Другое море – 2. Первые шаги к новой жизни

      Моана сидела в тени пальм, на пляже, немного уставшая, и следила за своими дочерьми, играющими рядом с берегом. Девушка всегда, каждого своего ребенка, приводила с самого детства сюда, на берег, ей хотелось, чтобы ее дети были связаны с Океаном, как и она, понимали, что он не опасен, чтобы привыкли к нему. Но сейчас Моана думала не об этом, о другом. Ее постоянно, как и сейчас, мучили мысли, связанные с проблемами Мотунуи, в которых погряз остров, а также в голове крутились раздумья на самую больную тему — проблема с сыном. Да, к маме Ронго относился очень даже хорошо, у них всегда находились темы для разговора, они любили вечером прогуливаться вдоль берега, когда уже не надо было следить за младшими дочерьми, так как те уже спали. Моана каждый раз заводила разговор об отце, утверждая, что он любит сына, снова и снова напоминая, что из-за должности не может с ним общаться. Ронго оправдывался, что на самом деле все понимает и не обижается на него, так как уже «взрослый» и может сам обойтись, один, однако все равно было видно, что мальчик держит обиду. Мысли прервали голоса Ройматы и Мааты, увидевшие Мауи. Девочки подбежали к своему папе, которого, к сожалению, не видят целые сутки, и обняли его, а Моана с горечью вспомнила, что когда-то, к отцу, с такой же радостью, подбегал и сын. Мауи, освободившись от хватки дочерей, подошел к Моане, сказав приятную весть о том, что уловы стали также успешно возобновляться, как и раньше. Также постепенно начала решаться проблема с островами, однако с неурожаями обстановка пока что плоха.       — Он так и обижается? — тихо спросил полубог.       — Угу.       — Сегодня я приду домой раньше, хотя… от одного дня толку мало. Почему все это вновь началось, когда у нас стало налаживаться?!       — Ни ты, ни я в этом не виноваты. Нам сейчас обоим тяжело, но мы это преодолеем, — успокаивала его Моана, да, главным ее качеством, которое так ценил в ней Мауи, было поддерживать в трудную минуту.       — Спасибо. Я даже не знаю, чем он занимается в свободное время… может быть дело во мне?       — Вовсе нет. Ты — отец, который трудится целыми днями ради семьи, разве ты — плохой?.. Вот и я думаю, что нет… Твой сын целый день проводит дома, играя в куклы, а вечером мы с ним гуляем по берегу и любуемся закатным Солнцем… прелесть правда?       — Ты сейчас это с издевкой сказала?       — Вовсе нет. Просто ответила на твой вопрос.       — Больше походит на упрек. Ты считаешь, что подобная игра может как-то изменить нашего мальчика? Я, знаешь ли, тоже в детстве играл в девчачьи игры, как видишь, девочкой не стал! Мы с тобой никогда не разделяли игры на девичьи и… мальчишеские.       — Нет, дело не в этом. Я не против — пусть играет, если нравится. Просто Ронго всегда один, он выбирает одиночные игры — это плохо.       — Как тут не стать отшельником, когда растешь без отца?! Я не хочу с тобой ругаться, правда не хочу. Погляди — на нас смотрят наши дети. Что они подумают?       — Во-первых: то, что родители ругаются — это нормально. Во-вторых: не вини себя…       — Что с тобой происходит? Когда тебе стало наплевать на своего ребенка?       — Никогда… когда я такое говорила?       — Только что! Ты говоришь, что это нормально, когда дети смотрят на родителей, которые ругаются…       — Извини… я, наверное, устала, почему я… — задрожал голос Моаны — она заплакала.       — Тише-тише!.. Ох, мы оба хороши. Прости меня.       — Все-все, я не плачу… А тебе, все же, не за что извиняться, — заявила она, повысив голос, на что мужчина хотел возразить, но, на всякий случай, промолчал. Сейчас трудный период, поэтому нужно поберечь и свои нервы, и нервы жены.       После, когда они убедились, что оба успокоились, Мауи покинул берег, направившись вглубь острова, вновь, на утомительную должность, оставив девушку наедине со своими мыслями и раздумьями.