Песнь Стали и Пороха

26.10.298 г. от з.Э. Спустя два дня после последнего разговора с королевой, Файфилд проснулся с ощущением того, что в городе происходит что-то не то. Его разбудил звон колоколов Великой септы — да и всех остальных тоже. И они не смолкали весь день, разнося по городу свой бронзовый гром. Посол и остальные могли только гадать, что же послужило поводом для этого трезвона. А ближе к вечеру мимо их здания проехал очередной гуманитарный конвой, направлявшийся, как всегда, к центральной площади города. За два месяца система была отработана до хрустального звона: грузовики припарковывались на краю площади, взвод коммандос организовывал оцепление, пока сотрудники ООН раздавали гуманитарку нуждающимся. Местным уже объяснили, что каждый может взять что хочет, но лишь столько, сколько сможет унести на себе — подъезжать к пунктам раздачи на лошадях или в телегах не разрешалось. Тем не менее, желающих получить помощь почти всегда оказывалось больше, чем могли привезти грузовики, поэтому иногда приходилось прибегать к помощи городской стражи, чтобы они перед закатом разогнали толпу и дали ООНовцам уехать. Но только не сегодня. Вместо многолюдных очередей, уходящих далеко за границу площади, благотворителей из другого мира ждали лишь несколько особо жалко выглядевших нищих и калек. Даже торговцы, которые обычно сворачивались при виде колонны грузовиков, сегодня спокойно продолжали зазывать покупателей — словно знали что-то, что ускользнуло от глаз землян. И сами старательно отводили взгляды от машин. Зато оказалось неожиданно много крепких мужчин с бритыми головами в грубых шерстяных рясах. Время от времени кто-то из них поднимался на ящик, или бочку, или телегу — и начинал что-то проповедовать, с трудом перекрикивая звон колоколов. И вокруг него тут же собирались слушатели. Лейтенант, командовавший взводом оцепления, недоуменно огляделся вокруг и поднес к губам рацию. — Эээ… Сэр, у нас тут непонятки какие-то. Похоже, им больше не нужна наша помощь. — Кто-то пытается удержать горожан? — Никак нет. Никакого насилия. Они просто… проходят мимо. Лейтенант пусть и не сразу, но обратил внимание на еще одну деталь. — И куда, спрашивается, делось все то, что мы им уже раздали? Файфилд не слышал этого разговора. Но так получилось, что он именно в этот момент смотрел на трансляцию с камеры одного из беспилотников, висевших над площадью перед Великой септой Бейлора. Камера была что надо — он без труда разглядывал все черты статуи Благословенного даже с такой высоты. Видел он и огромную гору вещей, которая росла буквально на глазах. Словно кто-то решил устроить свалку на одной из главных площадей столицы. Но это была не свалка — слишком уж новыми было ее содержимое для того, чтобы стать мусором. Гора одежды, обуви, упаковок бытовой химии, велосипедов и других вещей уже достигла двадцати футов в высоту. И продолжала расти. Люди стекались на площадь и многие из них что-то туда бросали. От предметов одежды до кусков мыла и тюбиков зубной пасты. Кто-то бросил несколько рулонов туалетной бумаги… А те самые парни в рясах сосредоточенно обкладывали эту гору штабелями дров. Из Великой септы выходил священнослужители с лампадами в руках. А потом вышел еще один септон, держащий в руке большой пылающий факел. Когда пламя коснулось горы вещей, толпа разразилась радостными криками… Только тогда Файфилд, тихо выругавшись, потянулся к телефону. *** 03.06.2019 г. от р.Х. — Они говорят, что король умер. — В смысле, умер? — Они объявили его умершим. И устроили поминальный трезвон всеми колоколами. — Да кто эти «они»? — Проповедники. По всему городу… Они называют их «братьями-нищими» или как-то вроде. — А ничего, что он еще не умер? — Его нет в столице. Его вообще нет в Вестеросе. Он ушел в мир иной — пусть и в буквальном смысле. — Можно снять видеообращение и послать человека, чтобы он им показал… — И что потом? Они в лучшем случае просто сожгут дьявольский прибор, показывающий движущиеся картинки. В худшем — сожгут вместе с тем, кто его принес. Я уже слышал кое-что из их проповедей. Они объявили нас какими-то адскими демонами, лживыми по своей природе. — Вот как… Что делать будем, как думаешь? Может, начать вывозить людей из посольства? И американцев предупредить надо. Сколько у нас там людей? — Немного. У нас двадцать два сотрудника и тридцать четыре охранника-коммандос. Плюс три «Бушмастера» с пулеметами, которые уже расставлены так, чтобы перекрывать все подходы. Мы учли опыт Бенгази и не собирались оставлять наших людей беззащитными. Стволов и боеприпасов у них столько, словно они в эпицентре боевых действий. — А у американцев? — Судя по тому, что они нам говорили, примерно то же самое. Человек двадцать персонала и взвод морпехов. Машин даже больше, чем у нас — с лихвой хватит, чтобы разом вывезти всех. Хорошо еще, что они рядом, всего через три дома от нас, сможем, если что, поддержать друг друга. У них, как и у нас, есть еще и «Предэйторы», которые могут с воздуха вдарить… — Пит, тебя послушать, нам там вообще ничего не грозит… — А разве нет? — переспросил Даттон. — Против кого нам там воевать? Против средневековых крестьян с вилами и копьями? Нашего взвода коммандос хватит на то, чтобы взять под контроль весь этот город, были бы боеприпасы! А они у нас есть. — Тогда это даже не Бенгази… — вздохнул премьер. — Это… «Падение Черного Ястреба» в средневековых декорациях. Вот уж действительно мир-дружба… — А какой у нас выбор? Собирать вещи и бежать к Кольцу? Бросить Вестерос? Файфилд категорически против. Он говорит, что останется в городе до последнего. — Нет, но надо готовиться к худшему. Сейчас они жгут наши товары и припасы. Что они будут жечь, когда все это закончится? — Есть подозрение, что вся эта шумиха — дело рук королевы. Позавчера она совершила визит в Великую септу — сразу после разговора с послом. — Септа… Это там, где их местный папа живет? — Он называется верховный септон. Но да, именно там. Я могу только догадываться, о чем они разговаривали. — Только не говори, что твои безопасники все прохлопали… — Я понятия не имею, как это случилось, но за последние дни мы потеряли связь с большинством жучков. Я… Я не исключаю, что местные жители могли догадаться о них и сломать. — То есть ушей во дворце у нас больше нет? И вы за два месяца не смогли наладить нормальную, человеческую агентурную сеть? — Мы пытались. Некоторых подкупили, у некоторых просто выспрашивали какие-нибудь интересные слухи. Есть еще камеры и дроны, с них мы слышали, что проповедуют на городских площадях. — Ты про тех лысых мужиков в рясах? И что же они вещают? — Ну… Если не считать того, что король умер и да упокоится его душа, в основном, про то, какие мы подлые гады и что наши вещи несут в себе проклятие. А еще что мы выкапываем мертвецов и забираем их души и приносим нашим машинам в жертву новорожденных младенцев. Что само Кольцо есть источник порчи и она распространяется все дальше… Кстати, они его переименовали. — Кого? — Кольцо. Раньше оно называлось у них Кольцом Девы. Сейчас — Кольцом Неведомого. Премьер помолчал около секунды. — Что еще за «неведомый», черт бы его… — У их религии семь богов — или один бог в семи ликах, мы пока точно не разобрались. Неведомый — один из них и он, вроде как, бог смерти и мертвых. То есть мы, в их понимании, живем в загробном мире. Моррисон коротко выругался. — Это все королева устроила, да? Мы протянули ей руку помощи, предложили спасти ее жизнь и ее детей, а она вместо этого попыталась убить собственного мужа и настроила людей против нас! Где она сейчас? Что делает? — Вернулась в Красный Замок и больше оттуда не выходит. Как мы поняли, она всегда передвигается в карете или на носилках — и с большим эскортом. Так что мы с воздуха легко ее заметим. С другой стороны, что происходит внутри самого замка, мы не знаем. Работает лишь несколько прослушивающих устройств, так что мы не можем сказать, что она еще замышляет. — Хорошо. Итак, если мы все-таки остаемся, какие твои рекомендации? — Если честно, мы пока не до конца понимаем, какой властью обладает королева. У нас есть живой король и его десница, который считается вторым лицом государства. Я считаю, нам нужно вернуть в столицу как минимум одного из них, чтобы он восстановил порядок. — Король может хотя бы встать? — Нет. В ближайший месяц точно. Возможно, еще дольше. — Получается, остается только Старк? — Получается, так. Я поговорю с ним. *** Каждое утро, подходя к закрытому занавеской окну, Эддард Старк вынужден был подолгу собираться с духом перед тем, как открыть его и посмотреть наружу. Он за прошедшие дни так и не смог поверить в то, что видит все это наяву. Как и в то, что под ним было еще тридцать этажей. Тридцать. Само это число казалось абсурдным. Ни в Винтерфелле, ни где-либо еще такого быть не могло. Кроме, может быть, Стены. Или башни Хайтауэров в Староместе. Но насчет последнего он все же сомневался. Тем более, что здание, в котором он находился, было не единственным таким. И далеко не самым высоким. Раскинувшийся перед ним Мельбурн, казалось, не имел границ. Зеленые деревья, выстроившиеся в ряды, выглядели карликами на фоне огромных стеклянных башен, которые по ночам загорались силой миллионов свечей. Комната, которую выделили ему с дочерьми в башне под названием «Корона», была настолько роскошной, что по сравнению с ней покои в башне десницы казались грязной крестьянской лачугой. И он каждый день делал новые открытия о своем новом жилище. Вчера один из австралийцев, например, показал ему, как работает местный водопровод, способный в считанные секунды превратить горячую воду в холодную и обратно. А позавчера их познакомили с «телевизором», который они поначалу приняли за большое черное зеркало. Санса после этого просидела перед волшебным зеркалом до глубокой ночи, как завороженная, а Арья, посмотрев несколько минут, заявила, что это скучно и что она лучше увидит все это сама. И вообще хочет погулять. Эддард разрешал дочери время от времени выходить и гулять по городу, но только в сопровождении двух своих воинов и шестерых мельбурнских городских стражников. Еще дюжина оставалась в коридоре снаружи и у входов на лестницу. Так или иначе, здесь он чувствовал себя почти безопасно, несмотря на то, что этот мир был чужим и немного пугающим. «Больница Альфреда», где держали короля, находилась по местным меркам близко — всего в десяти минутах езды на самоходной повозке. Эддард посещал Роберта каждый день. Король большую часть суток спал, а остальное время ругался и призывал на голову Серсеи и остальных все кары небесные. Рядом с ним постоянно находился один из королевских гвардейцев — лорд Старк знал, что сиру Барристану и сиру Мендону разрешили ночевать где-то в больнице. А еще сюда часто приезжал лорд Даттон. И однажды, дней через пять или шесть после прибытия короля в иной мир, он пригласил Эддарда пройтись. Они направились через широкую дорогу для повозок в большой парк напротив больницы. Найдя скамейку, Эддард и Даттон присели, а сопровождающие их люди отошли достаточно далеко, чтобы они могли поговорить наедине. — Они жгут велосипеды? И остальные вещи тоже? Зачем? — Мы подозреваем, и не без основания, что это дело рук королевы. Мы не знаем, какой ложью она их кормит. Но она явно настраивает людей против нас. — Мы должны остановить ее ложь. Пожалуй… Я и так уже здесь задержался. — Если вы вернетесь в Королевскую Гавань… Вам там угрожает опасность? Эддард немного помолчал. — Со мной всего четыре человека. Еще две дюжины в Красном Замке, а если считать слуг, то не меньше полусотни. Я велел им запереться в башне десницы. — Насколько нам известно, они все еще там. С вашего отъезда никто не входил в башню и не выходил из нее. Можно сделать вывод, что они в безопасности. — Но даже если они присоединятся ко мне, у меня будет всего тридцать воинов… Остальных я отправил с лордом Бериком в Речные земли. А у королевы не меньше сотни мечей, среди которых есть и помазанные рыцари. Королевская гвардия… Я не уверен, к кому она примкнет, если поверят, что Роберт мертв… — Я так понял, звон колоколов у вас означает смерть монарха? Да, они в это верят. Верховный септон открыто объявил о том, что король ушел из жизни. — И Джоффри… — …Может быть коронован в любой момент. Пока Эддард обдумывал его слова, Даттон продолжал. — Но мы не уверены в том, что королева контролирует весь город. Да, она управляет Красным Замком и оказывает влияние на верховного септона. А вот городская стража… Кому она верна? — Ими командует человек по имени Янос Слинт. Меня он не особенно впечатлил. — Кому он предан? — Своей шкуре и своему положению. Это все, в чем я могу быть уверен. — Что ж… Если у вас нет поддержки Золотых Плащей, я не думаю, что вы можете безопасно вернуться в Королевскую Гавань, милорд… Без собственной армии. — А лорд Ренли? — О, он получил свой самолет и улетел. Мы дали ему пилотов и механиков. Сегодня утром он вернулся в Штормовой Предел, сказав, что созывает своих знаменосцев, а дальше пусть боги смилуются над Серсеей. — Но это займет как минимум недели! За это время королева успеет причинить еще много вреда, а лорд Тайвин с каждым днем… — Мы можем прямо сейчас вернуть вас в Винтерфелл и вы можете созвать своих собственных вассалов. — На это уйдут даже не недели, а месяцы. Нет. Я должен быть в столице. Там мои люди. Я не брошу тех, кто был верен мне и моему дому всю свою жизнь. — Мы сделаем все, что от нас зависит… — Все? — переспросил Эддард, подозрительно прищурившись. — Мне помнится, вы говорили, что не будете вмешиваться в наши внутренние дела, лорд Даттон. А сами после этого дали Ренли самолет? — Говорили и продолжаем говорить. Мы не дали ему самолет, лорд Старк, — твердо ответил австралиец. — Мы продали его. Он купил его за собственные деньги, закупил горючее и нанял экипаж. Мы с самого начала говорили, что хотим и будем торговать с вами. По крайней мере, с теми, кто заслуживает нашего доверия. Он за эти два месяца его заслужил. — И королеве тоже продадите? — Сумасшедшей убийце и интриганке, состоящей в кровосмесительной связи и распространяющей о нас отвратительную ложь? Нет, ей мы точно такое не продадим. — А что насчет меня? — Вам мы поможем, лорд Старк. Мы по-прежнему считаем короля Роберта законным правителем ваших Семи Королевств, а королеву — мятежницей, совершившей переворот. Которая, вдобавок, открыто действует против нас. У нас общие враги. Но не ждите, что мы выиграем за вас всю войну. — Я не очень понимаю, почему вы сами себя ограничиваете. Вы говорили, что не хотите вторгаться в Вестерос… — Нет, не хотим. — …потому что это ваша сознательная политика. Мне сложно понять ее причины. Но с учетом того, что изменилось за последние недели — почему вы до сих пор не можете вмешаться? Даттон вздохнул. — Вы хотите, чтобы я привел наглядный пример из нашей истории? — Буду очень рад услышать. — Файфилд рассказывал вам про историю 11 сентября? — Кажется, припоминаю. В одиннадцатый день девятого месяца несколько безумцев захватили летающие корабли и направили их на ваши башни. — Так и есть. Вам известно, что это были за безумцы? — Посол сказал, что это религиозные фанатики. — Верно. Они принадлежали к организации под названием «Аль-Каида», которая была частью религии под названием «ислам». Близкой родственнице нашего христианства, к которому принадлежу я и большинство жителей моей страны. У ислама почти полтора миллиарда приверженцев и среди них нашлось девятнадцать человек, угнавших самолеты и влетевших в несколько важных зданий на территории Америки. Это было чуть меньше двадцати лет назад. Я тогда был еще совсем молодым, но хорошо помню, как все это случилось. Американцы… Знаете, у них почти двести лет никто не погибал от рук иностранного врага на собственной земле. А тут сразу несколько тысяч погибших, причем мирных граждан. Представьте, как они разозлились. Они объявили, что найдут виновных, где бы те ни прятались. Эддард молча слушал. — Есть у нас одна страна под названием Афганистан. Очень, очень далеко отсюда. Грязная пыльная дыра, где нет ничего, кроме гор и пустынь. Абсолютное большинство его жителей исповедуют ислам, причем в самом радикальном его варианте. И «Аль-Каида» действовала там совершенно легально. Когда американцы потребовали выдать их, талибы, правившие Афганистаном, отказались. И тогда Америка начала войну. Как вы думаете, что изменилось в Афганистане за восемнадцать лет? Эддард пожал плечами. — Ничего. Абсолютно ничего. Это все та же нищая дыра, раздираемая войной. Она всегда такой была. Американцы были далеко не первыми, кто пытался завоевать или цивизиловать эту страну. Приходили англичане, которым надоедали набеги афганцев на их владения в Индии, давали по голове очередному эмиру, подписывали его капитуляцию и жили спокойно, пока он не умирал и на его место не садился следующий и снова не начинал набеги. Потом пришли русские. Они решили остаться всерьез и надолго, поэтому свергли их лидера, посадили своего ставленника, начали оказывать ему помощь, строить дороги, больницы, школы… Но оказалось, что не все афганцы этому рады. И тогда они начали убивать тех, кто им сопротивлялся. Десять лет провозились, миллион человек убили, при этом афганская армия сражалась на их стороне… Но так и не победили. И ушли. А американцы решили поступить поумнее… Эддард слушал. — Они решили взять больше пряника и меньше кнута. Вместо того, чтобы сносить целые деревни за обстрел очередного конвоя, они влили в эту страну триллионы. И еще больше появилось дорог, школ, больниц… Да, у них там тоже были войска, в том числе и наши, но они старались сделать страну лучше. Даже не стали сажать на трон своего человека, они предложили афганцам самим выбрать себе лидера… Вы знаете, что за восемнадцать лет средняя продолжительность жизни в Афганистане увеличилась на двадцать один год? Вы можете себе это представить? Возможно, это самая быстрый в истории человечества прирост уровня жизни! И знаете, какова была их реакция? Знаете, что афганцы думают о нас сегодня? — Я подозреваю… они не любят вас? — Мудрые слова, лорд Старк. Да, черт возьми. Они сильно нас не любят. Хоть и кормятся с нашей руки и лечатся в больницах, построенных американцами, и учатся в школах… А потом, когда заканчивают учебу, берут в руки автомат и идут воевать против нас же. Как вы считаете, в чем здесь ошибка? — Возможно… Они не хотят, чтобы ими правили чужаки. — Совершенно верно. Этот урок мы усвоили и не хотим повторять его. Вы очень точно выразили наши мысли в одной фразе. Если бы только наши политики, мать их, могли бы так прямо говорить… Все же понимают, что когда мы уйдем из Афганистана, талибы тут же займут чертов Кабул, как вьетконговцы когда-то заняли Сайгон… Женщин опять замотают в эти мешки, запрут в домах и будут забивать камнями за выход на улицу без сопровождения. Школы закроются. Дороги придут в негодность. Потому что талибы не могут управлять даже сраным «Сабвэем» на заправке, не говоря уже о целой стране. И в считанные годы вернут Афганистан на то дно, с которого мы его так долго поднимали. Два десятка лет будут пущены под откос. А жизни тысячи убитых уже не вернуть. Между ними повисла тишина, которую нарушил проехавший по улице трамвай, возвышавшийся над другими машинам, как слон над лошадьми. — Вы понимаете, к чему я завел этот рассказ, лорд Старк? — Думаю, да. — Завоевать Вестерос за несколько недель для нас не проблема. А что будет следующие двадцать лет? Или пятьдесят? Старый добрый империализм, где мы сажали на трон местного сагиба и с его помощью выкачивали из страны все ресурсы, а тех, кто нам противился, просто убивали, давно вышел из моды. Если вы готовы вернуть власть, мы поможем вам — но вы должны сделать это сами, а не на наших штыках. Убедить ваш народ, что вы не наша марионетка. Доказать свою легитимность и завоевать их уважение. А мы этому поспособствуем. И потом вернем наше сотрудничество в нужное русло. — Хорошо, — кивнул Эддард. — Думаю, мы поняли друг друга. А я и в самом деле слишком долго здесь задержался. Если вы можете гарантировать безопасность короля, я готов вернуться в Вестерос. Вы проводите меня к Кольцу? — Безусловно. Кстати, Золотые Плащи, которых привел с собой Ренли, все еще здесь. Больше ста человек. Они не поместились в самолет и он оставил их под ваше командование. Можете взять их с собой. — А сир Лорас? — Он покинул Австралию вместе с лордом Ренли, как и остальные высокородные лорды и леди. — Тогда я возьму их и отправляюсь. А что насчет моих дочерей? — Это решать вам. Они могут остаться здесь в качестве наших почетных гостей. Или вы можете забрать их с собой. Или мы можем доставить их в Винтерфелл. Эддард обдумал все варианты. — Я не хочу с ними расставаться… Но в столице им будет слишком опасно. И я не знаю, смогу ли я проводить их обратно… — Мы можем доставить их сами. Даю вам свое слово, лорд Старк. В течение нескольких часов они будут в Винтерфелле, с вашими родными. — Тогда я доверюсь вам. И еще я бы попросил передать мое послание моему сыну Роббу. — Вот и отлично. Остается пожелать вам удачи, лорд Старк. Призовите к ответу королеву-узурпаторшу, убедите свой народ, что мы не враги и… Ради всего святого, скажите, чтобы перестали жечь пластик. А то в посольстве жалуются, что дышать уже невозможно…