Песнь Стали и Пороха

29.05.2019 г. от р.Х. После полутора месяцев пребывания в Мельбурне Канберра могла показаться Ренли мелкой деревушкой, но младший брат короля был слишком поглощен свалившимися на него впечатлениями, чтобы видеть какие-то мелкие недостатки. Даттон рассказал ему, что город возник как место, где лорды Австралии, владевшие крупными прибрежными городами, могли собираться и решать общие дела, при этом не отдавая преимущества ни одному из них. Но оказавшись после чудовищных мельбурнских конструкций из стекла, стали и… как бы его назвать правильно… плавленного камня, в почти привычном его глазу тихом городе в горах, Ренли Баратеон испытал настоящее облегчение. Он слышал от местных жителей словосочетание «городские джунгли» — и нашел его весьма точным. Мельбурн и в самом деле представлял собой джунгли, запутанные и местами пугающие. Пусть и рукотворные. А Канберру можно было сравнить с уютным садом, где и находиться приятно. Но больше всего ему запомнился не сам город, а путь туда. Путь на воздушном корабле. Воздушный порт — он именно так и назывался — стал в его глазах еще одним чудом света. В последний раз он испытывал такой восторг еще в детстве, когда впервые приехал в Королевскую Гавань и увидел настоящий большой город. И его порт, куда прибывали корабли со всех концов мира. Можно ли было придумать и построить что-то еще более грандиозное? Оказалось, можно. Летающие корабли стояли рядами на огромном ровном поле, залитом камнем, некоторые небольшие — у них на крыльях были «винты». У других, больших, которые называли «лайнерами», под крыльями были приделаны какие-то толстые бочки. Со слов австралийцев, такой корабль мог взять на борт несколько сотен человек и доставить их в любую точку мира в течение дня. А само здание порта… О, это была отдельная сказка. Под крышей раскинулись целые рынки, где продавалось все, что только можно было придумать, кругом сновали толпы людей, но некоторые собирались в очереди к каким-то лавкам, за которым сидели люди в одинаковой одежде. Просто дух захватывало от того, сколько всего здесь происходило. Раньше Ренли с трудом мог представить себе город больше Королевской Гавани. А как иначе-то? Столица это или нет? Возможно, за морями и были города побольше и побогаче. Браавос, Волантис, Кварт… Но Мельбурн заткнул за пояс все, что он видел или представлял. На его фоне Королевская Гавань выглядела заштатной деревушкой. «Вот, кем они нас видят», — понял Ренли. — «Мы в их глазах — все равно что дикари, живущие за Стеной. Но я это изменю. Клянусь богами, я сделаю все, чтобы это изменить!» Каждый раз, когда Даттон выдавал очередную шокирующую и неправдоподобную деталь, он убеждался, что его спутник ничуть не преувеличивает. И реакцию самого Ренли он предугадывал в точности. Как и его мысли по поводу того, чтобы перенести все эти чудеса в Семь Королевств. — Если вы сделаете все правильно, лет через пятьдесят, в крайнем случае, сто, ваша Королевская Гавань будет выглядеть точно так же. Почему бы и нет? Так сказал австралийский мастер над шептунами. И Ренли почему-то ничуть не сомневался в его словах. Когда они сели в воздушный корабль или «самолет», следующий в Канберру, Ренли почувствовал себя маленьким мальчиком, впервые садившимся в седло или в парусную лодку, выходящую в море. Он, конечно, улыбался, шутил там, где считал уместным, но все равно волновался. Хорошо что сир Лорас все время был рядом и его привычное присутствие придавало Ренли толику храбрости и уверенности. Хотя молодому рыцарю наверняка тоже было страшно, он старался этого не показывать. Даже когда корабль, который почему-то носил непроизносимое название «Боинг-737 QANTAS», сначала поплыл по каменной равнине, а потом побежал с огромной скоростью, а потом… Он много думал, на что похож полет. Скорее всего — на то, как ты смотришь на мир с высоты огромной-преогромной горы. Чего Ренли тоже никогда не делал, если честно — скалолазание не было его увлечением. Хотя горы в Штормовых землях имелись. Но теперь он прилип к круглому стеклянному окну и смотрел, как земля уходит вниз под углом, люди уменьшаются до размеров муравьев, а леса превращаются в коротко подстриженную траву, как любят делать местные жители. В тот момент он больше всего хотел, чтобы вместо этого круглого окошка на корабле было большое смотровое окно. Чтобы через него было видно все. И здесь он понял, что был совершенно прав, когда сравнил летательные машины австралийцев с кораблями, которые ходят по воздуху, а не по воде. Потому что сейчас он находился именно на корабле. Как раньше он представлял себе полет? Свист ветра в лицо. Могучий летающий зверь. Поводья, за которые им нужно управлять… Нечто вроде управления лодкой в сильную бурю, когда любая ошибка может стоить жизни. Вместо этого они просто сидели в каюте и ждали, когда корабль прибудет в порт. И все. Каюта, конечно, была просторной, светлой и уютной — как и все, что строили австралийцы. Правда он не понимал, для чего они установили здесь столько кресел, да еще вплотную друг к другу. Словно бочки в трюме. А так он, если не выглядывал в окно, вообще мог забыть о том, что летит, а не плывет по морю. Единственная разница — здесь не было качки, а была легкая, еле заметная тряска. И все равно, он и подумать не мог, что у летающих людей полеты проходят так скучно! Полет вестеросцы перенесли куда лучше, чем поездку до Мельбурна. Ему сказали, что этот самолет зафрахтован специально для них, так что на борту будет только делегация из Семи Королевств, их сопровождающие-австралийцы и багаж. В этот раз никого не стошнило, никто не потерял сознание и даже не стал возражать, когда их очень настойчиво попросили сдать мечи и копья в багаж. Очень быстро — даже быстрее, чем он ожидал — под потолком каюте незримым эхом разнесся голос рулевого или «пилота», как его называли австралийцы, говорящий о том, что они скоро прибудут и уже начинают снижаться. Меньше чем за час они преодолели сотню лиг, не обращая внимания на горы, реки и поселения у них на пути. Теперь он уже не удивлялся тому, что австралийцы не строят стен вокруг своих городов. Зачем они нужны, когда есть такие корабли? Они без труда могли перелететь через любую стену… или даже через Стену. — Надеюсь, Иные не догадаются купить у них эти корабли! — полушутливо сказал он сиру Лорасу. Когда они сели, их уже ждал внушительный эскорт. К ним подвезли высокий трап, выкованный из металла, и прямо к нему зачем-то проложили длинный ярко-красный ковер. Даттон пригласил Ренли выйти первым и он осторожно сошел по металлическим ступеням навстречу толпе встречающих. Кто-то приветствовал его радостными возгласами, кто-то зааплодировал. Даттон представлял одного за другим официальных лиц, Ренли, как мог, старался запомнить как можно больше, но получалось очень трудно — все они были одеты одинаково и никто не носил личных и фамильных гербов. К счастью сам лорд Питер по-прежнему держался рядом и мог, в случае чего, подсказать. Они погрузились в привычные уже черные самоходки и покатили мимо аккуратно выстроенных невысоких зданий в сторону спокойного и чистого озера. Большинство построек были сооружены из какого-то белого камня или мрамора — такие дома можно было встретить где-нибудь в Староместе, Хайгардене или Королевской Гавани. Это не был человеческий муравейник, в котором они пробыли полтора месяца. Это был нормальный живой город, где движение на улицах можно было сравнить с легким ветерком, в отличие от урагана мельбурнских «автострад». И Ренли поймал себя на том, что Канберра ему нравится. Раньше он думал, что город-столица обязан выглядеть так, чтобы казаться внушительной, величественной, ошеломляющей, даже в ущерб удобству самих жителей. Австралийцы, похоже, думали иначе. «Смотри, чужак, нам нет нужды выставлять себя и чего-то тебе доказывать. Мы живем так, как нам удобно, а если ты сомневаешься в том, чего мы достигли, просто посмотри вверх…» Место, где они остановились, тоже было привычным и уютным. Светлый и чистый постоялый двор высотой всего два этажа (а не тридцать два, как там), хотя занимал он несколько акров. Ренли устроился в своей комнате, Лорас, как верный присяжный меч, настоял на том, чтобы разделить его покои. На прием в местный «парламент», где собирались избранные лорды Австралии, они направились тем же вечером. Здание на вершине холма вполне соответствовало городу, оно было роскошным и большим, но не чудовищным, фасад украшал ряд белых колонн, а над крышей возвышался огромный шпиль, на котором висело самое большое знамя из всех, какие Ренли видел за всю свою жизнь. Синее, с австралийскими крестами и звездами. Отсюда он мог видеть большую часть города — здесь не было жутких стеклянных башен, как в Мельбурне. Не было здесь и стен, рвов, решеток, бойниц и прочего. Это был не замок, это был дворец. Им потребовалось несколько минут на то, чтобы подняться по широкому склону из красного кирпича ко входу во дворец. Множество гостей, собравшихся здесь же, приветствовали посланников из Вестероса, Ренли улыбался им, шествуя в своем желто-зеленом плаще, скрепленном золотой брошью в виде оленьей головы, и с богато украшенным мечом на поясе. Он все-таки убедил хозяев встречи позволить ему прийти с оружием. Как и для сопровождавших делегацию Золотых Плащей, которые должны были остаться снаружи дворца. Они прошли через прихожую, потом еще куда-то по длинному коридору. И оказались в помещении, почти не уступавшему размерами тронному залу Красного Замка. Половину площади зала занимали столы, заставленные прекрасной посудой: тарелками, стаканами и столовыми приборами. Вторую половину занимали важные гости: мужчины в черных костюмах и женщины, которые все-таки одевались более разнообразно. Интересно, почему? Почему они разрешают своим женщинам наряжаться, а сами выглядят как братья Ночного Дозора? Еще один вопрос, на который у него не было ответа. Один из нескольких сотен. Даттон продолжал представлять его другим важным людям: сановникам, послам, богатым купцам. Незадолго до начала банкета лорд Питер снова мягко похлопал Ренли по плечу. — Позвольте представить вам мистера Скотта Моррисона, премьер-министра Австралии. Значит, это и есть их правитель… Ренли ни за что бы не выделил этого человека среди прочих, ведь одет он был в точно такой же черный костюм, белую сорочку и синий галстук — брат короля уже знал, как называется этот кусок ткани на шее. «Премьер-министру» было на вид лет пятьдесят, его волосы уже поседели, а на круглом носе сидели очки. Он поприветствовал Ренли теплой улыбкой, пожал ему руку и спросил, как прошло его путешествие. — Это было необычайное впечатление… премьер-министр. Я столько всего нового увидел, о чем мы в Семи Королевствах и подумать не могли. — Надеюсь, в хорошем смысле? — О, да. Мой брат, король Семи Королевств, послал меня за Кольцо, чтобы купить летающий корабль, но я столько всего здесь встретил… — Если мы договоримся о сотрудничестве, мы скоро начнем поставлять вам летательные аппараты. Скажите, что еще вам понравилось — и мы посмотрим, сможем ли предоставить это Вестеросу… в свое время. «Они не воины…» — внезапно осознал Ренли. Этой страной правили не лорды и не рыцари, а начитанные, приятные в общении, улыбчивые клерки. Которые никогда не брали в руки меча или секиры. Получается, что за Кольцом жили так же, как в Волантисе или Браавосе, с их магистрами, триархами, гильдиями купцов… А как они поступают, если их стране угрожают? Тоже призывают на службу наемников? Или эти люди все же ведут своих подданных и вассалов в бой? Люди в зеленых одеждах наверняка для этого и есть. Но почему они не пытаются взять власть в свои руки? Пока Ренли размышлял над этим, в зале показался еще один человек, который сразу выделился тем, что был одет немного не так, как все остальные. Да, на нем был такой же черный костюм, но он был расшит золотыми полосами и шнурками, а на груди было много украшений. И еще его сопровождала обширная свита. И даже Даттон как-то сразу подобрался при его появлении. Ренли сразу почувствовал в этом человеке родственную душу. И не зря. — Это принц Чарльз из дома Виндзор, сын и наследник Ее Величества королевы Елизаветы. Наш будущий король. Он специально прилетел сюда для встречи с вами… Ренли выпрямился, подтянулся. Перед ним и в самом деле была особа королевской крови. Правда ему показалось странным, что наследник престола оказался семидесятилетним стариком. С другой стороны, сын того же лорда Фрея тоже давно не мальчик… Так или иначе, этот человек вел себя с той мягкой властностью, которая вырабатывается, что называется, от природы. Пока принц со свитой медленно приближался, Ренли продолжал обмениваться любезностями с лордом Питером и сиром Лорасом, но как только он оказался рядом, брат Роберта Баратеона тут же низко поклонился. Остальные вестеросцы тут же повторили его движение. Принц, похоже, остался доволен. — Лорд Ренли, я полагаю? — Все верно, ваше высочество. А вы принц Чарльз, наследник Ее Величества королевы Елизаветы? — Именно так. Ее Величество передает свои глубочайшие сожаления по поводу того, что сама не может поприветствовать вас, — он сделал паузу, потом добавил уже тише. — Моя мать уже не молода… В прошлом месяце она отпраздновала свой девяносто третий день рождения и путешествие на другой конец мира для нее сейчас… не самое легкое дело. — Искренне радуюсь за то, что она благословлена здоровьем и долглетием. Мой брат-король еще не так стар, но он тоже не смог приехать и послал меня говорить от его имени. — Я бы очень хотел узнать побольше о вашем королевском доме. Примете ли вы приглашение отужинать со мной сегодня? — С радостью, ваше высочество. Ужин был подан меньше чем через час. Ренли сел слева от принца Чарльза, справа сели Моррисон, Даттон и две женщины, очевидно, их супруги. Сама трапеза… Она ничуть не уступала любому банкету в Красном Замке. В зале играла музыка, но самих музыкантов не было видно и Ренли этому совсем не удивился. Он уже знал, что такое микрофоны и динамики, правда о том, как именно они работают, имел лишь очень приблизительное представление. Но приносимую ими пользу он оценил сполна. Глашатаи при королевском дворе, артисты в балаганах, септоны, читающие проповеди… командиры на поле сражения, в конце концов. Прибор, способный поглощать эхо человеческого голоса в одном месте и выпускать его в другом, причем еще и усиленным в сотни раз — такая вещь им очень пригодится. Когда ужин подошел к концу, Даттон продолжил знакомить своего гостя с другими людьми в одинаковых одеждах. Хотя этого он, пожалуй, ни с кем не спутает — он сам по себе выглядел не так, как остальные. Желтоватое округлое лицо, плоский нос и узкие глаза были совсем не такими, как у прочих австралийцев. А может, он и не австралиец вовсе? Даттон тут же подтвердил его догадку. — Милорд, это господин Чан Цзин Э, посол Китая в Австралии. — Большая честь для меня, лорд Ренли, встретить брата короля, — низко поклонился этот человек. — И для меня большая честь… — ответил Ренли раньше, чем сообразил, что говорит. Потом был стандартный обмен любезностями, после чего господин с труднопроизносимым именем перешел к делу. — Нам известно, что Австралия и Соединенные Штаты Америки уже открыли посольства в вашей столице. Королевская Гавань, да? — Да. Вы хотите сказать, что Китай желает того же? — Это уже вам решать… Но да, мы бы желали. Нам очень интересен ваш мир. Мы видим прекрасные возможности для торговли и дружбы в духе мира и гармонии. — Я обязательно передам ваше предложение моему брату-королю и постараюсь сделать так, чтобы он его принял. Я слышал, что Китай — земля обширная, многолюдная и богатая… — Я с превеликой радостью приглашаю вас посетить нашу прекрасную страну. Для нас будет огромной честью… Господин Чан Цзин Э был первым из послов, с которыми познакомился Ренли. И далеко не последним. Следом за ним была длинная череда представителей разных стран: Японии, России, Германии, Франции, Индии, Новой Зеландии… В конце концов Даттон пришел к нему на помощь, отведя в сторону по какому-то надуманному поводу. — Как я уже говорил, в нашем мире больше двух сотен стран. — И что, нам придется принять двести послов? Да вся Королевская Гавань тогда будет состоять из одних посольств и Красного Замка! — Не обязательно всех, можно выбрать самые важные страны… Я покажу, с кого можно начать. Ночь продолжалась. Вкусная еда, приятные разговоры, странная музыка… Ренли чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он представил себе, какой станет Королевская Гавань лет через десять-двенадцать. Город гигантских башен из стали и стекла, с широкими каменными дорогами на высоких столбах, которые расходятся во все стороны, воздушный порт, из которого постоянно будут летать корабли по всем Семи Королевствам или за Узкое море, улицы, заполненные металлическими экипажами, которым не нужны лошади… А еще довольные и счастливые жители, забывшие о том, что такое голод, носящие хорошую одежду и обувь… И молнии, прирученные людьми… Он видел это словно наяву. И не подумал ничего плохого, когда внезапно посерьезневший Даттон вдруг попросил его пройти куда-то с ним. Они вышли их зала и быстро пошли куда-то по ярко освещенному коридору. И с ними никто не пошел, кроме сира Лораса. Повернув за угол, они зашли в другую комнату, намного меньше, откуда доносились взволнованные голоса. За большим столом сидел премьер-министр, держа возле уха черную коробочку со стеклянной стенкой — «смартфон». Рядом стояло несколько помощников. Когда Ренли вошел, все они, включая Моррисона, разом повернулись к нему. — Уважаемые сиры… — начал Ренли. — Что-то не так? — Боюсь, что не так, — не стал ходить вокруг да около Моррисон. — Ваш брат, король Роберт… Насколько нам известно, с ним произошел несчастный случай во время охоты в Королевском лесу. И я только что получил запрос на экстренную медицинскую эвакуацию в Мельбурн. — Несчастный случай? — Ренли почувствовал, как у него похолодело в груди. — Как? Что? — Судя по тому, что я услышал, это был кабан. Он ранил короля — и очень серьезно. Ваши соотечественники… Они считают, что такие раны смертельны. — Роберт… Он очень сильный, — Ренли смог выдавить из себя только это. Все продолжали смотреть на него, словно это он должен был решать, что делать. Волшебная ночь моментально потускнела, а его сердце словно застыло от горя, будто его сжал ледяной кулак. Ну почему? Почему сейчас? Как такое могло случиться? — Лорд Ренли, — начал Моррисон. — Я склоняюсь к тому, чтобы санкционировать медицинскую эвакуацию. И хочу еще раз напомнить вам о том, что мой народ желает только мира и союза с вашим. Мы заберем вашего короля в наш мир лишь затем, чтобы оказать ему помощь. И все. Врачебное мастерство наших хирургов значительно превосходит все, что могут знать и уметь ваши мейстеры. Здесь нет никакого подвоха — в этом я готов поклясться чем угодно. И если вдруг что-то пойдет не так… Мы бы очень не хотели, чтобы нас в чем-то обвинили. Вы понимаете, к чему я веду? — Да, — кивнул Ренли. — Если вам нужно мое слово… То оно у вас есть. Мы очень признательны за вашу помощь. У нас и в мыслях нет подозревать ваших людей в причастности… Я все объясню нашим. Премьер кивнул — и быстро произнес в свою коробочку: — Даю разрешение. Провести эвакуацию в Альфред. Выполнять.