Я поверю всему,
Нет ничего, чего я бы не поняла.
Я поверю всему,
И не отпущу твою руку.
8 января 1980 Блейк не была уверена, что хоть когда-то их дом был таким оживленным. Она тяжело вздохнула и обратила внимание на всех собравшихся. Казалось, что половина Ордена Феникса решила просто переехать сюда, но это радовало, потому что каждый из них принес клятву верности, каждый из них пошел против Дамблдора, и сейчас все они ждали ее слов и ее действий. Ждали ее плана. Первыми в Грецию прибыли Эйдан и Каспер. Они, недовольно переругиваясь, прошли через ворота, и Каспер бросился вперед, перепрыгивая через три ступеньки, чтобы оказаться в доме. Он не обратил внимание на махающих руками Лиру и Мулона, не смотрел на Мародеров и других — его глаза видели только Блейк, ее восстановленный дом и боль в глазах. — Итак, — Каспер откашлялся, — ты не умерла. — Как видишь. — И ты не пропадала, а просто решила сгонять на каникулы в Англию? — Верно. — Ага. Каспер осмотрелся, его светлые волосы упали ему на глаза, и он убрал их легким движением ладони. Потом покосился на камин, из которого должны были прибыть следующие гости и ткнул пальцем в Блейк. — Ты должна мне сорок драхм. — За что? — тут же возмутилась Блейк, упирая кулаки в бока. — Ты делала ставку на то, что старики продуют в финале квиддича на шестом курсе — и они выиграли. — Ты прикалываешься? — воскликнула Кавьяр и обернулась на Мулону. — Как они вообще могли выиграть, Налбат — омерзительный капитан! — Зато Элли Фадрис оказалась отличным ловцом, — пожала плечами Лира. — Не смотри на нас, ты делала ставку. Блейк надулась. — Но я начисляю тебе проценты, — строго сказал Каспер, подойдя к Блейк почти вплотную. Она могла видеть его веснушки, и шрам на губе со второго курса, когда он взорвал котел. — За что мне такое несчастье? — За то, что ты посмела притворяться мертвой, — и с этими словами он заключил ее в тесные объятия, позволяя девушка всхлипнуть в его плечо. — Больше никогда не пугай меня так, Блейк Кавьяр! — Так, все, — Регулус сделал шаг вперед, — ей нельзя переживать, прекращайте лить слезы. — Чт… — Каспер отшатнулся, рассматривая чуть покрасневшее от недовольства лицо Блейк. — Объятия меня не убьют, — закатила она глаза и толкнула Регулуса в плечо. — Зато подпортят мою нервную систему, — заворчал слизеринец. — Пожалей меня, женщина. — Везде успела, да? — Эйдан протиснулся вперед и чмокнул Блейк в щеку. — Ты все также прекрасна, как и этот дом. И сколько красивых статуэток… — Если я узнаю, что хоть одна реликвия из моего дома оказалась на черном рынке, Эйдан Влахос, я сдеру с тебя кожу и продам ее как черномагический артефакт, ты меня понял? — Да, мэм, — он ухмыльнулся и пошел строить из себя павлина перед Лирой и Мулоной. — Но ты в норме? — тихо спросил Каспер, рассматривая Регулуса. — Вышла замуж? — О, это крайне занимательная история, — также тихо хмыкнула Блейк, — я расскажу тебе о ней однажды, — пообещала она. — Но сначала… — Выиграем войну? — улыбнулся Каспер. — Выиграем войну. После Каспера под ручку с Лили прибыли Бенджи Фенвик, братья Пруэтты, Лонгботтомы и, к удивлению Блейк, Регулуса и всех остальных — Кингсли. — Не ожидала, — честно призналась Марлин, обнимая его. — Я сам до сих пор не до конца понимаю, во что я влез, — честно признался Кингсли и посмотрел на Блейк. — Но Дамблдор беснуется. Сказал, ты примкнула к Пожирателям. Кавьяр холодно улыбнулась. — Мы с ним не сошлись во взглядах, когда я отказала ему в помощи, — сообщила она. — А также в тот момент, когда он сказал, что смерть Лили — была жертвой, которую он готов был принести. — Я все еще здесь, спасибо. Они с Кингсли смерили друг друга взглядами, Блейк прекрасно знала с рассказов Джеймса, как сильно Дамблдор доверяет чернокожему мужчине. — Надеюсь, что у нас не будет проблем, — предостерегла его Кавьяр. — Потому что я не Дамблдор, и за любого в этом доме — я убью. — Я знаю, — кивнул Кингсли. — Мне не нравится мысль о том, что я восстаю против директора, признаюсь честно, но и его тайны и недомолвки мне надоели. Я помогу тебе, Блейк, а потом мы разойдемся и никогда не будем это вспоминать. — Мне нравится такой подход. — А мне не особо, — всхлипнула Алиса. — Как вы могли скрывать такое? — она обвиняюще ткнула пальцем в Джеймса, и тот оборонительно поднял руки. — Я узнал почти самый последний, что она жива, не надо! Алиса разразилась рыданиями. — Давайте не будем разводить сопли, — проворчал Регулус, обнимая Блейк за плечи. — Ты же понимаешь, что чьи-то слезы не опасны для меня, да? — шепнула Кавьяр. — Ты сейчас очень ранимая, — тоном матери с пятью детьми сообщил ей муж. — Ее слезы могут расстроить тебя. И ты заплачешь, а это вредно. — Регулус Арктурус Блэк, — прошипела Кавьяр ему на ухо, — если ты не перестанешь быть таким чертовски милым, я затащу тебя за портьеру и при всех покажу, что для меня полезно. Регулус сглотнул и отступил на шаг, но все еще пронзал Алису недовольными взглядами, пока она не перестала плакать. После друзей Мародеров прибыли Пандора и Ксенофилиус, и мужчина тепло поприветствовал Лили и Джеймса, а потом с готовностью сообщил, что Дамблдор ему вообще-то никогда и не нравился, потому что от него пахнет лимонами. Блейк ухмыльнулась и сказала, что он может оставаться в ее доме навсегда. Регулус закашлялся. Пока они дожидались остальных, Блейк провела уже прибывших в большую столовую — малая была все еще запечатана чарами — и Кричер раздал всем чай и кофе, чтобы можно было согреться. — Значит, это дом твоего детства? — спросил Фрэнк, постукивая пальцами по столу. Блейк с улыбкой кивнула. — Да. — Большой. — Да. Он потер нос. — Всегда знал, что с тобой что-то не так, Шервуд, — выдал он, и Блейк расхохоталась. — Кавьяр, — она отсалютовала чаем, потому что кофе был вырван из ее рук Регулусом, который, честное слово, напоминал старую бабку. — Блэк, на крайний случай. — Я лучше съем свой ботинок, чем стану называть тебя по фамилии Сириуса. Регулус приподнял брови. — Я прошу прощения. — Ничего страшного, я прощаю. Атмосфера чуть накалилась. Блейк вздохнула. Она знала, что так и будет. Сложно принять, что Пожиратели, которые виновны в стольких смертях придутся по вкусу настоящим гриффиндорцам. Не было сомнений в том, что когда-нибудь это ружье выстрелит — все, как и требует сцена. — Фрэнк, — твердо сказала она, — они на нашей стороне, так что… сбавь агрессию. Мы здесь не для того, чтобы судить кого-то, а для того, чтобы убить Лорда. — То, что они приползли сюда, когда стало слишком тяжко и страшно, не делает их нашими соратниками. — Регулус, Барти и Роб были здесь задолго до тебя, — отчеканила Блейк. — И сделали больше, чем ты под крылом Дамблдора. Я не прошу тебя любить их или держаться с ними за руки, — Барти скривился, — но я прошу тебя уважать их. Всех прошу. — Класс, — Роб закатил глаза, — как будто я снова на Слизерине. — Я покажу тебе… — Успокойтесь, — рявкнула Кавьяр, стукнув ладонью по столу, и одно из окон треснуло. Она вздохнула и направила на него палочку. — Чертовы гормоны! — Выпей чаю, любовь моя, — заворковал Регулус, а потом, пока Блейк не видит, пронзил Фрэнка убийственным взглядом, обещающим скорую расправу. Джеймс и Ремус прыснули. — Кого мы ждем? — спросила Марлин, тоже пряча улыбку. — Тонксы и Сириус должны скоро приехать, — сказала Амелия, сверяясь со списком, который они составляли криками, — Уизли, а еще какие-то ребята с непроизносимыми фамилиями. — Массала и Юлиана, — кивнула Блейк. — Массала был однокурсником Феликса в Ильверморни, они жили на соседних улицах в Новом Орлеане. — Он тоже вуду? — поинтересовался Ксенофилиус. — Нет, — сказала Лира, — Массала — викканец, как и мы с Мулоной и Блейк. — Это… как название магии? — нахмурился Гидеон. — Скорее, вера, — поправила его Блейк. — Викканство — это магия, данная нам Гекатой, магия природы и энергии, а вуду — это… — Мертвецы и секс на могилах, — раздался голос со стороны двери. Вслед за покрасневшим на морозе Феликсом в комнату протиснулся Массала Годвин, высокий, пухловатый полинезиец, который мигрировал в Америку со своей семьей много лет назад. Его родители не хотели исповедовать культуру своего народа, считая ее слишком жестокой, поэтому увезли сына в Новый Орлеан и присоединились к культу Гекаты в Девятом квартале города — милое место, спокойное, как раз для таких семей, которые хотели избежать хаоса. — Блейк Кавьяр, — провозгласил Массала, почти подбегая к ней — его этнические бусы стучали друг о друга стеклярусами. — Я рад видеть тебя спустя столько лет живой и невредимой. И, о, — он скосил глаза на ее живот, а потом втянул носом воздух, — соболезную, дорогая. Блейк дернулась. Она и забыла об этом. Забыла, что такие, как он, могут ощущать. — Спасибо, — слегка улыбнулась она. — Рада тебя видеть. Феликс уже ввел тебя в курс дела? — О, нет, — Массала хмыкнул и сел рядом с Лаво. — Он просто ввалился в мой дом и сказал, цитирую: неожиданные новости — я живой, нам нужна помощь, чтобы выиграть войну, хочешь помочь? — И ты просто поехал? — хихикнула Амелия. — Нет, — возмутился Годвин. — Я попросил дать мне полчаса, чтобы собрать все свои трусы, а потом, да, я поехал. Это разбило всякий лед, и они рассмеялись. — Вообще-то, мы нашли еще кое-кого, — сказал Феликс. — Но он отказался приехать, сказал, что хочет просто покоя. — Кого? — спросила Блейк. — Тайлера Скорсаре, — она замерла. — Старший брат Лиама? — взволнованно уточнила Блейк, поднимаясь с места. Регулус что-то проворчал себе под нос. — Он жив? — Едва ли, — покачал Лаво головой. — Взрывом в доме ему оторвало ноги, он сейчас на попечении Сестер Милосердия в Мадриде, но… он не хочет ничего. Кавьяр кивнула. Она понимала это желание. — А кто-то пытался связаться с Ирландией? — подала вдруг голос Мулона. — Друиды давным-давно ушли в подполье, — фыркнул Феликс. — Они ни за что не согласятся участвовать. — Я пыталась связаться с ними, — сказала Лира, — но меня послали. Очень красноречиво. Думаю, что это были чьи-то кости и, кажется, печень какого-то алкоголика. Можете представить? Они завернули это все в бумагу и посыпали зубн… — Ну все, спасибо! — Блейк подняла ладонь, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Судя по лицу Лили, она чувствовала себя примерно также. — Не надо подробностей, просто скажи мне, что ты убрала эту дрянь из моего дома. — Да, — кивнула Лира. — И прошлась лавандовыми благовониями, возможно, стоит сделать это снова. — Так вот, чем на третьем этаже воняет, — сморщил нос Роб. — Это лаванда? — Изгоняет духов и демонов, а также профилактирует хорошее настроение и помогает наладить душевное спокойствие, — выдал Эйдан, словно по учебнику, а потом грустно вздохнул. — Ты туда марихуаны не бросала? — Обошлась без, — тоскливо протянула Лира. — Думаешь, стоило? — Я тебе привезу пакетик, когда все закончится. Раскурите с Кавьяр и Каррас. Мулона скривилась. — Последний раз, когда я курила что-то из твоих пакетиков, я гуляла голой по Мисмахиас. Спасибо, Блейк. — Эй! — возмущения блондинки потонули во всеобщем хохоте. — Я просто умею контролировать свои желания оголиться! — Ага, именно поэтому ты беременна. Смех стал громче. — Да иди ты! Они еще недолго смеялись, пока не приехали Тонксы под руку с Сириусом и Нарциссой. На руках у Андромеды — странно похожей на Беллатрису — сидела розоволосая девочка, с интересом смотревшая по сторонам, и Блейк улыбнулась. Это была ее идея, чтобы Нимфадора прибыла с родителями. Пока Тед будет с ними, если они согласятся, Андромеда и Нимфадора смогут укрыться в поместье, в которое не залезет никто. Через десять минут из камина вышли Ярослава и Юлиана Абрамова — низенькая волшебница с круглым лицом и черными, словно крыло ворона, волосами, обрезанными под самые щеки. Она внимательно осмотрела собравшихся и уставилась на Блейк, словно ощутила, кто главный. — Кавьяр? — хрипло спросила Юлиана, ее акцент был грубым, как и положено русским. — Абрамова. — Полагаю, дерзким похищением я обязана тебе? Блейк вскинула брови и перевела взгляд на Ярославу. — Я сказала: «пригласи», а не «похить». — Я решила, что легче будет объяснить все в дороге. — Ты ворвалась в мой дом, напугала моих родителей и, бросив в меня дорожные штаны, сказала, что у тебя есть дело, которое не терпит отлагательств. Я думала, что ты умерла! — Нам нужно бинго с этой фразой, — хохотнула Эммелина. — Сколько раз это было за сегодня сказано? — Слишком много, хочется выпить. — Пей свой чай, — отчеканил Регулус. — Конечно, любовь моя, — вздохнула Блейк и с тоской посмотрела на бутылку огневиски, которая стояла на столешнице. Уизли прибыли последними. Вернее, один Уизли — Артур. Он не пустил жену, она осталась с детьми, хотя Блейк слышала о том, какой яростной волшебницей была Молли. — Ладно, — Кавьяр поднялась с места и подошла к главе стола. — Давайте начнем. Она осмотрела собравшихся. — Если кто-то еще не понял, то мы собираемся напасть на несколько домов, чтобы забрать крестражи — части души Темного Лорда, а потом… а потом мы убьем ублюдка. 10 января 1980 Блейк потерла виски и вышла из ванной. Она рассматривала лежащего на постели Регулуса, сверяющего последние планы, которые они составили. Проще всего было с группой, которая отправлялась в маггловскую деревню. Очевидно, это был тот самый дом, который Блейк и Ярослава видели в видении — дом Мраксов. В него должна была отправиться их первая группа — Ярослава, Марлин, Сириус, Ксенофилиус и Лонгботтомы с Кингсли. Их задачей было обойти ловушки, которые ждали бы на пути к крестражу. Вся команда несколько часов разглядывала крестраж, его изображение на рисунке Коллет, и Блейк подавляла желание вырвать страницу из их рук. После удачного, желательно, забора крестража все они должны были отправиться к пещере, которую им показал недавно Регулус (Блейк было категорически запрещено приближаться к этой пещере), чтобы сбросить крестраж туда и дождаться от него реакции. Адское пламя не очистило пещеру, она все еще была полна темной магии, но небольшой вулкан поднимался под поверхностью и был неконтролируемым, зато действенным способом избавления от крестражей. В поместье Гойлов отправлялась вторая группа — Пандора, Ремус, Тед, Артур Уизли, Эдгар, Пруэтты, Роб и Лира, Эйдан и Бенджи с Юлианой. Их было больше, потому что было понятно, что там будут Пожиратели. Пандора и Ксенофилиус работали на износ, чтобы зачаровать как можно больше одноразовых мантий-невидимок, у них эти чары получались отлично, а Артур Уизли преподнес необычный подарок — отзеркаливающие подножки. Обычные деревяшки, которые создавали прореху в любой защите. Оказалось, он смотрел маггловский фильм, в котором зеркалом убирались лазурные лучи или что-то такое, Блейк идея понравилась, и это было интересно. Долго деревяшки не продержались бы, так что на все дело у группы было всего двадцать минут, но этого должно было хватить. Мулоне и Лире пришлось переделать заклятие и отдать им карту, указывающую на крестражи, чтобы они могли, ориентируясь в доме, отыскать дневник или блокнот, чем бы оно ни было. Единственная опознавательная черта — это буквы, которые Коллет поместила на обложку. Джеймс предположил, что это может быть его имя — Волан-де-Морт, но никто не был в этом уверен, хотя на заметку они взяли. В последнюю группу вошло больше всего людей. Практически весь оригинальный состав ковена, Нарциссы с Лили, которые были слишком беременными, чтобы гулять по домам Пожирателей, а также Барти, Регулус, Феликс, Джеймс, Каспер и Массала. Они знали, что Волан-де-Морт живет у Лестрейнджей. Но понятия не имели, где именно им искать чертову чашу, как именно ее найти и кто будет в доме. Регулус предупредил, что каждый раз там кто-то есть, что Лорд всегда окружает охрана. Что будет сложно, но выбора у них не было. Они с Блейк ругались несколько часов, заставляя остальных морщиться и закрывать уши, потому что у него был бзик на ее безопасности, а сама Кавьяр отказывалась отпускать Регулуса сражаться без нее, потому что была уверена, что он бы обязательно где-то убьется. И, конечно, она победила. Блейк была слишком упрямой, и Регулус знал, что она просто сбежит сама по себе за ними, поэтому согласился, но еще перед началом деления он поставил условие — он пойдет туда же, куда и его беременная жена. Никто не стал спорить. Возможно, они просто не умели отказывать друг другу. Сейчас он напряженно вглядывался в схему, которую начертил Джеймс. Он, как капитан команды по квиддичу, решил, что стоит все разрисовать, и это было глупо, но, признаться честно, немного помогло им. Блейк приблизилась к нему и плюхнулась на кровать, рассматривая темноту за окном. Завтра в шесть вечера они соберутся на финальный ужин. После этого они повторят план, приведут себя в порядок и снова пробегутся по изображениям на картинке. А затем они выйдут из дома и отправятся на войну, и никто не знает, кто сможет вернуться. — Брось свои бумажки, — попросила она, протягивая руку, и Регулус усмехнулся, но не оторвал глаз. — Ты злишься. — Да, — не стал отрицать парень. — Рег, — Блейк застонала и рывком села прямо на его колени. — Я не собираюсь умирать. — Мы оба не лучшие показатели взвешенных решений в экстремальных ситуациях, — напомнил Регулус и прислонился своим лбом к ее. — Пообещай мне, Блейк Кавьяр, что послезавтра ночью мы окажемся в таком же положении. Что мы оба будем дышать, и мы оба будем живы. — Я обещаю тебе, — поклялась Блейк. — Шаг за шагом, помнишь? Мы выиграем эту войну, а потом вернемся домой, нарожаем детей и состаримся вместе — шаг за шагом. — Нарожаем детей? — губы Регулуса изогнулись в улыбке, и он почти хихикнул. Потом юноша уложил Блейк рядом с собой. — Как мы его назовем? — спросил он. Кавьяр вскинула брови. — Что? — Мы не выбрали имя, — сказал Регулус. — Мы вообще об этом не говорили, моя вина, но мне просто… хочется знать. — О, — Блейк моргнула. — Ну, я не знаю. Какие созвез… — Нет, — яростно покачал головой Регулус. — Никаких созвездий, никаких традиций. К тому же, я не хочу, чтобы моего сына звали Теят или, не приведи Мерлин, Окул. Блейк звонко рассмеялась. — Тогда как? — Я сам не думал, — признался парень. — Но мне хотелось бы, чтобы это было более обычное имя. — Джеймс? — Ни за что, — она снова захихикала и протянула ладонь, чтобы заправить упавшую ему на лоб прядь. Блейк задумалась, пытаясь представить себе, каким будет их сын. Он определенно возьмет красоту Регулуса, красоту звездной и благородной семьи. И, пусть этот мальчик будет отрезан от источника волшебства еретиков, оно точно оставит на нем свой след — след могущественной магии, текущей в жилах ее семьи. — Когда я была маленькой, — тихо сказала блондинка, — я спросила свою мать, как она понимает, что она счастлива, — Блейк сглотнула. Говорить о семье было все еще сложно, даже спустя все это время. Регулус коснулся губами ее лба, понимая. — И она всегда отвечала мне — любовь ничтожна, если ей есть мера, но я не знаю меры своей любви к твоему отцу, к тебе и твоим брату и сестре. — Красиво, — прошептал Регулус. — Она любила твоего отца. — Да, — кивнула Блейк. — В подростковые годы я узнала, что она цитировала мне Шекспира — «любовь ничтожна, если есть ей мера. Но я хочу найти ее границы. Ищи их за пределами вселенной». Это трагедия — «Антоний и Клеопатра». Они были похожи на Ромео и Джульетту. Только их разлучила война. И они встретились в иной жизни, настолько сильно любили друг друга, — шепнула Блейк. — Я люблю эту трагедия. — Антоний… — пробормотал Регулус. Он перевернулся на спину и на мгновение прикрыл глаза. Его губы что-то неслышно говорили, а потом он заговорил, словно собирался позвать их сына на обед с долгой прогулки по саду. — Энтони? Кавьяр подняла на него глаза и улыбнулась. — Энтони Регулус Блэк? Мне нравится. — Мое имя там вообще ни к чему, — фыркнул парень и крепче обнял девушку. — Может, просто Энтони Блэк? — Мне не нравится оставлять пустоту на втором имени, — честно призналась Блейк. — Так было всегда — в обеих наших семьях. — Мы подумаем об этом чуть позднее, — пообещал Регулус, чуть улыбнувшись. — Спи, любовь моя, завтра нам придется отправляться на войну. И они уснули — сном беспокойным и тяжелым, пока на четвертый час дня их не разбудил тихий стук в дверь, объявляющий последнюю подготовку к боевым действиям. За окном, в закатном солнце, разгорался последний, кровавый акт.