My Slytherin mudblood

Арест Амбридж, побег от надоевших журналистов, новый поток газетных статеек о катастрофах и терактах… Все это уже в печенках у Гермионы сидело. Она даже и не заметила, как пролетело лето. Каждый день одно и то же – подъем, умывание, зарядка, завтрак. И каждый новый заголовок в газете или очередной утренний прямой эфир убивали в ней ту крохотную каплю позитива, которую она так тщетно пыталась сохранить. Конечно, не было никаких террористов и природных аномалий. Просто верхушкам правительства нужно было как-то оправдывать зверства Волан-де-Морта и шайки его приспешников. Люди ведь не верят в магию. А зря. Уже середина августа. Надо бы начинать готовиться к школе. Вот только все учебники Гермиона перепрочла по нескольку раз в тщетных попытках унять безостановочную тревогу. Тревогу за свою жизнь. За жизнь своих родных. Те заклинания, что они с друзьями практиковали на пятом курсе, Гермиона день изо дня повторяла на заднем дворе. Чтобы от зубов отскакивали. Чтобы довести до автоматизма. Чтобы непременно сразить врага, если тот сунется в их дом. И неважно, кто будет этим врагом, хоть Беллатрисса Лестрейндж, хоть сам Темный Лорд. Она никому не позволит навредить родителям. Будто сквозь какую-то пелену Гермиона слышит звонок в дверь. Короткий, будто бы неуверенный. Сжав палочку в руке, она выходит в коридор, прислоняется к двери, прислушивается. Дыхание частое, волнующееся. В нос медленно проникает знакомый запах. Запах дорогой кожи, запах нарциссов. Так может пахнуть только от одного человека. Человека, которого здесь не должно быть. Гермиона с глубоким выдохом убирает палочку и отворяет дверь Драко Малфою. Тот осторожно, будто опасаясь чего-то, заходит в коридор, закрывает за собой дверь, разувается. Тот былой огонек азарта, веселья уже не горит в его глазах. Теперь там пусто, лишь остатки пепла тлеют глубоко внутри. Сердце Гермионы невольно сжимается. Люциуса Малфоя арестовали еще в мае за содействие Темному Лорду. Случилось то, чего они с Драко боялись больше всего, - падение. Теперь Мальчик-который-Выжил снова во главе угла, а семья Малфой покрыта несмываемым позором. Гермионе невероятно жаль его, но в то же время она не понимает его. Прийти сейчас, после всего этого, к грязнокровке? Зачем? Еще больше испоганить свою репутацию? - Герми, кто там пришел? – миссис Грейнджер выглянула из-за угла. – Ой, ты наверное один из школьных друзей Гермионы? - Да, мам. Это Драко, - Гермиона кивнула. Драко, скорее по привычке, отвесил легкий поклон. - Приятно познакомиться, Драко. Герми много о тебе рассказывала, - миссис Грейнджер ласково улыбнулась. – Милый, к нашей Герми пришел друг! Завари детям чаю! - Угу, - послышался басовитый голос отца Гермионы с кухни. - Мы посидим у меня, мам. - Хорошо-хорошо, не буду отвлекать. Дети зашли в комнату. Драко, закрыв дверь, обессиленно рухнул в кресло, запрокинув голову назад. Гермиона села на кровать, уставившись на него. Несколько минут они просто молчали. Драко - потому что не мог собраться с мыслями. Гермиона – потому что хотела дать ему время. Если Драко здесь, значит случилось что-то серьезное. Что-то очень серьезное. Наконец Драко опустил голову, потер руку об руку и внимательно взглянул на Гермиону все тем же пустым взглядом. Девушку пугала эта пустота, но она не показывала страха. - Гермиона Грейнджер… Гермиона невольно съежилась. Драко редко звал ее Гермионой. Гермионой Грейнджер так вообще никогда. - Прошу тебя, не кричи, не хватайся за палочку… Выслушай… - Драко, - девушка наконец взяла себя в руки. – Что происходит? Вместо ответа Драко снова сделал ей знак быть тише и потянул вверх черный рукав кофты. Гермиона не верила, что видит это. Не хотела верить. Крик рвался из ее груди, но она сдерживалась. Сдерживалась из последних сил. Этот рисунок… Тату… Отметина… В голове закрутился вихрь воспоминаний. Вот она в ужасе смотрит на ночное небо, где змея выползает из чужого черепа. Драко хватает ее за руку и уводит далеко от этого места. Спасает. А кто спасет ее теперь, когда меткой отмечено не небо, а сам Драко? Кто поможет? Кто защитит? Гермиона подняла глаза на своего возлюбленного. Он смотрел все тем же пустым взглядом. Не нападал. Просто ждал, как она отреагирует. Как она поступит. - Это… из-за твоего отца… да? - Кто-то должен нести ответственность за его ошибки. - Что ты делаешь здесь? Тебя послали убить меня, так? Драко сглотнул. Гермиона приготовилась к худшему, крепко сжимая палочку сквозь ткань кармана. - Не тебя. Я пришел сюда не убивать, - метка вновь скрылась за рукавом. – Я пришел сюда в поисках помощи. - Чем я могу тебе помочь? Ты не хуже моего знаешь, кто я. - Ты сильная волшебница, очень! Ты… - Грязнокровка, - коротко отрезала Гермиона. – И ты знаешь это. Все знают. Логичнее было бы поискать помощи у Пэнси. Или Крэбба с Гойлом. Или, в крайнем случае, - голос Гермионы чуть дрогнул. – У Поттера. Даже он будет полезнее, чем я. Драко молчал. Гермиона молчала. Только Живоглот тихо урчал на своей подстилке. - Ты пойдешь со мной. - Нет. - Это не вопрос, Грейнджер. Гермиона вздрогнула. Грейнджер. Никто никогда не называл ее просто Грейнджер. Даже учителя всегда добавляли «мисс». Драко тем более никогда не называл ее Грейнджер. И никогда не приказывал. Теперь Гермиона видела, что изменился не только наряд. Не только взгляд. Изменился Драко. Теперь перед ней был уже не тот мальчишка, которого она когда-то любила. Мальчишка вырос, стал мужчиной. Мужчиной, которого она по-прежнему любила. Любила, но безвольно подчиняться не собиралась. - А если я… - Если откажешься, тебя и твоих родителей убьют. Ожидаемо. Он ведь теперь Пожиратель Смерти. Поразило Гермиону совсем другое. - «Убьют»? Разве не ты это сделаешь? Драко молчал. - Ну же, отвечай! – Гермиона невольно повысила голос, но тут же осеклась. Родители не должны ничего услышать. Не должны ничего заподозрить. - Я… не хочу этого… Прости… Я… я… я… - Драко вдруг уронил лицо в ладони. Гермиона готова была поклясться, что он плакал. Он встала с кровати, подбежала к креслу и крепко-крепко обняла Драко. Дура. Как она вообще могла даже подумать, что Драко причинит вред ее семье. Причинит вред ей. Дура. - Ты… очень сильная… Я сказал… что ты… ты… поможешь мне… поможешь им… будешь на их стороне… Тогда… они пощадят тебя… твоих родителей… Прости… прости… - Ты не виноват, - Гермиона гладила Драко по светлым волосам, пока тот безостановочно плакал. – Ты хотел как лучше. Ты хотел помочь. Драко не отвечал, продолжая всхлипывать. - Я пойду с тобой. Драко поднял глаза, схватил Гермиону за запястья, прижался к ним лбом. Гермиона молча стояла, прижимаясь макушкой к его затылку. Проснувшийся Живоглот поднялся с насиженного места и теперь терся о ногу Гермионы. Девушка освободила свои ладони, подняла кота на руки. Тот слабо мяукнул, будто спрашивая, что происходит. Гермиона вздохнула, поцеловала кота в нос и опустила его на пол. Затем подняла глаза на Драко: - Сложи мои вещи. Пару комплектов одежды, расческу, учебники. И несколько книг. Любых. Я сейчас. Драко коротко кивнул и встал с кресла. Гермиона взяла с кровати свою палочку и вышла в коридор. С кухни доносился аромат свежезаваренного чая и веселый говор родителей. Гермиона сильнее сжала палочку. Она отрабатывала это заклинание много раз. Сейчас у нее нет права на ошибку. Девушка зашла на кухню. - О, Герми! А мы как раз о вас говорили! – мама помахала ей рукой. – Чай готов! - Мам… пап… простите… - Простить? – отец уставился на Гермиону. – Что случилось, милая? Вместо ответа Гермиона лишь выставила перед собой палочку. Всего секунда нужна, чтобы произнести заклинание. И всего полминуты нужно, чтобы стереть воспоминания о дочери. Всего… Нет, целых. Целых полминуты нужно стоять, направив волшебную палочку на собственных родителей. Целых полминуты нужно стоять неподвижно, наблюдая, как они забывают тебя. И целую вечность нужно мучиться от одной только мысли, что вряд ли увидишь их снова. От мысли, что они не узнают твоего голоса, твоего взгляда. Не вспомнят ничего. Встретив на улице, пройдут мимо. Родители погрузились в сон. Они проснутся где-то через 15 минут и уже точно ничего не вспомнят. Палочка ударилась об пол, отскакивая к стене, ноги Гермионы предательски подкосились. Она сама не поняла, как оказалась на коленях. Как из ее глаз потекли соленые, противные слезы. Она не знала, сколько простояла так, пока чужие руки не обняли ее сзади. Драко тоже плакал, уткнувшись в ее пушистую макушку. Живоглот протяжно мяукал, вместе с ними оплакивая потерю. Они могут вернуться в этот город, в этот дом. Но прежнее время им уже не вернуть. Никогда.