветы в светлых распущенных волосах, красиво уложенных в аккуратные кудри, заколотые на затылке. Ей пришлось выгнать всех, чтобы самой надеть платье — интригу очень хотелось сохранить до самого конца, но, возможно, дело было не только в этом. Длинное, белоснежное, с короткими и свободными кружевными рукавами-накидками вместо привычной мантии, это платье было переделкой свадебного платья ее матери. Виктория сшила его своими руками, когда Рес сделал ей предложение, и она ни на минуту не пожалела о таком выборе. Блейк только слегка укоротила его, к сожалению, ростом она пошла в отцовскую половину семьи, но зато оставила вырез и тонкие лямки, на которых держались легкие треугольники, скрывающие грудь. Внутри что-то переворачивалось при мысли о брачной ночи, о скольжении ткани по коже, и она вспоминала видения, показанные ей Жрицами. Она знала, что это будет прекрасно. Но это не отменяло типичного женского страха перед подобным. Погрузившись в свои мысли, Блейк и не заметила, как дверь ее спальни с тихим скрипом открылась. — Воу, — раздалось из-за спины, и девушка похолодела. Этот голос она узнала бы, будучи глухой, слепой и тупой. Блейк резко обернулась. Джеймс Поттер, ошеломленный и красивый в парадном костюме, стоял прямо в дверях, немного беспокойно оглядываясь по сторонам. Его черные кудри были причесаны и уложены, очки блестели от капель воды, которые скатывались на нос, а ботинки сверкали, словно их натирали долгие часы. И он выглядел так, словно явился на свадьбу. Но его здесь быть не должно было. — Что ты тут делаешь? — воскликнула Кавьяр и кинулась вперед, обнимая его так крепко, как только могла, чтобы не помять платье. Шатен обнял ее в ответ и, сильно прижав к себе, приподнял над полом, чтобы отойти от двери и закрыть ее. — Ты же не думала, что я пропущу твою свадьбу, верно? — нахмурился Джеймс. — Но ты же… — Блейк запнулась, — и все они… и мы… Как? Что? — Успокойся, — фыркнул парень. Он глубоко вздохнул и торжественно продолжил. — Если ты не против, я хотел бы отвести тебя к алтарю. — Что? — тупо переспросила Блейк. Ее мозг отказывался воспринимать происходящее. — Я хочу отвести тебя к алтарю, — нервничая, повторил он. — Знаю, это должен делать отец, но я подумал, что… — ДА! — Да? — Да! — воскликнула Блейк и бросилась ему на шею. — Конечно, Геката, да! Блондинка радостно засмеялась, а потом тут же расплакалась. Это удивило их обоих. — Извини, — грустно фыркнула Кавьяр, пытаясь стереть слезы, чтобы не смазать тушь, но те все равно текли, скапливаясь на подбородке. — Я даже не знаю, почему я плачу! — Потому что ты его не любишь, — тихо сказал Джеймс. Он взял ее за руку и подвел к небольшому пуфику, на котором в прошлый раз Блейк объяснялась с Вальпургой. — Потому что ты не хочешь за него замуж. — Это смешно, — хмыкнула Блейк. — Я не хочу за него замуж. Но я люблю его. Глаза Поттера комично расширились, и она хлопнула гриффиндорца по плечу. — Да брось, Сохатый, это должно было быть понятно еще давно. Мы так долго вместе, — Блейк стерла слезы, — я не знаю, где заканчивается ложь и начинается правда, но я люблю его. Это глупо? — Это странно, — честно признал Джеймс. — Но это не глупо — любить кого-то. Это никогда не бывает глупым. Только несвоевременным. — О да, — Блейк фыркнула, но это было больше похоже на всхлип, — конечно, не своевременно. — Ты помнишь, как мы начали дружить? — спросил вдруг Поттер, и Кавьяр нахмурилась. — На Рождество? В семьдесят седьмом? — Ну, — он почесал макушку, — почти. Нет. Я понял, что мы будем друзьями восемнадцатого декабря. Блейк пожевала губу, пытаясь вспомнить, что случилось в тот день, а потом до нее дошло. — Боггарты. — Да, — Джеймс протянул ладонь и стер слезы, катившиеся по ее щекам. — До этого я просто думал, что ты надменная и скрытная, но тогда… в туалете, я увидел человека, который сражается. И я понял, что ты идеально впишешься. Кавьяр подняла ногу и пнула его носком туфель под колено. — Мы не будем говорить об этом в день моей свадьбы, но, — она вздохнула, — твою мать, Сохатый, ты не представляешь, как я рада, что ты прогуливал уроки в том туалете. Джеймс ухмыльнулся и чмокнул ее в лоб. — Как ты попал сюда? — Нарцисса Малфой, — буркнул шатен. — Она написала мне записку и провела сюда. Кавьяр кивнула. — Надо будет сказать ей «спасибо». — Определенно. Вы подружились? — Она милая. — Возможно. Они немного помолчали. — Слушай, — Джеймс придвинулся ближе и опустился на пол — до свадьбы оставалось всего полчаса, — одно твое слово — и мы уедем. — Что? — не поняла Блейк. — Я на мотоцикле Сириуса, — пояснил парень. — Одно твое слово — и я заберу тебя отсюда, спрячу, где захочешь. Он…они… никто не доберется до тебя, я обещаю. Только скажи, и ты больше никогда не будешь плакать из-за этого. Блейк поджала губы в грустной покорности и погладила его ладонью по щеке. — Хотелось бы мне, чтобы все было так просто, — сказала она. — Но я не могу. — Ты не подписывала контракт, не так ли? — испуганно спросил Джеймс. — Нет, — со смехом покачала девушка головой. — Но я дала обещание. Самой себе. Сохатый, я… — Блейк прикусила губу, — я не могу оставить его. Поттер нахмурился. — Ты имеешь ввиду, ты не можешь оставить Регулуса? — рыкнул он. — Да. — Он не стоит этого, Блейк. — Я знаю, — кивнула блондинка. — Я знаю. Но я видела…я, — она задохнулась, пытаясь объяснить. — Я видела то, что они делают с ним. Я не оставлю его. Блейк хотела бы показать это Джеймсу. Хотела бы прояснить для него ту ночь в каморке для кроватей и бытовой утвари рядом с башней Гриффиндора, где они спали вдвоем после того, как Блейк залечила раны Регулуса. Как он вздрагивал от ее руки, как тряслись его плечи и как кровоточили раны. Она помнила тихий, почти безумный ужас, спрятанный в глубине его серебристых глаз, так похожих на небольшие звезды, переливающиеся и печальные. Кавьяр помнила его тихую благодарность, его тряску и ужас, облегчение от мысли, что его больше не тронут — не причинят боли, и она знала, что Джеймс смог бы понять это, будь Регулус таким же, каким был Сириус. Но он был другим. Он остался. Поэтому не мог сопротивляться. Потому что верил в каждого из них. Потому что верил в эту идеологию, и Поттер не поймет, даже если очень сильно попытается. — Я могу увезти тебя, — почти умолял Джеймс. — На край света, в Годрикову Впадину, да хоть в дом Альфарда Блэка, ладно? В безопасность! — Прости, — Блейк едва коснулась его кудрей, ероша их, а после снова поправляя, — но я останусь с ним. Джеймс вздохнул так, как будто она была разочарованием и болью одновременно. — Хорошо, — он посмотрел на часы, а после — на окно. Солнце медленно катилось к горизонту, стрелка приближалась к назначенному часу. Балконная дверь Блейк вела на улицу, как раз к тому месту, откуда будет выходить невеста, чтобы дойти до алтаря. — Ты все еще хочешь провести меня? — спросила Кавьяр. — Да, черт побери, — надулся Джеймс, и они поднялись. Блейк стерла остатки слез салфетками, а потом поправила легкую, матовую помаду и повернулась к Джеймсу. Он улыбнулся. — Ты — красивая невеста, Блейк Кавьяр, — сказал парень. — И для меня честь быть здесь, рядом. — Спасибо, что пришел, — искренне сказала девушка, и они вдвоем приблизились к балконной двери, за которой уже звучала музыка. В их сторону летела небольшая белая лилия — знак от Нарциссы о том, что ей пора выходить. — И упустить шанс посмотреть на их лица? — фыркнул Поттер, подставляя локоть, чтобы Блейк схватилась за него, когда двери пригласительно открылась. Они могли видеть задние ряды. — Никогда в жизни не пропустил бы. И они вместе шагнули вперед. Тонкая тропинка, предназначенная для невесты, вела из комнаты прямо к украшенному цветами алтарю, перед которым стоял Регулус. И Блейк должна была признать это хотя бы в глубине души, что их лица стоили того. Вальпурга Блэк побледнела от ужаса, ее кулаки сжались, когда они с Джеймсом появились на дорожке, и она испуганно оглянулась, словно думала, что ее старший сын выскочит из кустов и устроит пожар. Беллатриса и Люциус презрительно схватились за палочки, а вот Нарцисса лишь едва-заметно подмигнула Блейк, и та благодарно кивнула — за Джеймса, за то, что привела его к ней. Сам Регулус… у Блейк перехватило дыхание. Конечно, да, он был в ярости. Его желваки ходили ходуном, он тяжело дышал, и его глаза потемнели, но он был красивым женихом. Белоснежную рубашку прикрывал черный жакет, под ним — жилет. Регулусу уложили волосы — Блейк могла представить, как Нарцисса заставила его сделать это — и он выглядел очень хорошо. Кавьяр вздохнула и сжала пальцы Поттера чуть сильнее. Геката, она выходит замуж. — Помни о мотоцикле, — пробормотал Джеймс, пока они двигались по проходу. Играла музыка. Блейк ее не слышала, в ушах в сумасшедшем ритме билось собственное сердце. Блондинка едва хихикнула, но потом покачала головой. — Я не убегу, — сказала она, улыбаясь Регулусу. — Возможно, отсюда, от всех них. Но только не от него. — Влюбленные — просто омерзительные люди. — Пошел ты нахуй, Поттер, — зашипела Блейк, и шатен закатил глаза. Они приблизились к Регулусу, и парень торжественно передал девушку жениху. — Люби, цени и не сойди с ума, — посоветовал Джеймс и удалился в сторону, ближе к стене дома, где стояли Барти и Роб. Они не хотели занимать сидячие места около других родственников и однокурсников типа Алексии Норфолк (уже Паркинсон, она вышла замуж пару недель назад). — Начнем! — строго объявил священник, и Блейк окинула взглядом гостей. Конечно, Лорд Волан-де-Морт, Беллатриса, Мальсибер, Эйвери. Для нее стало удивлением, когда в рядах мелькнул профессор Слизнорт, а также несколько людей из Министерства — видимо, знакомые Ориона. Дальние родственники, несколько близких подруг Вальпурги, однокурсники и… Блейк хищно улыбнулась. Мадам Тарескильява. Она все же пришла. Приглашение ей было отправлено спустя два дня официальной отправки, потому что они с Нарциссой сделали новую партию специально для новой директрисы Мисмахиас. Блейк мигнула на Джуди — личную эльфийку Циссы — Тарескильява никогда не покинет поместья Блэков, по крайней мере, живой. Об этом они позаботятся. Блейк умела готовить яды. Дедушка научил ее нескольким видам, но самый важный урок был другим. Ни один маггловский яд нельзя определить магическими способами — только при помощи судмедэкспертов, а никто из волшебников не пользуется этими услугами. — …уют в доме? — Клянусь, — автоматически ответила Кавьяр так же, как и на репетиции до этого, она даже не смотрела на священника, речь которого была глупой. Они говорили о верности, о помощи, о сохранении семейных традиций, но в момент клятвы Блейк вдруг захотела принять приглашение Джеймса. На этой свадьбе не было ничего семейного. Ничего из того, что принадлежало бы Кавьярам. Только Блэкам. И это заставляло ее хотеть рыдать, это наследие, которое она потеряла. — Клянешься ли ты, Регулус Арктурус Блэк… И он тоже клялся, не выглядя довольным поняла Блейк. Их руки были соединены, их глаза смотрели друг на друга, и в темной ртути плескалось недовольство и гнев, который он собирался направить на нее, стоило свадьбе окончиться — по крайней мере, официальной части. Она знала, что брачная ночь будет проведена в другом домике. Что это будет подарком его родителей на свадьбу, поместье в Шотландии — небольшое и приятное, на природе, вдали ото всех, Блейк была этому рада, но не была уверена, что это не записывается за счет долга. Как только они с Регулусом переступят каминный порог в Шотландии, они сразу же разругаются, и надо срочно придумывать способ, как бы это исправить. — …мужем и женой! — монотонно пробормотал пастор, и Блейк моргнула. Уже? — Можете поцеловать невесту! Регулус наклонился к ней, и их губы соприкоснулись в легком, почти целомудренном поцелуе, как это и было принято на свадьбах чистокровных — Блейк внутренне поморщилась от такого черствости. Джеймс подошел к ним первым. На глазах всех гостей он демонстративно пожал Регулусу руку, а потом поцеловал Блейк в щеку. — Если что… — начал он, и Кавьяр кивнула. — Я знаю. Спасибо, что пришел. — Его благодари, — мигнул Джеймс, указывая подбородком на застывшего рядом с ней брюнета. — Мне пора. Поздравляю вас. — Спасибо, — улыбнулась Блейк, и он действительно ушел. Мотоцикл Сириуса взревел где-то в садах, гриффиндорец исчез. Разгадав задумку друга, девушка обернулась и поцеловала Регулуса в щеку. — Спасибо, что пригласил его, — мягко сказала девушка. Он выгнул брови. — Джеймс сказал, что ему пришло приглашение. Я его не отправляла. Больше некому. Только ты знаешь. Спасибо, — она вздохнула, — это было важно для меня. — Я не звал его, — отрезал Регулус, сжимая пальцы на ее талии. — Тогда кто? — не поняла Кавьяр. Вернее, сделала вид, что не поняла. — Зачем мне звать Поттера на нашу свадьбу? — закатил глаза брюнет. — Не знаю, может, потому что у меня больше никого нет? Это погрузило их обоих в молчание. — Блейк, у тебя есть я. — Ты понял, о чем я, — буркнула Блейк. — Это не важно, — она заставила себя улыбнуться и подняла глаза, чувствуя, как чешется нос. Почему-то сегодня хотелось рыдать. — Может, это была Нарцисса? — предположил Регулус, прикусив губу. — О чем ты? И вот так — снова — как и всегда. Ссоры как будто и не было. Они оба успешно проигнорировали недовольство друг другом, предпочитая забыть о том, что случилось, чтобы не вмешиваться в неприятности. Если честно, за все это время Блейк помнила от силы одну или две ссоры, когда они действительно не разговаривали друг с другом или извинялись, потому что в остальное время все пререкания были забыты и проигнорированы в следующие же секунды. Вот прямо как сейчас. — О Поттере. — Может, твоя мать? — Я тебя ущипну. — Твой отец? — Серьезно, Блейк? — Да нет, это не… — О, Мерлин. После их краткого диалога — по скромному мнению новой миссис Блэк — начался колоссальный пиздец. Волшебники и волшебницы подходили с поздравлениями, и если треть их них была действительно рада, еще одна часть просто соблюдала приличия, то такие, как Беллатриса или Алексия просто издевались. Если честно, Кавьяр не особо поняла, что Норфолк не понравилось, но ее глаза странно стреляли на блондинку, хотя мысли были чисты, кроме критики ее платья. Это было странно. Страннее было только общение с Лордом, но он не стал задерживаться надолго. Лишь довольно улыбнулся и поцеловал ее ладонь, благословляя таким образом этот брак, после чего удалился к себе, предпочитая планировать нападения на магглорожденных, а не пить шампанское. Мадам Тарескильява тоже подошла поздравить их, и Блейк позволила себе обнять женщину, после чего ядовито улыбнулась — она знала, что директриса Мисмахиас не проживет достаточно долго. Новость о ее смерти выйдет уже через два дня, и это будет лучший подарок.***
Регулус не думал, что ему понравится его собственная свадьба. И правильно сделал, потому что она ему и не понравилась. Это было больше похоже на вычурный и снобский прием, который могла бы устроить его мать, и, если бы на мероприятии не было Блейк в белом платье, Регулус бы подумал, что это просто банкет. Его невеста была красива, Блэк заметил это еще в тот момент, когда она вышла на дорожку под ручку с Поттером. Он не стал сильно возмущаться, потому что с какой-то стороны он действительно понимал, что Блейк не очень просто справляться с тем, что в день ее свадьбы никого из родственников не будет рядом. А, судя по истории с парными огоньками, что Регулус активно ненавидел, у нее не было никого ближе Поттера. До этого момента. Теперь то у нее есть муж. На пальце тяжелело золотое кольцо. Блейк в дальней части комнаты о чем-то говорила с Нарциссой. Его мать и отец кружились по танцполу, как и другие гости. Барти и Роберт пили что-то возле бара, а Лорд ушел. Он поздравил их обоих со свадьбой, поднял бокал за новую семью, а потом поспешил вернуться к себе в поместье, и, если бы Регулус не думал о его двуличии, он бы был безумно горд, что Лорд пришел на его свадьбу. На их свадьбу. Но с каждым днем он все больше видел чудовище, которое их мать пустила на порог. После того, как Кричер пришел в себя и рассказал Регулусу о том, что случилось — а сделать он это смог только через неделю, потому что до этого момента у домовика начиналась паника, которая запирала воспоминания в его разуме — именно тогда Регулус начал искать. Он не мог точно определить, что это была за пещера, что это было за зелье, но он знал, что медальон, который Волан-де-Морт передал Кричеру — это медальон Салазара Слизерина. Украшение было утрачено много веков назад, потом снова найдено, а теперь вот — похоронено в чаше с ядом посреди озера с инферналами. Чудовищное место. Под стать Лорду. Кричер смог описать Регулусу ощущение, которое пробежалось тогда мурашками по его коже, когда Лорд дал ему подержать медальон, и у Блэка были догадки относительно содержимого этого артефакта, но пока что он не загадывал так далеко вперед. Сначала ему нужно разобраться со своей невестой. Блейк все еще говорила с Нарциссой, когда Регулус приблизился к ним и легко поцеловал жену в щеку. Она улыбнулась, делая глоток игристого вина, и свет отразился от ее золотого кольца — Регулусу понравилось то, что он увидел. — Гости начинают расходиться, — спокойно сказала Нарцисса и, наклонившись, потрепала Блейк по плечу. — Вы можете улизнуть сейчас, пока матушка не начала говорить речь о детях и всем остальном, — Регулуса передернуло. Блейк обернулась на него с вопросом в глазах. — Идем, — кивнул парень. — Пора познакомиться с нашим новым домом. В ее глазах что-то расцвело, и Блейк позволила его кузине забрать игристое, а потом отошла подальше, чтобы напоследок обнять какую-то прямую и сухую старуху, которую пригласила. И которая переглядывалась с Лордом. Она была такой старой — даже удивительно, что она могла ходить, пусть ее и поддерживала палка. Регулус тем временем попрощался с матерью и проигнорировал Алексию — зачем они вообще ее пригласили. — Кто это был? — спросил он, когда они с Блейк двинулись в сторону камина на втором этаже, который уже был настроен на Шотландию. — Мадам Тарескильява, — улыбнулась Кавьяр. — Когда я еще училась в Мисмахиас, она занимала должность одного из… — девушка нахмурилась, — ну, получается, деканов. Но у нас ведь были Старица, Мать и Дева. Вот она была Старицей. — А сейчас? — Оказывается, ее повысили до директора, — как-то странно усмехнулась Блейк. — Никогда не представляла ее директором, но, видимо, она неплохо справляется. Регулусу вдруг сильно захотелось посмотреть на ее школу. Он помнил короткие фразы о том, что Мисмахиас располагается на вершине горы Олимп. Пройдя через камин, Регулус на минуту замер, рассматривая пространство вокруг. Их домик в Шотландии был совершенно не таким, какими были Гриммо и французское поместье. Это был небольшой двухэтажный дом, укрытый плотной стеной плюща и выглядывающий из-за небольшого леса, который примыкал к широкой поляне — зеленому, почти в цвет глаз его жены, морю. Камин располагался в светлой гостиной с высокими окнами, по обе стороны были двери — в библиотеку, столовую и два громоздких, немного страшных, по мнению Регулуса, кабинета. Парень бывал здесь пару раз. Он знал, что на втором этаже находятся жилые комнаты, а на первом — дальше по коридору — несколько небольших гостиных, еще пара спален, маленькая столовая, комната с артефактами, лаборатория, которую Орион пихал в каждый дом. В подвале — кухня с домовыми эльфами и два помещения, подозрительно похожих на камеры для пыток, но туда Регулус не заходил. Они прошли до самой дальней спальни — самой большой, к которой родители выложили им дорогу лепестками роз — пошло и ненужно, и Регулус видел, как Блейк хихикнула себе под нос, представляя эту картину. Войдя внутрь спальни, Регулус остановился. Просторное помещение, легкие, голубоватые стены, двуспальная кровать с балдахином, туалетный столик, шкафы и рабочие столы. Блейк приблизилась к широкому окну, рассматривая утопающую в летней ночи зелень огромного поля, раскинутого за поместьем. Она коснулась пальцами стекла, чуть улыбаясь. Регулус подошел к ней, осторожно приобнимая ее за талию, прислоняя к себе, и Блейк с готовностью откинулась лопатками на его грудь, отдыхая. — Это был безумно долгий день, — пробормотала она, все еще лаская пальцами стекло. — Для меня он прошел быстро, — Блэк чмокнул ее в макушку и на мгновение позволил себе порадоваться, словно первокурсник. — Мы женаты. — Черт побери, я знаю! — рассмеялась Блейк и удобнее устроилась в его руках. — Мы так и будем драматично смотреть в окно? Регулус сглотнул и подхватил ее на руки, вызывая визг. Он практически закружил ее по комнате, словно в какой-то глупой книге, и Блейк радостно засмеялась, чмокая его в щеку. Они могли бы устроить себе ужин при свечах, но, если честно, Регулуса больше волновала шнуровка ее корсета. Почему-то это была та самая деталь, которой поделился его отец месяц назад, рассказывая про брачную ночь с матерью. (Не та информация, которую Регулус хотел бы знать, но у него просто не было выбора) На платье Блейк корсета не было. Они остановились возле кровати — светлой, пахнущей льном и лавандой, хрустящей от чистоты простыней. Замерли друг напротив друга, словно дураки — смущенные, покрасневшие. Регулус помнил тот сон, но не знал, что делать сейчас, когда все было так реально. Секс не был для него чем-то сложным, он спал с некоторыми девушками на Слизерине после того, как лишился девственности с Кристин Лаки, когда был на пятом курсе. Но Блейк не была жеманной слизеринкой. И она уж точно не была одной из тех девушек. Эта мысль билась в его голове с той самой ночи, когда он проснулся с колотящимся сердцем и палаткой в штанах — никого другого он не хотел так сильно. Ни с кем другим не желал ничего подобного, и это было страшно — хотеть кого-то до такой степени. Он потянулся к верхней ее накладным рукавам, похожим на крылья лебедя, и стянул их, медленно, чтобы не напугать, но Блейк, пусть и покраснела слегка, была к этому готова, ее рука скользнула на бок, туда, где располагалась молния свадебного платья, и она спокойно расстегнула ее, издавая тихое «вжик». Мерлин, Регулус никогда не забудет этот звук. — Вообще-то, — улыбнулась Кавьяр, ее пальцы слегка подрагивали, — мне не помешала бы помощь. Регулус заставил себя сделать шаг ближе — прямо к ней. Ткань платья соскользнула с ее плеч легко и обреченно, словно знала, что не долго продержится на невесте. У Блейк была светлая кожа. Сейчас, не тронутая загаром, но с оттенком сливочной бронзы, мягкая и нежная, с парой небольших шрамов от падений в Ираклионе в тот день. Регулус сбросил платье на пол, позволяя шелку растечься лужицей возле ее ног — она сняла каблуки еще около камина. Ее лицо было сосредоточенным, и Регулус задохнулся — оно казалось любящим. Блейк протянула пальцы к его рубашке и, не поднимая глаз, расстегнула — пуговицу за пуговицей. Это было медленно, слишком медленно, и Регулус не позволил ей стянуть рубашку с плеч. Он застыл. — Ты собираешься меня целовать? — немного игриво спросила блондинка. Регулус собирался провести с ней жизнь. Он поцеловал ее. Кавьяр ахнула ему в рот, и Регулус вдруг вспомнил тот сон — жуткий, грязный и горячий, приснившийся ему перед тренировкой по квиддичу, но заставивший его сидеть в ледяном душе. Тогда это казалось пределом мечтаний. Сейчас все было совершенно не так. Сон был фальшивкой. Глупостью, созданной подсознанием. Реальность была красивой. Мягкой. Сказочной. У реальности был цветочно-травяной запах, нежная кожа и слегка искусанные губы. Его реальность впивалась пальцами в его волосы и тихо шипела, когда его ладони сжимали ее бока. Регулус скользнул руками на поясницу Блейк, ниже, еще ниже, подхватил на руки, заставляя обнять себя ногами за пояс, и она ахнула прямо ему в рот. Он скользнул языком по ее небу, обводя неровности рта, сделал три размашистых шага — он до конца жизни запомнит их количество — и они рухнули в мягкость простыней, оказались окутаны этим запахом. Регулус ухмыльнулся. Все было гораздо лучше, чем в его сне. Блейк застонала, выгнувшись, ее волосы рассыпались по подушке, и он чуть привстал на локтях, чтобы посмотреть на упавшего с неба ангела, которого смог поймать в раскрытые руки. Кавьяр всхлипнула, когда его ладонь скользнула на ее тазовые косточки — сейчас прикрытые лишь практически невесомой тканью нижнего белья. Она была звездой. Рухнувшей с болью с неба в обитель смертных. Поднявшейся из пепла и страданий, сотканная из магического древнего огня и крови. Красивой и как будто нереальной, исполняющей желания и сияющей так ярко, что у него рябило в глазах. И она вся принадлежала Регулусу. Брюнет вздохнул, позволяя Блейк прижать себя ближе, скользнуть ладонями по плечам, животу коснуться его собственного — и перехватил ладони, прикусывая челюсть в отместку, его язык прошелся по ее ключицам — еще рано, думал он, выцеловывая ее плечи, шею, грудь и живот. Блейк нетерпеливо впилась пальцами в его плечи и стянула чертову рубашку, откидывая ее подальше, за край постели. Он знал, какие созвездия имели силу осветить все небо. Он знал, какие звезды могли уничтожить друг друга. Какие могли взорваться. Небесные тела были опасной субстанцией, и Регулус не хотел бы находиться рядом с кем-либо из своих родственников, когда они будут в ярости. Но Блейк… казалось, что где-то есть другая Вселенная. И звезды в ней другие. Они теплые, они светят, но не обжигают, и их взрыв — это не уничтожение, это освобождение. Регулус застонал и прижался своим пахом к ее, заставив Блейк снова всхлипнуть. Как во сне, подумал он, цепляясь губами за мочку ее уха, но в сто раз лучше. — Не томи, — прошептала она, умоляя, закатывая глаза от наслаждения, и Регулус не стал томить, только впечатался в ее губы своими, чтобы ярче, сильнее, чтобы с любовью. Его пальцы скользнули ниже, обняли ее грудь, стягивая белье, и Блейк застонала, изогнувшись так, что ее макушка уперлась в кровать. Она всхлипнула, и Регулус прижался губами к нежной коже груди, прикусывая и целуя. — Регулус… — ахнула она, извиваясь под размашистыми движениями языка, и Регулус ухмыльнулся ей в шею, кусая за челюсть, щеку, мочку уха. Оказалось, что Блейк подобное размусоливание надоело, и она резво перевернула их, оказываясь на нем. Ее светлые волосы свесились пологом по обе стороны от них, а пах уперся в пах, и теперь уже Блэк, закатывая глаза, застонал от прикосновения. — Я состариться успею, Рег, — закатила она глаза, целуя его. — Это твой первый раз. Блейк улыбнулась и обняла его лицо ладонями. Снова поцеловала. Женские руки провели по его груди, торсу, коснулись кромки нижнего белья и слегка отодвинули — Регулус ахнул, когда ногти царапнули косые мышцы живота. — Это не значит, что я не готовилась, — пробормотала она. — Закройся, — прошипел Регулус, задыхаясь. Он перевернул их обратно, и Блейк засмеялась, а потом сдавленно застонала, когда его пальцы скользнули внутрь, отодвигая нижнее белье. — Геката, — ее глаза закатились, и она всхлипнула, хватая его за ладонь и двигаясь вместе, прикусывая губу. Когда казалось, что до финала осталось всего ничего, Регулус вдруг отодвинулся, и Блейк раздраженно застонала, а замерла, когда он навис сверху, прижался ко входу. — Будет больно, — напомнил брюнет. Его кудри прилипли к влажному лбу. — Я знаю, — кивнула Блейк и поцеловала его. Одновременно с этим Регулус двинулся вперед, и она вскрикнула, царапая ногтями его плечи, но это была приятная боль, какой он не испытывал раньше, не знал, что такая бывает. Регулус остановился, давая ей время привыкнуть. Она зашипела, и брюнет наклонился, целуя ее — спокойно и умиротворенно, так, словно у них было все время в мире, потому что иногда Регулусу так и казалось — или, может быть, он просто хотел в это верить, хотел думать, что они могли просто остаться здесь вдвоем — навсегда и навеки, закрыть камин и никого не пускать. Рука брюнета легла на ее шею, нащупала пульс, и он двинулся. Бум. Она была такой отзывчивой, подмахивала бедрами и стонала, иногда срываясь на скулеж. Их рты не соприкасались, но были рядом, и они вместе дышали, жарко и душно, их дыхания пахли игристым вином и клубникой, которую положили в десерт на свадьбе. Бум. Блейк всхлипнула и выгнула спину, застонав, когда ее нога слегка сместилась, поднимаясь по его поясу. Регулус улыбнулся и толкнулся вперед. Бум. Она была узкой — Мерлин, такой узкой — но такой податливой. Блейк стонала тихо и громко, сводя его с ума, но иногда задирала голову и шептала что-то на греческом, ее глаза почти всегда были открыты, и она смотрела открыто, так открыто, так доверчиво. Бум. И ее сердце билось, с каждым разом все быстрее и быстрее, они вместе приближались к финишу, и, когда Регулус ощутил, как ему сложно сдерживаться, Блейк вдруг притянула его к себе и крепко поцеловала, влажно переплетая их языки, тяжело дыша и соблазняя. Ее грудь прижалась к его, а вторая нога обвила его пояс, притягивая ближе, заставляя скользить глубже. — Прекрати нежничать, Блэк, — пробормотала Кавьяр ему в губы. — Иначе я сама все закончу. Регулус усмехнулся, прикусил ее щеку и двинулся сильнее, выбивая из ее груди гортанный стон. Окна с треском распахнулись — магия, вот, что ощутил Регулус. Они начали двигаться вместе, и это было до боли приятно, жарко. Все было мокрым — их губы, их языки, их тела — и это должно было быть странно, но Регулус не ощущал ничего, кроме удовлетворения и радости, странного чувства сытости, которое испытывал всего лишь один раз в жизни. И он не думал, что подобное счастье достижимо для него в более зрелом возрасте. Мир взорвался для них обоих звездной пылью, осыпая комнату вокруг серебром и золотом. Это не была та самая древняя магия, о которой думал Регулус. Это было нежное, тихое волшебство, мыльные пузыри, превращающиеся в фейерверки, красивые и глупые, но почему-то их было достаточно для всего, о чем только можно было бы мечтать. Регулус протянул руку и приманил к себе палочку, чтобы осушить простыни от их пота, и не был сильно против, когда Блейк протянула руку и натянула на себя его рубашку — легкую и свободную, чтобы можно было спать. Она улыбнулась и лениво, почти сонно чмокнула его в губы. — Мы женаты, — сыто пробормотала она на грани сна. Он привлек ее к себе за плечи, и Блейк закинула свою ногу на его, а после нежно поцеловала в плечо, пряча покрасневшие щеки в его шее. Брюнет позволил себе несколько секунд, чтобы рассмотреть ее тонкие черты, веснушки на небольшом носу и трепещущие ресницы, легкую улыбку и пару засосов на шее — он не специально (кого он хочет этим обмануть?), конечно же. — Да, — улыбнулся Регулус и поцеловал ее. — Мы женаты. — Спокойной ночи, — сказала ему Блейк. Он ответил тем же. В груди что-то с шипением лопалось, словно пузыри в игристом вине — похоже на фейерверки, может, это было счастье? Регулус долго не мог уснуть, Блейк вроде бы тоже, ей не сильно нравилось закидывать на него конечности, поэтому она отвернулась от парня спиной, все еще держа его за руку, и Регулус с готовностью обхватил ее ладонями, сжимая овалы груди. Его поразил тот путь, который они вместе прошли. Не доверяя друг другу в самом начале, все еще ссорясь, они спокойно засыпали в постели рядом, доверяя спины и животы, целуя друг друга. Регулус сильнее прижал ее к себе — Блейк свернулась в его руках и что-то сонно пробормотала. Бывший слизеринец зачесал темные волосы и прильнул губами к задней части ее шеи, не скрытой тканью его рубашки. — Я люблю тебя, — пробормотал он, уверенный, что она спит. Пробормотал, а потом задумался о том, во что не мог поверить. Впервые за всю его жизнь эти слова — я люблю тебя — сказанные им кому-то другому не были ложью, только немного колючей и пугающей правдой. И Регулус понятия не имел, что с этим делать.