Иногда осознание того, что что ты выжил — это худшая боль…
12 января 1980 Блейк Кавьяр терпеть не могла прощания. Ей не нравилось расставаться с людьми, к которым она привыкла, но так было нужно. Еще больше Блейк Кавьяр ненавидела похороны. Она знала, что ей придется присутствовать на похоронах, но прямо сейчас она согласна была и на стаканы, которые наливала всем Лили, придерживая живот. Вернувшись из поместья Лестрейнджей, они едва смогли оценить ущерб. Лорд был мертв, и Кингсли первый, выпив за павших друзей, отправился к Дамблдору, чтобы сообщить об этой новости. Перед этим он обязан был донести до Министра Магии информацию о том, что Лорд был повержен, однако никто не будет давать комментариев на эту тему ближайшее время, и Дамблдор вынужден был дать Кингсли клятву, что и он не станет выступать с официальным заявлением пока что. Блейк знала, что это лишь вопрос времени, когда начнутся его политические игры, но до тех пор она хотела оплакать тех, кого потеряла. Она чувствовала, что онемела. Ее тело и ее душа болели, но они разломились на части, когда Ярослава, прикрывая чернеющие пальцы левой руки, отошла в сторону. Там, на земле перед домом Блейк, покрытый кровью и грязью, лежал Феликс Лаво. Его тело было изрезано заклятиями и прошлым, и Блейк рухнула рядом с ним, не способная даже плакать от той боли, что она испытывала. Девушка задушила эмоции, понимая, что не скоро сможет справиться с его смертью. Эммелина была такой же — онемевшей от ужаса. От потери, которую не думала, что ощутит, и Блейк не могла ее винить. Когда все позаботились о своих ранах, Массала поднялся с места и подошел к Блейк. — Я заберу его на родину, — пообещал парень. Он посмотрел на тело друга — отмытое и переодетое. — И я похороню его, как полагается по законам вуду. — Я хочу быть там, — сказала Блейк. — Мы все будем там. Массала кивнул. Он посмотрел на ковен и на людей, сопровождающих каждого здесь, а потом легко улыбнулся. — Я знаю, что сейчас в это сложно поверить, но Феликс не погиб бы просто так. Если он принял смерть, то он верил, что умереть за вас — это честь. — Он не должен был… — возразила Эммелина, но оборвала сама себя и прикусила губу до крови, чтобы сдержать рыдание. — Я знаю, — кивнул Массала. Он положил ладонь на тело Феликса и аппарировал из дома Блейк. Постепенно, люди расходились. Уизли ушли сразу после Массалы, они забрали с собой тело Фабиана, павшего, защищая своего брата, и Гидеон попытался улыбнуться, но не смог, только добрел молчаливо до тела Марлин и поцеловал ее в лоб, отпуская подругу. Блейк прикусила внутреннюю часть щеки. Она схватилась за руку Лили, и та сжала ее ладонь. — Нам нужно передать Марлин ее семье, — сказала Лили шепотом. — Мы не можем похоронить ее по твоим традициям. — Я знаю, — кивнула Блейк. — Я сделаю это, — пообещал Сириус, не в силах смотреть на нее. — Роб не будет похоронен со своими родными, — отрезал Барти. Блейк прижала ладонь ко рту. Роб и Лира не выбрались из поместья Гойлов. Их нашли, лежащими на земле, убитыми и запытанными до смерти. Их глаза были пустыми, а тела истерзанными, но они держались друг за друга, словно хватались за последний шанс выжить. — Как и Лира, — сказала Мулона, гладя подругу по волосам. — Ее семья отреклась от нее, когда Лира сбежала из Мисмахиас. Тело Каспера спасти не удалось. Оно сгорело в пламени, которое навела на поместье Блейк, и она все еще винила себя за это. — Не вся семья отреклась от Лиры, — сказала Блейк тихо, и Мулона всхлипнула. — Ее семья здесь. Здесь она и будет похоронена, как член ковена. Как и Роб. Их тела опустились в землю, а их души отправились на небо, как это было и с Меддоуз. И, когда все обряды были закончены, оказалось, что никто не хотел уходить. Они сидели до самого утра. Они вспоминали, они думали о тех, кого потеряли. Все это продолжалось, пока Ярослава не отозвала Блейк в сторону. — Он спас меня, ты знаешь? — спросила Яра. — Феликс. Он спас меня. Он хотел удостовериться, что со мной все хорошо. — Я знаю, — кивнула Блейк, прислоняясь к стене. — Он любил тебя. Ты была его сестрой. Ярослава вытянула руки вперед и показала Блейк почерневшие пальцы. Кавьяр закрыла глаза, по ее щекам покатились слезы. — Проклятия на крестраже мы не учитывали, — сказала Яра. — Не знаю, сколько мне отведено, Блейк. — Мы найдем способ снять его, — пообещала блондинка. — Не сможем, и ты это знаешь, — покачала Ярослава головой. — Похорони меня с моей семьей, Блейк Кавьяр, в ледяном снегу и в холодной земле. Я не хочу, чтобы кто-то был на моих похоронах. Я хочу уйти тихо, я хочу отойти к родным. Блейк протянула ладони и обняла Ярославу за щеки, прижалась своим лбом к ее. — Я обещаю. Графиня Бажова вздохнула. — Спасибо.***
Блейк обнаружила себя на веранде поздно ночью, когда почти все покинули поместье. Алиса и Фрэнк распрощались тихо. Они почтили память Марлин и ушли, так и не поговорив нормально ни с Лили, ни с Джеймсом или Сириусом. Или Ремусом. Блейк не знала, сколько займет восстановление этих мостов, но она не хотела думать об этом сейчас. Ксенофилиус забрал Пандору, уснувшую на диване. Она была морально истощена после путешествия в пещеру. Что-то случилось там, что потрясло ее, и девушка не говорила ни с кем и почти не реагировала. Только Барти смог заставить ее немного поесть, и это, если честно, удивило Блейк больше всего. Она не успела заметить, когда эти двое подружились, но Пандора доверяла парню. Он отправился с Лавгудами, потому что Ксенофилиус попросил его помочь присмотреть за женой. Сириус уснул в форме собаки около тела Марлин. Он отказывался покидать ее, рычал на любого, кто подходил близко, и Ремус, обнимающий Амелию, просто попросил их не трогать Бродягу. Тед, Андромеда (с которой Блейк так и не пообщалась) уехали со своей дочерью, не проронив ни слезинки. Хотя Блейк видела, как Андромеда и Нарцисса обняли друг друга, и это было начало — слабое и легко разрушаемое, но начало, и это было прекрасно — наблюдать за тем, как что-то настолько хаотичное и страшное, как война, как последняя битва, могли построить отношения между давно не разговаривающими сестрами. Юлиана ушла тихо. Она бросила взгляд на руки Ярославы и аппарировала, пожав напоследок Блейк руку. За ней исчезли Бенджи и Эдгар, который легко поцеловал сестру в щеку. И они остались одни. Эйдан молча сидел около могил Лиры и Роба, молча пил, и Блейк знала, что вопрос времени, когда он сорвется. — Тебе не стоит быть здесь одной, — сказал тихий голос за ее спиной. Джеймс прислонился к поручню и попытался выдавить из себя улыбку. — Мне жаль, что все так обернулось, — пробормотал он. — Мне тоже, — Блейк прижалась к его боку и получила легкий поцелуй в лоб. — Думаешь, мы оправимся от этого? — Однажды, — кивнул Джеймс. — Честно говоря, мне все еще сложно оценить, что случилось. Как будто это были обрывки. — Да. Они помолчали. — Я знаю, что Лили была здесь, в безопасности, — произнес Джеймс тихо, — и я знаю, что не пережил бы, случись что с Лунатиком и Бродягой, но я также безумно рад, что с тобой все хорошо. — Я не пережила бы твоей смерти. — Я не хотел бы потерять половину себя, — признался Поттер. — Спасибо, что не сдалась, даже если хотела. — Не хотела. — Меня ты можешь не обманывать, — хмыкнул парень. — Я ощутил это. Безнадежность. Ты думала об этом, стоя перед Беллатрисой. И мне жаль. — Не стоит жалеть об этом, — покачала Блейк головой. Она уложила ладонь на живот. — Все наладится. Однажды, не так ли? Джеймс усмехнулся. — Думаю, я напьюсь. Грустно, что ты беременна. — Я уже говорила тебе, Сохатый. Я, может, хочу убежать, но я не хочу убегать от этого, — сказала она с улыбкой. — Ты сказала, что не хочешь убегать от Блэка, — закатил глаза Джеймс. — Это одно и то же. Они усмехнулись друг другу, и Блейк уперлась лицом в его плечо. — Нам нужно отдохнуть. Завтра начнутся долгие дни. Поттер крепче прижал ее к себе напоследок и кивнул, возвращаясь в поместье. Его ждала жена.***
Выдохнув последний раз, осмотрев коридор, в котором не было намека на пламя, Блейк вошла в их с Регулусом комнату. Он лежал на кровати, смотря в потолок. Его тело венчали новые бинты, такие же были и на ней самой. Ее нога все еще болела, и даже Лили не смогла успокоить ноющую боль; плечо горело, как будто все еще обжигалось Адским пламенем, а живот и спина чесались от заживающих порезов, большая часть из которых оставят свои шрамы. На ее бедре теперь будет вечная фиолетовая отметина от проклятия, названия которого она не знала. Блейк обвела глазами комнату, посмотрела на розоватые следы встающего над горизонтом солнца. Все было тихо. Не было ни криков, ни огня, ни боли от наблюдения за тем, как ее близкие страдают. Как будто дом упокоил последних своих мертвецов после смерти Темного Лорда, пусть Блейк все еще не могла в это поверить. Регулус чуть повернулся к ней. Его взгляд смягчился, как он смягчался всегда, когда видел ее, и Блейк попыталась улыбнуться в ответ. — Отдыхаешь, любовь моя? — тихо спросила она — по горлу словно провели наждачкой, и Регулус вздрогнул. Блейк провела руками по своим плечам и приблизилась к постели. Она не посмела бы делать этого, если бы не приняла душ, хотя ей все еще чудился запах горелой плоти, запах огня, запах пота и крови, запах страданий и боли, какой она ощущала долгое время. Впереди было много работы. Они с Регулусом все еще думали над разводом. Им предстояло понять, как быть семьей в мирное время, как восстановить дом Кавьяров, дом Блэков. Как спастись от последствий того, что они натворили за последние годы, как отстоять Регулуса, Барти и Роба в Визенгамоте, нужно было посетить слушания, дать показания, выступить против Дамблдора, чтобы заткнуть его бесполезный голос, но Блейк так устала. Она не хотела думать об этом сейчас. Так что блондинка забралась на постель, вскарабкалась на колени Регулуса, обняла его за плечи и прижала их лбы друг к другу. — Мы вместе, — сказала Блейк, словно молитву. — Мы вместе, — повторил за ней Регулус, и его губы коснулись ее в легком поцелуе. И это же Регулуса и сломало. Он вдруг всхлипнул, прижал Блейк к себе, задел все ее раны, его слезы испачкали ее кожу на шее, чуть посиневшую от удушающего захвата одного из убитых ей Пожирателей смерти, но она не обратила внимания. Блейк вцепилась в него в ответ, обнимая и царапая. — Я думал, что потерял тебя, — прохрипел он. — Когда ты не вышла из дома, я думал, что потерял тебя. — Я здесь. — Чем ты, блять, думала? — громко спросил он, все еще прижимаясь к девушке. — Чем ты думала, когда не убралась из блядского поместья? — Я не могла оставить ее в живых, — покачала Блейк головой. — Слишком рискованно. — Слишком рискованно? — рявкнул Регулус. — Ты беременна, Блейк! У нас было задание, у нас был гребанный план, чем ты думала? — Я думала, что она слишком много отняла у всех нас! — крикнула Кавьяр. — У тебя, у меня, у Сириуса. Она заслужила! — Я не говорю, что она не заслужила этого, — покачал головой брюнет. — Но я не простил бы себя, если бы ты погибла ради глупой вендетты против моей кузины. — Моя жизнь стоила бы того, — шепнула Блейк. — Моя жизнь стоила бы того, чтобы умереть за тебя. — Не стоила бы. — Не начинай. — Хорошо, любовь моя, — едва улыбнулся Блэк. Он опустил глаза на ее живот и едва провел по нему пальцами. И Блейк снова затошнило — она начинала ненавидеть эту реальность беременности, но готова была повторить ее тысячу раз, чтобы снова увидеть этот счастливый блеск в его глазах. — Шаг за шагом, мадам Блэк? — сказал Регулус. Блейк подалась вперед и накрыла его губы своими в нежном поцелуе. — Шаг за шагом, мистер Блэк.