Я стану твоим ангелом

      Проходит два одиноких дня. Два. Я был один. Это достаточное время, чтобы все обдумать, а так же безумно соскучиться. Да, я думал… Думал о будущем. О своем. О нас. Хотя, какие могут быть «Мы»? О чем это я?              Время тянулось медленно. И все больше я понимал, что единственное, что мне сейчас очень хочется — это чтобы он, сын Флавия, был рядом, со мной. Каждую минуту. Понял, что скучаю. Безумно. Каждой клеточкой своего тела. Мозг отказывается принимать то, что мы разные. Разные не только внешне, у нас разные социальные уровни. Единственное, что нас с ним объединяет, это пол. И, комплекс этих мероприятий, совершенно неблагоприятен. Вряд ли его семья будет счастлива и даст свое согласие на подобного рода отношения. Сам Флавий будет шокирован и зол. А когда он зол, это непредсказуемо. Это страшно. Августа, скорее всего, примет сторону отца. Лабель слаб, он хрупок, эта ситуация его сломает. Мой мальчик совершенно не может дать им должный отпор. Они его просто уничтожат морально. Он откажется от меня.       Эти мысли завели меня в тупик.       Я совершенно потерял веру в возможное совместное будущее. Меня охватила ярость. Первой под раздачу попала подушка, которая с силой полетела в стену. Гнев никуда не делся, он стал больше. Отчего-то хотелось убрать все припятствия на нашем пути. И единственная видимая угроза, по моему мнению, был Флавий. Возникло непреодолимое желание его убить. Эта мысль, а так же страх за то, что я реально могу это сделать, слегка меня отрезвила. Я сел на кровать и подтянул колени к груди. За свои мысли стало страшно. Я обнял свои колени и закрыл глаза. Перед глазами, тут же, появился образ Лабеля. Он был настолько реален, что мне захотелось до него дотронуться. Поправить его челку, падающую на глаза и мешающую рассматривать его лицо. Хочется коснуться его острых скул, хочется провести подушечками пальцев по его губам.       Ментально, я даже ощутил его губы под своими пальцами. Ощутил его горячее дыхание.       Скрип двери прервал мои мысли. Я резко открыл глаза и уставился в дверной проем.       — Ангел! — на выдохе, не скрывая радости, произнес я. — Ты мне снишься или ты реальный!       Губ Лабеля коснулась мягкая улыбка, но отчего-то, она мне показалась грусной.       — Я скучал! — честно признаюсь я. Пытаюсь этим признанием хоть как-то поднять настроение Лабелю. Выходит слабо, но я не оставляю попыток. — Родной, Ангел! Ты прекрасен!       Щеки Лабеля покрываются легким румянцем и мое сердце замирает. Я подрываюсь с кровати и в два шага преодолеваю расстояние между нами. Притягиваю его ближе к себе и целую. Жадно, страстно! Господи! Как же я скучал! Лабель отвечает на поцелуй, но, вопреки моим ожиданиям он сдержан, напряжен. Все действия как на автомате.       — Рикс… — выдыхает он мне в губы. От его сексуального голоса дрожь по всему телу.       Держусь из последних сил, но это безумно сложно. Кажется, что ты сидишь за рулем автомобиля с отказавшими тормозами на вершине крутого склона. Но если с тормозами я более или менее справиться смогу, то вот с состоянием Лабеля и его, так называемыми «сложностями характера», пока не имел чести сталкиваться. Поэтому боюсь не справится должным образом.       — Что произошло? — отстранившись спрашиваю я и встречаюсь с серым сопротивлением.       — Ничего, что было-бы достойно твоего внимания! — шепчет Лабель, опуская взгляд. Да… так красиво меня еще никто нахер не посылал. — Давай не будем портить момент.       — Какой! — моя очередь удивляться настала прямо сейчас.       — Я узнавал у врачей, твое состояние нормализовалось и больше нет необходимости держать тебя тут. — в этот раз у Лабеля получилась довольно искренняя улыбка. — И ты можешь вернуться в свою комнату. — пауза. — Ну, и если на то пошло, то надеюсь что ты не будешь против того, что я провожу. Не против моей компании?       Против? Ага, как же! Это можно сказать моя тайная фантазия! Сын Флавия в моей комнате, на моей кровати… Так, тормозим.       — Как я могу быть против такого эскорта? — шучу я и получаю в ответ укоризненный взгляд. Я примирительно поднимаю руки и делаю шаг назад. — Только боюсь, что Ваш великий жест может быть не так растолкован. Люди тут, некоторые, очень любят лезть туда, куда не просят и придумывать то, чего нет.       — Знаешь, мне все равно! — как-то грустно это прозвучало из уст Лабеля. — Уже все равно! Даже если мы займёмся сексом посреди общего зала, на глазах у всех, даже тогда мне будет все равно. — Лабель открыл дверь и застыл в приглашающем жесте.       Почему я тогда, идиот, не обратил внимание на его состояние? Я ведь понимал, что его что-то беспокоит, что он что-то не договаривает.       Мы шли по направлению к моей комнате, преодолевая больничные коридоры, двор и общий зал. Все это время мы ловили на себе заинтересованные взгляды. Точнее, ловил я, а Лабель, как-будто отсутствовал. Он этого не замечал, а может не хотел замечать.       Дверь в мою комнату закрылась с характерным стуком, отрезая нас от внешнего мира.       Вопреки моим ожиданиям Лабель не проходил вглубь и вообще, не предпринимал никаких попыток сближения. Он просто стоял у двери, скрестив руки на груди и внимательно, как-будто вспоминал, рассматривал меня. Он был моим родным мальчиком и одновременно таким чужим, что я даже подумал в какой-то момент, что то, что было буквально несколько дней назад, там, в палате, мне просто приснилось.       Отбросив все свои сомнения, я подошёл к нему и буквально впечатал его в свое тело и заключил в кольцо рук. Тут же почувствовал, как этот мальчик напрягся всем телом. Он постоял так некоторое время, а потом выпутался из моих рук и отскочил в сторону.       — Рикс, я сам! — сказал он, нервно сжимая пальцы в кулак. — Сам, Хорошо?!       — Хорошо! — сказал я машинально. Насамом деле, я не особо понял, что сам и зачем сам!       И в следующую секунду он делает то, что заставляет мою челюсть с диким грохотом упасть на пол. Он повернулся ко мне лицом и спустил свою тогу с правого плеча, обножив его остроту и совершенно белую, фарфоровую кожу. Я сглотнул. Сделал это настолько громко, что, кажется, в общем зале это услышали. Я смотрел на эту красоту не отрываясь. Замер, потерял дар речи. Единственное, что мне сейчас хотелось, это завалить его на кровать и оттрахать уже, наконец.       Я неосознанно сделал шаг к нему. Он выставил одну руку вперед, в предостерегающем жесте.       — Я же сказал, сам! — тон повелительный. С чего?       Но именно этот тон заставил меня остановиться. А Лабель тем временем обножил второе плече. Тога, потерявшая все видимые причины прекрывать это тело, скользнила вниз, покорно пав к ногам этого мальчика.       А он… он не разрывая зрительного контакта, подошел к кровати и лег на спину, закусив губу и так по блядски широко развел ноги. Я стоял и не знал, что делать. Одновременно хотелось подбежать к нему и устроиться меж его ног и, как не странно, одеть его.       — Рикс, только пожалуйста, нежнее. — еле слышно просит он.       Господи, ангел! Кто еще кого просить должен?       — Малыш! — слегка сконфужено начал я свою речь, постепенно преодолевая расстояние и скидывая с себя одежду. — Ты у меня первый. — я опустил глаза. — Это вообще мой первый раз!       Ну вот и все! сейчас он встанет и уйдет! Вот сейчас! Зачем ему возиться с неопытным пацаном, если любой пойдет за ним лишь по щелчку пальцев.       Я закрываю глаза. Я жду. Жду, когда я услышу как за Лабелем закрывается дверь. Но, вопреки моим ожиданиям, я не слышу ничего, абсолютно.       Я приоткрываю глаза и вижу, что Лабель все еще лежит на моей кровати.       — Тогда я помогу тебе! — шепчет он. — Не бойся.       — А почему мне? — спрашиваю я и мысленно даю себе подзатыльник. Нашел время отношения выяснять.       — Рикс, ну, а кому? Понимаешь, как бы тебе сказать… — Лабель мнется. — Понимаешь, я люблю быть снизу, люблю, когда меня. Ну ты понимаешь?       — Лабель, конечно понимаю! Ну, не совсем же я идиот! — идиот. Я идиот!       — Я, надеюсь, это не проблема? Потому что если это проблема, скажи сразу, я подстроюсь! Правда! — лепетал Лабель. И глазки такие…       — Заткнись и иди сюда! — я буквально набросился на него.       Потому что нет больше сил терпеть. Да и откуда я могу знать, как мне нравится, если я еще не разу не пробовал.       Я нависаю над ним и целую. Он закрывает глаза и стонет мне в поцелуй. А я спускаюсь ниже, дохожу до самого главного. Внимательно осматриваю его и мысленно радуюсь, что я не пассив. Иначе боюсь, не осилил бы такой размер. Я нервно облизал губы, соображая, что же он от меня ожидает. Потом решил не затягивать и осторожно провел языком от основания до головки, слизываю одну проступившую янтарную капельку. Отмечаю про себя, что это не противно, а даже наоборот. Он вкусный, насколько это слово применимо к нему… Лабель стонет, закатывая глаза к потолку.       Господи, как я его хочу. Я никогда в жизни так не хотел никого. Я все это время готовился. Я знал, в какой позе и как именно ему будет удобно и более комфортно.       Почему-то я изначально представлял его в роли пассива.       Я знал, что в такой позе, как сейчас, ему будет дискомфортно.       — Котенок, перевернись! — я стараюсь быть максимально нежным.       Он не особо реагирует на мою прозьбу. Я рычу. Хватаю его за ноги и переворачиваю.       — Рикс! Не надо! — кричит он. Но поздно. Слишком поздно. Я все увидел.       Увидел спину Лабеля. Исполосованную! Всю в шрамах и кровоподтеках. От неожиданности я вскакиваю с кровати и прикладываю руку ко рту.       — Боже! Лабель! Ангел! — только и могу выдавить я из себя, стоя у кровати. А Лабель все продолжает лежать на животе и как-будто не сдесь, не со мной.       — Что это? — спрашиваю я и тут же понимаю, насколько это неуместный вопрос. Как будто сам, идиот, не вижу что это.       Лабель подрывается с кровати и спешит к двери, на ходу пытаясь одеться.       — Куда ты? — еще один вопрос из рубрики «тупые вопросы за 300». Я сегодня проебался по всем фронтам.       Я понимаю, что он просто сейчас уйдёт. Ужас от того, что я сейчас его потеряю, что я сейчас одним своим…даже не знаю чем, разрушил хрупкое между нами, заставило меня переступить через свое «я». Я перепрыгнул через кровать и в несколько шагов оказался перед дверью, перекрыв тем самым пути к отступлению Лабеля.       — Отойди! — шепчет он. И даже не сколько грозно, сколько умоляюще.       — Нет. — я может и резок, но я должен, я обязан все узнать.       Лабель! Мой ангел! И никто не имеет права его трогать, а тем более, бить.       — Ты мне сейчас все расскажешь! — мой тон строг.       — Рикс, пожалуйста, не надо! Тебе это знать не за чем! Тебе это не понравится. — он пытается уйти. Оттесняет меня от двери. — Все пройдет! Я сейчас уйду и вернусь, когда все будет хорошо.       Я реально не знаю что делать в такой ситуации.       Я отхожу от двери. Верю, где-то в глубине души, что он одумается. Что вот сейчас он все расскажет, но, вопреки моим надеждам, он открывает дверь и делает шаг в дверной проем.       — Я пожертвовал многим. — начинаю я тихо. — У меня забрали все. дом, семью, планету, свободу. — Лабель замирает, не решаясь сделать второй шаг. — Я раб. Но сейчас, когда я встретил тебя, все это перестало иметь значение. Я засунул все свои мечты о справедливости и возмездии далеко, ради неизвестности, но с тобой. — Лабель передернул плечами и потянулся рукой к лицу. Плачет. Он плачет. И мое сердце сейчас разорвется. — Я весь перед тобой. Твой раб без прошлого и будущего. Я поверил тебе. Я тебе доверился. Я переступил через себя, полюбив тебя. Лабель, ты можешь сейчас уйти. Но если ты это сделаешь, знай. Обратной дороги сюда у тебя не будет. Добровольное общение с тобой я просто больше не допущу. И в ближайшей схватке я умру от лап льва. — я замолчал.       Лабель все так же стоял в дверном проеме, не смея выйти окончательно. Его плечи по прежнему дрожали.       Первым не выдержал я. Ну сколько можно? Я развернул его и притянул к своей груди.       — Не плачь! Умоляю! — начал шептать я, гладя его по голове. — Если не хочешь говорить, не надо! Только не уходи! Останься!       — Отец! — прошептал он сквозь слезы.       — Что отец? — я отстранился от него и одарил его совершенно непонимающим взглядом.       Лабель отошел от меня и, аккуратно прикрыв дверь, сел на край кровати.       — Это сделал мой отец. Ланиста Флавий! — тон Лабеля был успокаивающим. Только непонятно, успокаивающим кого, его или меня.       Когда до меня дошел смысл сказанного Лабелем, на несколько секунд я впал в ступор, как будто переваривал всю информацию, что сейчас услышал. Потом мной овладела такая ярость, что я захотел его убить. Я пошел к двери, уверенной и твердой походкой, решив во что бы то ни стало, воплотить в жизнь свой замысел.       — Стой! — тихо и спокойно произнёс Лабель. — Ты и подойти к нему не сможешь. Чип убьет тебя раньше… и ты не сможешь погибнуть от лап льва. — горькая усмешка коснулась его губ.       Точно, чип. Как же я забыл! Я подошел к нему и встал перед ним на колени.       — За что? — я заглянул в его глаза. — Я просто хочу знать, за что он тебя так!       — За любовь… — тихо прошептал Лабель. — Он узнал, где я был сутки. Он узнал, что я сидел у тебя в палате. А я и не стал отрицать.       — Я хочу его убить! — вскочил я на ноги и принялся мерить шагами комнату. Я метался по комнате, как тот самый лев в клетке. Выкрикивал угрозы и ругательства.       — Рикс. — позвал меня Лабель, но мне было сейчас не до него, что я на этот зов совершенно не обратил внимания. — Рикс! — повторил он, встав возле меня и перехватив мои руки. — Пожалуйста, успокойся!       — Не могу! Он тронул мое! — как Лабель этого не понимает! . — Он обидел моего ангела!       — Он имел на это право! Я, так же как и ты, его собственность! — от этого заявления меня кинуло в жар. — Я провинился. Не оправдал надежд. Я подвёл его, опозорил! Я плохой сын… — я не знал, что ответить. Поэтому просто стоял и молчал. — Он, конечно, и раньше догадывался о моей маленькой слабости, но после твоего появления, держать все в себе я не мог.       Он обнял меня и мне стало намного спокойней. Его объятия вселили уверенность.       В дверь неожиданно постучали и мы отскочили друг от друга как первоклассники, застуканные за курением во дворе школы.       В комнате появился Граут, но заметив Лабеля, покорно склонил голову.       — Господин. — произнес он, все так же, смотря в пол. — Флавий приказал привести Рикса… немедленно.       — Граут, зачем? — стараясь скрыть дрожь в голосе, задал вопрос Лабель.       — Не могу знать, господин! Но был он безумно зол! — Граут сделал шаг в сторону, давая возможность мне самому выйти.       Лабель стоял и смотрел на все с широко раскрытыми глазами, в которых читался страх.       — Все будет хорошо! — сказал я Лабелю, стараясь его успокоить. Хоть и сам в это не верил…