Соблазнительный аромат жареного риса, пельменей и курицы Кунг Пао звучал аппетитно. Желудок Гермионы сдался и заурчал первым, когда она открыла дверь в свою квартиру. Желудок Северуса последовал её примеру с рычанием, достойным своего хозяина. Пытаясь сохранить вежливость, они манерно сели за её кухонный стол, и, разложив съестные припасы, начали молча и жадно поглощать азиатскую еду.
Откинувшись на спинку стула, Гермиона подняла руку и потёрла слегка вздувшийся живот.
— Я была голодна.
Северус хихикнул, прежде чем повторить её действие. Гермиона подумала, как это не похоже на профессора Снейпа. Но ей это нравилось. Возможно, из-за стройного телосложения, его наполненный животик выделялся даже сквозь серый джемпер.
— Я Северус Снейп и я — обжора. Думаю, что глинтвейн — это всё, что я употребил после утреннего кофе.
Сытая и взволнованная перспективой совместной работы, Гермиона смело заговорила:
— Если мы сможем создать контрзаклятие, я буду готовить вам завтрак каждое утро до конца вашей жизни.
Внезапно её глаза широко раскрылись, как и рот. Лицо Гермионы покраснело на несколько оттенков красного, жар унижения пронзил её грудь. Что, чёрт возьми, она наделала?
Поднять щиты и промолчать, вероятно, это было бы лучшим из возможных способов справиться с этим. Северус определенно не хотел, чтобы Гермиона чувствовала себя неловко. Имела ли она в виду то, что сказала, или это была просто оговорка, вызванная волнением? Северус решил, что второе наиболее вероятно, независимо от того, насколько сильно он хотел ошибиться. Он не был глуп. Он не стал бы удерживать её за то, что она явно не имела в виду. Лучший способ действий сейчас — принять это за оговорку, восклицание, вызванное утолённым голодом и перспективой осуществления мечты, грозившей стать реальностью.
— Не беспокойтесь. Я не буду ловить вас на словах, так как еда была превосходной, и мы, очевидно, оба были очень голодны. Теперь давайте посмотрим на ваше исследование.
Он надеялся, что звучал убедительно. Хотя он ничего не хотел больше, чем завтракать с Гермионой каждое утро до конца их жизни, но… он знал, кто он и сколько времени прошло с момента её выпуска. Предполагаемо, разочарованный взгляд на её лице явно был иллюзией… просто его желанием.
Гермиона быстро собрала со стола коробки и бросила их в мусорное ведро. Теперь ей предстояло разгрести ещё больший беспорядок. Она легкомысленно произнесла, или, скорее, высказала вслух то, чего так отчаянно хотела, но боялась открыто сказать Северусу.
— Гм, да, исследования… гм, мои записи… да, пройдёмте сюда.
Гермиона прошла в гостиную с камином. Взмахнув палочкой зажгла в нём огонь. Подойдя к столу, она сгребла в охапку все папки, книги и разрозненные бумаги. Её разум ругал её на протяжении всего процесса.
Глупая женщина. Слишком нуждающаяся. Ты его отпугнула.
— Обычно у меня всё более упорядоченно, чем сейчас. В последнее время мои разочарования взяли надо мной верх.
Гермиона разложила всё на кофейном столике перед Северусом, которому только что удалось согнать с дивана растянувшегося Косолапого. Он сделал мысленную заметку: не будить спящих книзлов.
Гермиона схватила его за руку.
— О, он поцарапал вас? Мне очень жаль.
Они оба замерли на мгновение, прежде чем Северус мягко отдёрнул руку. В их отношениях определенно что-то происходило, между ними снова прошёл электрический заряд… магическая энергия.
— Всё в порядке. А теперь введите меня в курс дела.
— Хм, хорошо, итак, заклинание, которое я изобрела, — Illustro Memora. Оно должно восстанавливать воспоминания, движение палочки при нём, как при Obliviate, но против часовой стрелки.
В течение следующих нескольких часов Северус просматривал её записи, пометки в нескольких блокнотах и изучал каракули в толстой записной книжке, пока Гермиона объясняла ему ход своих мыслей. В конце концов, отодвинув бумаги в сторону, Северус вытащил палочку.
— Давайте проверим ваше заклинание.
Гермиона застыла, решительно расправив плечи, как будто храбро стояла перед расстрельной командой.
— Расслабьтесь, Гермиона. Это не убьёт вас… или вы что-то хотите скрыть?
Она покраснела, и фыркнув закатила глаза, насмехаясь над собой больше, чем над кем-либо другим. Видя, что Северус всё ещё сохранил свой саркастичный юмор, Гермиона игриво ухмыльнулась, будто обиделась.
— Нет, это ещё никого не убивало.
— Хорошо. Готовы? Illustro Memora.
Глаза Гермионы расширились от волнения, её сознание дрожало, подобно крошечной мыши, бегущей по полу. Что-то затрепетало. Словно страница, перевернутая в книге.
— Это мои мать и отец, счастливые и удивлённые… в тот день мне пришло письмо из Хогвартса!
Гермиона уже много лет старалась не думать об этом.
— Далёкое воспоминание, которое мне очень дорого. Но ничего серьёзного.
Северус убрал палочку обратно в рукав джемпера.
— Вероятно, потому, что на вас не был наложен Obliviate. Я просто хотел проверить заклинание. Способность целителя или кого-либо ещё адекватно выполнять заклинание имеет решающее значение. Если этому нельзя будет обучить других, то это всё бесполезно. Если, конечно, вы не планируете сами вылечить всех, кто когда-либо «забывал» себя?
Это последнее замечание вызвало у неё ещё одно закатывание глаз и предостерегающую ухмылку. Северус снова хихикнул, явно довольный реакцией, которую у Гермионы вызвал его сарказм.
Северус наклонился вперёд, поставив локти на длинные ноги и сцепив ладони между коленями. Он смотрел в огонь. Гермиона была очарована его профилем. Она считала его поразительно привлекательным мужчиной. Не в классическом смысле — он не был героем с мягкими чертами лица. Северус не был голливудским красавчиком. Нет, его привлекательность заключалась в его уме, сообразительности, глубине и упорстве. Наблюдая за ним вблизи, Гермиона оценила его точеные высокие скулы и нос, похожий на величественный горный хребет в Гималаях. Его волосы были такими чёрными, что казались влажными, как гладкая чёрная шерсть дикого жеребца. Жёлтый огонь плясал в его чёрных глазах.
— Вы знаете, как это исправить, не так ли?
Северус оторвал свой пристальный взгляд от огня, слегка качая головой.
— Я подозреваю, что ваше заклинание, хотя и очень хорошее, восстанавливает одно воспоминание за раз. Вот почему ваши пациенты видят лишь краткие вспышки воспоминаний. Illustro — освещать. Memora — память. Например, включить свет и увидеть то, что освещено в этот момент, пока свет снова не погаснет.
— Конечно! Заклинание недостаточно обширно, оно не захватывает в себя все ячейки памяти!
— Правильно. Пролить свет на забытое воспоминание — это может отлично сработать, если вы потеряли свои ключи. Подумайте о ключах, произнесите заклинание, посмотрите, где вы их оставили. Итак, вы создали успешное заклинание, Гермиона, только не то, которое вам нужно. Что вам нужно, так это разблокировать весь разум.
Гермиона глубоко вздохнула, прикусила изнутри щёку и сложила руки на коленях. От чувства неудачи её затошнило. Слёзы грозили пролиться из её глаз.
— Я всё неправильно поняла… годы работы книзлу под хвост… Я потерпела неудачу.
Потребность утешить Гермиону была слишком велика, и Северус положил руку ей на плечо. Магически-статический разряд снова вспыхнул, ставя точку в сомнениях обоих волшебников. Гермиона быстро повернула голову влево, их пристальные, проницательные взгляды встретились. Северус отвёл взгляд, медленно выпуская воздух из лёгких.
— Нет, это не провал, как таковой. Скорее, это как вскипятить пустую воду и назвать её чаем. Это отличная основа. Постройте своё заклинание на этой основе.
Гермиона всё ещё смотрела на него, с трудом понимая, что говорит мужчина.
— Хм, построить на этом? Итак, мне нужно снова достать книги.
— Так-то лучше. Вы уже открыли дверь, и теперь нам остаётся только войти в неё. В создании заклинаний помогает рабочее знание латыни. Или словарь латинского.
Когда Гермиона поднялась с дивана, Северус почувствовал потерю. Он наблюдал за девушкой, её движения были энергичными и немного неуклюжими. Гермиона Грейнджер никогда не была по неземному грациозной женщиной, как, например, Нарцисса Малфой. Гермиона была настоящей, иногда неловкой, но всегда блестящей. Эта мысль вызвала улыбку на обычно хмуром лице, когда взгляд Северуса последовал за ней через комнату. Она вытащила толстую книгу в кожаном переплёте из высокого узкого переполненного стеллажа. Когда Гермиона снова села, Северус придвинулся к ней поближе, оправдывая своё поведение необходимостью смотреть в книгу.
Перебирать слова, складывать, вычитать, переставлять их заново… это было всё равно, что пытаться собрать головоломку. Гермиона легонько хлопнула ладонью по открытой книге, выпуская пар разочарования.
— Мы всегда можем воспользоваться старым проверенным — Veni. Vidi. Vici.
Северус фыркнул, поднимая на неё взгляд, чтобы убедиться, что Гермиона сказала это в шутку. Он был рад увидеть, что она улыбается ему в ответ.
— Ну хорошо, в то время как — пришёл, увидел… может подойти… победил, может произвести менее желаемый эффект.
Прежде чем разорвать возникшую связь, они оба обнаружили, что смотрят друг другу в глаза с неловкостью влюблённых подростков.
— Хм, хорошо… а как насчёт отпирающих двери Aberto или Alohomora?
Северус кивнул, решив больше не оглядываться на Гермиону, по крайней мере, так он не потеряет способности ясно мыслить.
— Я вижу в ваших предыдущих заметках, что вы отмели оба эти заклинания, как имеющие слишком высокую вероятность путаницы. Очень мудро. Мы же не хотим одновременно снять Obliviate и взорвать двери Святого Мунго?
Гермиона, должно быть, слишком устала, потому что разразилась сочным смехом, падая спиной на диван, позволяя своим коленям взлететь вверх. Северусу пришлось бы либо отпрянуть в сторону либо тоже рухнуть на диван, чтобы Гермиона не задела его.Он упал рядом с девушкой, и это заставило его рассмеяться. Они лежали, прислонившись к спинке дивана, их плечи соприкасались, лица снова повернулись друг к другу. На этот раз Северус не смог заставить себя отвести взгляд. И Гермиона, очевидно, тоже. Если бы он не был уверен в себе, то решил бы, что здесь действуют магические силы. Он заговорил тихим низким голосом, похожим на медленно льющийся растопленный шоколад.
— Мы… хм, заклинание… заклинание должно быть как можно более точным и охватывать разум в целом. Это не просто воспоминания. Это и есть сам разум. То, что делает нас теми, кто мы есть. Всех нас. Наши мысли, наши переживания… надежды, мечты… желания…
Северус наклонился, чтобы поцеловать Гермиону в приоткрытые губы. Невесомое и тёплое соприкосновение их губ послало приливную волну страстного желания, омывающую их тела и души.
Часы пробили три часа ночи, их перезвон прервал долгожданный поцелуй, оба вздрогнули от взаимного желания. Северус первым пришёл в себя. Он выпрямился и откашлялся.
— Итак. Заклинание.
— Да… Хм. Заклинание.
— Давайте перейдём к простым прямолинейным вариантам, не путая их с чем-то другим.
Гермиона снова уткнулась в тяжёлую книгу. Быстрый выдох и быстрое моргание помогли ей вернуться к насущной задаче.
— Хм… Разум — это Mens или Animus. Открытый — это Apertum. Может быть, сочетание этих двух?
Северус кивнул.
— Animus можно спутать с заклинанием Animagus. Apertum тоже может создать проблему, как вы уже поняли.
Северус постучал себя по подбородку.
— Освободить… освободить… Воспоминания в ловушке. Вы должны освободить их.
Гермиона пролистала страницы тяжёлого латинского словаря.
— Liber — свободен. Liber Mens? Libero Menso?
Северус сделал замечание по форме заклинания.
— Конечно, оно должно быть прямолинейно. Я часто обнаруживал, что магия имеет тенденцию работать лучше, когда заклинание имеет элегантность, текучесть. Libero, как команда, чтобы освободить. Mind… Mens… Mensa… Mento… Mentem. Liberado Mentem! Освободить разум!
Гермиона взвизгнула от возбуждения.
— Мне это нравится! Элегантно и целеустремлённо. О, Северус, это должно быть оно!
— Возможно. Итак, мы имеем: намерение — освободить окклюзированный разум. Представьте себе человека, вокруг которого рушатся тюремные стены. Движение палочки, обратное Obliviate, как вы и предполагали… но по крайней мере три раза. Заклинание тоже три раза — Liberado Mentem.
Гермиона лихорадочно писала в своём блокноте, записывая каждое его слово.
Северус предложил:
— У меня прочные окклюменционные щиты. Попробуйте наложить на меня заклинание.
Перо замерло, когда Гермиона повернула голову, чтобы посмотреть на него с чем-то похожим на шок… или страх. Она вспомнила, как Гарри описывал ужасные воспоминания, свидетелем которых стал, когда его заклинание Protego заставило Legilimency Северуса дать обратный эффект. Она также помнила печаль на лице Гарри при осознании того, что его отец был придурком.
— Разве это не опасно? Гарри говорил…
Северус быстро перебил её:
— Я буду в порядке. Я могу заблокировать полное раскрытие разума, если понадобится. Теперь… намерение, движение, заклинание.
Гермиона устроилась поудобнее. Она закрыла глаза, вызывая образ Северуса внутри камеры, образ того, как стены трескаются в щебень вокруг мужчины. Она подняла палочку, вращая ей против часовой стрелки.
— Liberado Mentem. Liberado Mentem. Liberado Mentem.
Северус выпрямился, поморщившись от оглушительного треска защитных щитов. Он позволил одному упасть, немного ослабив давление, нарастающее в его голове. В поле зрения появилось затуманенное воспоминание о том, как его мать лежала на лестнице, сильно избитая отцом.
Переваренный ужин поднялся к его горлу. Северус проглотил волну желчи. Поспешно вернув стену на место, он стряхнул дискомфорт и успокоил разбитое сердце несколькими глубокими вдохами. Голос Гермионы пробивался сквозь оцепенение.
— Северус? Северус? С вами всё в порядке?
Он кивнул, потеряв дар речи на несколько секунд. Восстановление контроля принесло вздох облегчения.
— Да. Всё хорошо. Заклинание очень сильное, Гермиона. По-моему, у вас получилось.
— Вы сделали это.
— Мы сделали это.
Гермиона поймала себя на том, что гладит его по спине… жест, который её мать использовала, чтобы в детстве успокоить её. Северус, чувствуя себя лучше, заговорил.
— Нам нужно попробовать это на жертве Obliviate.
Одновременно они воскликнули,
— Святой Мунго!
Было почти пять утра в канун Рождества, когда Гермиона бросила немного летучего пороха в камин. Выйдя в главном вестибюле больницы Святого Мунго, Северус последовал за Гермионой, когда та направилась в отделение Януса Тики, к одному из своих наиболее тяжело пострадавших пациентов.
Гилдерою Локхарту.
Северус остановился в дверях, его лицо стало таким суровым, каким она видела его много лет назад.
— Нет! Не он. Сначала его жертвы, затем мы вызовем Министерство, чтобы они были готовы взять его под стражу.
Гермиона была добрее. Она коснулась его руки.
— Северус, он был здесь в почти забытьи в течение семнадцати лет. Все его награды отобраны. Книги уничтожены. Он публично унижен. Такая жизнь сама по себе будет для него достаточным наказанием.
Северус упорно стоял на своём.
— Я понимаю это, правда понимаю, но он не должен вернуть память раньше своих жертв. Тогда Министерство сможет разобраться с ним.
Гермиона знала, что Северус прав. Она отвернулась от палаты Локхарта и пошла в палату напротив, выбрав вместо белобрысого подлеца одну из его жертв, находившуюся в беспамятстве более двадцати пяти лет. Эта ведьма сражалась и победила Банши — подвиг, который Гилдерой присвоил и описал в своей первой опубликованной книге. Старуха, вздрогнув, проснулась и принялась проклинать Локхарта, крича в потолок о его предательстве. Северус дал ей успокаивающий напиток, пока Гермиона связывалась с Министерством.
К середине утра администрация больницы вызвала нескольких Целителей и магов-медиков, чтобы Гермиона и Северус обучили их заклинанию. После этого персонал Святого Мунго взял на себя заботу об оставшихся стационарных пациентах, чтобы наложить контрзаклинание на Obliviate.
Грейнджер и Снейп провели остаток дня в канун Рождества, леча её амбулаторных пациентов. Молодая магглорожденная ведьма Мэри и её муж покинули кабинет Гермионы в радостных слезах, строя планы на совместное будущее.
К тому времени, как Гермиона и Северус аппарировали обратно в её гостиную, часы пробили час ночи. Это было рождественское утро. В изнеможении они вместе упали на диван. К его удивлению, Гермиона наклонилась, обняла его за талию и прижалась головой к его груди. Северус хотел бы оставаться в этом моменте до конца вечности.
— Я не могу в это поверить. Лекарство наконец-то стало реальностью. Все эти семьи воссоединились. Мне нужно поехать в Австралию. Мои родители… я могу исправить то, что я сделала с ними.
— Конечно, вы сможете.
— Я подала заявку на портключ на завтрашнее утро… или, я думаю, это уже сегодняшнее утро. Я потеряла счёт времени… Я уезжаю в девять утра, пойдёмте со мной, Северус.
Его охватило тошнотворное чувство. Австралия была на другом конце света. Даже для волшебников это было долгое путешествие. Она вылечит своих родителей, но что, если они захотят остаться в Австралии? Гермиона тоже останется? Ему не следовало позволять себе надеяться. Он попытался казаться невозмутимым.
— У меня здесь есть обязанности. Для начала я должен научить Поппи вашему удивительному заклинанию, а затем ввести его в учебную программу до окончания каникул. В любом случае, я не могу оставить Минерву.
— Но… Я не знаю, как долго меня не будет?
Северус сдерживал свои эмоции. Прошло по меньшей мере тридцать шесть часов с тех пор, как он в последний раз спал. Он устал. Они оба устали. Не зная, что сказать, он уставился на огонь.
— Северус? Есть ли между нами что-то, или я приняла желаемое за действительное?
Он не ответил. Отблеск огня высветил морщину на его лбу.
Нет. Это не должно так закончиться. Гермиона взяла инициативу в свои руки, схватила его лицо и поцеловала так настойчиво, как только смогла. Интенсивность «нападения» Гермионы отбросила Северуса назад в диванные подушки. Не отпуская его губ, Гермиона перекинула ногу через его колени… с желаемым эффектом. Он больше не уйдёт, если она хочет его удержать.
Страсть разгоралась в его паху, Северус встал и поднял Гермиону на руки. Он видел кровать в открытой двери спальни, когда впервые вошёл в квартиру. Гермиона была не единственной, кто хотел близости.
По пути в спальню руки Гермионы всё ещё крепко обнимали его за шею, а их губы не размыкались; зайдя в комнату, Северус бесцеремонно опустил её на кровать. Взмах его руки, и их одежда исчезла… и вспыхнула страсть. В кульминационный момент их тела были так тесно прижаты друг к другу, что даже усы книзла не могли бы поместиться между ними. К тому времени, когда часы пробили два с половиной часа утра, и мужчина и женщина были истощены и сыты, засыпая в объятиях друг друга.
Часы пробили семь раз. Наступило утро. Министерский портключ с лязгом ударился о маленький камин в гостиной. Гермиона взяла свою палочку с прикроватного столика и вызвала два перцовых зелья из аптечки.
Её пальцы танцевали на мужской груди. Минерва была права, Северус действительно был в хорошей форме. Оставляя поцелуи там, где её пальцы скользили несколько секунд назад, Гермиона провела рукой по его стройной фигуре. Её голос пробежал мурашками по его коже.
— Счастливого Рождества.
Её поцелуи тянулись вверх к его горлу. Шрам уже не был таким ярким, как много лет назад, когда она видела его в последний раз.
— Счастливого Рождества, Гермиона.
— Я скучала по тебе, Северус.
Их губы встретились, и поцелуй углубился, прежде чем Гермиона слегка отодвинулась.
— Ты скучал по мне?
Северус фыркнул, удивлённый таким вопросом после того, что они делали всего несколько часов назад. Он убрал её непослушные кудри с лица.
— За эти восемь или девять лет не было и дня, чтобы я не скучал по тебе, Гермиона.
Она рухнула ему на грудь, волосы рассыпались по её спине, а руки обнимали его напряжённое тело. Северус был тёплым и таким родным. Они целовались. Он обнимал её. Занимался с ней любовью. Они занимались любовью друг с другом. Теперь, прижавшись ухом к его гладкой обнажённой груди, Гермиона слушала, как бьётся его сердце. Это было всё, что имело значение.
— Это всегда был ты, Северус. Я люблю тебя. Я всегда любила тебя.
Северус поцеловал её волосы.
— Я люблю тебя, Гермиона.
Вся взрослая жизнь Гермионы вращалась вокруг поиска контрзаклинания. Она должна была довести это дело до конца. Он знал это. Северус убрал руку с её спины и поднял её в воздух.
— Accio портключ!
Доставленный портключ — маленький фонарик на ярко-синем карабине — прилетел из гостиной и с силой влетел в его раскрытую ладонь. Северус помахал им перед Гермионой. Его дилемма была такой же, как и всегда. Если он отпустит её, то кто-то другой сможет войти в её жизнь, и он потеряет свою Гермиону навсегда.
— Тебе нужно идти. Ты должна вернуть своим родителям их дочь. После, яви свое лекарство миру. Это твой долг. Последствия твоего успеха.
Когда Гермиона подняла на него взгляд, Северус увидел, что её глаза блестят от подступающих слёз, а плечи дрожат. Он вдруг вспомнил слова, сказанные им много лет назад, и произнёс их с поправкой на их настоящее. Северус желал утвердить свои права.
— И после того, как всё будет сделано… Возвращайся. Я буду ждать.
Они поднялись. Северус наложил на себя очищающее заклинание, пока Гермиона принимала душ и быстро собирала вещи. Он остановился в дверях. Дежавю. Северус улыбнулся ей, надевая плащ. Гермиона подбежала к нему, уткнувшись заплаканным лицом ему в грудь. Она знала, что должна уйти, но это было намного сложнее, чем в первый раз.
Он приподнял её подбородок и поцеловал.
— Успокойтесь живо! Вам предстоит исполнить свою судьбу, мисс Грейнджер.
***
В учительской Хогвартса царило благоговейное спокойствие. Невилл, как и все, был погружён в свой экземпляр Ежедневного Пророка.
— Вау, а Гермиона действительно добилась своего, не так ли?
Это был риторический вопрос, но все признали это утверждение.
— Да.
— Действительно.
— Замечательно.
Доцент Клео МакГонагалл зачитала вслух со своей копии:
Ежедневный пророк
21 февраля 2008
Гермиона Грейнджер получает орден Легиона Артура
Гермиона Грейнджер, создательница нового лекарства от стирающего память заклинания Obliviate, получила от Международной конфедерации волшебников престижный орден Легиона Артура. Известный исследователь и героиня войны представила своё заклинание Международному обществу целителей в начале января, приняв главный приз этой организации — медаль Eir. Призовые деньги от всех наград были пожертвованы мисс Грейнджер на исследования.
Кембридж, Оксфорд и Французская Сорбонна, присудили мисс Грейнджер Почётную докторскую степень в области магического исцеления.
Сейчас знаменитый учёный живёт в Австралии и с начала года путешествует, обучая своему заклинанию волшебные больницы и клиники по всему миру.
Её статья с изложением результатов исследования была напечатана в бесчисленных медицинских журналах и периодических изданиях. Чрезвычайно мощное заклинание также было добавлено в учебники для студентов уровня N. E. W. T, стремящихся сделать карьеру в Целительском искусстве.
Мисс Грейнджер собирается продолжить свои путешествия в течение следующих нескольких месяцев, занимаясь выступлениями по всему волшебному миру.
Грейнджер любезно поделилась признанием со своим соавтором, заместителем директора Хогвартса Северусом Снейпом. Гермиона также поделилась всеми наградами со Снейпом, утверждая, что его вклад важен.
— «Без профессора Снейпа это лекарство не было бы реализовано».
Молчаливый Снейп, бывший шпион, отказался дать вашему репортеру эксклюзивное интервью, сказал лишь: «Гермиона Грейнджер — один из наших великих умов и одно из наших самых сострадательных сердец».
Рита Скитер
Минерва уже была в курсе всего происходящего, но хотела отдать Северусу должное во всеуслышание.
— Северус, поздравляю. В то время, как эта ужасная женщина Скитер всеми силами пытается уменьшить твой вклад в это достижение, Гермиона сказала мне, что ты заслуживаешь большей части признания и почестей. На самом деле, ты был там со мной, это было в тот день когда ей вручали орден Легиона Артура и медаль Eir.
Северус почувствовал, как головы всех окружающих повернулись к нему, заставляя румянец окрасить его высокие скулы.
— Гермиона много лет упорно работала, чтобы разработать это заклинание. Она просто слишком великодушна.
Директриса бросила на комнату один из своих говорящих, обескураженных взглядов. По её молчаливой подсказке Поппи взяла слово.
— Северус, скромность — это хорошо, но заслуженные почести должны быть отданы и получены. Я аплодирую тебе!
С этим заявлением мадам Помфри захлопала ладонями по большому столу для совещаний, и директриса, с остальными присутствующими сотрудниками немедленно присоединились к приветствию. Стук сопровождался криками,
— Браво, браво!
— Хорошему человеку!
— Браво!
Северус склонил голову, безмолвным жестом принимая благонамеренные фанфары, а затем вернулся к чтению статьи Гермионы в последнем выпуске Magical Medical Monthly. Теперь уже привычно знакомое тепло снова омыло его душу, и он улыбнулся её зашифрованному намёку в названии статьи.
Разум
То, что делает нас теми, кто мы есть
