My Slytherin mudblood

Малфой-мэнор встретил гостей тягучей тишиной. Невольно Гермионе вспомнился матч по квиддичу, день, когда все началось. Вспомнилась богато убранная палатка семьи Малфоев, расписные стулья, зеленый цвет шатра, расслабляющий, придающий уверенность. Вспомнился красивый, пускай и тронутый годами, профиль миссис Малфой, ее статная фигура, облегающее платье. Лицо мистера Малфоя, с трудом прятавшего свое презрение, его мирно постукивающая по полу трость, его белоснежные волосы, снежной лавиной раскинувшиеся по покрытым темной мантией плечам. Вспомнился Драко с его почти детской радостью при виде новеньких наушников, его расстроенная моська, когда Гермиона оставила его в дураках, его тихий, нежный шепот, прикосновение его руки, тогда, в министерской ложе. Теперь все это было в прошлом. Не имело значения. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Драко нес в руках немногочисленные сумки с вещами Гермионы, она неуверенно шла за ним, оглаживая шерсть Живоглота. Кот постоянно скалился и шипел, будто чувствуя осевшую здесь темную ауру. Портреты на стенах сменяли друг друга. Гермиона знала многих из них: Арманд Малфой, Николас Малфой, Септимус Малфой… Взгляд останавливается на одной из картин. Нарцисса гордо возвышается на стуле, подле нее стоит еще совсем юный Драко. Позади виднеется статный силуэт Люциуса, положившего руку на плечо жене. Они будто бы сверлят Гермиону гордым, презрительно взглядом. Будто говорят: - «Мы Малфои и мы гордимся этим. Мы чистой крови». Гермиона бросает взгляд на нынешнего Драко. Тот на минуту замирает у картины, тяжело, грустно вздыхает, и продолжает путь. Ничего уже не вернуть. Ничего уже не будет как прежде. Комната Драко занимает метров 60 квадратных, если не больше. Гермиона прикрывает дверь и с удивлением оглядывается. Она и думать не могла, что когда-нибудь попадет в личные покои чистокровного волшебника. Особенно, кого-то из Малфоев. Особенно, при таких обстоятельствах. Но, как говорится, времена меняются. Кое в чем Драко был схож с Гермионой – он тоже был перфекционистом. На зеленом покрывале не единой складки, на столе полный порядок, на полу не валяется ни единого клочка бумаги или другого мусора. Даже книги в огромном шкафу выставлены ровными рядами, строго по алфавиту. На постели лежит сложенное стопкой черное платье. Гермиона догадывается, для кого оно. Знает. Опускает на пол Живоглота, снимает свою старую одежду. Она нисколько не стесняется Драко. Лишь надеется, что тот сможет хоть немного развеяться, любуясь изгибами женского тела. Тела его возлюбленной. Да, похоть – не лучшее качество в человеке, но все же она присуща каждому. Но Драко все равно. Он даже не поднимает глаз, оперевшись на шкаф и сложив руки на груди. У Гермионы дрожат губы. Тот Драко, которого она знала, не стал бы уводить глаз. Наоборот, жадно бы пожирал ее тело взглядом, нагоняя на лицо девчачий румянец. Отпустил бы пару едких комментариев, еще больше гоняя Гермиону в краску. Но он молчит. Молчит, зашнуровывая платье сзади, затягивая его по фигуре. В дверь тихо, как бы с опаской, стучат. - Войдите… - также тихо говорит Драко, оборачиваясь к косяку. Нога в изящной туфле пересекает порог. Гермиона легким реверансом приветствует миссис Малфой. Та грустно улыбается ей в ответ. От этой улыбки у Гермионы щемит в груди. Хочется подбежать и обнять эту женщину, успокоить, будто родную мать. Нарцисса потеряла все: мужа, уважение, свою семейную гордость. Утратила своего настоящего сына, наблюдая, как день изо дня его ломают, будто дешевую игрушку. А когда игрушка сломается, ее без сожалений выбросят и найдут новую. Нарцисса тоже это понимает. А потому продолжает улыбаться, продолжает «чинить» сына этой материнской улыбкой. Продолжает «чинить» Гермиону. Ей ведь даже хуже. Грязнокровка среди Пожирателей. Неслыханно. Очевидно, кто станет теперь любимой игрушкой для издевательств, любимой девочкой для битья. Гермиона тоже это понимает. Понимает и улыбается в ответ. Показывает, что пока все в порядке. Что она пока не сломалась. Пока. - Уже здесь? А я-то думаю, чего так завоняло. Нарцисса чуть заметно вздрагивает, оборачиваясь набок. Гермиона поднимает глаза на другую женщину. Руки сами собой сжимаются в кулаки. Белластрисса Лестрейндж… Правая рука Волан-де-Морта, самая жестокая и беспощадная среди Пожирателей Смерти, настоящая психопатка. И тетя Драко. Об этом тоже не следует забывать, как бы не было противно. Гермиона оглядывает женщину. Сколько раз она видела ее на фотографиях, в отчетах Азкабана, в старых книгах. Но вживую она выглядела куда страшнее, куда опаснее. Беллатрисса также внимательно изучала Гермиону. Она уж точно интересовала ее больше, чем дыры в старом платье и грязь в собственных спутавшихся волосах. Гермиона готова была поклясться, что на нескольких прядях она отчетливо увидела запекшуюся кровь. Откуда могла взяться кровь на волшебнице, которая убивала заклинаниями, она не знала. И знать, если честно не хотела. Живоглот зашипел, уперевшись лапами в пол. Беллатриса кинула на него раздраженный взгляд и взмахнула палочкой: - Круцио! Гермиона никогда не думала, что коты могут кричать также как люди. Но слушая это громко, душераздирающее мяуканье, она видела на месте любимого кота обычного человека. Человека, который просто не угодил Беллатриссе. Человека, на месте которого могла быть она. Мог быть Драко. Крики становились все сильнее, все громче. В какой-то момент Гермиона не выдержала и рванула к коту, но чужая рука перехватила ее предплечье, не давая сдвинуться с места. Гермиона подняла глаза на Драко. Ему тоже больно было это слушать, больно было видеть это измывательство. Настолько, что он, сам того не осознавая, слишком сильно сжал руку Гермионы. Сжал до свежих синяков на девственной коже. - Белла, хватит! – Нарцисса ухватила сестру за рукав. - Это всего лишь кот, - фыркнула женщина. – Грязное животное грязной девки, - Беллатрисса исподлобья взглянула на Гермиону. – Верно я говорю? - В-верно… - девушка покорно склонила голову. Драко и Нарцисса рискнули ради нее всем тем немногим, что имели сейчас. Она не может их подставить. Беллатрисса довольно ухмыльнулась и вдруг прекратила пытку. Живоглот без чувств свалился на пол. - Нам пора. Нельзя заставлять лорда ждать. В каменных коридорах было невыносимо холодно. Может дело было в ауре Беллатриссы. А может это холод был здесь всегда, а Гермиона просто не заметила его по прибытии, одетая в теплую толстовку и погруженная в свои мысли. Ее открытые плечи подрагивали не то от озноба, не то от страха. Большая двухстворчатая дверь вела в огромный зал. Беллатрисса распахнула двери, ударив обе створки о каменные стены. Посыпалась штукатурка, звук удара эхом разнесся по залу. Десятки голов тут же повернулись в их сторону. Гермиона быстро пробежалась глазами по присутствующим, задержав взгляд на профессоре Снейпе. Тот практически сразу отвернулся. Гермиона сглотнула: а ведь она думала, что он навсегда отошел от дел. Как говорится, бывших Пожирателей не бывает. И ее ждала та же участь. Участь рабыни, заклейменной позорной меткой. - Мой лорд! – Беллатрисса отвесила легкий поклон, голос ее немного дрожал. Но не от страха. Скорее от восторга, от прилива раболепного обожания. Драко с матерью рухнули на одно колено, не поднимая головы, Гермиона последовала их примеру. В зале послышались насмешливые шепотки, тихие возмущения. Чьи-то тяжелые шаги застучали по полу. Совсем рядом с собой Гермиона расслышала тихое шипение и чуть не вскрикнула: иронично, но она всегда побаивалась змей, даже будучи слизеринкой. Каких же нечеловеческих усилий ей стоило удержать себя в руках, когда огромная змея прислонилась к ее руке своей холодной чешуей и зашипела, демонстрируя раздвоенный язык. Перед глазами Гермионы замелькала черная рваная мантия. Чья-то холодная рука легла на ее волосы. Гермиона даже знала чья. - Посмотри на меня… Голос у темного лорда был хриплый, осипший. Гермиона, борясь со страхом, подняла лицо. Фигура, больше походившая на вампира, сверлила ее безжизненным взглядом, блуждала пальцами в ее волосах. Кожа Волан-де-Морта была бледной, очень бледной. У семьи Малфой бледность была аристократичной. Эта же бледность больше подошла бы мертвецу. Носа у лорда тоже не было. Но несмотря на это, было в этой фигуре какое-то неясное, незримое обаяние. Даже обезображенное и будто вымазанное белой краской лицо не утратило природной красоты. - Встань, дитя… Гермиона покорно поднялась на ноги, стараясь унять дрожь в коленях. Сам темный лорд говорит с ней. Безумие… Настоящее безумие… - Ты знаешь, почему ты здесь…? - Потому что Вы сохранили мою ничтожную жизнь, мой лорд… - у Гермионы не было никакой подготовки, не было указаний, что следует говорить, а что нет. У нее была только цель – не допустить смертей семьи Малфой. Ради этого она готова была даже унижаться перед тем, кого ненавидела всей душой. – Я сокрушу каждого из Ваших врагов, положу свою жизнь на алтарь Вашего величия, чтобы хоть немного отблагодарить Вас за великодушие. Очевидно, ее речь понравилась лорду. Холодные пальцы сжались на шее Гермионы. Холодные, как у трупа. Девушка не уводила взгляда, не сопротивлялась. Темный лорд просто смотрел на нее, как будто пытаясь понять, в чем подвох. Казалось, эта пытка продолжается эта вечность. Наконец, Гермиона вновь смогла дышать свободно. Но стоило ей расслабиться, как огромная, нестерпимая боль обожгла ее запястье. Гермиона сжала зубы, давя в себе крик. Огонь будто бы сжигал ее кожу, лопал сосуды. В какой-то момент Гермиона все же не выдержала и вскрикнула. В то же мгновение боль остановилась. Гермиона, стараясь не пускать слез, взглянула на свое запястье. Уродливый череп, откуда выползала змея, оплетая его своим длинным хвостом. Ненавистная метка. - Надо же… Ты почти продержалась… Удивительно… - сухой голос лорда доносился как будто издалека. Шаги медленно отдалялись, эхом отражаясь от древних стен поместья. Драко подхватил Гермиону под руки. - Не надо… - тихо прошептала девушка. – Я… в… норме… - Отчего такая грубость, мисс Грейнджер…? Позвольте своему рыцарю довести вас, если уже не держитесь на ногах. Вслед за шуткой лорда весь зал взорвался хохотом. Гермионе вдруг стало жутко стыдно за свое состояние. Зачем она вообще дала понять Драко, что с ней что-то не так? Самого Драко, похоже, сложившаяся обстановка не волновала вовсе. Подхватив Гермиону на руки, он подошел к столу и, ногой отодвинув пустой стул, усадил туда Гермиону, присев рядом. По левую его руку, рядом с Северусом, присела Нарцисса. Беллатрисса насмешливо покрутила в руках палочку, заняв законное место подле лорда.