Услышь стук моего сердца

      Вильяму в один момент улыбнулись и удача и наказание: сначала он смог выбраться из джунглей, а следом его уже тягают за ухо с возмущённым голосом. Хорошо, что они едут. А то отец не поскупился бы на подзатыльник и парочку лишних нецензурных выражений. Но защита в лице милого Антонио на коленях не позволяла спускать с языка столь грязные выражения. Поэтому Эрл ограничился ухом и нудными моральными речами.       Насупившись, парень сидел, прижимая рукой покрасневшее ухо. То и дело Вильям фыркал себе под нос, строил из себя особо обиженного, да только отцу было всё равно. Наказание есть наказание, даже если оно такое мелочное, как потягивание за ухо. Нужно терпеть, он мужчина и должен вести себя соответствующе, хотя желание надуться как ребенок и начать щипать отца за локоть присутствовало. Может, он всё ещё ребенок в душе? — Ну-ну, — Антонио играется с пуговицами на манжетах его рубашки, так лениво и устало, — сильно болит? — мальчик, учитывая проблему с общением, говорил медленнее обычного. Что порадовало ехавшего рядышком Агустина, младшему Мадригалу сложно дается общение с другими детьми, предпочитает общество зверей. — Конечно, представь что тебя долго-долго тянут за ухо — смеется мужчина, когда Антонио пытается самого себя потянуть за ухо, и проводит по своим усам, — как приедем, моя жена угостит тебя чем-нибудь. Боль пройдет мигом, — так уверенно, что Вильям на минуту даже верит, что еда способна излечить все его недуги. — Да, еда Джульетты - это сказка! — довольным тоном отзывается Феликс с другой стороны, — вы обязательно должны её попробовать. Я даже какое-то время завидовал Агустину. Моя дорогая Пеппита плохо разбирается в готовке. — Зато твоя дочь переняла умение готовить, а не пошла путём сожжения кухни в Пеппу, — подтвердил Агустин, — а вот мои. Эх, надеюсь, что Мирабель пойдет по стопам Джули. — Её талант в другом, — растягивая произносит Антонио, — она вышивает! А никто из нас так не умеет, — он укладывает свою голову на груди Вильяма и расслабляется. Похоже, что кого-то тянет в сон и Вильям с удовольствием выступает для малыша в роли подушки. Поддерживает левой рукой и даже неменого перемещает его ноги, дабы тот смог свернуться чуть ли не клубочком, а правой начал методично поглаживать кудряшки.       Играясь, он на время забывает о больном ухе, а когда вспоминает — решает проверить. Тычет пальцем в кромку уха, кожу начинает щипать и от дискомфорта Вильям щурится. Решает оставить многострадальное ухо в покое, а внизу на коленях уже успел задремать Антонио. Значит юноша не прогадал, малец устал от поездки в телеге — пока ещё ребёнок, а значит быстро устает. Сон племянника замечает Агустин и машет рукой Феликсу, привлекая его внимание и после прижимает палец к губам. Намекая на то, что ребенок уснул. Феликс и Эрл тут же начинают вести разговор на пониженных тонах, и только стук копыт в перемешку со скрипом телеги иногда мешал понимать речь друг друга.       Приближаясь к крайним домам общины, Эрл поворачивает к сыну и просит: — Прошу тебя, не убегай куда попало, — качает пальцем, — случай в лесу подтверждает то, что тебе лучше не шататься одному. Вновь потеряешься, а нам тебя искать. — Я уже не пятилетка, — возмущается Вильям, а после ударяет себя по губам, говорит тише, — уж в городе я не потеряюсь! Это лес со всех сторон одинаковый. — И всё равно, ведешь себя ты порой и хуже пятилетнего ребенка, — покачивает головой, — просто не убегай. — Ага-а, — притворно тянет Вильям. Они оба знают, что сколько юношу не предупреждай и не проси — убежит и глазом не поведет: вот что значит тяга к знаниям. Но в случае Вильяма, это тяга к приключениям и потерям.       «А я все равно всё разведаю!» — кивает он сам себе, остается лишь придумать как, и тут же отец сам подкидывает идею для соверешения побега. — Ви, разбуди матушку, скажи, что мы уже подъезжаем, — Вильям кивает и желает разбудить Антонио, но вовремя останавливается. — Сэньор Агустин, не могли бы вы взять Антонио к себе? Не хочу его будить, — парень поднимает ребенка на руки и ждёт пока отец придержит лошадей. Уронить его под колёса не хотелось — Агустин тоже останавливается и принимает ребенка в свои руки, устраивает перед собой и держит левой рукой. Сжимает поводья в правой, тайно радуясь что разучил езду с одной рукой. Жеребец повернул уши назад, прислушиваясь кого ещё посадили к нему на спину, но спустя пару минут теряет интерес и возвращает своё внимание вперёд: расставляет уши по бокам.       Вильям же вновь перепрыгивает через загородку, ехидно радуясь, что отец не успеет схватить его за второе ухо. Будет слышать только его возмущенное бормотание, но он научился это игнорировать. Приземлившись, он отодвигает несколько чемоданов в сторону и присаживается рядом с матерью на колени. Наклоняется поближе и проверяет её дыхание: спокойное и мирное. Глаза иногда двигаются под веками, не чертыхается и не говорит себе под нос. Парень поправляет упавшие на сонное лицо пряди, заводит их за ухо и проводит по женской щеке: его мама очень красивая женщина. Отец безумно счастливый мужчина, Вильям ему даже завидует. Совсем капельку.        Тормошит её и наблюдает, как женщина медленно раскрывает глаза. Заспанная и уставшая она приподнимается и начинает протирать лицо ладонями. — Всё хорошо? — тихо спрашивает Вильям и берет её руку в свою и поглаживает тыльную сторону, — не было кошмаров? — Нет, — Кармен улыбается, — это был хороший сон, — как давно их не было. Я очень счастлива, — смотрит поблекшими зрачками в сторону их рук, — мы уже подъезжаем? — Да, дорогая, — отзывается Эрл, — уже совсем скоро мы будет у центра. А там остановимся у дома Мадригал. — Мадригал? — она наклоняет голову, слышит стук других лошадей. Слишком много копыт для их пары. — Приветствуем сеньору, — Феликс кладет руку на сердце и улыбается своей фирменной, солнечной улыбкой. Дама смотрит в его сторону, но он не ощущает прямого взгляда на себе — смотрят словно сквозь него. Он глядит на нового знакомого, немой вопрос так и тлеет в его глазах. — Простите, — женщина приподнимает руку и слабо ей махает, — у меня совсем плохое зрение, а после сна я порой могу и вовсе не видеть. Поэтому не сочтите за грубость, сэньор…? — Феликс, — понимающе, но с грустью смотрит на женщину, — второй ваш спутник - это Агустин, — мужчина придерживает лошадь, дабы идти рядом с повозкой, а не с лошадьми впереди. Антонио недовольно запыхтел и дернул носом, начал тереть глаза кулачками и вновь засопел. — А вместе со мной мой племянник, — Феликс вмешивается, — и мой сын, — Агустин лишь фыркает, — да, его сын и мой племянник, только он сейчас спит. Простите его.       Кармен махает рукой, ребенок есть ребенок. За что его прощать, всего лишь спит. Она полностью выпрямила спину, но руку сына не выпускала. Вильям продолжал поглаживать и массировать худые ладони, стараясь помочь ей проснуться. — Рада нашему знакомству, пускай и сквозь мой сон, — когда зрение наконец-то немного вернулось к женщине, она представилась, — моё имя Кармен Ровен, — даже взглянула на сонного мальчика в седле Агустина. Материнское сердце затрепетало. — А когда-то и ты был таким малюткой, ах! — она положила вторую ладонь на свою грудь и мечтательно вдохнула, — такой маленький был. Худенький, как веточка, а какой озорной. — М-а-ам! — с тенью смущение проворчал Вильям, — не надо, это давно было. — Какой серьезный, — улыбается Феликс и подмигивает юноше. С матерями спорить бесполезно, если они начнут вспоминать былые дни, то их уже не остановить. Сам слышал все эти наполненные теплотой вдохи и рассказы за чашечкой кофе.        Выезжая на каменную дорогу, они наконец-то прибыли в Энканто. Внимание матушки тут же перешло с гостей на пейзаж городка, жителей и цветы. Никто из мужчин её не винил, женская душа тонка и многогранна. Всё искусство и любовь таится в них, пускай они будут наслаждаться всем самым лучшим. — Вильям, только посмотри на это обилие красок! — она обвела рукой пестрящие домики, — полностью отличается от Лондона. А какое небо! Только взгляни на эти белоснежные облака, — она была права. Всё тут било ключом — словно бы само понятие жизни зародилось именно здесь. — Да, — Вильям пододвигается к матери и что-то шепчет той на ухо, а та приподнимает брови и смеется, шепчет в ответ и приподнимает большой палец. Парень получивший разрешение на побег от матери, сползает к концу телеги и мягко спрыгивает на дорогу, оставляя родителей и их проводников позади. Его пропажу, помимо матери, так же замечает Агустин, но вовлекшись в эту игру — тоже молчит и делает вид, что ничего не произошло.       Потянувшись, Вильям смотрит по сторонам, довольный как их старый толстый кот, которого они оставили у друга отца, старого деда Фринкольна. Они создавали поистине странный дуэт. Усатый, похожий на дракона, толстый кот и дедок с треугольными очками и странноватым хобби в виде коллекционирования пробок от вина. — Новый дом, — парень чешет за ухом и упирает руки в бока, куда ему направиться первым делом, — куда глаза глядят! — и с веселым настроем направился к крупной белокаменной церквушке. Аккуратное здание стояло почти в центре, как примерно смог представить себе Вильям, а возле стояло несколько деревьев со спелыми рыженькими апельсинами. Вот чудо, самые диковинные и экзотические фрукты тут прямо на улице, может их даже можно взять?       Юноша подошёл поближе к дереву и уставился на оранжевый плод, прожигал его взглядом. Всё не решаясь его сорвать. А они так манят своими рыжими боками, зелёные листья только сильнее привлекают его взгляд. — Хочешь апельсин? — доносится мужской голос со стороны входа в церковь, Вильям поворачивается. Высокий, худоватый мужчина с лысиной стоял, держа в руках крест с чёрными бусинами. Тёмное одеяние сообщало о том, что мужчина был священником. Выглядит вполне приятно на взгляд Вильяма, а каким, впрочем, ещё быть священнику? — Да, кха-м, не пробовал их раньше, — признается Вильям, вовремя вспоминая, что говорить нужно на испанском. Священник добро кивает и предлагает фрукт юноше: — Эти пока не поспели, пойдем, я дам тебе уже созревший, — скрывается внутри прохладной церквушки, оставляя лишь немного приоткрытую дверь. Вильям мельком заглядывает, удивляясь приятной обстановке и ярким витражам внутри.       «Никогда не был раньше в церкви.» — и через мгновение священник протягивает ему спелый цитрус. — С-спасибо, — как ребенок улыбается Вильям и принимает фрукт в ладони, такой крупный плод, — ч-что я вам должен? — хоть бы понять, хоть бы понять. — No se necesita nada, — мужчина хлопает парня по плечу и закрывает дверь церкви, оставляя юношу в догадках и легкой панике. — Надеюсь, что у меня не забрали душу, — смешок, какая ещё к чёрту душа, — и что он сказал, — смотрит на фрукт и с тяжёлой душой начинает его расковыривать, уклоняясь от кислых брызгов фрукта. И когда горькая кожура была снята, парень не был уверен, куда её деть и сунул в карман.       Откусывая дольки апельсина, он шёл дальше и глядел на дома и жителей. Всё совпадало с рассказами матери из её детства. Колумбия полна красок: яркие украшения, одежда и множество всевозможных цветов. На каждый сезон были свои цветы и растения, но не существует такого периода, когда Колумбия не радовала бы своих жителей чудными ароматами и лепестками. Словно бы сама, столь пышущая плодородием, земля давала добро людям жить на ней. Заниматься хозяйством и растить детей. Да, он точно знает, именно о такой жизни мечтала его мамита. Но если бы судьба решила не одаривать женщину бедами, то она бы не встретила его отца, и самого Вильяма никогда не появилось.       «Так! К чёрту эту грусть!» — Вильям быстро доел оставшиеся дольки и утер рот от сока, — «Я же исследую город, в котором буду жить!» И стоило ему отвлечься на небо, как в его ноги влетела парочка детишек. Девочка в ярко-красной юбке и паренек с большой шляпой на макушке. Они смеялись и быстро спрятались за длинными ногами юноши. — Спрячь нас! — попросили мальцы, от кого или от чего - непонятно. — Хосе! Джозефина! — конопатый парень выскользнул из-за поворота. Солнечная руана колыхнулась на ветру, сбиваясь и чутка поворачиваясь набок. Отчего парню пришлось её поправлять и вновь складывать руки в подобие рупора, — Хей! Куда вы? Ваша матушка меня скормит крокодилам.       Мальки державшиеся за штаны Вильяма захихикали, и теперь-то он понимал, от кого они прятались. От того кучерявого няньки, который сейчас забавно закатывал глаза. А вот то, что произошло следом, повергло юного инженера в шок. Что было ещё очень слабым описания всего его состояния. А произошло следующее…       Парень, доселе искавший потеряшек, обернулся вокруг себя вспенивая песок под ногами и тут же вытянулся в росте , приобрел тонкие женские черты и вовсе стал высокой женщиной с длинной, толстой чёрной косой. «Он» сложил руки на груди и сделал хмурое лицо, набрал побольше воздуха в легкие и прикрикнул: — Джози и Хосе, если вы сейчас же не покажитесь, то я отправлю вас пасти овец к Карлосу Ривьеро! — голос был женским, нет тех звонких пацанских нот с хрипцой ломающегося голоса. Если бы челюсть Вильяма могла отвалиться, она бы отвалилась. Потому что следом за шоком пришел, нет грохнулся с небес огромным валуном фанатизм в перемешку с интересом.       «Как?!» — он пошарил по карманам, искал свой излюбленный блокнот. Но, к сожалению, пусто, он скрипнул зубами, было обидно. Но ничего, у него хорошая память, он все итак запомнит. И совсем забыв про мальцов за ним, он шагнул вперед, не отрывая взгляда от «женщины».       «Удивительно. Как возможно изменить свой образ? Что это за технология? Созданная иллюзия? Мираж или что-то наподобие проецирования?» — юноша начал вертеть головой по сторонам, цеплялся за подоконники и балкончики. Ничего необычного: горшки с цветами и мокрое белье. Ничего похожего на проектор или другую неизвестную ему технику. Значит, вариант с чудо-проецированием на реальность отпадала. — А вот и вы! — «женщина» ткнула пальцем в сторону завизжавших детей, — ко мне! — и после указала пальцем возле себя, — мне итак из-за вас попадет. А вы ещё и убегаете! Кто будет извиняться перед сэньором Коломбо за разбитую бочку с вином? — Прости-и, — первой к вновь вернувшему свой облик пареньку подошла девочка и протянула ладошку, строила глазки и улыбалась. — Нет, Джози. Второй раз это не прокатит, — парень взглянул на Хосе и вновь подозвал его, — сейчас мы пойдем и извинимся перед Коломбо. Вы меня поняли? А потом я отведу вас к матери. — Ну Камило, — молебно просил Хосе, — мы хотим с тобой поиграть! — А я хочу один погулять, — вздохнул Камило, но когда на него уставилась уже пара «бедных» глаз, и сдался, — я завтра с вами поиграю. Хорошо? — Ура! — мелкие вцепились в его руану и начали прыгать с одной и другой стороны. Это стало небольшой помощью для стороннего наблюдателя в лице Вильяма. Но загадок и вопросов стало больше. Под легкой жёлтой накидкой не было ни ремней, ни корсета к которым мог крепиться какой-нибудь «обликосменитель». Так обозвал неизвестный ему механизм Вильям. С усердием он перебирал всевозможные варианты, но все они уходили в воображаемую мусорку.       «Всё не то! Как?! Чёрт побери!» — Вильям сжал кулаки и быстрым шагом направился к парню окруженному детьми-манипуляторами. К тем двоим успели присоединиться ещё троё. И все девочки, с милыми цветочками в длинных волнистых волосах. Дети были счастливы, а вот их пойманная в кольцо нянька выглядела уставшей. — Кхм, прошу прощения, — ломано воскликнул Вильям, привлекая внимание детей и самого парня. Дети с интересом смотрели на него, удивляясь высокому росту и серым глазам незнакомца. Вероятно они сразу поняли, что он - чужак — община небольшая, каждый друг друга знает. — Да? — Камило сложил руки и одними губами произносил что-то непонятное для разума Вильяма. Хотя смекалка ему подсказала: его просят о помощи. Просят помочь сбежать, видимо настолько сильно его доконали вечно активные ребятишки.       «Если я ему сейчас помогу. То возможно смогу узнать, как он это делает.» — Т-там твой осёл, упал и, — он начал молотить что в голову придет и глупо улыбаться, — ему срочно требуется твоя помощь!       Дети сощурились и переглянулись между собой, не понимая, что за бред несёт этот юноша. Даже «жертва» состроила крайне глупое лицо и развела руками в стороны, так и говоря: «Что ты такое говоришь?»       Но Вильям не дал себе возможности дальше позориться и просто потянул парня за руку и побежал с ним прочь, прячась через несколько поворотов и выдыхая. Его напарник тоже громко дышал и держался за колени, видимо не очень был вынослив. — И-извини, я смолотил что-то непонятное, — засмеялся Вильям, — я запаниковал, — смешок, импровизировать он не умел. Ему нужно больше времени и чёткий план. — Да, — парень отряхнул свою руану, — я заметил. Но ты всё равно мне помог, спасибо! — протянул руку, — Камило, рад знакомству, потеряшка! — Что? — лицо Вильяма вытянулось, откуда этот парень знает, что он терялся в лесу? Это что уже стало достоянием всей общины? Они все уже узнали, что он потерялся? А может непонятные слова сказанные священником были насмешкой. На подобии: держи себе фрукт, бедное дитя. Которое даже самую простую карту понять не может. — Ну у тебя и рожа, — Камило расплылся в кошачьей улыбке, — ¿No entiendes las bromas?, — снова незнакомые слова, нет Вильям точно сойдет с ума в этом городе. Его прокол уже известен всем, так он даже понять не может: сочувствуют ему или издеваются. — Х-хей? — парень помахал рукой перед лицом Вильяма, — да, завис. Парень! — он повысил голос и Вильям ожил, — я пошутил, ты чего так серьезно? — Я-я, — он хотел оправдаться, вернуть свою гордость, — я не знал, что о моей оплошности уже все знают, — он потёр свой лоб и раскрыл глаза. Как ему теперь выпутываться из всего этого?       «Мне стоит успокоиться. Может, всё не так страшно, подумаешь, первое впечатление не удалось.» — вот только ему всё равно это не нравилось. Он вполне себе взрослый юноша, а за этот день уже несколько проколов совершил. — А-а-а, — к счастью, Камило был догадливым, а потому лишь посмеялся и пояснил, — нет, об этом знает лишь моя семья, — махнул рукой, — забудь, как твое имя, мой герой? — В-вильям, — медленно кивнул инженер, только его семья знает о джунглях, тогда, — можно вопрос? — Конечно, за моё спасение я исполню три твоих желания, — снова эта странная улыбка. — Ты джин что-ли? — путается Вильям и мотает головой, все мысли сбились в кучу, этот Камило сбил его с самой главной и тревожащей его мысли. — Нет, обычный парень, — и загнул один палец, — у тебя осталось два!       «Он забавный парень.» — радостно отмечает Камило, возможно у него появится новый друг над которым можно будет устраивать розыгрыши. — А?! — Вильям уставился на два раскрытых пальца, — но, я же… — Ты сказал, что хочешь что-то спросить. Я сказал, что выполню три твоих желания, то бишь отвечу на три вопроса. Один ты уже задал, — всего лишь прикалывается, он и так бы на них ответил, но желание поиграть было сильнее разумности. — Окей, — парень выпрямился и потрепал свои волосы, поправляя резинку на небольшом хвосте, — твоя фамилия случаем не Мадригал? — Случаем Мадригал, — он загибает второй палец, — каков твой последний вопрос?       «Не упусти шанс. Задай вопрос нормально. Как надо!» — Как ты превратился в ту женщину? — Вильям шагнул к парню на встречу, наконец-то его мысли рассортировались. Не так быстро, как он хотел, но всё-таки пришёл к итогу, — какой механизм обращения ты используешь? Я ни разу не видел подобных. Ты тоже занимаешься механикой? Можно посмотреть? — Стоп-стоп-стоп, — поднял руки в сдающимся жесте Камило, — ты завалил меня вопросами, — он не ожидал такого неожиданного напора, — а…я не понимаю, о каких механизмах ты говоришь и что ты вообще говоришь, — неловко улыбнулся. А Вильям понял, что на середине вопроса перескочил с испанского на английский и ударил себя по лбу, — но я понял, что ты хочешь узнать, — в мгновение он обратился в самого Вильяма. Поражая юношу, ни один механизм на свете не может так сделать. Не может создать иллюзию нового человека. А Вильям был уверен, Камило не видел его раньше — загрузить фотографию или описание он никуда не мог. Тогда… — Как? — шепчет и с интересом смотрит на самого себя, протягивает руку и кладёт на плечо. — Вот как видят высокие, — отметил Камило, — хочу тоже потом вырасти, и возвращается в свою шкуру, — это моя дар! — Дар? — что за дар, звучит как что-то связанное с магией, — что за? — Ты приехал в Энканто и не слышал о волшебных дарах моей семьи? — Камило приподнял бровь. Да, семья Вильяма не интересовалась слухами о общине. Им было достаточно её возможного существования. А ведь что-то такое он припоминает. — Это…магия? — Да, — легко и беззаботно отвечает Камило. Для него и для жителей Энканто это настолько привычная вещь, что они всегда забывали, что чужаки и знать не знали о наличии магии в мире. — Бред, — хмурится Вильям, — магия и Бог, это что-то из разряда верования и глупостей, — махает рукой. — Ну тогда как ты ещё можешь объяснить? — придвигается Камило, — механизмов я не знаю, и нет их у нас. Всё что у нас есть — это наши дары.       Вильям поднял указательный палец вверх, желая высказать свою атеистическую точку зрения, но не смог ничего сказать. Аргументов у него и правда не было, все карты были на руках этого Камило Мадригала. И если существование магии реально, то значит ли это, что всё его представление о мире могло иметь крупицу лжи? — Возможно, — он не будет так рьяно отрицать такую вещь как дары. Ведь бывают случаи самовозгорания у людей. Вдруг, жители Энканто какие-то особенные? Нужно узнать получше. Узнать больше. — Не возможно, а правда, — Камило делает пару шагов назад, выглядыввая из-за стены, — наши преследователи убежали по домам. Что думаешь насчёт того чтобы прогуляться вместе до моего дома? — предлает парень и выскакивает на светлую улочку, — а то вдруг опять потеряешься. — Я не настолько глупый! — фыркает Вильям, но идет следом за Камило. — Однако, — Камило хлопает в ладоши, — с самым весёлым и самым что ни на есть парнем в нашей общине, тебе будет намного интереснее! Это я тебе обещаю. — Поверю на слово, — парень заражает его своей улыбкой, располагает и расслабляет. Возможно, он создал из маленькой проблемы огромную катастрофу, а всё на самом деле не так страшно. Если и все остальные здесь такие же солнечные как и кучерявый Камило, то Вильяму будет только в радость.