Время раскрывает правду…
11 октября 1979 На кладбище в Годриковой Впадине было холодно, промозгло. Блейк сильнее закуталась в черное пальто и огляделась вокруг. На похороны мистера и миссис Поттер разрешили прийти не всем. Из-за военного положения здесь собрались только самые близкие — друзья. Даже Дамблдор не смог присутствовать, но это было неплохо, потому что Блейк вряд ли смогла бы сдержать искушение стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Флимонт и Юфимия скончались с разницей в пять часов, она погибла первой. Драконья оспа, вспышка которой началась несколько месяцев назад, унесла их жизни медленно. Сначала никто и не заметил, что с ними что-то не так. Обычная простуда, говорил Джеймс. И за это парень корил себя так сильно, как никто и никогда, ей казалось. Поттер все время накручивал себя, что ему стоило заметить изменения в них, он смог бы спасти родителей, смог бы отправить их на лечение, помочь. Но с каждым днем паре становилось все хуже, пока не стало поздно что-то делать. Было ли это задумано ими, или же Поттеры хотели уделить больше времени сыну и его молодой жене, а не больничным стенам, или же они просто… не стали обращать внимания на это в условиях войны — никто не знал. Ответов не было, и, если честно, Блейк не была уверена, что Поттер действительно хотел получить их. Пусть сам Джеймс говорил, что отдал бы душу, лишь бы узнать, почему ему никто не сказал. Он стоял под сенью деревьев, смотря на два ровных надгробия, рядом с которым оставили место для него. В будущем, однажды. Это случится нескоро, пообещала себе Блейк. Она дала клятву на их свадьбе, что будет защищать эту семью, и она от нее не отступит. — Не замерзла? — спросил хрипло Сириус, подходя к ней. Его губы изогнулись в слабом подобии улыбки, но тут же опустились вниз. Флимонт и Юфимия были и его родителями, пусть мало, кто понимал, что это на самом деле значило для Сириуса. — Нет, — Блейк протянула руки и обняла его за шею, притягивая к себе. Ее пальцы зарылись в темные кудри, когда Сириус шумно вздохнул на ее плече, крепче сжимая пальто. — Они были хорошими людьми, мне жаль. — Они были лучшими родителями, которых я знал, — просипел Сириус. — Я любил их. — И они тебя любили, — кивнула Кавьяр. — Поверь мне, я знаю. — Не думаю, что они… — На свадьбе Джеймса и Лили кто-то назвал тебя братом Джеймса, потому что это так. Потому что это то, кем вы являетесь. Лицо миссис Поттер загорелось, Сириус. Она была так рада это слышать. Он всхлипнул и сильнее обнял ее. Его плечи дрожали от рыданий, но он не издал ни звука. У Блейк сжалось сердце, и она положила ладонь на его затылок. — Как бы тебя не звали, — зашептала она, — кем бы ты себя не считал, ты всегда будешь Поттером, и не важно, кто и что тебе говорит. Сириус судорожно кивнул, стер слезы и отстранился. Несколько мгновений он молчал, немного неловко мялся перед ней, а потом вздохнул и запрокинул голову. Его кадык дернулся, Блейк повела плечами. — Иди в дом, — сказал он. — Мы сейчас тоже подойдем. Я думаю, Сохатому нужно немного времени. Блейк едва улыбнулась. — Я позабочусь о теплом чае и огневиски. — Спасибо, — вздохнул Сириус. В доме в Годриковой Впадине, который родители Джеймса оставили ему, было непривычно тихо. Эльфы, запершиеся в своих каморках, плакали, тихо стирая слезы наволочками. Они боялись того, что Джеймс может выгнать их — пусть парень не собирался этого делать — но и скучали по хозяевам, которых искренне любили. Блейк попросила одного из них, имени она не помнила, помочь ей с чаем и огневиски, и лопоухое существо согласилось, трясясь над чашками, но не ломая их. Постепенно, посетители кладбища уходили, но те, кто хотел остаться с Джеймсом, возвращались в дом, чтобы согреться, вспомнить пару историй о Флимонте и Юфимии, почтить их память хотя бы таким образом, пока другой не был придуман. — Спасибо, — кивнула Лили, принимая чашку. Она выглядела слегка позеленевшей и замерзшей. На ее ресницах застыли слезы, и Блейк, достав палочку, наложила на подругу согревающие чары. — Как ты себя чувствуешь? — спросила Кавьяр, присаживаясь на ручку ее кресла. Лили дернулась, и Блейк обняла ее за плечи, растирая и помогая восстановить кровообращение. Рыжая благодарно кивнула и устало прислонилась виском к боку Кавьяр. — Я буду в порядке, — пообещала бывшая Эванс. — Как и мой муж. Со временем. Блейк вздохнула. Сегодня все кивали и мотали головами — говорить много не хотелось, и дело было не в том, что мир потерял двух великих волшебников, а в том, что много детей потеряли тех, кто был им как родитель. Кроме Сириуса, семья Поттеров приютила и Ремуса, и Питера, и саму Лили, и Марлин, и Доркас… хотела бы Блейк, чтобы Доркас была сейчас здесь. Юфимия и Флимонт заботились обо всех детях так, словно это было их предназначение. Как будто они были рождены для того, чтобы подарить людям немного больше счастья, чем те могли получить его. Кто-то великий однажды сказал, что любовь наполняет нас. Может, это было о законе бумеранга? Блейк не знала. Она знала лишь то, что Флимонта и Юфимию любили не за кровь, власть и богатство, а за их души. За то, что они подарили этому миру, то, что будет жить в каждом ребенке, который попал под очарования благородного дома Поттеров. Джеймс вернулся с кладбища самым последним. Вместе с ним ребята переместились на кухню, где они подняли бокалы в молчаливом уважении. Блейк сомневалась, что это поможет Поттеру, но знала точно, что он благодарен друзьям за это. Когда Ремус поднялся наверх, чтобы поговорить с курившем на балконе Сириусом, шатен вдруг обернулся на пьющую чай Блейк и тихо спросил: — Когда это началось? Она окаменела, как и все остальные. Ребята перевели на Джеймса взгляд, но его покрасневшие глаза смотрели только на Блейк, ошеломленную таким вопросом. — Ты о чем? — не поняла Кавьяр, делая глоток чая. — Волан-де-Морт, — твердо сказал Поттер. — Двадцать шестое июля, — она вздрогнула. — Когда это началось? Блондинка отставила чашку и схватилась за бутылку огневиски. Странно, но она не могла вспомнить этого. И не понимала, зачем это Джеймсу. Хотел ли он узнать, как она сама справлялась с этим? Хотел ли он понять, как может справиться с этим? Они уже обсуждали эту тему — тогда, когда говорили о предателе. Блейк откинулась на спинку стула и задумалась. Она не помнила так четко, когда это началось. Картинки жуткого дня семьдесят седьмого слились в бесконечный поток боли и крови, который преследовал ее до сих пор. Могла сказать, как закончился тот день. Она, рыдающая над Бруно и проклинающая все на этом свете, в лесу в Шотландии, одинокая и покинутая, потерявшая семью и покрытая кровью. — Вторая неделя каникул, — сказала она наконец и, одним глотком допив чай, налила туда огневиски. Потом налила и Джеймсу. — Это была вторая неделя каникул. Тогда-то все и началось. — Что именно? — немного жадно спросила Лили. — В тот день я узнала о Волан-де-Морте. Питер вздрогнул. — Я отсыпалась после гуляний, — хихикнула Блейк. — Целых две недели просто спала после того, как мы гуляли. — У вас в школе были вечеринки? — изумилась Эммелина. — Нет, — покачала Кавьяр головой. — Экзамены у нас заканчивались в середине июля, и мы жили в общежитии еще две недели, чтобы гулять в Литохоро, это небольшой городок у подножия горы. Мы много пили, — фыркнула девушка. — У нас есть для этого Хогсмид, — сказал Джеймс. Блейк махнула на него рукой. — Это совсем не то, — возразила она. — Там нет волшебников. Есть бары, даже клубы, и мы гуляли там, совершенно свободные, могли тихо и незаметно пользоваться магией. Ее голос сорвался. Джеймс налил еще немного огневиски. — Как это случилось? — спросил он. — Больно, — пожала Блейк плечами, делая глоток. — Быстро. Я проснулась утром и собиралась написать пару эссе по Зельям, но… — она пожевала щеку. — Я их так и не написала. Не до того как-то стала. Я знала, что уже никогда не вернусь в Мисмахиас. — Хотел бы я там оказаться, — послышался голос с порога, и в кухню вернулись Ремус и Сириус. Глаза Блэка были красные, но никто и слова не сказал. Сириус опустился на стул около Марлин, и она зарылась пальцами в его волосы, притягивая к себе. — Возможно, однажды я отвезу вас всех туда, — сказала Блейк. — Просто… посмотреть. Папа вызвал меня в кабинет. Он был главой семьи, перенимал дела. — Погоди, — Сириус вскинул голову, — твоя бабушка… — Она передала ему должность, — прервала его блондинка. Потом закрыла лицо руками. — Поэтому я не знала, как мы дошли до резни в собственном доме, — Джеймс сглотнул. — Оша не имела права нами командовать, но, почему-то, все слушались ее. Как мы стали такими? — Сложно отказаться от старых привычек, — буркнула Лили, недовольно поморщившись, когда Сириус достал на всех косяки с тентакулой. — Он говорил о том, что Оша хочет поддержать Лорда. Что они с мамой обеспечат нам выход, что мы убежим к Фрейе Лаво, она была моей крестной. Блейк сделала глоток, потом взяла косяк из рук Сириуса и затянулась. — Для вас война началась после школы или же в конце обучения, когда нападения участились, — сказала она. — Для меня война началась гораздо раньше. Наша семья должна была оставаться на нейтральной территории, — Блейк пересеклась взглядом с Лили. — Даже во времена Грин-де-Вальда мой предок отказался его поддерживать, а Оша все сломала. Все, что мы строили. Весь род. Уничтожен. — Лорд объявил вам войну? — спросила Эммелина. — Не совсем, — покачала Блейк головой. — Отец говорил, что Оша вела с ним переговоры. Вот, с чего все началось, — она посмотрела на Джеймса. — Все началось с переговоров. Мне было шестнадцать, — Блейк затянулась и судорожно и немного истерично вздохнула. — Всего шестнадцать. — Почему отец поставил тебя главой? — поинтересовалась Амелия. — Ричард был мужчиной, — сказала Блейк. — Мужчины всегда слабы в том, что касается магии еретиков. А Коллет… — она прокашлялась и сделала еще один глоток, — Коллет была слишком мала для того, чтобы нагружать ее подобным образом. — Значит, глава рода может быть несовершеннолетней, — изумился Ремус. — Конечно, — кивнула Блейк. Она немного подумала. — Война пришла в наш дом именно в тот день, когда отец передал мне гримуар и сделал меня главой рода, — Джеймс замер. Он посмотрел на блондинку. — Ты говорила Дрейку, что гримуар сгорел. Тогда, в туалете, — нахмурился он. — Гримуар… твоей семьи? — Семьи всегда были открыты друг другу, — с улыбкой сказала Блейк. — Я росла с каждым ребенком, который погиб. Лиам, Феликс, Ярослава, Мария, Джулиан, Трикси, Марвани, Алехандро — мы были вместе с детства. Гримуары наших семей дополнялись друг другом, когда кто-то ездил к другой семье, к друидам, к чародеям пустыни. Вековые знания о колдовстве. Отец передал их мне. — Ты говорила, что все случилось за завтраком, — напомнил Сириус. — Мы собрались в тот день, когда Лорд готовил нападение на остальные семьи, — кивнула Блейк. — Оша хотела сделать нас его слугами, но… ее не устроил ответ «нет». И началась бойня. — А после этого? — с интересом спросил Питер. — Месяцы в Гиблом лесу, встреча с Дамблдором, с вами. Джеймс хлебнул огневиски, и Блейк сглотнула. — Это не пройдет, — его рука замерла, и шатен перевел на нее темный взгляд. Джеймс выглядел изможденным, и Блейк было так жаль, что она не знала, как облегчить его боль. — Это никогда не пройдет, пока ты знаешь, что мог бы спасти их, Сохатый. Ты будешь видеть кошмары, вспоминать и подмечать детали, тебе будет казаться, что все было совсем не так идеально, как ты хотел видеть это, и ты будешь ненавидеть себя за это. Но… — Блейк облизнула губы, — смерть — это единственная сила, не контролируемая нами и единственная сила, которой страшатся все. Они с Лили снова пересеклись взглядами. Над ее головой сомкнулась вода, и Блейк, закашлявшись, подавилась, чуть не утонув. Она всплыла на поверхность, убирая налипшие от воды волосы с лица, а потом обернулась на Ярославу, которая уже двигалась к берегу, где ее поймала в объятия с полотенцем Пандора. — Блядские крестражи! — завопила Блейк, падая на грязную землю и кашляя. Горло болело от хрипов, а голова буквально разрывалась от того, что именно они увидели. Полукровка. Лорд был полукровкой, который создал непонятное им количество крестражей. — Волан-де-Морт создал ебучие крестражи! — проорала она, спотыкаясь на мелководье. Ярослава тряслась от ужаса, прислонившись к Пандоре, и Лавгуд недовольно хмурилась, колдуя над ней, чтобы согреть графиню. — Что такое крестраж? — нахмурилась Нарцисса. — Темная магия, — выплюнула воду Ярослава. — Волшебник убивает другого, раскалывает душу, а потом при помощи темного ритуала помещает осколок души в предмет. И хранит его. — Он бессмертен, — ахнула Лили. — Он не суперсильный, он просто сука бессмертный! — Да, — прохрипела Блейк. С помощью Амелии она выбралась на берег и села около ног Мулоны, кашляя и хрипя. Вода попала ей в легкие, по крайней мере, по ощущениям. — И сколько их? — спросила Нарцисса. — Ну, — Кавьяр нахмурилась. — Моя сестра говорила о чаше, дневнике, короне, кольце и медальоне. Возможно, это все. Малфой кивнула и накинула на Блейк одеяло, чуть потирая спину, чтобы согреть. На лесок опускались сумерки, видимо, они пробыли в загробном мире дольше, чем показалось. Пока Ярослава тряслась и стучала зубами, Блейк осторожно пересказала остальным, что именно им рассказала старуха, бабушка Волан-де-Морта. — Почему именно бабка, кстати? — спросила Яра. — Она была магглорожденной матерью-страдалицей, — пояснила Пандора, и все нахмурились и посмотрели на нее. — Мать-страдалица, мать-мученица или же мать-жертва — один из самых сильных духов. Мать Иисуса в Библии, например. Это сильная смертная сущность, которую удерживает на земле горе по своим детям. — Женщина в белом, — пробормотала Лили. — Женщина, утопившая своих детей, неупокоенный дух в белом платье. — Да. — И она… — Нарцисса потерла переносицу. — Волан-де-Морт — полукровка, кто бы мог подумать. Люциус подавится своими волосами. — Не говори при мне такого, — скривилась Эммелина. — Как мы их найдем? — спросила Марлин. — Если найдем хотя бы один, найдем и остальные. — Да, но как? — Если найдем хотя бы один, то блокируем его сигнал, а потом найдем те крестражи, которые с ним связаны. Как магическая карта, — сказала Мулона. — Именно. Они помолчали. — А уничтожение? — произнесла Пандора. — Есть ли способ уничтожить крестраж? — В книгах ничего этого нет, — покачала головой Ярослава. — Но если учесть силу некоторых темных заклятий, — она почесала нос, — я бы предложила использовать Адское пламя, — честно призналась девушка. — Вот только контролировать его слишком сложно. — Знаете, — Лили нахмурилась. — Если Лорд оставил хотя бы один крестраж в темномагическом месте, то мы можем забрать остальные, принести туда и уничтожить Адским огнем все помещение. — Вообще-то, идея неплохая, — кивнула Нарцисса. Марлин села на камень. — Ублюдок бессмертен, — выпалила она, а потом расхохоталась. — А я-то подумала, что он обладает какой-то сильной магией, — девушка махнула рукой. — Разберемся. — Станет лучше, — пообещала Блейк, отрываясь от воспоминания. — Не сразу, пройдет месяцы, если не годы, но станет легче. Я обещаю. Джеймс кивнул, хотя Блейк сильно сомневалась, что он ей поверил. 21 октября 1979 Пламя, кажется, опалило ему брови, но Регулус удержал лицо и спокойно подал руку Блейк, чтобы она могла перешагнуть каминную решетку и выйти. Она слегка поморщилась от сквозняка, гуляющего по помещению, но ничего не сказала, только приникла к нему, осматриваясь. — Да уж, твоя тетка делает все с размахом, — фыркнула девушка. — Думаю, это семейное, — пожал плечами Регулус. — Хочешь потанцевать? — Сначала я хочу выпить, — ответила Блейк и двинулась вперед. День рождения дяди Сигнуса всегда праздновали…ярко, но в этом году Друэлла постаралась, Регулус вынужден был это признать. Огромная бальная зала их дома была украшена по меньшей мере тысячей свечей, которые ярко горели под потолком, около стен и картин. Полыхали зеленым камины в коридоре, эльфы приветствовали гостей. Закатное солнце билось в высокие, почти до самого потолка, окна, пытаясь пробраться внутрь, но тетя Друэлла уверенно закрывала ставки волшебной палочкой, морщась на любое природное проявление. Она всегда была такой, вспомнил Регулус. Даже на веранду редко выходила, потому что не любила ни яркого солнечного света, который заставлял ее кожу покрываться розовыми ожоговыми пятнами, не любила тараканов и жучков, застревающих летом в волосах, не любила соленый бриз, который заставлял ее чихать. Друэлла вообще в этой жизни мало, что любила. Поэтому она совершенно не поняла лица Регулуса, который смотрел на жену. Блейк была сегодня, отчего-то, более довольна, чем обычно. Она облачилась в темное платье, расшитое кружевами, заплела волосы в две красивые косы и сейчас улыбалась Барти, о чем-то тихо с ним переговариваясь. Регулус кивнул Друэлле. — Это потрясающе, тетушка, — сказал он, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать ее в пахнущую пудрой щеку. — Спасибо, Регулус, — ответила она спокойно. — Не видела твоих родителей. Где они? — Ах да, прошу меня простить, — парень поморщился. — Отец чувствовал себя неважно утром, из-за этого они немного опоздают, но обещали прийти. В случае чего, пошлют сову. Друэлла поджала губы. — Спасибо. Пусть Друэлла и была частью их семьи, ее корни уходили глубоко в семейное древо Розье. А Розье никогда не относились к Блэкам достаточно хорошо, чтобы любить их. Тетушка на дух не переносила Ориона и мирилась с Вальпургой лишь по той причине, что та всегда уважала Друэллу и помогала ей с дочерями. Они были мамочками-подружками, как сказал однажды Сириус, и это было самое точное описание. — Твоя супруга сегодня прекрасно выглядит, — кисло выдавила из себя Друэлла, и Регулус благодарно кивнул. — Я знаю. Она фыркнула и поспешила отойти от него подальше. — Блэк, — позвал его голос, и Регулус обернулся. Уильям Паркинсон и его жена — Алексия (Регулуса пробрала дрожь) улыбались за его спиной. Улыбка у них была акульей. Как будто одна на двоих. — Ты сегодня без Блейк, Регулус? — спросила Алексия. Ее голос был томным и низким, и брюнет мог видеть, как слегка покачнулся от этого Уилл. Его глаза были…затуманены. Амортенция! Вот же сука. — Нет, мы вместе, — холодно ответил Регулус и кивнул за спину. — Блейк отошла поговорить с гостями. Поздравить дядю Сигнуса. — И что же она ему преподнесла? — пьяно спросил Уильям. — Чудесные напольные часы, — Блейк возникла рядом, и рука Регулуса оплела ее талию, притягивая к себе. — Обладают удивительной способностью подстраиваться под хозяина и стрелять в него стрелами, если гость не нравится обитателям дома. Парень хмыкнул и поцеловал ее в висок. — Алексия, — Блейк улыбнулась, холодно и зло, — рада тебя видеть. Как поживаешь? — Наслаждаюсь вторым триместром, — сказала Алексия. И правда, ее живот был надутым и выглядывал уродливыми складками из-под платья. Регулус старался туда не смотреть. Он чувствовал ладонью, как дрожит от едва сдерживаемой ярости тело Блейк, как она буквально готова растерзать Алексию на части, хотя на лице ее была всего лишь улыбка. Поэтому Регулус осторожно спустил ладонь с талии на бедро и слегка огладил ее. Блейк дрогнула и улыбнулась. — Тебе идет, — сказала она Алексии. — Тебя искал Мальсибер, — Кавьяр чмокнула Регулуса в щеку. — Иди. Он кивнул, попрощался с Алексией и Уильямом и поспешил к парню. Мальсибер, высокомерно осматривая комнату, стоял возле дальнего выхода, покручивая часы на запястье. Он приветственно кивнул Регулусу. — Что-то срочное? — спросил Блэк. — Лорд здесь, — сквозь зубы проговорил парень. — Он собирает собрание через час. Ты должен там быть. — Да ты что, а я не догадался, — фыркнул Регулус. — Следи за языком. — Удивительно, — брюнет вскинул подбородок, — но я хотел сказать тебе то же самое. — Ты лишь сосунок, — огрызнулся Мальсибер. Его грузное тело приблизилось к Регулусу. — Не заговаривайся, иначе кто-нибудь покажет тебе твое место. — Я на своем месте, — спокойно ответил парень.***
Блейк не нравились подобные мероприятия, не поймите неправильно, но она всегда любила шампанское. Пузырьки напоминали о беззаботных вечерах в Мисмахиас, когда они тащили алкоголь из Литохоро и распивали его в оранжерее, пока кто-то не находил их и не наказывал за ночные прогулки и пьянство. Такое случалось чаще, чем можно было бы подумать. Регулус ушел пару минут назад, сказав, что у него дела, но Кавьяр не собиралась просто так гулять по залу и болтать с Алексией. Поэтому она посчитала благословением, когда ее нашел Барти. Его лицо было бледным, руки — тряслись. — Лорд здесь, — прошипел он. — Что? — ахнула блондинка. — Лорд здесь, он собирает всех. — Но не тебя? — нахмурилась Блейк. — Нет, я полукровка. Хотя Снейпа допустили, — огрызнулся Барти. — Мы можем туда попасть? — спросила она. — Есть галерея на втором этаже, сможем спрятаться там. Никто не заметит, если накинем маскировочные чары. Блейк кивнула и, пока никто не видит, укрыла их дезиллюминацией, чтобы можно было беспрепятственно уйти. Вместе с Барти они двинулись на второй этаж и тихо скользнули в узкую галерею над кабинетом, который сейчас был занят Пожирателями. Барти вцепился в ее ладонь, дергая в правую сторону. Кавьяр потребовались все силы, чтобы не закричать. Питер Педдигрю. Он сидел рядом со Снейпом, покрытый потом и ужасом, но смотрел на Лорда с благоговением, какое она видела лишь тогда, когда Хвост пялился на Джеймса. — …Мы можем постепенно начать внедрение в международный отдел, мой Лорд, — Люциус закончил говорить. — Я считаю, что будет разумно позволить нашим непосвященным коллегам изучить вопрос магглорожденных похищений магии, а уже потом поменять их мнение. — Я могу незаметно одолжить Отделу Тайн несколько изданий из нашей библиотеки, — поднял руку Регулус. — Не думаю, что моя семья будет против. Ради правого дела. Они с Люциусом улыбнулись друг другу. — Великолепно, — довольно сказал Лорд. Его темные кудри словно стали тусклее, Блейк хмыкнула про себя, конечно, создать столько крестражей — это легко может оставить его лысым. И без глаза. Или носа. — Есть еще новости, — вздохнул Люциус. — Мой Лорд, из Греции давно не было ответа от Оши Кавьяр. Мы знаем, что мадам Тарескильява была убита, отравлена, но… мадам Кавьяр не отвечает, хотя насколько нам известно, она все еще в Мисмахиас. Беллатриса расхохоталась. — Оша мертва, — клацнула она зубами, и Блейк вцепилась в руку Барти. Они переплели пальцы. — А вот мадам Тарескильява… — Лестрейндж посмотрела на Регулуса. — Вот, что странно. Она была убита после твоей свадьбы. Регулус вскинул брови. — Что? — И что же это значит, Белла? — бархатным тоном спросил Лорд. — Я думаю, Питер сейчас поможет мне объяснить ситуацию, мой Лорд, — Беллатриса улыбнулась, и Блейк охнула. Ее зубы были как будто сточены. — Мадам Тарескильява была убита при помощи одного из эльфов. Его заставили подложить ей яд в бокал, эльф ничего не помнит — стерли память. Этот яд — маггловский, а никто из чистокровных, из наших преданных соратников, таким не смог бы воспользоваться. — Поттер? — предположил Роб, и Блейк прикусила губу. — Он не поощряет убийств, — пискнул Питер. — Он не стал бы. — Расскажи им, Хвост, — рявкнула на него Беллатриса. — Расскажи, что рассказала Кавьяр. Волан-де-Морт обратил свое внимание на Педдигрю, и тот содрогнулся. Его тело скукожилось, и Блейк видела раздражение и недовольство на лице Снейпа, сидевшего рядом. Наверное, от Питера пахло потом, его трясло. Парень боялся. Блейк поджала губы. Ей не было его жаль. — Гримуар, мой Лорд, — промямлил он, и на лице Реддла появилось пьяное, резкое выражение непонимания. — Гримуар семьи Кавьяр. Он не уничтожен. Регулус… Он дрогнул. Блейк видела это. — Похоже, твоя женушка ведет не двойную, а тройную игру, — рыкнула Беллатриса. — Если гримуар у нее, кто знает, чем еще она воспользовалась, мой Лорд. Она убила Тарескильяву. Кто знает… Регулус сжал ладонями ручки кресла, и Блейк вздрогнула. Они же не станут убивать его, верно? — Кто-нибудь может пригласить сюда мисс Кавьяр? — мягко спросил Лорд. — Я хотел бы с ней поговорить. — Конечно, мой Лорд, — Люциус кивнул. — Она и мистер Крауч сейчас прячутся прямо над нами в галерее. И в ту же секунду прозвучал набор нескольких заклятий, направленных наверх, которые они с Барти отбили, сбросив с себя маскировочные часы. — Мисс Кавьяр, — ухмыльнулся Лорд, доставая палочку. — Мистер Реддл, — отбила она, и его лицо дрогнуло. — Не помню, чтобы приглашал вас к собранию, — сказал он, почесав щеку. — Не помню, чтобы Питер упоминал в Ордене о новых друзьях, — фыркнула Блейк, переводя взгляд на Педдигрю. Его лицо побелело. — Они считают тебя братом, Питер. — Не слушай ее, — хмыкнул Люциус. — Считай они тебя братом, они были бы рядом с тобой в тяжелое время. Питер кивнул. — О, Пит, — Блейк вздохнула, вытянув палочку. — Мне жаль, что я не прикончила тебя раньше. — Очень мило, Кавьяр, — закатил глаза Малфой. — Кончайте с ней, — приказал Волан-де-Морт. — Депульсо! — крикнул Снейп. — Протего! — Вспыхни! Повсюду раздавались заклятия, Барти вырубил одного Пожирателя, стоящего возле двери, и они собирались было бежать, но дорогу им перегородил Роб. Блейк, перекидываясь проклятьями с Беллатрисой и Регулусом, прижалась к спине Барти и едва уловила момент, когда Эйвери оказался рядом. — Хватай их, Роберт! — заорал ему Люциус. Все замерли. — Роб, — шепнул Крауч, и тут Эйвери сделал то, на что Блейк рассчитывала, когда только начинала все это. Эйвери вытянул палочку, а потом, резко направив ее на Пожирателей внизу, выкрикнул: — Фумос Дуо! Валим! И они бросились бежать. Помещение позади них наполнилось черным дымом, через который никто не мог ничего увидеть, и этого времени хватило, чтобы Блейк втащила их в закрытую комнату, где через камин отправила в Шотландию, в их с Регулусом дом. Но как только она сделала шаг к камину, сильная рука развернула ее на себя, и палочка блондинки впечаталась в подбородок ее мужа. Регулус тяжело дышал. В глазах Блейк скопились слезы. Ее план трещал по швам. — Коллопортус! — пробормотал он, и дверь с тихим хлопком закрылась. Кавьяр отвела руку и нарисовала палочкой несколько рун, который приклеились к дереву. Метамагия, подумала она. Магия, способная дать им сейчас время. — Ты убила Тарескильяву? — спросил парень. — Ты знал, что Питер предатель? — всхлипнула она. — Блейк, я… — Я знаю, почему ты подсел тогда ко мне в библиотеке, — выпалила Блейк. — Я знаю, что Лорд дал задание. Я всегда это знала. На лице Регулуса была мука. — Мы женаты. — Это не вот прям входило в мой план, — прошептала она. — И в мой, — кивнул Регулус. Он опустил палочку. — Любить тебя тоже. — Я знаю, — ее губы дрожали, когда Блейк приникла к нему, прислонилась всем телом, ощутила, как его сердце часто-часто бьется. Регулус накрыл ее рот своим, они поцеловались. Губы столкнулись, испачканные в слезах и несдержанных обещаниях, они таили горький привкус раскрывшей лжи и недомолвок между ними. — Уходи, — пробормотал брюнет. Его кудри упали на лоб, и Блейк смахнула их пальцами, задержав легкое, словно прикосновение бабочки, на мужской щеке. Его летние веснушки совсем почти исчезли. — Что? — Тебе нужно бежать, — сказал Регулус. Его губы коротко коснулись ее, он выглядел решительным. — Я постараюсь придумать, что сказать. — Они убьют тебя, — возмутилась Блейк. — Не смогут, — покачал брюнет головой. — Поверь мне. — Я… — Не веришь, — кивнул Регулус. — Я знаю. Я тебе тоже. Но сейчас единственное, чего я хочу, это чтобы ты была в безопасности. Поэтому уходи. И позаботься о Барти и Робе, идет? — Идем со мной, — на вздохе произнесла Блейк. Его глаза неверяще распахнулись. — Что? — Идем со мной, — твердо повторила Кавьяр. — Пожалуйста, Рег, иди со мной. Они убьют тебя. Я не… я не смогу помешать этому. Регулус коротко рассмеялся, резко обхватил ее щеки своими и захватил ее губы голодным поцелуям, прикусил верхнюю, обласкал нижнюю, а потом жарко выдохнул. — Конечно, ты сказала это. — Что? — не поняла Кавьяр. Регулус прижался губами к ее лбу, она чувствовала, как движется его лицо, как он жмурится, тыкается носом в ее волосы. — Никто другой, Блейк Кавьяр, только ты. — Я не понимаю, — растерянно сказала она. — Столько лет я ждал, что мой брат скажет мне эти слова, — его ладони снова вернулись на ее щеки, в серебристых глазах Регулуса, сейчас отчего-то сияющих, стояли слезы. — Так долго ждал. Я хотел, чтобы он спас меня. Это время закончилось, Блейк. Ты заботилась обо мне, теперь мой черед защитить кого-то, без кого я не смог бы выжить. Блондинка сглотнула. — Тебя, — Регулус приник к ее губам, срывая поцелуй. — Уходи, Блейк. — Рег, я прошу тебя, — взмолилась Блейк. Она знала, она, черт побери, знала, что есть шанс, что она его больше не увидит, если он не пойдет с ней. — Знаешь, как поступают с балластом? — спросил Регулус. — Его сбрасывают. Блейк всхлипнула, цепляясь за его мантию. Он мягко улыбнулся. — Я — твой балласт, Блейк Кавьяр. Оставь меня, — сказал Регулус. — И спаси этот мир. С этими словами он втолкнул ее в камин, разрушая все руны. Блейк едва успела сказать нужный ей адрес, как в комнату вломились Пожиратели. И все, что они увидели, это безумную ярость ее мужа, посылающего убивающее заклятие в ее исчезающую тень.